***
Наступающий рассвет подсказывает, что в раздумьях прошел не один час, и пора бы возвращаться домой. Мысли удалось привести в порядок, а чувства затолкать поглубже и запереть на крепкий замок. Тони опускается на пол мастерской и никак не ожидает увидеть на диване Питера. Тот выглядит сонным и взволнованным и вскакивает, стоит Старку покинуть костюм. — Тони… — Питер тихо вздыхает, беспокойно всматриваясь в лицо Старка, но не решаясь начать разговор. — Ты ждал меня? Все это время?.. — слова приходят на ум с трудом, потому что Тони смущен. Он понимал, что его поведение вызовет вопросы, но не ожидал, что Паучок пожертвует сном ради того, чтобы задать их. — Конечно. Ты едва пересек порог и сразу улетел! — выдыхает Питер. — Я даже не успел понять, что произошло! Тони поджимает губы и морщится, но ответа не дает, поэтому Питер подталкивает его вопросом. — Так… Что произошло? — Забыл кое-что в Швеции, — Старк усмехается, отходя в угол мастерской к кофемашине. Это удачный ход, чтобы избежать взгляда Питера во время лжи. — Пустяки. — Что-то, что заставило тебя пробыть там до утра? — Да, — Тони делает глоток из кружки и оборачивается, глядя на Питера с улыбкой — привычно и непринужденно. — И что же это?.. — Это допрос, Паучок? — Старк удивленно приподнимает бровь. — Нет, — Питер отчего-то смущается и краснеет, и Тони приближается к нему. — Просто… Просто я волновался. Думал там всякое. — М-м, и о чем же ты думал? Поделишься? — Тони смотрит на Питера внимательно, замечая его странное состояние, но не находя ему объяснений. — Да нет, это все глупости… — Питер выдыхает и, наконец, поднимает взгляд на Старка, улыбаясь. Но Тони видит, что эта улыбка — напускная. — Говоришь, глупости? Ты даже не кинулся на меня с обнимашками, на тебя не похоже. Точно все хорошо? — Тони щурится, и его интонация привычно беззаботна, но он остается начеку. Питер на секунду замирает, и выражение, появившееся на его лице, Тони понять не может. Что ж, стоит понаблюдать поведение Паучка в ближайшие дни, раз говорить он не хочет. Вместо ответа следует неубедительный кивок. — Хорошо, — Старк улыбается, кивает в подтверждение своих слов, но внимательно поглядывает на Питера. Тот спешно сокращает расстояние между ними и коротко льнет к Тони с объятиями. Старк отвечает, бережно сжимая аккуратные плечи. Одна ладонь ложится на затылок, и пальцы осторожно перебирают волосы, когда Тони склоняется, чтобы поцеловать Питера в макушку. Вот и все. Объятия, которые доступны. Поцелуй, который позволителен. — Я рад, что ты вернулся, — выдыхает Питер, прижимаясь крепче. — Я по тебе скучал. — Я по тебе тоже, Паучок, — Тони улыбается и пытается унять щемящее чувство в груди.***
Дрожь не проходит вот уже несколько минут, и Питер никак не может выбросить из головы то, что только что случилось. Это полный провал. Почему он решил, что возвращение Тони все прояснит и расставит на свои места? Почему думал, что, увидев его, не испытает смятения, что сможет задать Старку вопросы, а не будет пялиться на него, не находя себе места? Тони стоял перед ним — в костюме, пахнущий тем самым ароматом, и Питер сразу же потерял всю решимость, которую хотел проявить в своих расспросах. Образ, созданный за часы ожидания, вмиг испарился, стоило Тони заговорить. И все, что мог Питер, — краснеть и поддерживать диалог в нормальном русле, постепенно все сильнее теряя контроль над собственными мыслями. А когда Тони упомянул об объятиях, был уверен, что расколется окончательно. Слишком близкими, слишком горячими — вот какими показались они Питеру. Ладонь Тони легла на его затылок, и по телу будто прошел импульс, а к щекам прилила кровь. Это неправильно. Так ведь не должно быть. Питер откидывается на подушку и закрывает глаза, возвращаясь мыслями во все проведенные в комнате Старка вечера. Так происходит со всеми? Хоть кто-то бывает уверен в том, что то, что происходит с ним, правильно? Питер не хочет думать, что испытываемые им чувства ненормальны, потому что он не может назвать их ужасными. То, что охватывает его при мысли о Тони, прекраснее всего, что он когда-либо ощущал. И утверждение, что это чувство имеет запретную природу, никак не может быть правдой. Питер думает о рубашке, которую так и не успел убрать, и ждет вопросов от Тони. Но они не появляются — ни в этот день, ни в последующие. Тони снова дома, и жизнь возвращается в привычную колею, а значит, нужно подстраиваться.***
Старк лежит в постели и хмуро глядит в потолок вот уже битый час. Как вообще с ним могло произойти такое? Тони не хочет копаться в своих чувствах, зная, что не найдет там ничего нормального, но снова делает это. Его собственный ежевечерний ритуал. Анализ прошедшего дня и своих взглядов за этот день на Питера. Он убедил себя, что будет осторожен. Что станет для Питера безопасным. Как же извращенно это звучит! Еще хуже, чем влюбленность в подростка. Впрочем, с последней Тони уже определился — будь это кто-то другой, не Паучок, и Старк, если бы и упрекал себя, то в разы меньше. Тони никогда не мог похвастаться высокими моральными принципами в плане отношений, но большинство из них были всего лишь развлечением для двоих, легкой игрой, ни к чему не обязывающей. А с Питером… С Питером все иначе. Не игра, а гребаная, мать ее, любовь. Окажись на месте Питера кто-то другой, Тони бы был счастлив пойти навстречу желанию сердца. В любой другой ситуации. С любым другим. Но не с Питером… Из груди рвется стон. Вот он и признал это. Снова. Можно сколько угодно отводить взгляд, сокращать разговоры до минимума и с блеском справляться с данным себе обещанием, но какой в этом смысл, если вечером он снова признается в том, что испытывает нездоровые чувства? Тони старается, правда. Столько раз он пытался отвлечься — на дела ли, на выпивку, на чужие улыбки и соблазнительный смех. Но первое перестало спасать от навязчивых мыслей, от второго остается головная боль, а от третьего — еще большая дыра в области сердца, которую потом приходится латать несколько дней. Тони отчаянно стремится к Питеру, потому что без него — как бы банально это ни звучало — мир кажется до безумия неполным и блеклым. Но позволить себе оставаться рядом дольше пяти минут Тони не может. Нет, он больше не думает о поцелуях, но прекрасно осознает, что теперь природа его чувств другая. И не позволяет расти им.***
— Ну, я бы убила… Халка, вышла замуж за Тора и переспала бы с Железным Человеком. Компания из нескольких парней и девушек сидит за столом кухни и увлечена игрой, когда Питер заходит взять из холодильника колу. Дом Лиз полон людей, и в комнатах грохочет музыка, но некоторые группки нашли себе тихие места, подобные кухне, и ведут совсем другие разговоры. Питер не прислушивается, желая побыстрее добыть из недр холодильника напиток и уйти обратно в зал. — Эй, Питер, а что ты думаешь? Питер вздрагивает, едва не стукнувшись затылком о полку холодильника, и оборачивается. — Думаю о чем? — лицо заливает краска, стоит только предположить варианты ответа. — Кого бы ты убил, с кем бы переспал и на ком женился? — взгляды компании напротив наполнены любопытством, и Питер не уверен, что на вечеринке совсем отсутствует алкоголь, судя по состоянию собеседников. — Да, ты же знаешь Мстителей? — поддерживает второй из группы. — Ты же вроде как пасынок Тони Старка! — Он мне не отчим, — спешно возражает Питер, крутя в руках банку с колой. О том, почему у них со Старком разные фамилии, в школе уже давно все в курсе. — И я не знаю Мстителей… — Как можно не знать Мстителей, когда тусуешься там постоянно? — с сожалением протягивает его собеседник, и Питер лишь виновато пожимает плечами, спеша покинуть кухню. «Переспал бы с Железным Человеком…» Эта мысль появляется как-то слишком внезапно, и Питер закрывается в ближайшей комнате, которая оказывается ванной. И почему он не удивлен, что из всех пунктов подумал именно об этом? Это просто какое-то издевательство. Питер делает глоток, и холодный напиток немного приводит в чувства. Совсем никуда не годится. Питер старается держать себя в руках изо всех сил, но чувства выходят из-под контроля, стоит завидеть Старка. И с каждым днем все хуже. Питер вздыхает, опускаясь на бортик ванны и доставая из кармана телефон. Какое-то время он медлит, крутит устройство в руках и кидает взгляд на экран, сомневаясь в том, что планирует сделать. Эта мысль посещала его не раз, но он никак не решался. Насколько жалким и отчаявшимся он будет выглядеть, если загуглит свое состояние, списав его на счет мутации? Ладно, никто ведь не узнает. Питер делает глубокий вздох и набирает запрос. «Возбуждение у мутантов» — Ох, ты ж!.. — открывшиеся картинки заставляют погасить экран, и Питер готов сгореть от стыда. Подобное выпадает несколько раз, пока, наконец, не удается сформулировать запрос относительно нормально. И Питер внимательно всматривается в текст статьи.***
«Итак, Питер, пока меня не будет, запомни: не делай того, что сделал бы я. И уж тем более того, чего я делать бы не стал… Вот где-то посередине можешь действовать, ясно?» Тони уехал всего пару дней назад, оставив достаточно простые указания, вся суть которых сводится к одному — не косячь, Питер. И Тони не пришлось бы распинаться, если бы юноша сам не давал повода в виде рассеянности и ставших постоянными проколов. За пару последних тренировок он едва не сжег ботов, а неделю назад из-под контроля вышла паутина. Теперь она вылетает из запястий даже тогда, когда не ждешь. Разумеется, Тони теперь волнуется. Он присматривает за патрулем Человека-Паука вечерами, но боится внезапных ситуаций в его отсутствие. Итак, не косячь, Питер. В памяти всплывают картинки вчерашнего происшествия, заставляя вздрогнуть: обычное ограбление банкомата, которое обернулось катастрофой, и оружие, какого Питер не встречал прежде. Тони не обрадуется, если узнает, что юноша сунулся туда, но произошедшее не дает покоя. Здравый смысл подсказывает, что стоит дождаться возвращения Тони, но события вечера меняют планы. Питер заканчивает обход улиц, когда горизонт освещает яркая вспышка. Сердце екает, подсказывая, что вчерашнее ограбление и странный свет имеют одни корни. Стоит проверить. Ведь от этого не случится ничего страшного. Питер добирается до места вспышки за несколько минут и замирает, спрятавшись за опорой моста. До слуха доносится разговор. — Хорошо, хорошо, у меня есть то, что нужно. У меня полно крутого добра. Посмотрим… Тут есть гранаты с черными дырами… Рельсотрон читаури… — перечисляет один из говорящих, отходя к машине, где разложен товар. — Послушай, времена меняются, — обращается его напарник к третьему участнику встречи, вероятно покупателю. — И только мы продаем продвинутое оружие. Питер настораживается. Все верно, вот у кого грабители банкомата купили пушки. — Слушайте, мне просто надо припугнуть кое-кого… — с сомнением тянет покупатель. — Я не собираюсь отправлять их в прошлое. Такому и правда незачем столь мощное оружие — выглядит паренек не слишком устрашающе. Питер хочет подкрасться поближе, когда тишину нарушет мелодия звонка. Внутри все обрывается, и Питер быстрым движением отключает звук, едва успевая заметить на экране — «Тони». Поздно метаться. Один из торговцев тут же выхватил пистолет, направляя его на покупателя. — Подстава! — Эй! — Питер спрыгивает на землю. Главное отвлечь, отвести внимание на себя. — Если охота пострелять, стреляй в меня! Голос дрожит — от нервов, от неожиданной смелости, которой в правильном противостоянии быть не должно. — Лады, — мужчина усмехается, прицеливаясь в Питера, но паутина выхватывает пистолет быстрее, чем тот успевает выстрелить. Питер кидается к противнику, намереваясь сбить с ног, когда в живот прилетает удар от второго — невероятный по своей силе и отбрасывающей юношу на несколько метров назад. От удара о бетонную опору Питер падает на землю. На то, чтобы прийти в себя, требуется несколько секунд, за которые противники успевают забраться в машину. Паутина рассекает воздух, и Питер цепляется за бампер, прежде чем автомобиль срывается с места. Все, что остается, — держаться и пытаться подтянуться ближе. Машину выносит на дорогу, и торговцы оружием делают все, чтобы отцепиться от хвоста — Питера швыряет из стороны в сторону, и он собирает все углы, баки и автомобили у обочины. В смешении боли и скорости зацепиться второй рукой не выходит, но куда дряннее положение становится, когда один из противников открывает огонь. Паутина рвется словно натянутая струна, и Питер по инерции пролетает еще несколько метров. Машина стремительно удаляется, и юноша заставляет себя собрать оставшиеся силы, чтобы подняться. Не обращать внимания на боль уже привычно, хотя, стоит отметить, до этого противники не оставляли сразу столько синяков. Питер мчится через участки и крыши, срезая путь до трассы, куда должны свернуть неизвестные. — Как раз вовремя! — он уже готовится к прыжку, завидев машину, когда плечи сжимает крепкая хватка, и его уносит вверх — стремительно и неотвратимо. Питер бьется в цепких когтях, необдуманно пытаясь расцепить их. Потому что страшно, невероятно страшно! И хотя ему случалось взбираться по высоткам Нью-Йорка, но сейчас некто огромный и грозный уносит его еще выше. Когти отпускают его, но радость длится всего миг — до отвратительного чувства в животе во время свободного падения, до судороги в руках и ногах, до полного поражения перед ужасающей силой гравитации. Питер летит вниз с высоты нескольких сотен метров, но не может даже закричать. Удар о воду парализует все тело, и Питера утягивает в холодную и безмолвную темноту.***
Когда Питер решается открыть глаза, он никак не ожидает обнаружить себя в постели Старка. О падении в воду напоминает только влажная от мокрых волос подушка. Костюма поблизости нет, и Питер переодет в домашнюю майку. Тони сидит на краю кровати, спиной к юноше, но шевеление замечает, и, когда оборачивается, взгляд его хмур. — О чем ты думал? — голос Старка звучит тихо, но полон ноток, от которых Питеру становится не по себе. — У того парня было оружие! Я должен был схватить его! — отчаянная попытка оправдать собственный поступок. И, конечно, Питер знает ответ. — Схватить! — Тони чеканит это слово и морщится, словно оно вызывает неприязнь. — Я ведь просил тебя… Не делать глупостей. — Я знаю… Тони, просто… — Два дня, Питер. Всего два дня, — Тони вздыхает, и Питер замечает, что Тони дрожит. Впрочем, с дрожью Старк справляется умело. И через пару секунд уже смотрит на Питера привычным укоризненным взглядом. — Твоя паутина… Она… — Она не подвела! Все было под контролем, Тони! — Питер понимает, что звучит это ни черта не убедительно. — Серьезно? Под контролем? Именно поэтому я достаю тебя со дна реки? — Тони хмурится, отводит взгляд. — Есть кому разобраться с этими парнями. Но ты… Ты больше в это не лезь. — Тони, не говори так, — Питер не любит этот взгляд, эти слова, которые следуют, стоит ему облажаться. — Я тоже многое могу, я готов! — Нет, не готов, — упрямо возражает Старк. — Я уже дрался с плохими парнями! И с Мстителями, с Капитаном Америка!.. — Если бы Капитан хотел, он бы уложил тебя одной левой. Послушай меня, если еще раз наткнешься на что-то подобное, звони мне. Не пытайся разобраться с этим в одиночку, ясно? Питер вздыхает, опуская взгляд. — Тебе ясно? — уже тверже повторяет Тони, и Питеру остается лишь кивнуть.***
Когда Питер не берет трубку, Тони понимает, что пора… И почему он надеялся, что два дня пройдут без происшествий? Уж лучше бы Питер устроил вечеринку в башне Мстителей, как это делают все в отсутствие родителей. Обошелся бы хотя бы без синяков. Наблюдая многочисленные пятна на коже лежащего перед ним Паучка, Тони стискивает зубы, мысленно коря себя за опрометчивое отсутствие. Каждый ушиб он бережно смазывает средством, и, спускаясь от плеч к животу, мрачнеет все больше. Он знает, чем это обернется. Знает, что снова захочет ограничить Питера в его действиях и встретит протест. Но как иначе? Тони смотрит на темные пятна и понимает, что каждое из них — его вина. Так разве может он допустить, чтобы Питер вновь подверг себя опасности? Тони примчался, наплевав на встречу директоров, прилетел сразу, стоило узнать о событиях вчерашнего вечера и не дозвониться до Питера. И обнаружил того в реке. Без сознания. Тони глубоко вздыхает и закрывает глаза. Питер не готов к серьезным испытаниям, Питер — всего лишь ребенок, и не стоило оставлять его одного. Тони должен был быть рядом, особенно сейчас, когда с Паучком происходит что-то необъяснимое. Все, что может Тони предложить, — остаться дружелюбным соседом Человеком-Пауком. И если обида Питера — цена за его безопасность, то Тони готов ее заплатить.