Судьбоносный блендер

      Тем временем поглаживания по груди Хёкджэ прекращаются. Тот недоумённо открывает глаза, но всё становится понятно слишком быстро: Донхэ краснеет, услышав его стон, и смущается продолжать свои исследования.       — Смелее, Донхэ, — подбадривает его мужчина, сжимая свободной рукой худенький бок брюнета. Хёкджэ старается повести пальцами к кромке штанов парнишки мягко и ненавязчиво, но младший неосознанно хватает его за запястья, снова заволновавшись.       — Так, — адвокат не злится на Донхэ, но он прекрасно понимает, что с этим смущашкой нужно что-то делать. Да и раз ему «дали зелёный свет», Хёкджэ не намерен отступать так просто. Сказать ему о желании заняться сексом прямо сейчас, и тут же пойти на попятную? Ну уж нет.       Вспомнив, с каким зачарованным выражением лица Донхэ рассматривал его торс, Хёк выпрямляется, стоя на постели на коленях, и стаскивает с себя футболку, ухватив ткань в районе талии и потянув её вверх уверенным движением. Это работает: брюнет практически давится слюной и сам тянет к старшему руки, а Хёкджэ тем временем снова охотно нависает над младшим, с плохо скрываемой довольной улыбкой припадая губами к его теплой шее.       Пользуясь тем, как восторженно Донхэ поглаживает пальцами торс Хёкджэ, мужчина осторожно снимает с младшего его свитер, не особо глядя, куда он бросает одежду. Конечно, потом ему за это может и попадёт, но разве есть время думать о таких мелочах? Отвлекая брюнета нежными поцелуями, Хёк также вышвыривает на пол такие ненужные сейчас штаны обоих.       — Ты такой красивый, малыш, — Хёкджэ практически урчит, жадно рассматривая полуголого парнишку под собой. Донхэ, кажется, пытается что-то пискнуть, смутившись, но мужчина его уже не слушает. Он припадает губами к теплой шее младшего, покрывает её страстными поцелуями и понемногу спускается всё ниже. Хочется оставить где-нибудь яркий засос собственника, но Хёкджэ медлит. Это ещё всегда успеется, он ещё не раз покажет и докажет всему миру, что этот симпатичный фотограф принадлежит только ему, а он сам всецело принадлежит только Донхэ. Сейчас нужно быть предельно нежным и внимательным, потому что малыш ему доверяет.       Брюнет шумно дышит, а после сдавленно охает, но Хёк понимает: Донхэ это нравится. Не переставая поглаживать ладонью его напряжённый живот, Хёкджэ ведёт себя, как зверь в поисках желаемой добычи: он ищет. Осторожно прикусывая загорелую кожу, проводя кончиком языка по влажным следам от поцелуев, мужчина ищет чувствительные зоны брюнета, те точки, от которых Донхэ наконец-то застонет во весь голос. И, прикасаясь теплыми губами к подрагивающей груди младшего, Хёк находит желаемое. Стоит ему провести языком по тёмной бусине соска и туго надавить на неё самым кончиком, как парнишка под ним начинает крупно дрожать.       — Хёкки…. Ах! — невольно вскрикивает Донхэ, выгнувшись на постели, словно подставляя свою чувствительную к ласке грудь под терзания старшего. Хёкджэ довольно облизывается и продолжает свою сладкую пытку: он накрывает губами темные, аккуратные соски младшего, тягуче обводит их языком, мягко посасывает, смачивая своей слюной, а после массирует их пальцами, начиная дуть на влажную кожу с весьма хитрой улыбкой, вслушиваясь в то, как стонет Донхэ.       Ему нравится доводить младшего до возбуждения, ему нравится самому заводиться от этих протяжных, хоть и пока робких стонов Донхэ. Потвердевший член уже туго давит на белье, принося немного дискомфорта, но Хёкджэ на это плевать. Для себя он уже решил, что сегодня самое важное, чтобы удовольствие получил именно Донхэ. А он уже счастлив такому подарку от младшего, чтобы жаловаться хоть на что-то.       Хёкджэ вслушивается в прерывистое дыхание младшего, любуется его твердыми после ласки сосками и украдкой поглядывает на пах Донхэ, ещё скрытый бельём. Он смог добиться, чего хотел— его малыш возбуждён. Но стоит Хёку провести рукой по бедру брюнета, от колена и выше, как младший снова начинает беспокоиться.       — Хёкки, подожди, — он держится за плечи адвоката и смотрит так встревоженно, что мужчина снова заставляет себя остановиться. И, как оказалось, не зря, так как шепот брюнета приводит его в задумчивое состояние. — Мне будет больно, да?       Хёкджэ не сразу находит нужный ответ. С одной стороны, дискомфорт стояка под резинкой белья уже попросту подводит к тому, что стоит соврать, чтобы Донхэ не волновался. Но так нельзя, он не желает ни лгать младшему, ни причинять ему боль для удовлетворения своих потребностей.       — Придется немного потерпеть, — мужчина осторожно кивает, закусив губу и продолжая поглаживать младшего по бедру. Тот продолжает нервничать, но не отстраняется от этой ласки, как будто его это успокаивает. — Но я постараюсь сделать всё как можно мягче, я обещаю тебе.       Звучит не очень убедительно, Хёкджэ это прекрасно понимает, но Донхэ верит ему. Брюнет согласно кивает и коротко проводит пальцами по талии старшего, после убирая руки и как будто бы случайно касаясь ребром ладони паха Хёка. Мужчина удивлённо выдыхает, пойманный врасплох неожиданной инициативой младшего, после его-то слов.       — Я предупрежу тебя, хорошо? — предлагает Хёкджэ, не в силах не обратить внимание на то, как дрожат пальцы Донхэ, как он закусывает свою тонкую губу и сжимается на постели. Перехватив руку младшего, мужчина нежно целует его ладонь, аккуратно выпрямляя сжатые от нервов пальцы парнишки. — До того момента просто расслабься и доверяй мне. Сейчас будет только приятно.       Он дожидается, когда брюнет расслабленно вздохнёт, доверчиво улыбнувшись старшему, после чего Хёкджэ приступает к своему плану раскрепощения этого взъерошенного воробушка. Мужчина медленно проводит языком по ладони Донхэ, улыбаясь шире от того, как младший ошарашенно охает. А после это короткое изумление сменяется новым протяжным стоном, когда Хёкджэ томно погружает указательный палец брюнета в свой рот, дразняще посасывая его.       Мужчина причмокивает губами, щекочет подушечку пальца влажным языком, и поглядывает на Донхэ, который уже практически забывает о своих переживаниях, во все глаза таращась на старшего и едва вспоминая о том, что иногда нужно глотать слюну. Ещё раз поцеловав теплую ладонь, Хёкджэ заводит руки младшего за свою голову и снова водит губами и языком по его торсу, спускаясь пылкими поцелуями всё ниже.       Донхэ обмякает на кровати, поглаживая Хёка по коротким волосам под затылком и мягко постанывая от удовольствия. Мужчине начинает казаться, что это звучание — лучшее из тех, которые ему доводилось слышать. Но Хёкджэ думает совсем о другом, догадавшись, что эти стоны — не предел. Донхэ может громче, и ему хочется это услышать.       Пока младший не чувствует подвоха, Хёк уже подбирается поцелуями к подтянутому животу и осторожно тянет вниз резинку белья младшего, высвобождая его твёрдый от возбуждения член. Донхэ на каком-то рефлекторном уровне приподнимает бёдра, чтобы можно было стянуть боксеры, но, когда догадка наконец осеняет его, становится слишком поздно — из всей одежды у двоих сейчас осталось только бельё на Хёкджэ. Дыхание брюнета снова становится торопливым и встревоженным, но мужчина уже знает, как это исправить. Поглядывая на парня с довольной ухмылкой, Хёк медленно обхватывает губами темную головку члена Донхэ и, выдыхая через нос, неспешно двигает головой вниз, к основанию.       Донхэ дёргается на постели и пронзительно стонет, смущённо пытаясь закрыть глаза руками. Хёкджэ понимает, что движется в правильном направлении, и опускает голову ещё ниже, начиная смачно посасывать возбуждённый член. Он не считает минет чем-то зазорным, ведь это один из самых потрясающих способов сделать партнёру приятно. Да и это хорошая возможность отвлечь Донхэ от того, что тот сейчас полностью обнажённый.       Брюнет под ним извивается, неловко пытается двигаться бёдрами навстречу и между ахами и вздохами то и дело выкрикивает имя старшего, будто не зная, о чём его попросить: чтобы тот остановился или чтобы продолжал, ни в коем случае не снижая темп такой пошлой ласки. В случае второго варианта Хёкджэ и рад стараться: он томно стонет, пропуская вибрацию по горячему члену, всё быстрее двигает головой и пытается опуститься как можно ниже, проталкивая чувствительную головку в своё горло. Подзабытый рвотный рефлекс пытается напомнить о себе, но Хёк вовремя продолжает дышать через нос, не позволяя себе подавиться с характерными звуками. Это ещё больше напугает Донхэ, а это им сейчас не нужно.       — Да… Да, Хёкки! Я сейчас… — брюнет не успевает сказать, что он уже не может сдержать подступающее наслаждение, но Хёку это только на руку, потому он не останавливается, двигая головой всё быстрее и с тёмным от какого-то звериного возбуждения взглядом поглядывая на парня. Донхэ шумно дышит, несколько раз жадно хватая ртом воздух, и изгибается на постели, кончая с пронзительным криком.       Хёкджэ рефлекторно сглатывает вязкое семя и поднимает голову, с удовольствием наблюдая, как брюнета трясёт от оргазма. Он так красиво хватается руками за простынь, так трогательно дрожит, закатывая глаза и пытаясь отдышаться, что у мужчины снова теплеет на душе. Наклонившись вперёд, он мягко целует Донхэ в уголок рта, по себе зная, что парни не особо любят, когда после минета к ним лезут с поцелуями, но брюнет сам тянется к губам старшего, жадно его целует и продолжает мелко подрагивать, испытывая наслаждение от того, как после этой взрывной феерии расслабляется каждая мышца его тела.       — Вот так, Донхэ. Ты молодец, — Хёк и вправду считает это достойной победой, оттого и хвалит, искренне и с потемневшим взглядом от рвущейся из сердца нежности к этому парнишке, который сейчас так смущённо зажмуривает глаза, расслабленно вытягиваясь на простыни.       Донхэ совсем тихо смеётся, пытаясь унять очевидно нарастающую красноту щёк. Хёкджэ, пользуясь моментом, тянется одной рукой за тюбиком смазки, откручивая колпачок, пока парень не обращает на это внимание.       — Сейчас будет больно? — снова спрашивает брюнет, неловко сводя вместе колени и вздрогнув, пытаясь приподняться на локтях. Хёкджэ, тем временем выдавливая смазку на свои пальцы, отвлекается, чтобы посмотреть в глаза Донхэ и покачать головой с ободряющей улыбкой.       — Нет, сейчас твои мышцы расслаблены. Будет… непривычно. Но точно не больно, — он держит тюбик совсем рядом, понимая, что смазки понадобится много, ведь он хочет сделать всё аккуратно и максимально нежно. Донхэ мелко кивает, но снова расслабиться у него получается только когда Хёкджэ продолжает покрывать его торс и живот неторопливыми поцелуями, а свободной рукой — поглаживать бедро младшего. Через какое-то время брюнет сам робко разводит ноги немного в стороны, чтобы Хёк был ещё ближе, чтобы он мог снова вернуться к тонким губам Донхэ и поцеловать его. И Хёкджэ пользуется этой возможностью, протиснувшись своими плечами между ног младшего и снова нависая над ним. Теперь пути назад нет.       — Так бы и съел тебя, — непроизвольно мурлычет Хёк, и совсем тихо смеётся от того, как смущённо ахает Донхэ, начиная хлопать старшего по плечам в легком возмущении. Хёкджэ нависает над парнем и с улыбкой накрывает его губы в томном поцелуе. Брюнет снова меняется в лице, целует в ответ и требовательно льнёт к сильному телу старшего. Хёк аккуратно сжимает рукой бедро Донхэ, а после неторопливо ведет руку к тугому колечку мышц.       Нетрудно догадаться, что Донхэ страшно, но Хёкджэ никуда и не торопится. Он медленно гладит пальцем узкий вход, массируя его и щедро выливая смазку на свою руку. Сейчас она ой как понадобится. Хёк всё не решается выбрать нужный момент, но брюнет словно сам ему подсказывает, застонав в поцелуй особенно громко. Не переставая целовать родные губы, Хёкджэ крайне осторожно вводит в нерастянутую дырочку младшего указательный палец, прислушиваясь к его реакции и ощущениям. Стонать Донхэ перестаёт. Но он и не кричит от боли, разве что сдерживает желание поёрзать на постели, как он всегда делает, когда происходит что-то новое.       — Необычно… но точно не больно, — признаётся брюнет и краснеет ещё больше. Хёкджэ облегчённо улыбается и тянется к любимому с новой порцией ласки и нежности. Продолжая сминать тёплые губы в поцелуе, он вводит палец чуть глубже и мягко поглаживает гибкие стеночки. На растягивание парня уходит достаточно много времени: Хёкджэ не щадит смазки, постоянно останавливается, ждёт, когда малейший признак дискомфорта уйдёт с лица Донхэ, а после добавляет палец, стараясь скрыть нервную дрожь. Он тоже волнуется.       — Хёкки, — неожиданно стонет Донхэ, дёрнувшись на постели. Хёк реагирует слишком быстро, но вовремя понимает, что это не возглас боли: кажется, он надавил пальцем на бугорок простаты. Чтобы проверить свою догадку, Хёкджэ чуть поворачивает руку для своего удобства и снова надавливает на нужный участок подушечкой пальца. Брюнет задыхается от новых ощущений и покрывается испариной, стараясь сдержать новый пронзительный стон.       Новое движение рукой — и младший практически бьётся на постели в сладкой агонии, прося и умоляя… о чём? Хёкджэ сносит крышу, он понимает, что больше не может сдерживать желание. Он хочет этого потрясающего парнишку в своей кровати, хочет его прямо здесь и сейчас.       — Давай, малыш. Встань на коленки, — Хёк ласково проводит руками по талии брюнета, наблюдает, как вздымается и опадает его грудь от возбуждения, и помогает ему перекатиться на живот и встать на колени, спиной к Хёкджэ. Быстро стянув с себя бельё, Хёк бережно обнимает Донхэ за живот, прижимаясь к его попке горячим пахом.       — Ох… — парень пытается растерянно обернуться, нервно кусая губы. — Так горячо… и он весь поместится во мне?       Хёкджэ готов умиляться с того, что Донхэ стесняется сказать слово «член», но засмеяться над этим сейчас он попросту не посмеет. Вместо этого он ободряюще кивает и достает с другой стороны постели квадратный пакетик, припасённый удивительно продуманным пареньком.       «Хм, даже ведь с размером угадал», — некстати задумывается Хёк, скептически оглядывая свою руку в смазке. Пальцы будут скользить, так что он подносит запечатанный презерватив к губам и, ухватившись зубами за край пакетика, разрывает упаковку с характерным звуком.       — Хёкки… — практически скулит Донхэ, и Хёкджэ резко поднимает голову, чтобы увидеть, как брюнет жадно хватает ртом воздух, наблюдая за этой сценой, обернувшись через плечо. Довольно улыбнувшись, мужчина вытряхивает на ладонь презерватив и медленно раскатывает его по каменному в своём возбуждении члену. Ему нравится, что младшего заводит даже такой простой жест, как рвануть зубами упаковку презерватива. Дело ведь не в самом жесте, а в том, что это делает именно он, верно?       — Малыш, — Хёкджэ не жалеет смазку, щедро выдавливая её поверх презерватива. Отложив тюбик в сторону, он кладёт руки на бёдра Донхэ, надеясь, что тот поймёт всё правильно и не сбежит прямо сейчас. — А вот теперь придётся немного потерпеть. Постарайся расслабиться и не дёргайся, хорошо? Верь мне, прошу тебя.       Донхэ тут же напрягается, но Хёк не спешит. Он дожидается согласия от любимого, гладит его подтянутый живот, то и дело прикасается рукой к возбужденному паху Донхэ, методично ласкает его, и не перестает целовать порядком взмокшую спину.       Проходит несколько томительных секунд, после которых парень постепенно успокаивается и даже самостоятельно подаётся назад, неловко потираясь попкой о твёрдый член Хёкджэ и снова простонав, прикрывая глаза. Воспринимая это как призыв к действию, Хёк делает глубокий вдох и прижимается ещё ближе к упругой заднице Донхэ, входя в него мягким и плавным толчком.       Брюнет тут же сжимается на постели, и Хёкджэ стоит огромных трудов не толкнуться дальше, глубже, в эту дурманящую узость. По подрагивающим плечам, опущенной голове и напряжённой попытке вдохнуть Хёк понимает, что Донхэ всё равно больно, как бы он не старался снять неприятные ощущения. И, думая об этом, мужчина практически чувствует, как его сердце разбивается на куски.       — Прости меня, Донхэ, — шепчет он, медленно наклонившись вперёд, и пока не толкаясь глубже. Лихорадочные поцелуи по влажной коже, он придерживает любимого за живот, чтобы тот не дёрнулся и не сделал себе ещё больнее. — Я очень стараюсь, правда. Когда я войду полностью, больше не будет больно. Я клянусь тебе, мой хороший, мой маленький…       — Я… я справлюсь, — скулит брюнет, прерывисто хватая ртом воздух и с большим трудом снова расслабляя мышцы, чтобы впустить Хёка ещё глубже. Тот продолжает гладить это на вид хрупкое тело, целовать загорелую кожу и шептать всякий успокаивающий бред, пока он понемногу, с перерывами, но подаётся бёдрами ближе к Донхэ, входя всё глубже.       — Вот так, малыш, — Хёку стыдно, что сейчас он испытывает невообразимый кайф от того, какой тесный Донхэ внутри. Именно сейчас, когда парню больно. Хёкджэ старается компенсировать этот дискомфорт, торопливо лаская член брюнета, придерживая его за талию и целуя подрагивающие лопатки.       — Всё, Донхэ, больше не будет больно, только постарайся расслабиться. Ты молодчинка, — голос Хёкджэ подрагивает, он не скупится на похвалу и нежность, обещая себе, что потом он отплатит Донхэ за каждую его слезинку своей заботой и поцелуями. Его голос подрагивает, он не скрывает, что переживает за младшего, и виноватая улыбка расцветает на его губах, когда брюнет начинает дышать более глубоко и спокойно, привыкая к новым ощущениям. Немного подаваясь назад, Хёкджэ выжидает несколько мгновений, а после снова мягко скользит членом в узкой дырочке, вздрогнув от неожиданности, когда Донхэ издаёт уж очень громкий стон.       — Что такое? Тебе больно? — Хёк встревожен, он уже готов отказаться от своей идеи, но вовремя замечает, с каким смущённым лицом на него смотрит брюнет, снова обернувшись через плечо. «Кажется, получилось. Ему нравится». Проверяя свою догадку, Хёкджэ бережно обвивает талию парня своими руками и пробует снова толкнуться под тем же углом. Донхэ сминает простынь под собой, вцепившись в неё побелевшими от напряжения пальцами, и снова оглушительно стонет, самостоятельно, хоть и неумело, двинувшись навстречу уже пульсирующему от болезненного возбуждения члену.       — Ох… Донхэ, не спеши так, — Хёкджэ вроде и пытается приостановить брюнета, но от того, как на каждом новом движении бёдер парнишка протяжно выстанывает его имя, у мужчины сносит крышу. Отголосков здравого смысла хватает ровно на то, что он обязан сдержать свой обычный аппетит и темперамент в постели, не должен бешено втрахивать младшего в матрац, хватать за руки, зверино помечать загорелую кожу яркими засосами. Нет, об этом сейчас и речи быть не может, потому Хёк делает всё с точностью до наоборот: его губы скользят по линии позвоночника Донхэ, руки блуждают по его телу, чуть пощипывают твердые аккуратные соски и мягко сжимают возбуждённый член брюнета, когда Хёкджэ особенно хорошо.       Очередной пробный толчок, на котором Донхэ уже не сжимается на постели, а вполне осознанно пытается двинуться навстречу. Хёк не может сдержать довольного горлового стона. Выпрямившись и прикрыв глаза от удовольствия, он прижимается к Донхэ ещё плотнее и двигает бёдрами всё быстрее, наполняя брюнета изнутри. Хрипло хватая ртом воздух, Хёкджэ гладит талию Донхэ, чтобы не вцепиться в неё пальцами до красных следов, и, убедившись, что на каждый его толчок младший реагирует стоном наслаждения, мужчина продолжает наращивать темп, не без довольной улыбки прислушиваясь к собственным ощущениям. Ему требуется достаточно много времени, чтобы кончить, но сейчас ему кажется, что Донхэ стоит лишь простонать чуть погромче, чтобы Хёк обмяк на постели без сил.       Пустая и безмолвная большую часть времени спальня наполняется двумя гармоничными в своём сочетании голосами, переплетающимися в дивной музыке наслаждения. Хёкджэ при этом ещё и грубовато порыкивает от удовольствия, но, кажется, Донхэ это не пугает. Младший льнёт к горячему телу, мелко дрожит и практически переходит на непрекращающиеся крики, яростно мотая головой.       — Хёкки, я… я не могу больше! — скулит Донхэ, и Хёк тут же реагирует на его просьбу, сжав рукой пульсирующую от желания головку члена брюнета. Несколько рваных движений ладони — и парень вытягивается в струнку на постели, выкрикивая имя Хёкджэ в пик своего наслаждения. У адвоката закладывает уши, а на ладонь попадают крупные вязкие капли спермы. Ему правда до последнего казалось, что придётся остатки возбуждения снимать одному в ванной, но сейчас по венам мужчины вместо крови растекается обжигающая лава, из лёгких вырывается лишь плотный дым, и всё внутри просто горит. Он хочет остановиться, но Донхэ словно сам не даёт ему этого сделать. Бухнувшись на своих дрожащих руках на постель, брюнет стонет в подушку и настолько туго сжимает в себе горячий член, что Хёкджэ не выдерживает и делает пару довольно резких толчков, а после его накрывает волна подступившего оргазма. Проурчав имя любимого, Хёк валится вперёд, оперевшись руками о кровать и выходя из взмокшего тела, безвольно раскинувшего руки и ноги под ним.       Донхэ продолжает трясти, что заставляет Хёкджэ забеспокоиться. «Уж не думает ли он, что я его изнасиловал?..» Побледнев, Хёк перекатывается в сторону, стаскивает с себя использованный презерватив, завязав его у основания, и вышвыривает его куда-то в сторону мусорного ведра для бумаг. Судя по звуку, с меткостью у Хёкджэ проблем нет, но это волнует его меньше всего.       — Донхэ?.. — он тихо зовёт младшего, выравнивая бешеное биение своего сердца, и убирает волосы с вспотевшего виска брюнета. Того наконец перестаёт колотить внутренней дрожью, и Донхэ приподнимает голову, немного устало придвигаясь к старшему.       — Обними меня, Хёкки, — просит брюнет, пока Хёкджэ быстро оглядывает его. Маленький фотограф обкусал себе все губы (видимо, в попытке сдержать стоны), на щеках почти высохли дорожки слёз, а сам Донхэ стал ещё более взъерошенным, чем прежде. Хёк согласно кивает и осторожно притягивает к себе Донхэ, наблюдая, как тот забивается под его бок и доверчиво смотрит в глаза Хёкджэ.       — Мне никогда не было так хорошо, — признаётся брюнет, смущённо улыбаясь, отчего мужчина облегчённо вздыхает. Потянувшись к лицу младшего, Хёкджэ торопливо покрывает его нежными поцелуями, поощряя смелость Донхэ и его доверие и, что самое важное, извиняясь за ту неизбежную боль, которую он причинил.       — Скажи, а… всегда будет так? — младший не уточняет, как именно «так», но Хёк понимает его с полуслова.       — Нет, малыш, — он аккуратно прижимает Донхэ к своей груди, поглаживая того по волосам. Он так перенервничал, что брюнету может не понравиться, что сейчас его ударило в научные факты. — Больно только в самый первый раз. С постоянным партнёром мышцы привыкают и становятся гибкими.       — А если… — Донхэ не договаривает и подозрительно затихает. Хёкджэ ждёт продолжения вопроса, аккуратно впутывая свои пальцы в волосы младшего, но больше брюнет ничего не говорит.       — Донхэ? — Хёк опускает голову и рассматривает уютно сопящее чудо под своим боком. Прижимаясь к груди старшего, Донхэ обвил руками его талию и уже безмятежно дрыхнет, как будто не с ним сейчас Хёкджэ занимался любовью.       — Ну и что мне делать с тобой, чудо? — Хёк даже не думает злиться на это. С тёплой усмешкой покачивая головой, он дотягивается до одеяла и укрывает им обоих, прикинув, что вряд ли сейчас Донхэ будет против того, что они поспят в этот раз обнажённые. «Не чудо, а солнышко».       — Да, верно. Солнышко, — улыбается Хёкджэ, коротко поцеловав маленького фотографа в его вспотевший лоб.       Он обнимает младшего большую часть ночи, но приятная усталость и тепло сопящего под боком тела в итоге погружают Хёкджэ в сон.