Дознание. Призраки Винтерфелла

- Никак не возьму в толк, парень, что человек из Бароутона может забыть в Винтерфелле? - Я не из Барроутона, я уже говорил. - Ни пекла ты внятно не говорил, из тебя и двух слов не выдавишь. Знал бы, что ты такой молчаливый, в дальнюю дорогу не нанял бы. Джон вздохнул и покосился на развалившегося рядом Керика. Тот уже несколько часов торчал рядом в повозке и отпускал малозначительные фразы в основном о дороге и видах вокруг. Смотреть в общем-то было не на что. Целый день слева и справа однообразно тянулись неухоженные поля и дубовые колки, пару раз они миновали по каменным мостам пересекавшие Королевский Тракт ущелья. За целый день встретился один острог и заброшенная деревенька. Хотя еще день назад поселений было больше. В них копошились люди, а некоторые жители даже выходили проводить их взглядом, надеясь, что им перепадет что-нибудь от каравана из десяти повозок. Но хмурая охрана в латах, шлемах и при оружии отбивала желание попрошайничать. Что было к лучшему. Джону не хотелось ни разговоров, ни случайных стычек – вообще никаких событий. Его устраивало сиденье на повозке и вожжи в руках. Каменистая дорога мелькала под копытами двух запряженных лошадей, колеса скрипели, а в голове тревожно крутились обрывки мыслей. Он чувствовал себя как в полусне, выходить из которого не хотелось. Но Керик решил сегодня уделить Сноу особое внимание. Ему, главному офицеру отряда, обычно не сиделось на месте, он то отправлялся вперед по дороге вместе с охраной каравана, то устраивался к кому-нибудь на козлы, ковырял тонкой веткой в зубах и болтал обо всем на свете. Теперь выпал черед Джона. - Я говорил, когда к вам нанимался, что родом с севера, но война и зима загнали меня на юг, как и многих. Вот теперь захотел вернуться. - Родные земли - оно понятно. Но делать на них сейчас нечего, я тебе скажу. Я мимо этого Винтерфелла не первый раз после зимы еду. Разоренное место. - Почему же? Замок восстановили, насколько я слышал. И Старки в него вернулись. - Замка недостаточно. Люди должны жить вокруг. Хозяйство вести, детей рожать, новые деревни строить. А там… Смерть, как метла, людишек вымела, и возвращаться никто не хочет, потому как ни зверья в лесу, ни солнца на полях нет. - А я решил вернуться, - угрюмо буркнул Джон. - Вот и странный ты человек, я тебе скажу. Раз уж на север решил, то поехали с нами до Стены. Там крепкие, не обремененные семейством парни нужны. - Значит на Стене теперь лучше, чем в Винтерфелле? – Джон с силой крутанул вожжи вокруг руки и поднял глаза вверх, на окрашенные закатным солнцем облака. - Так о чем я тебе и твержу, упрямая твоя голова. Там теперь и еда, и тепло. Нынешняя королева исправно их снабжает, а остальным перепадают крохи. И Старкам, и Болтонам. Уж я то знаю, сколько месяцев по этой дороге мотаюсь. Встретить повозки, идущие к Черному Замку, и наняться к Керику было странным поворотом событий. Когда-то Джон сам принимал такие подводы с новобранцами и кое-как собранными с Королевства припасами, а теперь сидел на телеге в качестве нанятого работника и надеялся, что его не узнают. Не вспомнят о Джоне Сноу – бывшем лорде-командующем. И не вспоминали, и от этого в какой-то момент стало тоскливо и обидно. Я умер для всех еще до начала зимы. Впрочем, похожие один на другой дни постепенно сглаживали остроту тоски, оставляя только тревогу за Атласа и Призрака. Развести костер, приготовить еду, волочиться по тракту, снова развести костер, осмотреть повозку, почистить лошадей, поесть и отправиться спать. Большего не происходило, и это было к лучшему. Керик говорил, что дороги не спокойны, оголодавший за зима народ оклемался и принялся за разбой, хотя чем дальше на север, тем пустыннее были земли, и, как полагал Джон, - безопаснее. - Почему вы сопровождаете караван? Никто из вас не похож на братьев Дозора. Джон покосился на удлиненную темно-коричневую куртку и свободно болтающиеся вокруг колен шерстяные штаны хозяина подводы. Он и на офицера похож не был, хоть и всеми здесь заправлял. Предприимчивый торговец, не более. - Черный - не мой цвет, - радостно загоготал Керик – да и ребята мои к черному не тянутся. Мы, если можно так выразиться, наемники из Гвардии Доставки ее величества королевы Дейенерис, хотя, если точнее, десницы - лорда Тириона. Удобство и надежность. - Вы же видели драконов? Какие они? - Джон спросил и сам удивился своему вопросу. Он был бы не прочь встретить дракона, чтобы точно знать, что они существуют. - Страшные, отвратительные звери. Лучше не спрашивай, Сноу. Пару раз крылатая тень проносилась у меня над головой. Я думал, он меня сожрет, и чудом не обмочил штаны, хотя знаю, что твари охотятся где-то на юге, а в Королевской Гавани их кормят на специальной сложенной из обожженного камня площадке. - А Черный замок? Мысли Джона легко перемещались с юга на север – по пути их следования. - Что Черный замок? Джон заволновался, пытаясь подобрать правильные слова. Его нежелание, с кем бы то ни было разговаривать об этом, отступило. Наоборот, стало казаться, что он просто много дней сдерживал в себе потребность расспросить о месте, которое ему не давало покоя всю зиму. - Ну, просто. Хочется узнать, что это за место, в которое мне стоит отправиться, - он старался говорить самым безразличным тоном. - Во-первых, это невероятного размера ледяная глыба. Если выглянет солнце – сверкает, как тысяча голубых алмазов. Хотя зачем эта громадина, если мертвецов не удержала – вопрос. Вдоль Стены тянутся каменные постройки, древние башни, замки. А между ними швыряют суровые вороны, звенят мечами, шумят топорами и пилами. Все очень героически выглядит. Царство настоящих мужчин. - Во главе с Теоном Грейджоем…, - не выдержав, тихо хмыкнул Джон. Керик покосился на него с любопытством, прищурился и цокнул языком. Глава отряда наемников и каравана производил впечатление человека проницательного, и ему всегда и до всего было дело. И вот стоило ему всерьез взяться за Джона, как тот уже сболтнул то, что и вовсе не хотел. И зачем мне вообще было спрашивать про Стену, уж ее цвет и развалины древних башен я помню до мелочей. Хочу услышать про Тормунда, Скорбного Эдда, Сэма, а говорю про Грейджоя. Что со мной происходит? - Да, это нынешний лорд-командующий, - бросил небрежно Керик, сунул в рот обгрызенную ветку и уставился на еще светлое небо. Прекрасно, он сейчас еще и свистеть начнет по обыкновению. Джон заерзал, пытаясь сделать вид, что находит удобную позу, причмокнул на едва переставлявших ноги лошадей. Некоторое время они молчали, и наемник, действительно, оставив в покое ветку, взялся насвистывать. Джон почувствовал раздражение и острое желание перебраться на другую повозку. Но вариантов не было, и он не выдержал: - И что же их командующий? Какой он? - Грейджой-то? Ворона как ворона. Внимательно читает опись всего доставленного, подписывает, прикладывает печать Дозора, потом задает вопросы о дороге. Прошлый раз отправил со мной кучу бумаги – какой-то большой отчет для королевы Дейенерис. Со мной он был не шибко разговорчив, как и ты, Сноу. А с виду обычный парень, немного скованный, худой, со шрамом на скуле и замотанный в черное. Глаза у него чуть грустные и перчатки не снимает, даже с пером в руке. Джон был готов услышать, что угодно, только не невыразительное усредненное описание. Теон всегда был каким-то: отталкивающим или обаятельным, веселым или злым, победившим или проигравшим, но только не обычным, немного скованным парнем с бумагами, перчатками и грустными глазами. Если бы не худоба, Джон бы подумал про Сэма. Хотя имя Тарли нельзя спутать с Грейджоем. Где теперь Сэм? Керик, наверняка, не слишком надолго задерживался в замке, чтобы получить определенное впечатление. Все это неважно. Это теперь не моя жизнь. И не будет моей. Мне нужно только найти Призрака, попавшего в ловушку у стен Винтерфелла. И все. А потом… Что потом? На ночь Джон устроился в единственном в караване фургоне. На это место было немало претендентов, и Керик распорядился спать по очереди, что было справедливо. Джон и сам бы так сделал, но теперь никто не спрашивал его мнения. В палатках спали по три, четыре человека и было довольно тесно. Можно спать одному в повозке, если выкроить себе местечко среди разнообразных тюков и коробов. Это был неплохой вариант, если ночью не станет накрапывать дождь. Но уверенности не было. А погода менялась постоянно, причем, чем дальше они двигались на север, тем реже им улыбалось солнце. И вместе с мрачнеющими небесами у Джона оставалось все меньше и меньше уверенности, что он найдет Призрака. Напрасно он оставил Атласа. Хлопнул дверью и ушел. Не обернулся на его оклик. Тогда это казалось правильным и именно так и хотелось сделать, теперь он не был так уверен. В Барроутоне Джон выбрался из кровати сразу после ночного кошмара, после того, как, проснувшись, не смог восстановить связь с лютоволком. Он был жив, Джон чувствовал это, но между ними появилась преграда, словно кто-то запечатал сознание Призрака в кокон, и к волку не возможно было пробиться. Отголосками сна остались страх и ярость загнанного зверя, и они заполнили сознание Джона, не оставляя других чувств и мыслей. Сноу схватил походный мешок и заметался по комнате, скинул в него запасную рубаху, штаны, буханку хлеба. - Джон? Темные глаза Атласа смотрели в сонном удивлении. Он проснулся, но еще не настолько, чтобы поменять позу, - стройное голое бедро белело в темноте у края кровати. Джон замер, только в этот момент поняв, что он не может просто выйти из дома и помчаться на север. Ему придется отвечать на вопросы, на которые он сам не знал ответа. В груди заворочалось глухое раздражение. - Что-то случилось с Призраком, Атлас. Что-то плохое. Мне нужно до него добраться. - Но ты же говорил, что он на севере? Атлас поднялся на локте, непонимающе вглядываясь в Джона сквозь полутьму ночной комнаты. От багрового света прогоревших головней в очаге все вокруг превращалось в тени и черные контуры. На мгновение Сноу подумал, что снова видит сон. Внезапно залаяла собака, и Джон тряхнул головой. - Да, он на севере. Кто-то напал на него, когда я был в его теле. Вышвырнул меня наружу, и теперь я не могу до него дотянуться. Атлас медленно сел, его ступни коснулись половиц. - Ты уверен, что тебе не приснилось? Джон помотал головой и затянул мешок. Атлас смотрел на него и тонкое, лежащее в тени лицо казалось напряженным. - Джон, если бы я не проснулся, ты бы ушел без меня? Не сказав ни слова? Просто одевшись и закрыв за собой дверь? Джон растерялся. Он чувствовал, что уйти, не тревожа Атласа, было бы правильно для них обоих, но в голосе стюарда звучала обида. -Но.. мы же решили, что ты завтра пойдешь к замку и отправишься в Королевскую гавань. Без меня. А теперь ты знаешь о Призраке и будешь напрасно волноваться. - Нет, я не буду напрасно волноваться, я просто пойду с тобой. – и он потянулся за штанами, брошенными на стул. Узкая ступня нырнула в штанину, и Джон нахмурился. - Нет, ты не пойдешь со мной. Мы сделаем, как договаривались. - Мы не договаривались, что бывший лорд-командующий один отправится на север в поисках ловушки для его лютоволка и, возможно, для него самого. - Север – это моя родина, мой мир. И мой лютоволк. Не твой, Атлас. - Не мой? И это ты говоришь мне после того, как мы едва пережили зиму и этот безумный поход? Атлас поднялся и встал напротив стола, обида в его голосе мешалась с гневом. На напряженных плечах лежали черные локоны. Джон смутился. Он слишком красив, чтобы рисковать им, чтобы тащить через разоренные земли навстречу опасности. Опять. - Вот именно. Едва пережили безумный поход. И хватит. Хотя бы ты должен жить нормально. Еще раз могут не позвать в Королевскую стражу. Я отправлюсь один. Атлас склонил голову на бок и внезапно улыбнулся: - Джон, ты теперь не лорд-командующий, а я не твой стюард. И мне самому решать, куда идти. Навстречу опасности ты не можешь пойти совершенно один. Даже к своему лютоволку. Его любовник мог быть упрямым, Сноу знал это, податливость Атласа легко сменяло упрямство, чаще затаенное, молчаливое, без споров и объяснений. Джон и сам был упрям, но, ему казалось, что как-то по другому. Готов был сделать только по-своему, если ему не объяснят, в чем именно он не прав, в чем ошибка его суждений. Грейджой дразнил его и называл угрюмым бастардом. Но Джон не чувствовал себя таким уж угрюмым. Он тоже любил веселые игры, занятия на тренировочных мечах. Разное. Просто всегда старался думать над своими действиями, словами, резонами других людей. И погружаясь в мысли, иногда не реагировал на окружающую суету. Упрямство Атласа выглядело неразумным, он мог отстраниться в какой-то момент , повернуться спиной, чтобы сделать так, как считает нужным, не спорить и не обсуждать ничего с Джоном. И сейчас всем своим видом Атлас демонстрировал, что больше говорить на эту тему он не намерен. Взял со стола лучину и отправился с ней к очагу. В плавных движениях сквозила решительность, хрупкое, но такое непреодолимое упрямство. Джон вздохнул и сел у стола, дорожный мешок упал между ногами. - Скорее всего, я буду совсем не один, - без особой надежды выдавил из себя Джон. - Не один? – Атлас обернулся, сидя у очага. На кончике лучины плясал огонек, а темные брови вопросительно изогнулись. - Мелисандра, - пояснил Джон. – Она отправилась на север, и еще в Торрхеновом уделе звала меня в Винтерфелл. Была уверена, что рано или поздно, я все равно пойду за ней следом. - Думаешь, Призрак попал к ней в руки? Джон кивнул, но в этом было притворство. Он не мог поверить, что красная жрица на самом деле могла нанести вред лютоволку. Они прошли вместе слишком много дорог, чтобы теперь были основания ожидать такой удар в спину. Леди Мелисандра была фанатична, но не казалась злом. - Думаю, она хочет, чтобы я отправился за ней следом и теперь мне придется ей подчиниться. Но Призраку она не навредит. Атлас встал и просунул лучину во вбитый в бревенчатую стену держатель. - Что ей нужно от тебя, Джон? – осторожно спросил Атлас и обхватил собственные плечи, словно ему стало холодно. - Не знаю. Что-то о грядущей битве со злом и о моем участии в ней. Видимо, сражение произойдет непосредственно в Винтерфелле. Бедный замок, - бывший командующий усмехнулся и опустил глаза на кисти рук, лежащие между колен. – Надеюсь, он устоит и в этот раз. - Это не смешно, - тихо сказал Атлас. – Ты не представляешь, насколько она опасна. Она пойдет на все, что угодно… Я обрадовался, когда она оставила нас. Джон поднял голову и всмотрелся в Атласа. Тот неподвижно стоял под лучиной, и его руки крепко держались за плечи. - Опасна? Не понимаю, почему ты так говоришь? - Она…, она. Ты не знаешь…, ты не должен идти туда, куда тебя тянет жрица. Тем более один. - Атлас, - Джон подался вперед. – Что ты такое говоришь? - Когда…, когда мы шли на юг, ее сила была нашей защитой, а потом она ушла, оставила нас, и я не хотел вспоминать о том, что произошло, и рассказывать тебе это. Зачем? Все в прошлом. Но сейчас…, снова оказаться рядом со жрицей. Ты не должен этого делать, Джон! - Что произошло? О чем ты говоришь? Атлас вздохнул и подошел к Сноу. Опустившись на пол у его колен, любовник поднял голову и посмотрел снизу вверх. Его глаза мягко мерцали, влажные губы были чуть приоткрыты, тень ложилась у ресниц. Джон знал эту коварную позу, этот взгляд, гладкие сильные плечи у колен. И, несмотря на нетерпеливую тревогу внутри, почувствовал знакомое возбуждение. Если отдать себя в руки Атласа, подчиниться его губам, то напряжение уйдет, и он останется еще на день, чтобы взвесить свое решение. - Не надо, Атлас, не сейчас, слышишь. Просто расскажи. Атлас отвел взгляд. - Она сжигала невинных, чтобы спасти тебя. Всех нас. - Сжигала? - Мертвецы шли за нами по пятам, и у нас не хватало сил, справиться с ними. И тогда… Сначала это была женщина, а потом мы подобрали двоих детей, чья мать погибла от холода или болезни. Двое мальчиков у окоченевшего трупа. И они пошли с нами. Мертвые отстали, и я даже не думал, что дети могут пострадать. Но ошибся. Среди ночи меня разбудили их крики. Она привязала их к дереву, а вокруг пылал огонь. - Что ты говоришь, Атлас?! Она не могла это сделать! Не детей, не невинных. Она не сожгла даже Манса. - Могла. И ты это знаешь, Джон, - Атлас хрипло рассмеялся и закрыл глаза руками. – Ты сам боялся за ребенка Вель. Помнишь? Мальчики кричали от боли. Их крошечные лица лизало пламя. А она не отрывала от них взгляда, смотрела жадно, словно не слышала этих диких криков, а может и наслаждалась ими. Только губы шевелились. Наверное, взывала к своему ненасытному богу. - А ты? Что ты сделал? - Ничего. Я ничего не смог сделать. Даже подойти не мог. Как будто за ее спиной замкнулось кольцо непреодолимого жара. И я не смог подойти даже к Мелисандре. Потом она сказала, что только самая страшная жертва могла спасти нас, что Владыка Ночи сбился со следа надолго. И действительно, мы больше не видели мертвецов ни по дороге, ни в Винтерфелле. Джона затошнило от услышанного. Сожженные дети, ради его собственного живого трупа. И он слушал эту женщину, шел за ней долгую зиму. - Почему ты не рассказал мне об этом раньше? - Она запретила, сказала, что это только поставит под угрозу наши жизни. И я промолчал. А потом, я не хотел делать тебе больно. Джон вскочил на ноги и отшвырнул стул. Сердце бешено стучало, тошнота не уходила, гуляла где-то под горлом. - Что я еще не знаю? Говори, Атлас. Прямо сейчас. - С нами были Пип и Гренн. Они погибли, защищая нас от мертвых. Меня и мое бесчувственное туловище. Джон метнулся к двери, потом опять к столу, словно движение могло сбросить с груз вины, позволило сбежать от правды. Ради чего он выжил, ради чего они погибли? Чтобы он подчинился воли безумной жрицы, шел за ней по пятам. Атлас сидел на полу у стола, и вид у него был виноватый. Но это только злило. Он вертит Джоном не хуже Мелисандры, мягкие руки и горячий, лживый рот. Выбирает, что сказать, как сесть рядом, как посмотреть из-под длинных ресниц. Это все или есть что-то более страшное? - Ты должен был все рассказать мне. Как я теперь могу тебе доверять? Что ты еще способен сделать, чтобы защитить меня? - Все, Джон, - прошептал Атлас, и глаза его наполнились влагой. - Мне этого не нужно. Меня не нужно защищать. Мной не надо управлять. Я должен понимать, что происходит, и доверять тебе. Только это важно. Сноу подхватил с пола походный мешок, сорвал со стены Длинный Коготь и пошел к двери, где висел его плащ. - Джон! – испуганно вскрикнул Атлас и поднялся с пола. - Ты не пойдешь за мной, - жестко произнес Джон. – Я не хочу этого. Снаружи только занимался рассвет, и дорога за покосившейся оградой была совершенно пуста. - Джон, пожалуйста! – услышал он за спиной, но не обернулся. Призрак ничего не скрывал от него, часто зимой они были одним существом, чувствовали и желали одного. И волк ненавидел красношкурую самку, а лорд-командующий просто не слышал, не понимал предупреждений друга. Теперь он обязательно найдет Призрака, и все будет иначе. Каждую ночь в повозке или палатке Джон искал лютоволка. Отпускал свое сознание и звал, пытался дотянуться. Но ни разу не получилось. Только чувствовал отзвуки волчьего страха и ярости, но очень призрачно, отдаленно, как обрывки его собственного сна, воспоминания о нападении у стен Винтерфелла. Дни однообразно сменяли друг друга, и гнев на Атласа уступил место сожалению. Он ведь и сам мог о многом догадаться, расспросить, в конце концов, как удалось добраться до замка Старков? Почему ни один упырь не приближался к башням так долго, всю их зимовку там? Ведь жрица говорила ему, что мертвецам нужен Джон Сноу. Хотя он не особо верил в эти бредни. А теперь не был ни в чем уверен. Не из-за Атласа погибли дети, они погибли из-за него, стали жертвами во имя спасения именно его жизни. И хочет он того или нет, но ответственность лежит на нем. Джон отчетливо понял, что вспылил на Атласа, чтобы избавиться от собственного чувства вины и безотчетного страха. Хоть Атлас и разрушил доверие Джона к нему, но мог ли стюард с его прошлым и настоящим сделать другой выбор, кроме как всеми правдами и неправдами защищать и беречь, то, что было ему так дорого? Расставание было плохим, но после всего, что открылось про Мелисандру – брать Атласа с собой стало бы преступлением. И так слишком много жертв, оказавшихся рядом с Джоном Сноу и попавших в капкан безжалостного огненного бога. Атлас должен жить. Что с ним? Отправился ли в Королевскую гавань с отрядом лейтенанта Марча? Заживет ли рана, которую в гневе нанес ему Джон. Север обступал со всех сторон. Зелень по обочинам Тракта почти пропала, хмурые тучи торопились на юг, иногда посыпая караван то крупным, с горох, градом вперемешку с дождем, то колким, подгоняемым ветром снегом. Населенные людьми деревни и остроги почти перестали попадаться. Пару раз Джон видел вдалеке обожженные остовы поселений, как почерневшие от времени кости, на которых сидели нахохлившиеся, неподвижные вороны. Караван полз по гигантскому кладбищу зимы. Джону казалось, что даже под снегом и льдом эти земли не выглядели столь заброшенными и мертвыми. Его спутники были собраны и напряжены. Конная охрана без лишних разговоров двигалась вдоль повозок, развлекая себя исключительно кислолистом, а Керик перестал подсаживаться к возницам и болтать бестолку. Ехал верхом, иногда вместе с разведчиками отправлялся вперед. Джон не понимал до конца причину всеобщей тревоги, но решил достать с днища повозки замотанный в дерюгу Длинный Коготь и затолкал его под ноги у сидения. Бывший лорд-командующий захватил с собой из оружия только собственный валирийский меч. Но он был слишком заметен и мог быть известен людям, державшим путь на Стену, поэтому Джон просто ничего не сказал о мече, нанявшись в караван. Незадолго до того, как пути Джона и подвод пересеклись в таверне крошечного торгового городишки у Королевского тракта, предыдущий возница напился и сумел глупейшим образом утонуть. Поэтому именно возницы Керику и не хватало, и сверкать лишний раз заметным мечом на скромной должности причины не было. В сумерках, когда, устраивая лагерь, они ставили кругом повозки и определяли порядок дежурства на ночь, Джон не выдержал и поинтересовался у Дица – конопатого картавого охранника: - Почему раньше никто так не беспокоился о безопасности? И людей-то вокруг совсем нет. - Людей совсем нет за Винтерфеллом, там выжили только те, кто ушел в Горные Кланы или укрылся за стенами замков. А здесь попадаются, но озлобленные и голодные. В этих местах люди все равно, что упыриной болезнью заразились, хоть мертвяками и не стали. Да и одичалых порядком. - Одичалые? – не понял Джон. - Ну да. Как потеплело, кто-то из них в Дозоре остался, кто-то обратно на север двинулся, а некоторые и на юг. Здесь для них удобное место, пограничное и бесконтрольное – лагеря ставят в Волчьем лесу, а набегами до Курганов добираются, промышляют разбоем. Можно наткнуться на такую шайку. Я сам их за Стену пустил, а теперь сторожу ночами. Но люди есть люди, плохие и хорошие тем более среди вольного народа. Посмотрим, пока ведь никого не встретили. Джону очень хотелось, чтобы приносящих смерть и разорение одичалых видеть ему не пришлось. Словно этот ничтожный факт мог еще раз доказать правильность его выбора, сделанного более трех лет назад. Но северные боги были не склонны потакать его слабостям. До замка Сервинов оставались лишь ночь и день пути, когда посланные вперед разведчики вернулись с сообщением о стволе, перегородившем Королевский Тракт. Сердце Джона тревожно грохнуло. Вряд ли это случайность. - Стоять! Засада, мать твою! - заорал во всю глотку Керик, и Джон натянул поводья. Что они собираются делать? Что делать? Мы зажаты с двух сторон плотным лесом. Джон вскочил на ноги, всматриваясь вперед. Его экипаж был третьим, а ударить могли, и сбоку, и спереди, и сзади. Откуда ждать? Зулич Большой Глаз проскакал мимо, держа обнаженный меч чуть на отлете у крупа лошади. Охранник рядом с Джоном, удерживая коня, растерянно вертел головой, щурился на кроны деревьев. - Со второй по пятую повозки давай вперед! Нужно укрепиться! Лошадей в центр! - заорал опять Керик, идя рысью вдоль каравана. – Остальные вокруг шестой! Шевелись, сиволапые ублюдки, мать вашу недотраханную! Джон стеганул свою пару, заставляя их забрать вправо от передней подводы. Помимо воли он тоже вглядывался в ветви деревьев, чувствуя себя слишком уязвимым для стрелы. Может, они засели дальше, а может, мы еще не доехали до них? Не отпуская вожжей, он вытащил из-под ног и положил на колени замотанный в тряпки меч. Раздавались крики и короткие команды, сзади слышалась брань, лязг извлекаемого оружия. Охранники непрерывно двигались туда и обратно вдоль каравана, что казалось Джону совершенно бессмысленным. Сам он не очень представлял, что нужно делать, но из пяти телег действительно складывалась крепость: к нему в хвост пристроилась пятая повозка, а вторая и четвертая сомкнулись слева, образуя вторую боковую баррикаду. - Джон, выпрягай их! - крикнул ему со второй более опытный извозчик. – Загоняй между повозок, их надо заставить встать на колени. Действительно, даже если удастся отбить нападение, без лошадей они спасут только собственные жизни, но никак не караван. Суета людей, сбившиеся в кучу повозки, - все это беспокоило животных. Они тревожно всхрапывали, упирались, когда Джон потянул их за собой. И тут рядом просвистела стрела. Первая. Они почти успели. Сейри, похоже, был самым опытным лошадником, он накидывал коням на головы невесть откуда взявшиеся мешки и заставлял опуститься на колени. Джон вручил повод своих и осторожно выглянул из-за повозки, пытаясь сориентироваться. - Эй, держи край, потом поглазеешь, - ему бросили край здорового полотнища, из которого складывалась палатка. Он как смог затянул свой угол на ребре телеги, этот тент отчасти закрывал лошадей и людей между повозками от обстрела. Сам Джон забрался в телегу, заставленную бочонками и здоровенными тюками. Стрелы летели из леса только с одной стороны и пока редкие. Возможно, нападавшие еще не успели занять позиции. Сзади и на отдалении от их импровизированной крепости была видна еще такая же, вдоль нее двигались конники, вертели головами, обменивались короткими репликами, видимо пытаясь принять решение. Стрелы засвистели гуще, пришлось пригнуться. Послышалась отборная брань, и мимо дробно застучали копыта. - Эй! Драться умеешь? У тебя же в тряпках не посох странника? Джон повернул голову – рядом, прижавшись спиной к бочонку, с мечом на коленях сидел Диц из охраны. Почему он здесь один и что будут делать остальные? - Могу. В тряпках меч. Но с кем тут вообще драться? Стрела пробила бочонок у плеча Джона – теперь стреляли и с другой стороны. Пришлось вытянуться на дне повозки. Не очень удобно для разговора. - Керик отправил разъезды по обеим сторонам дороги в лес, чтобы взять кого-нибудь живьем. А лучше придавить главных ублюдков, кто командует этой долбаной братией со стрелами. - Значит наша охрана в лесу, а мы как на ладони ублюдков дожидаемся? - Именно так, - и парень весело подмигнул. – Ничего продержимся. Авось вручную и не полезут, понадеются стрелами достать, а там ребята подоспеют. Джон хмыкнул, ослабил перевязь и вытащил Длинный Коготь. В ножнах он казался обычным мечом только с необычной рукояткой, но отблески света вдоль темного волнистого клинка выдавали его сущность. Джон предпочел не услышать удивленного хмыканья рядом. Еще одна стрела пробила подтекающую вином бочку. В отдалении послышался крик, и заржала лошадь. - Пекло, зацепили все-таки кого-то, - прошептал сосед. Джону захотелось немедленно вскочить и хоть что-нибудь сделать. И почему у него нет лука? Но дергаться в его положении было глупо и бессмысленно, и он сдержался. Казалось, они здесь лежат уже вечность, и только стрелы заунывно свистят. И все-таки неизвестные ударили. Яростный крик атаки и топот множества ног заставили Джона вскочить, почти не задумываясь. Обнаженный меч уже лежал в руке, а сам он перелетел через проклятые бочки. Перекошенные обросшие лица, топоры и мечи, плащи и шкуры – все слилось в одну ревущую массу, которую надо было оттеснить, загнать обратно в черный угрюмый лес. Джон крутил мечом, чувствуя облегчение и почти восторг. Длинный Коготь хотел боя, а не бесконечных тренировок с Атласом. На мгновение показалось, что это мертвые вновь преследуют его, теперь по грязи, а не по снегу. И их руки черны от свежей крови. Поворот, сильный косой удар, выпад вниз и уход вправо. Чья-то гнилая рука полетела под ноги. Рядом рубила чужая сталь, и их прижимали к повозкам. Просто надо сделать шаг, два шага вперед. Джон ударил снизу вверх по открытому кожаными доспехами боку. Прорубил и места стало чуть больше. Крови он не успел заметить, отбивая встречный удар тяжелого фальчиона, и сразу наклонился, уходя влево от летящего копья. Поворот и еще один, чтобы уйти дальше от повозок, вглубь мешанины тел. Кто-то все время кричал рядом, но это уже не имело значения. Только шаг вперед, назад и снова вперед. Маятник движется бесконечно. в какой-то момент стало свободнее, словно удалось разбросать тела в стороны. Он выдохнул, замедляя движение озверевшего от крови клинка. Вдоль спин нападавших неслись лошади, мелькала наточенная сталь. Охрана все же вернулась и ударила в тыл, не давая развернуться и перестроиться. Раненный в плечо Диц со стоном сползал на землю у колеса телеги, а на бывшем лорде-командующем не было ни царапины. Только по венам струилась жизнь как никогда за последние годы зимы и весеннего прозябания. Может, и правда вернуться на Стену? И он сразу вспомнил о Грейджое, и челюсти сжались помимо воли. Джон осмотрелся. Вдоль дороги враги бежали в сторону леса, падали от ударов конников или скрывались за деревьями. Около десятка оборванцев согнали обнаженными мечами в кучу. Дальше у второй баррикады творился какой-то хаос – боковая телега оказалась опрокинута, внутри ржали и бились лошади. Джон присел около Дица. - Покажи, что у тебя? - Нормально, - вымученно улыбнулся тот и убрал с плеча окровавленную руку. – А ты круто дерешься Сноу, и меч у тебя… заметный. Оставалось только неопределенно пожать плечами и заняться раной. - Это же Джон Сноу! Трахни его медведь! Возглас был со стороны группы пленных, и Джон обернулся, почувствовав глухую тревогу. Заросшее бурой щетиной лицо со свернутым набок носом было ему незнакомо, но драная меховая накидка, обрубленные отвороты на плечах живо говорили о нарядах вольного народа. - Его и правда так зовут. Знаешь нашего парня? Керик появился невесть откуда и без лошади. Один его глаз заплыл, а другой перебегал от Джона к одичалому с живым любопытством. - Он командовал Стеной и всеми воронами! – почти зарычал бурый и весь поддался вперед, в сторону Джону. – Из-за него, все из-за него! Бывший лорд-командующий медленно поднялся, судорожно сжимая рукоять Длинного Когтя. Вокруг стало невероятно тихо, даже ржание лошадей он больше не слышал. - Он обещал нас спасти. Впустил в проклятые замки и забрал все, даже детей. А потом, когда за его хваленную ледяную хреновину пришла смерть, сбежал куда потеплее. А мы остались умирать. Джону стало нехорошо в груди. Он покачал головой. Слова были несправедливыми. Он сделал все, чтобы спасти этих людей и ничего, чтобы спасать свою шкуру. Все обернулось помимо его воли. - Моя жена умерла от болезни, а детей разорвали в клочья. Эти замки стали могилами, а он исчез вместе с красной жрицей! Я выжил, чтобы быть как можно дальше от вороньего дерьма. А главная ворона здесь, на горе добра и жратвы, когда другие дохнут от голода. Это было жестоко и больно, как удары кинжалов, обрушившиеся на него во дворе у чертога Черного замка. Качая головой, Джон сделал сначала один, потом другой шаг назад. Он не хотел ничего объяснять, он не должен был ничего объяснять. Никому и никогда. - Джон? – Керик таращил на него свой глаз, так словно перед ним оказался дракон. Или Великий Иной. Джон развернулся и быстро пошел прочь. Подальше от телег, которые он защищал, от людей, которые ждали от него слов. Ни один из них не мог судить его. И он не знал, что сказать в свое оправдание. - Джон! – крикнул Керик. – Ты куда? Вернись. Бывший командующий обернулся, открыл рот, но дыхания не хватало, и слова не выговаривались. Он снова покачал головой, развернулся и почти побежал в сторону леса. Джон не видел дороги. Мимо летели стволы, лапы елей били по лицу. И кто-то невидимый следил за ним осуждающим взглядом. Джон бежал, шел и снова бежал, не думая о направлении и цели. Не вспоминая ни о Призраке, ни об Атласе. Двигался только для того, чтобы холодный влажный воздух смыл черноту, которая стояла в глазах и сжимала тугим кольцом сердце. Сбежать и оставить караван - было неправильно. Поддаться захлестнувшим его чувствам. За него сделала выбор гордость, и это был глупый выбор. Без Джона подвода обойдется, а вот ему самому разыскивать Призрака, явившись в Винтерфелл без легенды и наперевес с валирийским мечом, будет сложно. Хотя он и раньше не задумывался о том, как объяснить свое появление у стен замка и что делать, если кто-то опознает в нем бастарда Неда Старка. Он думал только Призраке, надеялся почувствовать его сознание ближе к родному дому, и тогда решение найдется само. Но до сих пор этого не случилось. Джон сильно углубился в лес и теперь явно сбился с пути, его привело в чувство и заставило повернуть обратно ущелье, глубокое, с журчавшей на дне водой. В густо заросшем лесу становилось темно, пространство между древними и молодыми соснами, кривыми осинами и редкими ольхами затянул бурелом, который сильно замедлял движение. Небо казалось еще довольно светлым, хотя пора было устраиваться на ночлег. Сегодня ему придется спать голодным и прямо на земле, под голову он может подложить только Длинный Коготь, но его и обернуть не во что. Поступил как мальчишка, хотя думал, что давно перестал им быть. Сначала Атлас, потом брошенный караван, и некому тебя нагнать в лесу и вернуть, - друзья остались в прошлом. Джон с тоской подумал о Гренне и Пипе, которые не должны были отдавать свои жизни за него, после того, как он так глупо подставился под удар предателей. Знал, что приблизил к себе людей неумных и его осуждающих, но даже не допускал мысли, что те могут так подло напасть. До сих пор это не укладывалось в голове. Неизвестная женщина, дети, Гренн, Пип, а теперь и Призрак – слишком много жертв его близкого знакомства с Мелисандрой. Ему нужно найти исчезнувшего волка и положить конец безумному пиру Рглора. Красные глаза лютоволка всегда живо напоминали Старых богов. Как могла чужая северу жрица так легко справиться со зверем? Фанатизм и кровавая жестокость способны разрушить многое. Орудием такого бога он больше не будет. Сноу устроил себе постель из валежника у изгиба ущелья, где деревья не так густо теснились. Завернулся поплотнее в плащ и подобрал под себя ноги. Ветер улегся, и оставалось надеяться, что не пойдет дождь или снег. Иначе он околеет без огнива, палатки и смены одежды. Холодно пока не было, но сон не шел, и мысли бессвязно бродили под тревожный скрип деревьев. Где-то близко его волк, до которого не дотянуться, и очень далеко Атлас с жарким гибким телом и неспешной чуть ленивой улыбкой, когда его ноги раскинуты в ожидании. Где бедро переходит в промежность, есть очень нежное место, и если водить там пальцами, он смеется от щекотки и откидывает назад голову. Неподалеку послышался шорох, и Джон приподнял голову. Между обступившими его деревьями скользила тень. Лорд-командующий сел и обхватил рукоять меча. Медленно, как призрак, сквозь лес двигался черный всадник. Ужас заморозил кровь, и второй раз за сегодня Джон подумал о мертвецах, до сих пор скитающихся в поисках свежей крови. Не чувствуя ног, он все-таки встал. Ветка звонко хрустнула под ногой черного коня. - Кто это? – крикнул он громко и поднял Длинный Коготь. - Джон? Ты все же пришел, и я нашла тебя вовремя. Этот предательский бархатный голос! - Мелисандра? - Да, это я, Джон Сноу. - Где Призрак?! – он выкрикнул и шагнул ей навстречу, клинок в руке дрожал от желания ударить. - Твой лютоволк? Ты его потерял? – встревоженные, заботливые нотки в каждом слове. Жрица мягко спустилась с коня и двинулась навстречу Джону, не замечая ни обнаженного меча, и едва сдерживаемого гнева Сноу. - Не подходи, - бросил он резко. – Я знаю, только ты могла прервать нашу связь, и только тебе нужно было, чтобы я вернулся на север! Она остановилась неподалеку, молчала, смотрела неотрывно. Внезапный порыв ветра взметнул ее волосы и плащ за спиной. - Ты ошибаешься, Джон. Я не трогала Призрака. Мне важно, чтобы ты пошел со мной, а не против меня. - Кто же тогда? - он не мог верить ей после всего, что узнал. - О! Это мы с тобой выясним, и он расплатиться в огне Великого Рглора, - Мелисандра рассмеялась, и, чуть откинув голову, медленно провела руками по талии и животу. Боги, это женщина совершенно безумна.