5
***
Реабилитация проходила успешно, Толик приезжал два раза в неделю, интересовался моим состоянием и каждый свой визит напоминал мне, что я все та же Таша, что тот несчастный случай — страница, которую нужно вырвать и выбросить в мусор. Я частично с ним соглашалась, но сделать над собой усилие и стереть из памяти ужасные картинки мне пока было не под силу, хотя я уже желала этого не потому, что грязная и запятнанная липкими прикосновениями тех мерзавцев, а потому, что жизнь должна продолжаться. Моя жизнь должна продолжаться. — Тебе нужно перестать сравнивать себя с матерью, Таша, — говорил Толик на одном из сеансов, — между вами кроме внешних черт нет ничего общего. Те парни и тот случай — не показатель. Ты не должна ставить крест на своей жизни, на себе. Жизнь не заканчивается, она продолжается. Пойми, я знаю, о чем говорю. Множество женщин живут с этим, заводят семьи и рожают детей. Просто нужно немного подождать. Время — оно любую рану затягивает. Да, возможно, ты никогда не забудешь об этом, но все начать с чистого листа возможно всегда. Таша, если тебе нужна будет моя помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне! — Познакомь меня с этими женщинами. Странная на тот момент просьба казалась мне вполне обычной, и Толик на удивление слишком быстро согласился, но я еще не понимала, чего прошу. Ко встрече с «такими же, как я» я оказалась не готовой. Увидеть их — значит вспомнить все и даже немного больше. Так я думала до того, как войти в кабинет. Неуверенно шагая в проход и затаив дыхание, я почувствовала, как теплые мужские ладони ложатся на мои плечи и аккуратно подталкивают вперед. Прогнувшись чуть назад и запрокинув голову, я встретилась с подбородком Толика. — Ничего не бойся. Они тоже волнуются. — он улыбнулся. — Всем добрый день! — бодро воскликнул мужчина. — Дамы, а вот и Таша. — Здравствуй, Таша! — хором заголосили девушки. Все напоминало сцену из собрания анонимных алкоголиков, только все присутствующие сидели не на стульях, а на полу, расположившись совершенно по-разному: как кому удобно. Здесь собралось порядком двенадцати девушек. Все они были разных возрастов и внешности, у каждой — своя история за плечами и не один месяц работы с психологом. Каждая из них — я. Выбирая место рядом с Толиком, я руководствовалась тем, что так мне будет спокойней, ведь его я уже знаю, а значит мне не должно быть так тревожно. Не прогадала. Мужчина рядом придавал спокойствия, и через полчаса болтовни я даже смогла немного расслабиться. — Девушки, Таша сейчас проходит в нашем центре реабилитацию и она очень захотела познакомиться с вами, чтобы убедиться, что жизнь после «кошмара» — есть. Толик под «кошмаром» вуалировал изнасилование, потому что считал, что так пациентка не будет считать себя ущемленной и неполноценной, ведь кошмары случаются с каждым. Мне такой подход казался странным, но говорить об изнасиловании напрямую я вряд ли смогла бы. Кажется, кошмар — и вправду подходящее слово всему тому, что случилось. — Мы с Ташей уже почти освоили технику блокировки панических атак и излишней тревожности, но все еще она чувствует беспокойство, когда покидает квартиру одна. Юля, я хотел бы дать тебе слово. — мягко проговорил Толик, а девушка, сидящая возле окна в позе лотоса оживилась, кротко улыбнулась и заправила прядь блестящих медово-русых волос за ушко. Она была красива и свежа. Румяные яблочки щек, поцелованные весной, большие выразительные глаза, острый носик, аккуратные розовые губы, которые то и дело расплывались в улыбке. Такая солнечная, хрупкая и беззащитная. Такая сильная. — Мне было двадцать два, когда парень моей сестры превратил мою жизнь в сущий кошмар. Мы остались одни дома, я в своей комнате писала диплом, он в своей разговаривал по телефону, сестра отсутствовала дома. Ничего не предвещало беды, все как всегда. Я даже не насторожилась, когда он вошел в мою комнату и совершенно по-хозяйски разлегся на кровати, заваливая вопросами. Они были самыми разными: начиная от дел в универе, заканчивая цветом нижнего белья. Я слишком была увлечена работой, что, не задумываясь, на автомате отвечала на вопросы. Потом он начал приставать. Застал врасплох. Повалил на кровать. Любое мое сопротивление — больная пощечина по лицу. Мне было страшно, противно и тошно. Никто не мог прийти на помощь, и он понимал это. Понимал и не останавливался. — глаза девушки потухли, кажется, она снова окунулась в ужас того дня, с большим усилием доставая из ящиков свои самые страшные воспоминания. — Мне не хотелось жить, я чувствовала себя самой последней дрянью, мне было противно и в тоже время стыдно перед сестрой. Я не знаю, почему я тогда стыдилась, но это чувство еще долго преследовало меня. Но покинуть это ужасное состояние я смогла только благодаря занятиям с психологом и самостоятельным практикам, я научилась погружаться в себя совершенно безболезненно, без ущерба для психического состояния. Оказалось, что стоять лицом к лицу с обидчиком — не так уж и страшно, ведь если эта встреча произошла, а ты не испугалась, значит он проиграл. Твой обидчик понес неудачу, он оказался в меньшинстве, он слабее. И в тот вечер он тоже был слабее тебя. Тут важно понимать, что каким человек не был сильным физически, но если морально и ментально он очень слаб, ты в большинстве. Жертва кошмара — априори сильная личность. — все говорила, говорила Юля, а я глотала каждое ее слово с особой жадностью, впитывая боевой настрой, как губка воду. — Таша, милая, не вини себя в случившемся, не вини в случившемся даже того мерзавца, если он посмел так с тобой поступить, он слабый. Ты — сильная. Ты уже борешься за свое счастье и спокойную жизнь. Все будет, слышишь? Отпусти тяжелый груз и ты обязательно выплывешь из этих кошмаров. Финальная улыбка, глаза вновь заискрились, подтверждая слова девушки. Она действительно научилась без особого труда погружаться в себя и также легко выныривать. Я хочу также, только пока не знаю, как, но точно уверена, что все у меня еще впереди. — Спасибо, Юлия! — оживился Толя, а все присутствующие девушки вдруг захлопали в ладони, тем самым выражая свою благодарность.***
Мы возвращались домой поздно, Толик предложил отвезти, я лишь незаметно кивнула и юркнула на заднее сиденье авто. День оказался насыщенным на истории и безумно изнуряющим. Внутри все опустилось. После рассказов девушек все как будто бы перевернулось и я задумалась о перерождении. Это страшно. Странно. Начинать все с белого листа. Но мне захотелось приступить к изменениям уже в эту секунду, только что-то все равно продолжало тянуть вниз и не отпускать. Обида и злость, думала я, но на самом деле это был страх. Каким бы сильным не было желание, я все равно не могла переступить через страх встретиться с обидчиками лицом к лицу. — Как тебе сегодняшняя встреча? — на энтузиазме отозвался Толик. — Очень много информации, мне пока тяжело с ней справляться, но жизнь, наверное, все же есть после кошмаров… Если они смогли, почему не могу я? Вопрос, которым я буду задаваться еще очень долго. Еще также долго буду хранить в памяти совершенно ужаснейшие истории девушек, которые смогли перебороть в себе гнев, обиду и желание покончить с собой. Женя. Тридцатилетняя мать двоих детей, в подростковом возрасте была изнасилована собственным отцом. Он надругался над ней дважды. Это ужасно. Честно, я даже не могу представить, какие чувства и желания овладевали ей в тот момент, но Женя призналась, что пыталась уйти из жизни три раза. На четвертый познакомилась с нынешним мужем. Совершенно безумная история. — Помни, что все твои мысли и страхи находятся под полным твоим контролем, даже тогда, когда тебе кажется, что ты теряешь его. — сказал напоследок Толя, и я покинула его машину, встречаясь с осенней прохладой. За ежедневными упражнениями и посещениями центра я потеряла контроль над временем и даже не заметила, как наступил октябрь. — Таша, постой! — женский звонкий голос окликает меня, но я не поворачиваюсь, потому что не могу повернуться, ведь, кажется, я вросла в асфальт и больше никогда не сдвинусь отсюда. Раскрасневшаяся Геля настигает меня и хватает за плечо, дабы остановить, но я даже и не думала двигаться. Окаменела. Срослась с землей. — Таша, п-привет. — выдыхает она нервно и пытается выдавить из себя улыбку, но лицо застывает в непонятной гримасе. Я киваю, ничего не могу сказать, стараюсь контролировать эмоции, особенно дыхание, концентрируюсь на выдохе, чувствую, как легкие освобождаются, а потом вновь заполняются кислородом. Это освежает рассудок. Излишняя импульсивность и тревожность уходят. Геля переминается с ноги на ногу, разглядывает свои пальцы, старается не смотреть на меня, что-то неразборчиво и быстро лопочет. Она скована. Она тоже теряет контроль над эмоциями, которые вот-вот возьмут верх. Я внимательно разглядываю ее лицо и пытаюсь успевать за губами, чтобы разобрать, наконец, зачем же она пришла и как нашла меня. Девушка суетится. Глаза ее бегают из стороны в сторону, она прерывисто дышит. Хмурится. И когда ее брови сдвигаются к переносице, я вижу перед собой Ваню. У него такой же хмурый взгляд. Он также любит тараторить. Он сейчас рядом и снова хочет меня обидеть.Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Это Геля. Передо мной стоит только Геля. Она продолжает говорить, слегка покачивается на месте, затем лезет в рюкзак и достает конверт, протягивает его мне. — Вот, это… это тебе, от нас, нашей семьи, мы… мы благодарны тебе, что ты не пошла в полицию. Он не хотел. Он правда ничего не хотел, так получилось. Извини. — она пихает конверт в карман моей куртки и убегает, смахивая влагу с ресниц. Не помню, как поднялась в дом и что сказала Люба, помню только конверт с деньгами и чувство, будто меня снова искупали в собственном дерьме. Я разрыдалась и потеряла контроль. Мне снова захотелось покинуть этот мир…