***
Кутаясь в лёгкий шифоновый шарфик, прихваченный из дома, Полина сидела на стуле в переговорной и глядела на сотрудников ФЭС сквозь стеклянные двери. Антонова проводила её сюда лично, как только убедилась в том, что Просвирина в полном порядке после нападения. Конечно, след от удара вазой останется ещё на какое-то время, голова может побаливать, но по большому счёту ей страшно повезло так легко отделаться. Попади Козлов чуть правее — удар пришёлся бы прямо в висок, и в таком случае ситуация оказалась бы куда плачевнее. Но совсем плохо могло быть, если бы Полине удалось избавиться от Данилова. Она была настолько ослеплена уверенностью в своём успехе, что даже на секунду не допускала мысль о том, что борющийся за свободу Виктор способен проявить небывалую прыть и решительность. Работая с ним, Просвирина и подумать не могла, что Козлов способен на подлость похлеще, чем воровство по мелочи и грязные шуточки по отношению к молодым сотрудницам. Полина сильно ошиблась и в Козлове, и в Данилове. Капитан полиции, навязавшийся в телохранители против её воли, в результате спас жизнь Просвириной. В мире существует немало вещей, после которых отношение людей друг к другу кардинально меняется, и подобный инцидент, без сомнения, возглавляет этот список. Увидев приближающегося к переговорной Данилова, Полина инстинктивно вскочила со своего места. — Я не поблагодарила Вас, — сказала она, делая шаг навстречу. Степан же, ускорившись, за плечи усадил Полину обратно на стул, а сам занял место напротив. — Вам не следует делать таких резких движений, — предупредил он и придирчиво осмотрел девушку. — Я думаю, некоторое время Вам следует побыть под наблюдением врача. Просвирина закатила глаза: в прошлый раз настойчивость капитана оказалась очень даже кстати, но здесь с заботой он уже перегибал. — Товарищ капитан, я ведь сама врач, — слабо улыбнулась она и пожала плечами. — К тому же, меня полностью обследовал ваш доктор. И как ей только удаётся настолько искренне улыбаться, находясь восемьдесят процентов рабочего времени в морге? Полина слегка поёжилась: несмотря на то, что бывать в обители патологоанатомов ей случалось и раньше, привыкнуть к месту, пахнущему смертью, кровью и формалином, не удалось. Возможно, со временем к этому привыкаешь, но Просвирина наверняка чокнулась бы раньше, чем это самое время для неё наступило. С футболистами работать намного приятнее: привлекательные мужчины с накаченными икрами. Чаще всего приходилось сталкиваться с растяжениями и разрывами связок, реже кому-то разбивали голову в ожесточённой борьбе за мяч. Конечно, работать случалось и с переломами, открытыми и закрытыми, а однажды Джеко зарядили прямо в глаз, но Полина бы с большей охотой целый день только и занималась вправлением конечностей и накладыванием швов под громкие вопли и проклятья, нежели провела вскрытие всего лишь одного трупа. А Валентина Антонова, специалист ФЭС, чувствовала себя совершенно спокойно, на своём месте, как бы странно это ни звучало. — У всех свои причуды, — с улыбкой развёл руками Степан, но практически сразу посерьёзнел. — Козлова пока не удалось обнаружить, но это дело времени. Мы в ФЭС и мёртвого с того света вернём, если понадобится. Полина понимающе кивнула, про себя удивившись, как это он не предложил приставить к ней круглосуточную охрану, пока Виктора не поймают. Вслух решила подобную мысль не озвучивать — не следовало подавать идею, которой Данилов вполне реально мог воспользоваться. — Что касается дела о допинге… мы постараемся раздобыть доказательства того, что Морозов активно использовал его в своей игровой карьере, а также досконально проверим действующую команду. Возможно, Вы правы насчёт того, что тренер из убитого был такой же, какой игрок, — сообщил Степан; Полина на это ничего не ответила, прикусив губу. — Хотите, отвезу Вас домой? Или хотя бы вызову такси? — Да, спасибо… такси будет достаточно. Словно вспомнив о чём-то, Данилов щёлкнул пальцами и с повышенным вниманием посмотрел на Просвирину. Та смутилась от этого взгляда, пытаясь разгадать его природу, но Степан тут же пояснил и сам. — Мы знаем, что Мушникова не убивала Морозова, но предприняла попытку. Просто кто-то её опередил. Полина выдохнула: значит, пришло время и ей рассказать, по какой причине она затеяла весь свой спектакль. — Значит, всё-таки узнали, — хмыкнула Просвирина слегка разочарованно. — Я однажды застала Алёну Витальевну в крайне расстроенных чувствах, и тогда она призналась, что Морозов не даёт ей житья, рассказала об Олеге. Он душил эту семью, вцепился мёртвой хваткой. Мы с ней были достаточно близки, чтобы она мне доверяла. — И когда Вы узнали о том, что Морозов убит… — Сразу подумала, что это Алёна Витальевна не выдержала, — кивнула Полина. — Я не могла позволить, чтобы полиция вышла на её след. Она не заслужила. Незаметно стёрла отпечатки пальцев с внутренней стороны ручки двери, выкрала ампулы. — Из медицинского кабинета, принадлежащего Мушниковой? — вопросительно изогнул бровь Данилов. — Было бы очень глупо воровать препараты для убийства из собственного кабинета, и вы бы это поняли. А ещё я решила, что пропавшие ампулы, которые на самом деле не имеют никакого отношения к делу, могут запутать следствие. Не учла только того, что Ваш напарник уже успел порыться в вещах. И запутать следствие ей удалось, приковав внимание к собственной персоне на некоторое время. Данилову было трудно поверить в то, что молодая женщина, с хорошей работой и целой жизнью впереди, чуть сама не подставилась под тюремное заключение, чтобы спасти другого человека. Вряд ли, конечно, Полина планировала вызывать подозрения на свой счёт, но, тем не менее, следовало обладать немалой стойкостью, чтобы хладнокровно подтасовывать факты, глядя в глаза сотрудникам ФЭС. Она явно не лгала и не лукавила, когда говорила, что считает себя обязанной Алёне. Удивительная свидетельница. — Конечно, я очень сглупила, — продолжила Полина, нервно подёрнув плечом. — Алёна Витальевна рассказала мне всю правду после того, как вы тогда поздним вечером вызвали нас на допрос. Она предупредила, что я затеяла слишком опасную игру, ведь убийцей мог оказаться кто угодно. — И тогда Вы решили подставить Козлова? Просвирина поёжилась при упоминании его фамилии и машинально схватилась за горло, но довольно быстро взяла себя в руки. — Я не собиралась никого подставлять, но когда он начал подводить следствие к тому, что в смерти Морозова виновата я… — она развела руками, не продолжая мысли. — Он развязал эту войну. — Которая едва не стоила Вам жизни. В очередной раз вспомнив о Козлове, Данилов как будто вновь видел перед собой эту картину: бешеные глаза Виктора, выкатывающиеся из орбит, которыми он смотрел на безвольно лежащую Полину, его дрожащие от напряжения руки на её шее и не запертая дверь, которая могла бы отрезать преступнику путь к свободе, но вместо этого помогла скрыться. Вряд ли Козлову удастся прятаться вечно, однако каждый час промедления давил на плечи Степана, словно это было его личное дело. А может, таковым оно и стало в то самое мгновение, когда Данилов увидел смелые карие глаза, с вызовом глядящие на них с Майским. — Но не стоило ведь, — вскинулась Полина, но всё-таки стушевалась под взглядом Степана, напомнив себе: он ведь оказался прав. — Спасибо Вам, товарищ капитан. За всё.***
Амелина, широко улыбаясь, что-то напевала себе под нос и изредка поглядывала на хмурого Тихонова. Он был страшно недоволен тем, что именно Оксану направили на спортивную базу для взятия проб у футболистов, плохо скрывая ядовитую ревность, а ещё больше вышел из себя, когда Амелина вернулась в приподнятом настроении и сообщила, что эти спортсмены, видите ли, удивительно милые, особенно новичок из Польши. Высокий, светловолосый, в самом расцвете лет по спортивным меркам, с белоснежной голливудской улыбкой, даже номер телефона у неё взял. Впрочем, всерьёз Оксана никем из футболистов не заинтересовалась, рассказывала просто для того, чтобы подразнить Ваню, а он попался на провокацию, точно первоклассник. Амелина давно знала, что Тихонов к ней неровно дышит. Пожалуй, весь отдел об этом знал, а Майский перед каждым корпоративом и вовсе пытался организовать тотализатор: откроется Ваня на этот раз, перебрав с шампанским, или нет. Но Тихонов всю свою симпатию выражал только через саркастические выходки в адрес Амелиной и робкие взгляды, направленные на напарницу в те моменты, когда он думает, будто Оксана не видит. Однако она всегда видела, но до сих пор не разобралась, как к этому относится. Порой казалось, Амелина в жизни не пошла бы на свидание с этим слегка шизанутым и неуравновешенным компьютерным гением, а порой была уверена — даже если он прямо сейчас, спонтанно, сделает ей предложение, она тут же согласится. То ли Марс в Юпитере так влиял на настроение, то ли долгие годы, что Оксана и Ваня провели в лаборатории в качестве коллег по работе. Всё запуталось у них почти так же сильно, как и в этом деле об убийстве футбольного тренера, в котором все фигуранты были вычеркнуты из списка подозреваемых. Всё, что находилось в распоряжении ФЭС — гора проб футболистов Локомотива, которую предстояло проверить на наличие запрещённых препаратов. — Знаешь, что я выяснил? — Тихонов твёрдо вознамерился игнорировать легкомысленную Амелину до конца своих дней, но не похвастаться достижениями не мог. — Вскрыл несколько архивных данных и выяснил, что однажды в пробах Морозова был обнаружен бромантан — запрещённый для спортсменов препарат. Сам по себе относительно безобидный, однако, по мнению специалистов, способен маскировать употребление стероидов. — Но в биографии Морозова ничего нет об этом инциденте, — сверившись с имеющейся у них информацией, отозвалась Оксана. — Совершенно неожиданно оказалось, что пробы были взяты некорректно. Перед их взятием спортсменам обязательно должны предоставлять напитки — минералку, газировку, например. В опломбированном контейнере. Морозов и его агент — Козлов, разумеется — доказали, что футболиста пытались подставить. Контейнер не опломбировали, и это дало основание заявить, что бромантан был в минералке. Удивительно, но в бутылке, в самом деле, нашли его следы, — заметил Тихонов. — Это бросило бы тень на антидопинговое агентство, и дело прикрыли, даже не начав освещать. Сколько связей нужно иметь, чтобы провернуть подобную аферу? Скандалы с допингом возникали в мире спорта на протяжении долгих лет. Футбол, горные лыжи, гимнастика, фигурное катание, биатлон — не перечесть всех видов спорта, в которых гремели истории о применении запрещённых препаратов. Но всегда были те, кому удавалось оставаться в тени, находясь у всех на виду, принимать стероиды буквально за дверью антидопингового агентства и выходить сухими из воды. Чем наглее, тем эффективнее. В одной из статей Тихонов прочитал жёсткое высказывание одного из бывших членов спортивного комитета: «Допинг принимают все, а попадаются только глупые или бедные». Очевидно, Морозов не относился ни к первой, ни ко второй категории. — В допинг-пробах троих игроков я обнаружила совсем ничтожные остатки фенобарбитала, — с торжеством отозвалась Амелина. — Ещё один маскирующий препарат, способствует ускорению окисления стероидных соединений. Он входит в число запрещённых препаратов, но его метаболиты утилизируются очень быстро. Думаю, через пару часов нам бы уже ничего не удалось обнаружить. А в крови — следы вещества, по составу имеющего сходство с генаболом, так называемым дизайнерским стероидом, после олимпиады в Сиднее генабол нашли в организмах практически всех призёров. Морозов был настоящим профессионалом. Тихонов, ты меня вообще слушаешь? Изумлённо охнув приблизительно на середине речи Оксаны, Ваня уставился на экран своего компьютера и будто потерял связь с реальностью. Решив поначалу, что поразило Тихонова именно её открытие, Амелина поняла, что, определённо, ошиблась. — Ты на что там уставился? Ваня дёрнулся, словно только сейчас услышал Оксану, и повернулся к ней. — Я тут вносил все данные фигурантов по делу в одну программу, для удобства, и она вдруг выдала очень любопытный факт. Наш убитый не только допинговый гений, но и тот ещё герой любовник. — Что ты имеешь в виду? — Антон Коробов — новый полузащитник — он… ещё один сын Морозова.