Дознание. Призраки Винтерфелла

Этого не могло случиться. Но Рамси был здесь, у захлопнувшейся двери. Вцепился своим бесцветным, пронзительным взглядом, и не рядом никакой преграды, чтобы заступить за нее. - Думаешь, я не выстрелю? Ярость и ужас рвались из груди вместе с дыханием. Собственный голос казался глухим эхом в горах. - Я же всегда был с тобой. Мы разговаривали. Зачем тебе стрелять теперь? - Ты был только призраком в голове. - Вовсе нет. Ты же видишь, что это не так. Мысли и чувства путались, неудержимо летели в пустоту. Пальцы сводила судорога. Почему Рамси здесь, прямо напротив? - Выстрелишь? – лицо милорда странно и болезненно дернулось. – Зачем? Я же тебе говорил, что я… Лорд Рамси сбился, но смотрел неотступно. Наваливалась усталость, давила на тело и разум. Мир вокруг них отступал в тень. Возможно, его и не было никогда. Только растерянность и одиночество. Почему я здесь? Почему в моих руках лук? Почему в плечах тянется, грозясь порваться, изношенная тетива. Милорд все еще шел к нему. В прозрачных глазах не было ни гнева, ни обещания крови. Только напряжение и еще что-то неясное. Он словно был сбит с толку. Или удивлен? Может, сегодня Вонючке удалось сделать что-то хорошее, быть полезным? У него это получалось. Иногда. Или милорд задумал совершенно новую игру. Почему я целюсь в грудь хозяина? Мысли ударялись о черную стену и разлетались в клочья. Ему нужен был ответ, но он боялся сдвинуться с места и даже опустить оружие. Почему в моих руках лук? Почему? Я слишком устал, чтобы вспомнить это, слишком устал… - Я ведь нашел тебя, наконец, – голос милорда звучал глухо и с облегчением. Это облегчение было таким ощутимым. Как забытое домашнее тепло. Тепло, перемешанное с болью. От милорда. Оно окутало Вонючку, коснулось его мыслей, чувств, накрыло ноющие от усталости плечи. И тетива в них лопнула, руки упали вниз, теряя лук и стрелу. Да он и не смог бы ими пользоваться, он знал это достаточно хорошо. Рамси стоял рядом. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, он голодно смотрел в лицо, но не дотрагивался до Вонючки, не говорил, что нужно делать. Они были в странном пустом зале, похожем на заброшенный трактир. Он не помнил такого помещения в Дредфорте. В зале было пусто, только Кислый Алин замер у стены. Почему у него такой испуганный вид? И почему милорд молчит? Хозяин обхватил его резко и жадно, притянул к себе. Руки оказались прижаты. Лишняя тяжелая ткань, наверное, мешала милорду добраться до тела своего Вонючки. Страшно было пошевелиться в этой чужой, не подходящей ему одежде. И стыдно. Словно он пытался утаить то, что принадлежит хозяину, соврать ему о чем-то. Лорд Рамси держал его крепко, сдавливал тисками грудь. Не размыкая рук, вдохнул воздух у шеи, потом еще и еще раз. Провел колкой щекой по его щеке, потом уткнулся лицом в другую. Его лорд был горячий, но Вонючка задрожал. Запах, у меня наверняка неправильный запах? И плащ, и тяжелый ремень на поясе. Откуда? Он заслужил наказания, вырядившись таким образом. Языком и губами Рамси вел по его подбородку, царапнул острым клыком кожу, совсем немного пока, и вновь спустился к шее. Захват чуть ослаб, но шевельнуться было страшно. Руки послушно лежали вдоль тела, веки дрожали, пропуская только полоску света. Милорд тяжело навалился, и в ягодицы упирался край стола. Лорд Рамси сейчас опрокинет Вонючку на поверхность или ударит в лицо, заставит перелететь через столешницу. Сдерет с него все лишние тряпки. Все до одной. И будет страшно, как и всегда. Но ничего ужасного не происходило. Только шеи касалось тяжелое дыхание. Вонючка приоткрыл глаза и закрыл сразу, как только губы милорда накрыли его собственные. Сильный рот втягивал и заглатывал, зубы прикусывали нижнюю губу. Можно было отпустить все страхи, потому что он все еще был нужен, мог приносить удовольствие. Даже в этом нелепом виде. Вонючка старался открыть рот шире, впустить глубже упругий, настойчивый язык, обшаривающий дёсна, нёбо, внутреннюю мякоть щек. Руки дрожали, колени гнула слабость, но непослушное тело держал край стола и его лорд. Своими уверенными руками, знающими каждый шрам личной собственности. Бедром он чувствовал отвердевший в штанах хозяина член. Рамси скоро трахнет Вонючку, потому что жаждет преданности и боли. В этом была определенность его существования. Которая успокаивала. Его место. От резкого движения зубы стукнулись. Ощущения были странными, и сердце беспокойно сжалось. Какая-то мысль пыталась оформиться внутри, но сейчас она была лишней, слишком опасной. И Вонючка судорожно вцепился в плащ милорда. Ткань кололась, как и нахлынувшие страхи. Но пока он держится крепко – не пропадет. Милорд оторвался от его рта и взглянул туда, где должен был стоять Алин. - Вон! И чтобы никого! За спиной грохнула дверь, и он вздрогнул всем телом. Плащ хозяина выскользнул из рук. Реальность обступала со всех сторон, не давала отгородиться, спрятаться. То, что происходило сейчас, имело объяснение, но если он перестанет прятаться в себе, позволит себе задуматься об этом, то окажется запертым в клетке без выхода. Спасением мог быть только милорд, его желания и его присутствие. Рамси вновь навалился, вгрызся зубами в ушную раковину. Рука легла на открытую шею и сдавила, большой палец с силой нажал на кадык, прерывая дыхание, заставляя неметь лицо. - Теон, - выдохнул милорд во влажное, распухшее ухо. – Теон. Теон!? Он не должен был это услышать сейчас. Не хотел этого. Колени подогнулись, и тело покачнулось. Милорд запустил руку в волосы и с силой дернул вниз, заламывая ноющую шею. Колени глухо ударились о деревянный настил. Теон? Рамси не выпускал забранные в кулак волосы, натягивал их, выворачивая голову и не замечая этого, - другой рукой он торопливо и неловко распутывал завязки штанов. Вид у милорда был взволнованный, и на мгновение показалось, что увязшие в волосах пальцы – это страх разорвать контакт. Словно Теон мог исчезнуть. Куда же? Имя Теон было таким тяжелым. Теперь оно настойчиво билось в сознании, хотя Вонючка отгораживался изо всех сил. Зачем милорд назвал его так? На человека с этим именем смотрело множество глаз. У него были долги, и клятвы, и сложные обязанности. Каждый день он должен был сам делать выбор и что-то решать. Ему приходилось идти по бесконечно длинным дорогам, ноги ломило от усталости, и никто не обнимал его так крепко и жадно как милорд. Теона не хотели ни женщины, ни мужчины, ни один не забирался рукой в волосы, не целовал. Не желал его прикосновений и объятий. На обнаженное тело ложилась только одежда. У Теона были лишь сквозняки, оплывшие свечи, книги, бумаги и хмурые лица вокруг с непрестанными вопросами, просьбами и требованиями. Член милорда упруго раскачивался у лица. Головка влажно блестела, и он внезапно вспомнил терпкий вкус этой влаги. Подняв руку, осторожно обхватил хорошо знакомую горячую плоть. Рамси слегка качнул бедрами и застонал. В бесцветных глазах было столько силы и желания, что рот сразу наполнился слюной. Нет, не Теон у меня другое имя. Вонючка был нужен милорду, чтобы заботиться. А ему не надо было выбирать и соответствовать, бояться совершить ошибку, не справиться с чем-то. Пусть Рамси назовет его правильно, и он сможет выкинуть из головы чужое прошлое и будущее, оставит только настоящее. И чтобы жить в нем, не нужно карабкаться на стены, достаточно быть у ног хозяина. Рамси провел большим пальцем по губе и зубам, оттянул вниз челюсть и в одно движение вогнал в горло член. Теон поддавался держащей его руке, заглатывая предложенное так глубоко, как только мог. Плоть привычно гладкая и горячая, дающая столько определенности. В тяжести на языке и в терпком вкусе была надежность. Милорд всегда был надежным. Всегда рядом. Всегда внутри. С ним не было одиночества. Только боль, но и про нее не нужно было ничего решать. - Теон, Теон, - снова пробормотал Рамси, впиваясь ногтями в кожу на голове. Зачем он повторяет это? Это имя пробивалось сквозь плотную темноту, которой он завесил свои мысли, как сигнальный огонь со сторожевой вышки. Но ведь он скорчился в самом низу, у бедер милорда, а здесь темно и влажно, и не может быть никаких тревожных сигналов и вышек на высоких башнях. Никаких лестниц, по которым нужно долго, до боли в ступнях, взбираться, с которых тебя пытается сбить ледяной, остервеневший от злобы ветер. Милорд глухо стонал, не отпуская волосы, проникая в горло резкими движениями. Когда он весь был внутри, перекрывая дыхание… Когда по мокрому подбородку легко шлепали яйца… Лишние, тревожные мысли вышибало вместе с воздухом и ослепительным чувством наполненности. Слово одиночество теряло смысл. Одиночество было невыносимо острым на высоте, - вокруг открывались только снежные просторы, окутанные смертью и холодом, для которых жизнь Теона была вещью не нужной и бесполезной. Среди ледяного равнодушия можно было выжить только собственными усилиями. Бесконечно бороться с самим собой и за себя. Что-то и кому-то доказывать. А Теон так невероятно устал, словно прожил уже тысячи лет. Можно бросить Теона на Стене или пустынной лесной дороге, как изношенную куклу. Он постарался отвлечься от нехороших мыслей и имени, в котором было слишком много всего лишнего, ощущать только одно - как сильно его хочет милорд. Старательно сглатывая член снова и снова, он жадно двигал языком вдоль тугой, заполнявшей его плоти. И чувствовал себя непривычно возбужденным, от того, что принадлежит… Рамси. А Теон? Пусть слепнет от равнодушной белизны севера. Но под закрытыми глазами помимо воли разворачивались бескрайние снежные просторы. Чужие. Холодные. Так далеко было видно, столько мест, до которых можно добраться. Не ему. Бледную, едва различимую радугу над темными шапками Зачарованного леса нельзя рассмотреть с колен. И красоту, от которой он не мог оторвать взгляд ранней весной и которую надеялся увидеть еще хоть раз. Теон вдруг вспомнил выглаженный сапогами, старый сухой камень между очагом и креслом милорда Рамси. Как он смотрел на него, представляя каждую трещину ущельем, каждый шов строительной кладки – широкой дорогой. Тогда это казалось ему прекрасным. Но было враньем. Не красиво, как радуга, а уродливо. Уродливый человек с уродливым самообманом. Горло сжалось, и он закашлялся, сбиваясь с ритма. Попытался отстраниться от душащего его вторжения. Слюна стекала с подбородка. Волосы властно дернули вверх, и сразу стало страшно. Что со мной происходит? Какое безумие на меня нашло? Теон плотно сомкнул губы вокруг дернувшегося во рту члена, подчинился и осторожно поднял взгляд. Рамси смотрел на него неотрывно, с пугающим исступлением в глазах. И держал крепко, слишком крепко. На боку Теона чувствовалась тяжесть меча, по бедру шоркали ножны кинжала, а колено упиралось в лук. Отсосать Рамси в боевом снаряжении – это предельное падение. Или уже полный взлет. Теон прислушался, ожидая внутри себя ответа или ядовитого комментария, но в голове была тишина. Видимо реальный милорд и его внутренний не стояли друг за друга горой. Продолжая удерживать член во рту, он удобнее положил ладони на бедра Рамси и стал сосать быстро и жадно, двигая головой, издавая совершенно неприличные звуки. Раздался отчетливый глухой стон, и хватка в волосах ослабла. Еще немного, и Рамси обильно осеменит мое горло. Теон с силой оттолкнул милорда и нырнул под столешницу позади, падая на бок, откатываясь дальше, в сторону, за преграду стола. Поднимаясь, он услышал глухой вскрик и вырвал из ножен меч. Лорд Болтон замер напротив, через стол, и весь его вид и выражение лица было таким диким, неописуемым, что Перевертыша охватила паника. Он двумя руками поднял меч в угрожающем жесте, но ладони скользили от мгновенно выступившего пота. Растаявшую в прозрачных глазах растерянность сменила боль, смешанная с яростью, и лицо застыло в незнакомой Теону гримасе. Казалось, что в этот момент Рамси не понимал, ни что произошло, ни что ему теперь делать. Получилось оттолкнуть его достаточно далеко, и, возможно, милорд чуть не потерял равновесие, отступив назад. И теперь, беззвучно шевельнув губами, Рамси сделал несколько шагов к столу. Плечи его были напряжены, он весь поддался вперед и смотрел только на Теона. Явно не думал о спущенных на бедрах штанах, о том, что вид у него довольно нелепый. С возбужденным членом наперевес и пылающим гневом взором. Уязвимый и страшный. Теон бы рассмеялся, если бы был в безопасности. Если бы с ним были черные братья, но надежнее – черный дракон. Но Перевертыш был один, и веселье душил дикий страх. И что самое ужасное – он при этом все еще чувствовал себя возбужденным, как в том сне, когда чужая рука оказалась у него между ног. Я чуть снова не стал Вонючкой. Как я мог так отчаянно пожелать этого? - Ты, мать твою! – взревел Рамси и с силой толкнул на Теона стол. Тот оглушительно грохнул о каменный пол. Черепки глиняной посуды брызнули в стороны. Перевертыш отскочил, судорожно озираясь, надеясь найти какое-то спасение под ногами, за спиной… Дырку в полу, хоть что-нибудь. Рамси перешагнул через поверженную кухонную преграду. Вид у него был злой и целеустремленный. Зря я так, надо было дать ему кончить. Может, еще не поздно? - Милорд?! – послышалось внезапно. Теон бросил взгляд через плечо на новую опасность - встревоженная рожа Алина высунулась из задней двери. - Вон, тупой ублюдок! Шкуру спущу! - Но мой лорд.., - проблеял тот. С ужасом посмотрел на выставленный Теоном меч, бросил быстрый взгляд на голое хозяйство своего лорда и тут же пропал за дверью. Теон сделал еще шаг назад и приготовился к худшему. Колени подгибались. Но, похоже, жар ярости Рамси выдохнул на Алина или шагать прямиком на меч ему хотелось меньше, чем на стрелу, и милорд, слава богам, застыл на месте, судорожно натягивая штаны. - Долбанный кракен, - проговорил он глухо, будто сам себе. Шнуровка была завязана, и Рамси поднял голову, откинул упавшие на лицо волосы. Теон боялся смотреть в глаза, боялся вдохнуть, видел, как подрагивал меч в вытянутых руках. - Ну и что ты теперь собираешься делать, лорд-командующий? Лорд Болтон явно пришел в себя, и уголок его рта насмешливо дернулся. - Не знаю. Постараюсь убить тебя. В этот раз. Теон знал, что это глупо звучит, но правильного ответа у него все равно не было. Нужно что-то придумать, пока Рамси развлекается насмешками, а не пытается сделать из него отбивную для пользования члена. - Ты как обычно себя переоцениваешь. Ты уже не смог выстрелить, значит, не сможешь и ударить. - Может, ты и прав. Переоцениваю. Отсосать я тоже не смог. Лицо Рамси болезненно дернулось, и взгляд ушел в сторону. Теон, чувствуя усталость в плечах, опустил меч. - Мне показалось, ты сам это захотел, - в голосе прозвучала нотка неуверенного вопроса, даже тщательно скрываемой надежды. Теон растерялся на мгновение, не зная, что ему сказать на это. Тем более, что в этих словах была немалая доля правды. Только хотел ли он Рамси или его охватило безумие, которое он носил внутри себя с Винтерфелла. Почти усохшее в темном углу сознания после их первой встречи оно дало росток и настойчиво пробивалось в сны и мысли, а в этом трактире на какое-то время вновь овладело Теоном. Но по-новому. Он испытал желание сбежать обратно в Вонючку и не страшился этого. Удивительно, что, не ведая того, Рамси сам вернул его к реальности, назвав Теоном. Я хотел стать Вонючкой, а Рамси хотел трахать Теона. Но теперь милорд надеется, что Теон и сам хочет Рамси. Какая-то бредовая путаница, словно боги решили поменять ходы, играя в судьбы. - А тебе разве не наплевать на мои желания? - Твои желания? – повторил милорд и встревожено взглянул на Теона. Затем посмотрел на опрокинутый стол, бросил взгляд на крошечное окно в стене трактира. Казалось, вопрос всерьез встревожил его, и он ищет какую-то подсказку, но дать ее некому. Лорд Дредфорта быстро вытер ладони о штаны, и глаза лорда-командующего округлились в изумлении. Он что – взволнован? Рамси облизнул губы и решительно взглянул на Теона. - Нет, не наплевать, - голос, правда, был несколько деревянным. – И какое же, пекло забери, у тебя желание? Это было неожиданно, как будто стоит только сказать, и добрый волшебник Болтон все исполнит. Например, отпустит на все четыре стороны и даст в придачу доброго коня. Такое желание быстро посадит меня на цепь подальше от коней и дорог. Думай сам, боги тут не подскажут. Конечно, если Перевертыш, отложив меч, опустится на колени и с мольбой в голосе попросит еще разок засунуть в него член, милорду это может понравиться. Но результат будет тот же - короткий поводок. Но, может, он найдет мягкую кожу для ошейника и будет пару дней кормить с рук. Думай, как защитить себя. - И как вы оказались у Винтерфелла? Что вы здесь делаете? – он старался, чтобы голос прозвучал уверенно и даже требовательно. Как у лорда-дознавателя. Рамси задумчиво облизал губы, в бледных глазах мелькнуло знакомое плотоядное выражение. Хочет поиграть. А то я чуть ни поверил, что ему не наплевать на мои желания… - А почему здесь оказался лорд-командующий Дозора? Один, без своих парней в черном, и в таком… виде? Теон сразу вспомнил, как Рамси сжимал его, вдыхая запахи, которые накопились за время пути. Жадно дышал Вонючкой, хоть и назвал Теоном. - Хочешь выяснить, можно ли меня легко устроить на псарню Дредфорта? Спина была мокрой от пота, а он как в далеком прошлом не смог удержать свой язык. Глупейшая бравада. Так и напроситься недолго, и вряд ли со мной по соседству окажется Сноу. Губы Рамси скривились. Он подошел к упавшей лавке, легко поднял ее, поставил и, откинув простой черный плащ, уселся. Локти легли на колени, на лицо упала тень и черные пряди волос. Теон не видел, но ощущал внимательно рассматривающие его глаза. Прошу, не смотрите так, милорд. Под такой же изучающий взгляд попадал Вонючка перед тем, как узнать новые правила игры. И сейчас, даже на ногах и с обнаженным клинком, он отчетливо ощущал себя игрушкой. Но в этот раз я выиграю. Боги хотят, чтобы я нашел Джона и поэтому я выиграю. - Я уже звал тебя в Дредфорт, но ты отправился на Стену. А теперь мы встречаемся здесь, лорд-командующий. Почему? - До Ночного Дозора дошли слухи… - Какие? – Рамси склонил голову. Ври. Я же Перевертыш, я умею врать. - О шайке разбойников. Нападают на нищие поселения севера. - Неужели, - невразумительно буркнул милорд и заерзал, устраиваясь поудобнее. Не верит. Никто бы не поверил этой белиберде. Теон загнал меч в ножны, сжал пальцы в кулак и резко распрямил их. Он должен говорить уверенно и спокойно. Как лорд-командующий. Как лорд-дознаватель. Только допрашивают меня. Медленно, чтобы не расплескать сдавленный внутри страх, он подошел к скамье и тоже сел. Будто мог быть на равных с Рамси, но только дальше, как можно дальше от него. Во рту до сих пор стоял терпкий вкус подчинения, острого желания уткнуться лицом в широкие бедра. Теон сглотнул. - Мы выехали из Черного замка, чтобы разобраться в этих слухах. Побывали в разных местах, опросили людей. Остался Дредфорт и Винтерфелл. Я отправил несколько разведчиков в Дредфорт по верхней дороге, а сам поехал сюда вместе с двумя братьями. - В таком изодранном виде? - Ну, путешествие было непростым. Много неожиданных встреч. - Поймали разбойников? - Не совсем. - Невелика охрана лорда-командующего, если рядом орудуют разбойники, - усмехнулся Рамси. - Мне не особо требовалась охрана здесь. Я же не знал, что встречу лорда Болтона. Скоро по Тракту пройдет охраняемая подвода с припасами до Стены. Я собирался вернуться с ней. - И где же те двое? - Пришлось с ними расстаться, - выдавил из себя Теон. – Мне удобнее было остаться одному, чтобы сделать то, что я хочу. Рамси не двигался и не делал попыток приблизиться. Только, повернув голову, неотрывно смотрел на Перевертыша. Следит как охотник за дичью, ждет, когда я ошибусь. Рамси знает все про меня, я не смогу его провести. - Может, ты просто сбежал? - резко бросил милорд и развернулся всем телом, подался вперед. - Зачем? Чтобы попасть к тебе в руки? - страх помог ответить мгновенно, и он же мог выдать с головой. Рамси нахмурился, видимо, пытался найти объяснение, но не мог. - Ты был не против, попасть ко мне в руки, после того, как не выстрелил, - звучало как важный вопрос и ирония одновременно. Рамси стонал и выдыхал мое имя, пока я держал его во рту. Теон вдруг забыл про свой страх и свою уязвимость: - Я.., иногда трудно понять, чего я хочу больше: чтобы ты просто умер или.. - Или? – Рамси снова поддался вперед, удерживая взгляд Теона своими бесцветными иглами. Или просто трахнул меня. - Не важно. Сейчас важно совсем другое. - И что же? - Ты сказал, что тебе не наплевать на мое желание? Милорд чуть наклонил голову, но ничего не ответил. Теон набрал полную грудь воздуха – боги, помогите протянуть время. – Замок закрыт. Я хочу попасть Винтерфелл. - Что? И тебе Винтерфелл? Рамси резко вскочил. Глаза его стали круглыми, лицо побелело. - Проклятая ведьма! Откуда она… Лорду Болтону еще не приходилось вышагивать от стены к стене в такой убогой клетушке. Перепуганный трактирщик сказал, что помещения для благородных путников еще не восстановили, а в этой конуре четыре на четыре шага был хотя бы очаг, вполне приличное окно и перина на широкой кровати. Издевка в том, что сам же и сжег эту богадельню. Впредь, если придется палить городишко, надо оставлять трактиры и таверны. Никогда не знаешь, куда занесет охота или прогулка. Теона он запер в похожую комнату, только с забитым досками крошечным окном, и поставил охрану. Дрыхнуть у дверей запретил. Пусть сторожат, пока он сам не окажется внутри, чего хотелось невыносимо, до мышечных судорог. С момента как он увидел эту лживую тварь в глубине зала, жар в паху не пропадал полностью, чуть притихая, отступая и вновь накатывая невыносимой тяжестью. Зато все вокруг выглядело ярким и дышалось гораздо легче даже у замка старковского отродья, который Рамси Болтон надеялся никогда больше не видеть. Он чуть не отправился прямиком на меч, после того как проклятый Перевертыш оставил его с голым обслюнявленным членом и полез кувыркаться под столом. Рамси, казалось, ослеп на мгновение, так черно стало перед глазами от прихлынувшей крови. Хотелось только схватить и давить. Вдавливать в собственную плоть. Чтобы никогда не осмеливался. Никогда. Но Теон мог осмелиться. И эта мысль и воспоминание о том, как долго он упрашивал обнаглевшего кракена в своей голове откликнуться, как много ему наобещал, в какой-то момент остановила его движение, сбила черную пелену перед глазами. Не стоит сразу душить исполнившееся желание. Или налетать на его меч. Встретить здесь Перевертыша было чистым везением. История о разбойниках звучала в его устах подозрительно: невероятно быстро лорд-командующий здесь оказался. И все-таки оказался. Вряд ли боги были на стороне кровавого лорда Рамси. Проклятые боги севера только за собой оставляют право на кровь. Остальные предназначены ее отдавать. Но не Рамси, и ему плевать на последствия. Эта встреча все равно не случайность. Скорее не обошлось без колдовства пропавшей красноглазой суки. Выполни желание. Сделай то, что он у тебя попросит. Желание ведьмы захватить в Винтерфелл. В котором Рамси ей отказал, чтобы теперь услышать тоже от Теона. Поэтому нужно быть осторожным. Думать, а потом делать. - Поздравляю, бастард. Это звучит как девиз. Может, тебе сделать его своим и добавить к девизу Болтонов. - Я хочу его забрать в Дредфорт. Я просто не могу его отпустить. - Заткнись, Рамси! Это слишком опасно, его могут искать. Не смей похотью накликать драконов на мой замок. - Он мой! И твоя жена тоже! - Вот и обрюхать хотя бы мою жену, а потом будешь сливать семя Болтонов впустую. - Ты и твои правила мертвы, и я могу делать все, что хочу. И получать все. - А ты знаешь, что хочешь получить в конце? Теона Грейджоя. Своего собственного, ручного. Такого, каким он был час назад, когда старательно сосал на коленях на грязном деревянном полу. Его темные волосы скользили по ладони мягко и послушно. Моя собственность. И рукоять меча у его пояса, и брошенная под ноги стрела, и тяжелые сапоги под разметавшимся плащом, и звуки, непристойные сочные звуки, которые он издавал, - все было таким острым и необыкновенным. Рамси замер и уставился на пустой очаг. Теон выглядел красивым и искренним. Так же как Вонючка. И по-другому. Не хватало сладких слез и обнаженного страха, но было что-то другое. Как тогда, в пещере. Виски заломило, и лорд Болтон сдавил их руками. Вонючка всегда старался, он был открыт, не мог лгать, хотел угодить милорду. Чтобы быть в безопасности. А Теон? Сегодня у стола он тоже был искренним, Рамси чуял его желание в каждом выдохе, в каждом движении. Но почему? И почему бросился прочь в последний момент, словно испугался самого себя? Рамси должен понять это, чтобы заполучить Теона. Как понял когда-то принца Винтерфельского. Для этого нужно терпение. Немного внимания и долбанного терпения, и тогда лорд Дредфорта сможет вернуть своего Перевертыша. Он сделает это. Когда лорд Болтон спустился в кухню и потребовал у трактирщика пузырек с маслом, то испытал забытое чувство неловкости. Так было, когда он первый раз увидел, как бородатый поселянин копается огромной рукой у матери между ног, а она стонет, наседая на чужие пальцы. Взгляд ее скользнул к приоткрытой двери, и маленький Рамси бросился прочь, до ночи просидел на сеновале. Ему было стыдно встретиться глазами с матерью, словно это он, а не она, прыгал на волосатой ручище. Потом это первое чувство прошло без следа, и он любил подглядывать и то, как злиться и краснеет мать, заметив его. А сейчас он запихал в карман масло, стараясь не смотреть в заискивающие глаза трактирщика. Этот проклятый бутылек живо напомнил букетики и сладости, которые деревенские недоумки таскали грудастым девкам в надежде их трахнуть. А потом огребали по морде и забирались дрочить в кусты. Рамси не выносил унижения и брал то, что ему было нужно просто так или пустив кровь, что было по-настоящему хорошо. Он сегодня дрочить не собирался, - Теону придется распечатать свои дырки, так или иначе. Но с этим маслом в кармане Рамси будто хотел угодить и понравиться. Скользкой, вечно сбегающей твари, его собственности. Хотел получить его искренность. Если смазкой не удастся его расслабить до обдолбанного пещерного состояния, то можно со спокойной душой избить до крови. Результат будет тот же, и пусть Русе только попробует сказать, что лорд Болтон не попытался вести себя цивилизованно. Около узкой, низенькой двери, за которой заперли Теона, переминался с ноги на ногу Крысиный Ус. Когда охранник увидел своего лорда, то вытянулся и выпучил глаза. Всем видом показывал, что спать просто не способен. Стоит только выпороть одного расслабившегося солдата собственной рукой и до кровавых полос, как остальные начинают ползать на брюхе от старания выслужиться. Преданность питается только болью. А потом прыгает с высокой стены в смерть. - Милорд, все в порядке. В комнате все тихо. - Я тебя, кажется, ни о чем не спрашивал. Заткнись и свободен. - Но как же, милорд? - Заткнись, я сказал, и вали. Я сам разберусь. И позову, когда будет нужно. Деревянная дверь заскрипела на петлях, которые никто не смазывал с самого их рождения в кузнице, и чтобы попасть вовнутрь, пришлось одновременно наклониться и перешагнуть высокий порог. После факела, ярко горящего в коридоре над дверью, внутри показалось темно и безжизненно, - вечерний свет едва пробивался сквозь доски на окне. Но здесь его ждал Теон. А если и не ждал, пекло его, то деться ему все равно было некуда. Рамси задвинул щеколду, сбросил и повесил куртку на косо прибитый крюк. Всмотрелся в темную фигуру на кровати. Теон забрался на мех с ногами. Рамси усмехнулся и снова ощутил, как тянет в паху. Лорд-командующий боится не меньше лорда Вонючки, но только слишком старается прятать все страхи. - Здесь темно. - Хотите, чтобы я извинился, милорд? – звонкий вызов сорвался на последнем слове. Рамси хмыкнул, сглотнул наполнившую рот слюну и сбросил сапоги. В очаге лежали свежие поленья, а рядом – огниво. Какое-то время он провозился с розжигом, которым не привык заниматься. Но сейчас это успокаивало бьющую в висках кровь. Поднялся и всмотрелся в Теона. Тот сидел, опираясь прямой спиной о стену, согнув ноги и положив запястья на острые колени. Пытался выглядеть независимым. Смотрел прямо на Рамси, свет и тени от очага или от страха ходили по напряженному лицу. - Догадался раздеться? - Почти. Жалко свою и так изодранную одежду. Три пальца судорожно сжались и скомкали тонкую серую ткань нательного белья. - Думаешь, я не смог бы ее просто снять? – Рамси опустил руку в карман штанов и обхватил теплый пузырек. - Думаю, где веревки и нож. В кармане? – и, не удержавшись, он притянул колени к груди. - По-твоему, я вообще не могу обойтись без насилия? – прорычал Рамси, чувствуя, как грохот в голове вышвыривает прочь все оставшиеся мысли. - Вспоминаешь о своих стараниях с разбитым лицом в Медвежьей Яме, о которых ты сильно пожалел на следующий день? Нет, Рамси, не можешь, - Теон покачал головой, сжимаясь в клубок - Ты и есть насилие. Ты – чудовище, Рамси Болтон. Что бы ни делал, как бы ни старался, какие сладости бы с собой не принес. И лорд Дредфорта с силой швырнул в огонь уродский пузырек. Стекло взорвалось о поленья, и огонь вспыхнул ярко, взметнулся вверх. - Что это? Что ты сделал? - Выбросил в пекло масло для твоей нерастраханной задницы! Теон замер на мгновение с открытым ртом, а потом - расхохотался. Смех был громким, рваным, с истерическим всхлипом на выдохе. Плечи дернулись, и голова уткнулась в колени. Он смеялся и всхлипывал и явно не мог остановиться. Рамси чувствовал, как под эти звуки каменеет его член, как нужно ему подмять под себя тело напротив, содрать одежду, кожу, - все эту ослепительную, лишающую разума красоту. Чтобы стать цельным, хотя бы ненадолго. Всхлипы постепенно затихли, Теон продолжал сидеть неподвижно, опустив голову на колени. Милорд сбросил с себя штаны, стянул простую темную рубаху. Подошел к кровати. Почувствовав его близкое присутствие, Перевертыш медленно поднял голову. Во взгляде не читалось страха, глаза были почти пусты. Была только усталость и незнакомая Рамси равнодушная покорность. Словно Теон был не с ним, а где-то далеко. Оставил тело и ушел. Он не может это сделать, не имеет право, он мой, весь мой. Рамси ударил наотмашь, потом еще и еще раз. Голова Перевертыша дергалась, как у тряпочной куклы, ударялась о каменную кладку стены. Но он только морщился, руки безвольно лежали вдоль тела. - Смотри на меня, - взревел Рамси и замахнулся снова. Грейджой вздрогнул, открыл глаза и в последний момент перехвалил летящую в него ладонь. Захват был сильным. - Перестань, - попросил он тихо, с настойчивой интонацией. Словно Рамси был способен услышать и просто исполнить его просьбу. Глаза Теона выглядели воспаленными и влажно блестели, нижняя губа опухла, треснула и на ней росла капелька крови. Рамси наклонился и нежно провел языком по губе. Вкус соли, горечи и… - Значит, ты думаешь, что я вообще не могу сделать тебе хорошо? - Если я в твоей власти, то – не можешь, - прошептал он в ответ едва слышно и тут же закрыл глаза, как если бы ожидал удара, хотя все еще крепко удерживал запястье Рамси в своей руке. Как он похож и не похож на Вонючку, как я хочу его. - Что ты знаешь? Ты не понимаешь... Если хочешь, я могу… Укутать тебя одеялом… из моей собственной, снятой по лоскутку кожи. Если бы ты принял это. - Отпустить меня? - Нет, ни за что. И Рамси упал на Теона, впиваясь в разбитые губы, жадно пробираясь руками под тонкую рубашку, где было его тепло, и его дрожь и эти шрамы, гладко скользившие под пальцами. Ткань разделяла их, мешала прижаться, чтобы почувствовать рельеф стройного тела собственной кожей и плотью, и Рамси торопливо срывал - вверх через голову и вниз к обнаженным ступням - все эти лишние тряпки. Когда Теон развернулся под ним – худощавый и как всегда напряженный, Рамси накрыл его собой полностью, вжимаясь бедрами, животом, грудью. Кожа льнула к коже, и он чувствовал дрожь под собой и его сбивающееся дыхание, как свое собственное. Глубже было не пробраться, а милорду никогда не хватало предложенного. Нужно оказаться внутри, стать одним существом по-настоящему и навсегда. Рамси качнулся, не желая отрываться от этого теплого чуть влажного тела, но член, вдавленный в пах Теона, требовал большего. Пытаясь себя контролировать, милорд захватил ртом кожу на изгибе шеи, как и раньше, в нижнем зале трактира. От разбросанных волос пахло потом, дымом от костра и сырой землей. Он пососал, пытаясь распробовать вкус, не вгрызаясь клыками, и по телу Теона прошла дрожь. Легкий вздох, и комок мышц под грудной клеткой чуть распустился. Он хочет меня, наверняка. Чтобы я делал с ним все это. От такой мысли член дернулся, и все закружилось, выходя из-под контроля. Отпрянув назад, он подхватил под колено ногу, приподнимая ее, заставляя согнуться. Сопротивления не было, и между ягодиц открылся крошечный горячий вход. Когда головка члена уперлась в него, взгляд Рамси наткнулся на обрубок, спрятанный в завитках жестких волос. Слишком мал, по нему не поймешь… Накатила волна раздражения, и он толкнулся с силой, входя сразу наполовину. Теон зашипел и попытался отстраниться. Нет, не сейчас. Он слишком сильно, невыносимо хотел его и просто уже не мог ждать и терпеть. Поэтому вцепился в бедра и вошел до конца. Попытался еще дальше, глубже возможного, царапая прохладную кожу под руками. Было тесно и хорошо, как в горячечном больном бреду, в который можно погружаться бесконечно. Главное держать крепче, чтобы не дергался, не пытался соскользнуть в сторону, раствориться под ладонями. Рамси навалился, ухватив острое плечо и удержая согнутую ногу, чтобы распластанное внизу тело, доставалось ему без остатка. Лицо Теона кривилось от боли, он судорожно вдыхал воздух и комкал руками мех. Это привычно возбуждало, усиливало бьющую Рамси лихорадку. Он ускорял темп, трахая его так сильно, как только мог. Как всегда хотел. Вдалбливался в задницу все глубже с каждым разом. Озверело. Отчаянно. Сбивая дыхание. Облегчение было совсем близко, и он ускорял темп. Рамси сдавил рукой шею, нащупал бешеный стук крови под подбородком, резко выдохнул и кончил. Глаза закатились от невыносимого, оглушающего наслаждения, и он упал на Теона, уткнулся лицом в острые ключицы. Они лежали так какое-то время, никто не пытался изменить позу. Горячка отступила, и Рамси ощутил странную растерянность. - Послушай, я…, - начал он и прервался. Теон под ним был совершенно неподвижен, даже дыхание едва трепетало в груди. Что он теперь скажет ему, что сделает? Ты и есть насилие, Рамси. Нет, в другой раз я сделаю по-другому. Тебе понравится. Сейчас невозможно было остановиться. Просто не мог… - Если ты хочешь, я захвачу Винтерфелл. Он будет твой.