***
Утренние лучи ложатся на кухонные стулья, заставляя их отбрасывать длинные тени. Сейчас только шесть часов, и на Базе тихо. Питер расположился за барной стойкой и вот уже пару десятков минут размешивает опустившийся на дно кружки сахар. Его кофе давно остыл, а пышная пенка осела, потеряв свою привлекательность, но Питеру нет до этого дела. Он сосредоточенно вглядывается в дверной проем, словно может пропустить момент, если кто-то решит зайти на кухню. Но так и есть. Питеру надоело завтракать одному. Тони с головой ушел в дела Мстителей и разбирается с обязательствами Зоковианского договора. И нет, Питер не противится этому, но вот уже третью неделю он не встречается с Тони за завтраком — про обед и ужин вообще можно забыть. Тренировки тоже проходят без Старка. Его заменяет кто-нибудь из оставшихся Мстителей или, если заняты и они, боты-противники, разработанные специально для подобных случаев. Тони уезжает рано утром, а возвращается в середине ночи, когда Питер уже спит, утомленный днем в школе и вечерним патрулированием улиц. Поэтому сегодня, в воскресенье, он решил встать раньше Старка и уж точно дождаться того к завтраку. Время тянется мучительно долго, и Питер не замечает, как начинает постукивать ложкой о стенку кружки, отсчитывая секунды. Он ощущает странное беспокойство, словно ждет не Тони, а чуда, шанс на которое Питеру отведен незначительный. Это заставляет сердце сжаться — так не должно быть, это неправильно. Тони Старк — публичный человек, и Питеру хорошо знакома эта сторона его жизни, но раньше Тони не доводилось отлучаться так часто и так надолго. И какими бы ни были обстоятельства, он всегда находил время на Паучка. Зачастую Тони приходил к нему ночью и оставался у постели, думая, что Питер спит, и потому очень осторожно поправляя его одеяло или касаясь волос. Но разве Питер мог спать, зная, что это — единственная возможность почувствовать присутствие Тони в ближайшие дни? Теперь все по-другому, и Питер не просыпается по ночам от тихого шороха двери и не находит утром даже малейшего намека, что Старк заглядывал к нему. «Разумеется… Ты ведь больше не ребенок…» Питер закусывает губу, а стук ложки о керамическую стенку учащается. Шаги в коридоре заставляют вынырнуть из своих мыслей, но разочарование сжимает сердце раньше, чем неизвестный переступает порог. Питер очень хорошо отличает жителей Базы по звукам, которые они издают. В этот раз шаги легкие и быстрые, и через пару секунд в кухне появляется Пеппер Поттс. Питер готов застонать от обиды. Почему-то появление Пеппер подсказывает, что Тони он не увидит и сегодня. — Питер? Что ты тут делаешь так рано, малыш? — Пеппер на секунду удивленно замирает в дверном проеме, увидев юношу, а, приблизившись, ласково касается его макушки, приглаживая волосы. — Вообще-то ждал Тони, — признается Питер, разглядывая напиток в кружке. — Ох… — Пеппер опускается рядом, отставив в сторону чашку, которую планировала до этого наполнить чаем. — Тони… Он уже улетел. — В шесть утра? Куда? — голос звучит удивленно, но тише обычного, а внутри все обрывается от обиды. Не на Тони — на ситуацию в целом. — В час ночи, в Швецию, — Поттс понимает чувства Питера. И за последние недели, замечая состояние юноши, мысленно упрекает Тони не один раз. — Надолго? — Питер смотрит на Пеппер с надеждой. Ведь это может быть просто собрание на пару дней. — Приблизительно на пару недель, но он обещал написать тебе, как долетит, — вздыхает Поттс. — Знаешь, малыш, я слишком давно знакома с Тони, и… Пожалуйста, не думай, что он забывает о тебе. Уверена, это не так. В некоторых вещах он абсолютный эгоист, но только не когда дело касается тебя. Думаю, ему просто нужно время… Разобраться со всем, что произошло. Питер опускает взгляд. Он понимает, что Пеппер права, и он готов ждать, сколько понадобится, предоставив Тони его право на одиночество. Он лишь надеется, что Старку не придет в голову взваливать на себя очередной моральный груз. Тони с головой ушел в дела, а значит, на душе у него неспокойно. И это волнует Питера куда больше, чем собственные желания. «Ты не должен справляться с этим в одиночку…» Питер хочет верить, что Тони помнит его слова. Он делает глоток кофе, и тот оказывается горьким.***
Опустевшая База кажется Питеру декорацией к фильму, где все герои одновременно исчезают, и о том, что они существовали, напоминают лишь оставленные вещи. Он неспешно изучает комнату за комнатой, замечая следы недавнего присутствия Мстителей в виде не дочитанной книги или не погашенного светильника. Сегодня — один из тех редких дней, когда Питер остается один в этом огромном здании. Но если раньше он предпочитал уйти к Нэду, то в этот раз нуждается в одиночестве. Оно дарит ощущение спокойствия, и время вокруг будто замедляет свой ход. Сердце замирает, когда он оказывается напротив комнаты Старка. Питер касается изгиба дверной ручки и медлит пару секунд, прежде чем войти. На мгновение ему кажется, что, толкнув дверь, он обязательно увидит Тони, и эта мысль возникает так легко и несет в себе такую естественность, что с губ срывается разочарованный вздох, когда комната оказывается пуста. Питер делает шаг, входя во владения Старка, и невольно отмечает, что знакомая комната изменилась. Она наполнена глубоким приятным запахом одеколона, и от первого вдоха у Питера странным образом кружится голова. Взгляд выхватывает рубашку, небрежно брошенную на спинку стула, и рука сама тянется к ней, желая изучить. Питеру кажется, что ткань еще наполнена теплом, какое всегда присуще Тони — каждому его жесту, улыбке и объятиям, которые Питер знает как никто другой. Сердце учащенно бьется, когда он опускается на покрывало, по-прежнему сжимая рубашку в руках. Питер вряд ли отслеживает свои действия, ведомый каким-то странным, но искушающе приятным наваждением. Он раскладывает рубашку на подушке и замирает, осторожно ведя пальцами по ткани, рассматривая так, будто видит впервые. Коротко прижимается щекой, а ладонь ложится на рукав, следуя от плеча к манжету. Смущение охватывает Питера, когда тот на миг осознает, что уже несколько секунд думает вовсе не о рубашке, а о ее хозяине. Щеки заливает краска — это неправильно, Питер знает. «Остановиться было бы еще неправильнее…» Он не хочет думать о том, что испытывает сейчас, и почему к Тони, почему так легко. Он называет себя извращенцем, забираясь рукой под резинку домашних штанов. Он хочет заставить себя отстраниться, покинуть комнату и не заходить в нее до возвращения Старка, но вместо этого осторожно прижимается губами к воротнику рубашки, жадно вдыхая до боли родной запах. Тони снова здесь, рядом, гораздо ближе, чем Питер мог желать. Чувства смешиваются в пьянящий коктейль, и Питер почти задыхается от счастья и ощущений, накрывающих с головой. Так какая разница, почему это происходит?***
Он обходит комнату Тони стороной следующие три дня. Он заходит в нее на четвертый, охваченный смущением и волнением. Отчаянная, но тщетная попытка разобраться, доказать, что прошлый порыв был не чем иным, как случайностью. Питер терпит поражение и в этот раз, и в следующий — через день, и во многие другие. Сидя на математике, разогревая еду, уворачиваясь от тренировочного бота, Питер думает о том, что сегодня вечером попытается снова. Он не замечает, в какой момент его жизнь стремительно сокращается до пары часов в комнате Старка, а все остальное — незначительное и далекое — остается где-то позади. Питер упрекает себя за эти мысли, но они оказываются сильнее, снова и снова подталкивая к двери, за которой он сможет забыться. Питер запирается в спальне и выключает свет. Ему невероятно стыдно за несмелые фантазии, которые охватывают в постели Старка, и так же невероятно хорошо. И когда он снова опускается на холодные простыни, совесть, смущение и страхи оказываются забыты слишком легко. Так происходит каждый раз, каждый невероятный чертов раз. Когда по позвоночнику проносится яркая вспышка, подобная разряду, а тело охватывает дрожь, в голове становится успокаивающе пусто. Питер отчаянно пытается остаться в этом состоянии подольше, зная, что последует за ним, и страшась этого, но спокойствие неумолимо уходит, зачисляя на счет Питера очередной постыдный проигрыш, а ресницы становятся влажными от слез.***
«Спокойной ночи, Тони» Старк выходит на балкон и делает глоток кофе. Ароматный напиток хорошо согревает в холодное шведское утро. Короткое сообщение на экране — уже десятое за время отсутствия Тони в Нью-Йорке — напоминает, что до возвращения осталось совсем немного. Стокгольм просыпается и встречает своих жителей шумом машин и порывами ветра между серых строгих зданий. Из-за разницы часовых поясов не выдается времени даже на звонок, и ежедневные пожелания друг другу — все, что есть у Тони и Питера. Катастрофически мало, до безумия не достаточно. И Тони почти физически ощущает тоску, съедающую изнутри. Он убеждает себя, что осталось немного, уверяет, что вернется домой и, наконец, проведет время с Паучком. «Доброе утро, Питер» Экран телефона — первое, что интересует Питера с утра, потому что он знает, что сегодня снова получит ответ от Тони. Беспокойный взгляд замирает на телефоне во время завтрака, на уроке химии, после пробежки кросса, хотя Питер прекрасно знает, что новую весточку от Тони получит только завтра. Он хотел бы написать о своих успехах или о том, как сильно скучает, но каждый раз, уже готовый нажать на кнопку отправления, стирает набранный текст. С ним творится что-то необъяснимое, и Питер хотел бы поделиться со Старком и этим, вот только причиной урагана внутри является сам Тони. Питер учится управлять этим ураганом. Напоминает себе, что когда Тони вернется, нужно быть готовым к прежнему укладу жизни. Может быть, это будет легко. Может быть, именно это ему и требуется — отмотать время назад, увидеть Тони и забыть о ночных фантазиях как о глупом сне. «Доброе утро, Тони» Телефон дает о себе знать тихим сигналом в кармане брюк. — Прошу прощения, — Тони улыбается мужчине напротив, вежливо прерывая их диалог, и отходит в сторону. Улыбка, появившаяся на губах после прочтения смс, гораздо искреннее своей предшественницы, и Тони решает найти тихое место. В зале играет музыка, и гости, прибывшие на встречу оживленно обсуждают свои вопросы, поэтому Тони спешит покинуть шумную толпу. Двери закрываются за спиной, оставляя позади переливы музыки и смех. Старк подносит телефон ближе к губам. — Спокойной ночи, Паучок.***
Хорошая драка всегда помогает отвлечься. Питер делает сальто, отскакивая от удара противника, и в полете выпускает паутину. Вещество оплетает руки парня напротив, и по приземлению Питеру остается только крепче связать его. — Не стоит воровать чужое, лучше устройся на работу, — советует Питер, поднимая с земли женскую сумочку, ставшую причиной погони и последующей драки. Хозяйку сумочки Питер знает лично, и девушка ждет его за углом, не решившись броситься следом за грабителем и Человеком-Пауком. Ее зовут Лиз, и они учатся в одной школе, вот только личность Человека-Паука ей, разумеется, не известна, а потому приходится изменить голос. — Вот, держи, — Питер протягивает Лиз ее сумочку. — О, ты догнал его! Спасибо тебе, Человек-Паук! — девушка смотрит на Питера с благодарностью и некоторым смущением. И, кажется, она хотела бы обнять своего защитника, но стесняется. Питер смущается от этого не меньше. — Что ж, — то ли от непривычного тембра, то ли от волнения горло сдавливает короткий кашель. — Всегда рад помочь! Махнув рукой на прощание, он запрыгивает на крышу соседнего здания и следит за Лиз до тех пор, пока она не исчезает из вида. В голове бьется мысль: может, стоит начать отношения с какой-нибудь девушкой? Может, тогда он перестанет закрываться в комнате Тони каждый вечер? Нет, это будет неправильно и нечестно. Нужно признать, что с ним что-то не так, и признаться в этом Тони. Нет, тоже нельзя. А если Тони изменит свое отношение? Если начнет смотреть на Питера иначе, ища причины его ненормального влечения? Питер тихо вздыхает, подобрав колени к груди и уткнувшись в них лбом. Он совсем не знает, что ему делать с собой, и с каждым днем все стремительнее мчится навстречу неизбежному и горькому разочарованию.***
Тони замирает, глядя на подростка, уснувшего в его постели. Меньше всего он ожидает по возвращению обнаружить Питера в своей комнате. Тот лежит на спине, заведя руки под подушку, и его дыхание ровное и спокойное. Тони хочется опуститься рядом, дотронуться, приласкать. Питер словно соткан из красоты и уюта, и Тони замирает, не в силах отвести взгляд от стройного гибкого тела и легкой улыбки, появившейся на губах в особенно приятный момент сна. Сердце пропускает удар, когда Тони едва не склоняется ближе, охваченный желанием поцеловать Питера в шею и за ухом, ощущая губами тепло кожи. Это похоже на электрический разряд — неожиданный и сбивающий с толку. То, что возникает в мыслях, обнуляет счет времени, отбрасывает Старка на год назад, в мастерскую. Тони отшатывается, не в силах справиться со сбившимся дыханием. Нежность, с которой он хочет прильнуть к Питеру, пугает и извращает морально, заставляя Тони ненавидеть себя. Что происходит раньше — взгляд, который падает на рубашку рядом с Питером, или внезапное осознание, что комната наполнена запахом его одеколона, — Тони отследить не успевает. Замешательство длится секунды, которые Тони кажутся вечностью. Он пытается собраться с мыслями, справиться с нахлынувшими чувствами, но не может. Биение сердца кажется слишком громким, а тело колотит дрожь. Тони чувствует себя загнанным в капкан, сооруженный собственными руками. Он растерян, сбит с толку, потому что слишком многое смешивается воедино: нежность, страх, образ Питера, который испуганно смотрит на решившегося поцеловать Старка, и образ Питера, который осознанно пробирается в его комнату, чтобы представить Тони в фантазиях. Старка трясет, а шепот открывшего глаза Питера заставляет отступить к двери. — Тони?.. Старк не в силах ответить, не в силах даже посмотреть на Питера, потому что не знает, что произойдет после. Сейчас он ощущает себя так, будто решился пробежать по минному полю, и новый шаг либо позволит жить, либо разорвет на куски. Ладонь нащупывает дверную ручку, пальцы отчаянно дергают ее, и Тони вылетает в коридор. Глупое позорное бегство — единственное спасение. Так кажется Тони сейчас. Он не замечает, как минует коридоры, и как отталкивается от поверхности смотровой площадки, рассекая ночной воздух и стремительно набирая скорость. Он не может остаться на Базе в эту ночь. Шум репульсоров может спасти, заглушив мысли и переживания, и Тони мчится над аллеями парков и огнями мостов, сам не зная куда, но все больше отдаляясь от дома и чувств, охвативших в темной комнате.***
Питер стоит посреди площадки еще несколько минут после того, как Железный Человек скрылся из вида. Его трясет от холода, но сейчас это волнует Питера меньше всего. Это похоже на странный сон, и Питер не знает, как его трактовать. В сердце смешались чувства, но причина их не ясна. И потому сильнее всех — беспокойство. Питер бесшумно ступает по ступеням лестницы, спускаясь в мастерскую, и забирается с ногами на диван. Взгляд растерянно скользит по приборам и устройствам, но Питер смотрит сквозь, не останавливаясь ни на одном. Он делает это бесцельно, механически, потому что все, о чем он может думать, — это Тони, который сбежал, только переступив порог. Питер не хочет гадать и искать причину. Нужно дождаться Старка, и если он не зайдет в спальню, то в мастерскую спустится точно. Питер заворачивается в плед, и понемногу холод отступает. Тишину через равные промежутки времени нарушает тихий сигнал электронных часов — прошло еще полчаса. Питер закрывает глаза, зная, что уснуть сегодня он не сможет. Рассвет начинается холодной серой полосой на горизонте. Осень в Нью-Йорке окончательно вступает в свои права, приводя с собой тучи и хмурое настроение. Питер смотрит в широкое окно мастерской и кутается в плед, когда слуха касается знакомый жужжащий звук репульсоров.