Дознание. Призраки Винтерфелла

Шепот множества голосов наполнил сознание Теона. Он не мог понять, где он и что с ним происходит. Было темно, и хотя боль не ощущалась, слабость накатывала волна за волной. Вместе с ней уходили части его самого, но не исчезали полностью, а словно длинные щупальца тянулись следом, принося неразборчивые слова и призрачные видения. Крипта, крипта, это была крипта и нож Рамси у горла. Ему казалось, что милорд рядом, гневается, чего-то хочет, тянет за собой жаркими руками. Но только привычный мир теперь вывернуло наизнанку, и Рамси Болтон, с накопившейся в нем яростью, болью и жаждой, остался где-то за его границей, а Теон уходил, погружался в пространство теней и шепота, где он не будет чувствовать ничего. Наверное, так умирают. Он давно убедил себя, что смерть – это хорошо. Когда тебя отпускает то, что долго и больно держало, выворачивая суставы и душу, и ты можешь плыть. Свободно, в любом направлении. Или лежать, не шевелясь, позволяя колкой соленой воде растворять твое тело, уносить по частям за горизонт. И будет легко, даже если ты останешься один, оставленный всеми богами, в этом пустом, бесконечном море. Старые боги…, я не выполнил их волю, предал… Эта мысль пробила Теона тревогой, и желанное чувство покоя стало рассеиваться быстро, неудержимо. Смерть не будет добра, будет ждать его, чтобы оставить в темноте, снова назвать Перевертышем и Вонючкой, чтобы заставить забыть имя, которое вернули боги. Ему нужно было выбраться, нужно увидеть, где он, понять, что делать. Преодолевая слабость и страх, Теон распахнул глаза, и образы, звуки хлынули в него сразу со всех сторон. Их было слишком много, почти непереносимо. Словно он превратился в бесконечное переплетение щупалец, и каждый отросток видел, помнил то, что происходило когда-то и происходит сейчас. Стены и башни Винтерфелла, незнакомые лица, солнце, палящее над кроной чардрева, чья-то рука в разодранной перчатке заносит меч над обнаженной шеей, женское лицо, искаженное гневом, коротко усмехнувшийся Нед Старк, а потом Джон Сноу, задумчивый, с длинным стеблем травы в руках. Призраки. Он увидел Улыбчивого, взвившегося на дыбы, с густой пеной по краю губ. Огонь полностью охватил гриву и уже плясал на кончиках черных ушей. - Где я?! – Теон кричал, но не слышал себя, только неразборчивый шелест множества чужих голосов. Я стал одним из призраков? - Твоя кровь, Теон Грейджой, – слова прозвучали едва слышно, будто их принесло далекое эхо. Перевертыш узнал голос. Или казалось? - Бран? - Имя тебе не нужно. Нужна твоя кровь на земле Старых богов, на корнях древних деревьев, в крипте. Ты должен понять все. Ты должен остановить Джона. - Остановить? - И спасти. Я покажу тебе. Ветер тянул черный дым вдоль изуродованных строений. Внутренние перекрытия Первой твердыни обнажились, и с края рухнувшей стены свисала чья-то окровавленная рука. Каменная требуха была разбросанная по земле. Лишенная нижней челюсти морда горгульи пялилась в серое небо. Теон уже видел, как Винтерфелл поглощали боль и огонь, но теперь перед глазами разворачивались следы их разгула. Осевшая к земле дверь крипты рывком распахнулась, отбрасывая в сторону огромный кусок гранита, из проема появился наконечник копья, а затем и одичалая, уведшая из-под носа Перевертыша Брана и Рикона. Через минуту они все были наверху – дети и взрослые. Двое из выбравшихся наружу слишком долго не давали принцу Винтерфелла уснуть по ночам. Мелькнула тревожная мысль, - вдруг они его видят здесь и сейчас? Стало как-то неловко. Все же лучше отвернуться, сделать, например, вид, что чешется колено. Но у него не было колена. Теперь у него не было тела. Призрак. Он не мог управлять даже тем, что видел, - образы помимо воли тянули его вниз, в глубину черного проема крипты. Витки узкой лестницы промелькнули, и Теон оказался в самом низу. Каменное чрево крипты сдавило кольцом. Он видел пространство так четко, как никогда при жизни. Различал трещины, опутавшие паутиной старые гробницы, влагу, сочащуюся из земли в дальних углах, мельчайшие крупинки ржавчины на коленях древних королей. Слышал шорох земляных червей под осевшими постаментами. Что-то ждало его здесь, что-то страшное. Ему хотелось исчезнуть, закрыть глаза. Но их не было. - Не бойся, Теон. Здесь просто много твоей крови, и ты можешь видеть почти так же как я… И он увидел. Древние короли севера ворочались в своих гробницах, их шепот становился все громче, все разборчивее. Смерть множества людей, накрывшая замок, докатилась сюда, в крипты, тянувшиеся под богорощей, и не давала мертвецам покоя. Тревожила, рождала жажду крови и мести. Но страшнее всего были бесплотные призраки, поднимающиеся над изваяниями северных владык, утративших мечи. Они были сотканы из чистого, режущего плоть гнева. Их белесые полупрозрачные тени казались рваными, неустойчивыми, как болотный туман. Чудовищные создания поворачивали головы, увенчанными призрачными коронами, и шарили пустыми глазами вдоль приземистых колонн, по сводчатому потолку. Искали… И Теон встречал каждый мертвый взгляд, слышал шепот тех, кто восстал в нижних полуразрушенных залах. Призраки проснулись, их разбудила смерть Винтерфелла. Призраки без мечей. А потом Боги показали ее. Белка сидела в полукруглой каменной нише рядом с лестничным проемом. Маленькая, завернутая в плащ фигурка. Колчан стрел, лежащий у ног. Девушка была расстроена и сердита. Теон помнил, как выглядела эта складка между тонких бровей, как Белка хмурилась, как заострялся ее нос, когда она вываливала Перевертышу все, что о нем думает. Но сейчас было что-то еще, - напряжение в ее плечах, сжатый на колене кулак. Эта была та самая ночь, когда лорд Рамси спустил кровь глупых прачек под корни чардрева. Они слишком задирали носы. Шлюхи, возомнившие себя воительницами. Руки Рябины были связаны за спиной, когда она, совершенно голая, пыталась вывернуться из-под сидящего на ней Живодера и Деймона, опустившего сапог на ее растрепанную голову. Прачка была костлявой, мускулистой, и только рычала, как волчица, и беспомощно крутилась по окровавленной наледи, пока лезвие оставляло полосу за полосой на ее спине, формировало лоскуты. Деймон рассмеялся и надавил сильнее, в челюсти копьеносицы что-то хрустнуло, и изо рта обильно потекла кровь. - Рваная сучья щель, я обтяну твоей шкурой отхожее место. Твоей и остальных уродливых потаскух. Буду ссать на вас каждый долбанный день, - глаза Рамси казались черными от гнева, рот кривился и дергался, когда он присел над телом Рябины. Теона заполнил ужас, картина плыла перед глазами. Чей-то раззявленный в крике рот, заледеневшая кровь на распахнутом камзоле Рамси. Милорд, не нужно, я же вернулся, милорд… Нет, о чем я? Я никогда не вернусь обратно! Перевертыша бы согнуло пополам от страха и тошноты, если бы он чувствовал собственное тело, но у него осталась только кровь, расплывающаяся пятнами от крипт до богорощи. - Эти жертвы сорвали последние запоры гробниц, Теон. Он смотрел, как сочится из открытой крипты белесый туман – призраки выбирались наружу. Они брели среди солдат, отчаянно дерущихся между ледяных траншей. Не видимые никем. Мечи, сталкиваясь, проходили насквозь их тел. Люди Станниса цеплялись за каждую снежную и каменную преграду, а гвардейцы, со знаками Болтонов, падали, отступали, оставляли на посеревшем снегу густые красные полосы, которые притягивали древних старковских королей. Смерть кормила всех до отвала. Мир снова развернулся вокруг Теона, день сменила ночь, и он увидел короля. Тот стоял у руин Первой Твердыни совершенно один, окруженный кольцом призраков. Станнис был хмур и собран, впрочем, таким Теон и запомнил его. Рука в перчатке лежала на эфесе меча, и король не отрывал взгляда от высокой, качнувшейся ему навстречу фигуры, плечи которой покрывал клочковатый туман – мех неведомого, потустороннего зверя. Две чуть светящиеся руки потянулись к поясу короля. Он сделал шаг назад, вырвал из ножен меч и рубанул наискось от плеча к бедру приблизившегося призрака. Меч прошел сквозь бесплотную тень и вспыхнул ослепляюще ярко. Тысяча солнц и оттенков цвета мелькнули на клинке, и ровный красноватый свет разлился вокруг. К королю со всех сторон бежали его люди, они смотрели на горящий в руках Станниса меч, словно не было более ничего достойного внимания. А Баратеон видел совсем другое - он отступал от жадно тянущихся к клинку призрачных рук, от ставшего еще выше и шире в плечах страшного северного мертвеца. Наверно сжигать врагов у венценосного оленя получается лучше, чем разрубать их. Меч Баратеона скорее добавлял призракам плоти, а не отнимал ее. Но образы снова сменились. В богороще медленно падал снег, и Станнис стоял у чардрева, всматривался в красные глаза богов с суровой пристальностью судьи, словно обращался к жалкому Перевертышу, болтавшемуся в железных кольцах позорной башенки. Он явно пришел сюда не просить, но требовать ответа. Ответов, даже кратких, Теон не расслышал, как ни напрягался. Вскоре откуда-то выплыла медвежья фигура Амбера Морса. В выпученном красном глазу старикана без труда читалось желание получить ответы на собственные вполне конкретные вопросы. - Ваше Величество, все готовы выступать. - Я знаю это, лорд Амбер. Вы слышали о вере Старков в призраков, которых удерживают в гробницах вложенные им в руки мечи? - Было такое, Ваше величество. Но вряд ли эти выдумки помогут нам в походе. - Я видел их. - Видели? – кустистые брови Амбера недоверчиво поползли наверх. Смерть Шлюхам никогда не производил впечатления человека, способного поверить даже в обычную историю о деревенской ведьме, не то что в легенды о призраках. Станнис выбрал самого неблагодарного слушателя. Впрочем, король был из тех, кто использует подвернувшееся под руку. - Я коснулся рукояти меча и увидел окруживших меня призраков. Когда я ударил одного из них, меч вспыхнул как никогда ярко. - Прошлой ночью я видел в руках Вашего Величества сияющий меч, - проскрипел Морс Амбер. Судя по выражению лица, он до сих пор надеялся, что увиденное было дурным сном после дешевой выпивки. - Он никогда так раньше не горел. Даже напившись крови в последней битве, меч светился ровно, но слабо. И только войдя в тело призрака, меч вспыхнул… Но к утру он вновь потускнел. - Что вы хотите этим сказать, Ваше Величество? - Вы знаете легенду об Азоре Ахае? - Северные небылицы о герое, победившем Иных? - Да. Но чтобы победить Иных, нужно двигаться на север, лорд Амбер, не так ли? - Очевидно так, Ваше величество, - выдавил Смерть Шлюхам и в явном умственном затруднении ухватился за бороду. - А мы от цитадели севера отправляемся на юг и вряд ли столкнемся с Владыкой Тьмы. - Что вы хотите этим сказать? - Хочу сказать, что пора посмотреть правде в глаза. Отведите меня в крипты Старков, лорд Амбер. Вы поможете найти мне старую гробницу. А потом мы выступим на юг. Образы вновь замелькали перед Теоном. Опустевший, заросший снегом Винтерфелл. Изможденный, совсем не похожий на себя Джон, едва бредущий к арсеналу по переходу. Закутанные в меха и тряпки люди разгребают завалы, суетятся у разрушенных стен. Стучит молот, черный дым костра поднимается над крышей Гостевого дома. И еще женщина. Она резко повернулась, когда Грейджой увидел ее тонкую фигуру на краю богорощи. И в то же мгновение его накрыло ощущение опасности. Черное пламя вместо сердца. Черное пламя между стволами затихшего, настороженного леса – минует ли угроза? Снег растил сугробы от Колокольней до Библиотечной башни и дальше, к Великому замку. Темнота ночи сменялась днем. Вдоль Гостевого дома перемещались закутанные в меха фигуры, но ничего страшного не происходило, даже призраки исчезли из видений Теона. Что их усмирило? Зима промелькнула быстро, и Перевертыш вновь оказался у входа в крипты. Теперь дверь выглядела так же, как перед его последним спуском вниз, окончившимся не особо блистательно. Дверь приподняли над землей, поросшей зеленой весенней травой, выстроив из железного дерева небольшой полукруглый портал. И около нее стояла высокая девушка, ее открытое лицо с высокими скулами было задумчиво. Она протянула руку к двери, помедлила и отступила. - Вам помочь, леди Санса? – с чрезмерным подобострастием проговорил стоящий за ее спиной сопровождающий. Теон узнал его. Долговязый кастелян, распоряжающийся всем в замке. У него были маленькие, выцветшие до слепоты глазки, и практические голые веки. Скошенный подбородок переходил в длинную кривую шею, а та – в сутулые плечи. Губы влажно блестели. - Не нужно, мейстер Колемон. Чтобы помочь мне спуститься, я взяла Подрика. Вы же просто пришли удовлетворить собственное любопытство, не так ли? Судя по всему, Сансе не нравился этот странный спутник, но она была слишком вежливой, чтобы просто его прогнать. Или надеялась на того самого Подрика, что стоял рядом, вцепившись пальцами в факел, как в отточенный для боя меч. - Любопытство. Можно и так сказать. Я никогда не был в криптах, миледи. Не ходил в гости к мертвецам. Скорее это они проходили ко мне в гости, - и он захихикал, странно забулькал горлом. - Лучше бы вы остались наверху, - не удержавшись, обронила Санса. - Я не буду вам докучать, миледи. Дверь бравый Подрик все же открыл и даже первым двинулся вниз. Старые боги и собственная кровь снова затянули Теона в крипты. Он бы зажмурил глаза, закрыл их ладонями, если бы мог... Но здесь, в посмертии, ему не оставили ни глаз, ни рук, только распахнутое сознание, которое, как мячик, помимо его воли, боги перебрасывали от события к событию. Эта была очень старая гробница на стороне древних королей севера: выщербленный временем постамент, и изваяние высокого воина в почти почерневшей короне. Огромные, лежащие на коленях каменные ладони были пусты и, как болезнью, обметаны следами ржавчины. Место погребения за массивной гранитной колонной оставалось во тьме, но Теон отчетливо видел узловатые руки неприятного мейстера, оглаживающие крышку гробницы и жадно подрагивающие. Это выглядело необъяснимо и зловеще. Сутулая фигура склонилась ниже, длинные пальцы пролезли в щель под верхней частью надгробия, покатые плечи напряглись, но почти сразу мейстер отпрянул, словно обжегся. - Леди Санса, - Колемон визгливо крикнул в сторону дальней, освещенной факелом части крипты. – Будьте добры, подскажите, что за король здесь похоронен? - Не знаю, - голос леди Старк казался тихим эхом. – Очень древний. Когда я была девочкой, у него уже не было меча. - Может, он просто забрал его с собой? – едва слышно прошипел безумный мейстер и вдруг прижался ухом к камню, словно надеялся уловить звуки чего-то живого в этом хранилище древнего праха. - Ты понял, Теон? – это был голос его бога. Взволнованный и мальчишеский. - Бран? Это ты? Что я должен понять? Зачем мне все это? - Трудно говорить. Смотри, я покажу еще. Колемон поднял голову и посмотрел на Перевертыша своим остановившимся, слепым взглядом, и Теона выбросило в снежную пургу. С клыков обнажившихся скал густо летел снег. Вихрился над серо-зелеными соснами, превращал небо в непроглядное, серое полотно. Где-то истошно выли волки, скрипели под напором ветра высокие стволы. Внезапно зимняя вьюга устремилась вперед и накрыла свободную от снега поляну между расступившимися страж-древами. Сила ветра крепла, и снежные лапы тянулись все дальше. Короткая весенняя трава, пробившаяся сквозь сгнивший настил прошлого лета, сначала только подернулась белым крошевом, потом, покрытая им полностью, стала чахнуть, чернеть, умирать на глазах. Теон видел разрушенное до основания поселение у моря. Невозможно понять, что именно было когда-то построено на этом берегу – теперь осталась мешанина обгоревшего дерева и камня. Из-под изодранной меховой куртки торчали лоскуты полусгнившей плоти, на сломанной подпорке шатра крутилось костяное ожерелье. В этом мертвом месте не было зелени, но черная вспучившаяся от влаги земля старалась переварить всю гниль погибшего города. Снежная поземка потянулась по обломкам, заполняя уродливые выступы и пустоты. Лужи схватились ледяной коркой и, откинув край рваного бесцветного полотнища, на ноги поднялся страшный, наполовину сгнивший мертвец. Неуклюже качнулся вперед, перешагнул через сломанные сани и побрел дальше. За ним поднялся второй. Его синие, лишенные век глаза шарили по округе. Зима возвращалась, поднимая смерть. Лорд-командующий знал это и раньше. Но сейчас он видел наступление тьмы сразу с нескольких сторон, а над всем этим долговязую сутулую фигуру на крепостной стене Винтерфелла – мейстер смотрел на север, и его тонкие бледные губы беззвучно шевелились. К нему, к этим гранитным стенам тянулись руки холода. Потому что… Картинка перевернулась, и Теон задохнулся бы, если бы у него осталась грудь и дыхание. Злой, багровый огонь костра между деревьями освещал двоих. Черты лица Сноу стали резче, скулы заострились. Он хмурился, и между широкими бровями легла складка. Волосы стали непривычно длинными, и только серые глаза были такими знакомыми… и такими забытыми. Рядом с ним, под полотнищем, которое слабо защищало от летящего снега, сидела та самая женщина, с черным огнем вместо сердца и красными пронзительными глазами. Она подняла голову, словно почувствовала чье-то присутствие. С ними был кто-то еще, Теон заметил страшную, скользящую между деревьев тень. Она напоминала… Нет, это морок, неотступная память о Дредфорте. Серый, продуваемый северным ветром Винтерфелл был словно в центре затягивающейся петли. И Перевертыш. Но он умер, ему теперь все равно. Иногда совсем неплохо хотя бы вовремя умереть. Смотреть, как мир дохнет - не особенно больно. Когда нет тела. Только и посмеяться над всем этим пеклом, теперь не выйдет. - Ты понимаешь, Теон? - Бран? - Да, меня так звали. Ты должен…, - и голос растаял. - Бран, но ведь я…, - он хотел объяснить, что умер, потому что ошибся, и вместо того, чтобы смолчать и подставить милорду рот, наболтал лишнего и подставил шею. Дерьмовый выбор. Но говорить об этом Брану, пусть даже он теперь присоединился к богам и все знал наперед, было стыдно. Образы замелькали с безумной скоростью, сливаясь в один бессмысленно запутанный клубок. Карен, гвардеец из Долины, кровь на постаменте, кровь на ступенях крипты, горячие руки у шеи, красная влага, стекающая с обнимающего его белого ствола… И Рамси. Руки милорда были связаны, вывернуты за спиной, голова опущена, и колтун черных волос падал рубаху, покрытую коростой крови. Моя кровь. Теон как будто собственным телом льнул к груди милорда и едва слышал шорох замедляющегося сердца. Страшный зверь медленно умирал, и это казалось невозможным, почти невыносимым... - Я не хотел, Теон… - это был едва уловимый обрывок длинной, бесконечно больной мысли. И Теон распахнул глаза. Темно и сыро. И только ствол у его головы, казалось, источал ровное, живительное тепло. - Я знаю, - ответил Теон и коснулся пореза на шее. Кровь не текла, рана ныла так, словно была не свежей, а заживающей. Над головой раскачивались красные листья. Старые боги умели трахать не хуже хозяина Дредфорта. - Я все понял, Бран. **** Ты не можешь. Не смеешь. Ты – мой. Не Сноу. Я знаю. Мой! Как ты посмел такое сказать? Слышишь? Не молчи, отвечай мне, сучий выкормыш. Ты разговаривал со мной. Был рядом. Я делал все, что ты хотел. Долбанное пекло! Выполнял твои желания! Как сказала тварь с красными глазами. Гнусная ведьма… Это она хотела твоей смерти. Не я! Ты же не хотел умирать? Я не хочу, чтобы ты умирал! Только не молчи. Вонючка! Скажи хоть что-нибудь. Ты – мой, предатель. Гнусная, скользкая тварь, ты опять сбежал! Теперь не найти. Я найду тебя, если сдохну? Найду? Отвечай!!! Почему так темно? Теон, скажи, почему так темно вокруг? Теон, почему? И невозможно дышать. Рамси был словно в могиле, в окружении тесной, давящей со всех сторон земли. Мысли метались совершенно бессвязно. Скручивали отчаянием. Он не выносил туннели, узкие проходы, подземные норы, ненавидел черную тесноту. Милорд никогда не приказывал закапывать исковерканные тела – в пекло этот ужас от тяжести навалившей грязи, если он не может никого порадовать. Лучше уж раскрытое под небом тело и сохнущая на ветру кровь. В последний раз. Он хотел согнуться пополам и заорать от боли и ярости. Ударить хоть кого-то… наотмашь голой рукой, кинжалом. Чем угодно… Бить, бить, бить, пока хлюпающая плоть не затихнет под ним. Пока… Но земля давила со всех сторон холодно и слепо. Рамси не мог пошевелиться и даже вдохнуть. Бьющее внутри напряжение, казалось, вот-вот прорвет кожу и полезет внутренностями наружу, чтобы прогрызться из влажной могилы. Меня закопали вместо Теона? Его бросили в богороще, а меня закопали? Рваные траханные уроды! Этот безволосый членосос, у которого нужно было вырвать глотку сразу, без разговоров. Закопал меня. А Перевертыша? Его нельзя закапывать. Он – мой… Он слишком красивый, чтобы быть пожранным землей. Чтобы у него вместо глаз ползали жирные маслянистые черви. - Ты же сам его убил, лорд Болтон, какая теперь разница? – уже знакомый голос прозвучал в голове издевательскими интонациями. - Ты кто, ублюдок? – Рамси рванулся из стянувшей его петли, и она чуть поддалась. - Я не убивал твою зверушку. И не закапывал ее, не злись. Но черви все равно сожрут его глаза. - Выпусти меня, урод! Выпусти! – он кричал во весь голос, странно, что земля не забивалась ему в глотку. - Ты должен был спасти Перевертыша! - Зачем? Ты сам помнишь, почему пустил ему кровь? Лицо Теона было так близко – заострившиеся скулы, необычно пронзительный взгляд под напряженными веками. Брови потеряли свой разлет и превратились в два коротких кинжала. Если бы это был только страх, Рамси не стал бы его резать. Страх тоже был, но он отступил, растворился в отчаянной решимости и ярости. Теону было плевать на то, что случится дальше. И поэтому он сказал это. Все, что хотел. Твои мысли бегают по одному кругу. Ты животное, способен только пожирать. Мне нужен Сноу… Каждое сказанное Теоном слово вспыхивало огненной болью в голове. Резко накатила тошнота. Долбанные старковские крипты, с их королями, лордами, мальчишкой без сознания у подножия заляпанной кровью гробницы, закручивались вокруг Рамси, как крюк-кошка перед броском. Он должен был сделать хоть что-то, чтобы погасить невыносимую боль и отчаяние. Что-то еще более страшное, чем режущие слова Перевертыша. Что убьет его самого. Навсегда избавит от необходимости чувствовать. Чувствовать свою уязвимость. Милорд не может быть уязвимым. Нож вошел в плоть, Теон качнулся и стал падать. Сначала на Рамси, а потом вниз, вслед за подогнувшимися коленями. Голова его судорожно дернулась, а из-под опущенных ресниц медленно вытекала слеза. - Взбесившуюся сучку остается только убить, не так ли, лорд Рамси? – и мерзкое существо в его голове хохотнуло. - Он и раньше…, - Рамси ответил, не думая, но тут же прикусил язык. Попытался сдвинуться. Но земляной толще было плевать на его рывки. Теон когда-то говорил вещи и похуже. Тогда они были забавными. Каждое длинное ругательство, как подарок: зуб, потемневший лоскуток соска, захлебывающиеся в рыданиях мольбы. Сопротивление было таким сладким, как сдерживаемая разрядка. Даже было немного жаль, когда оно исчезло. Почему же в криптах стало так невыносимо больно. Ублюдок Сноу! - Раньше? Хороший хозяин не станет убивать еще не прирученного волка, а вот взбесившегося и бесполезного… Уж я то знаю, лорд Болтон. Нет! Это не так. Что ты можешь знать, шепелявый недоносок? Что ты можешь знать обо мне? Теон не… Когда он стреляет, то прикусывает нижнюю губу. Я хочу это видеть. Вороны называют его лордом-командующим. Пусть. Но он – мой! Был моим. - Что тебе нужно от меня? Почему затолкал в землю? Чтобы пичкать всем этим поучительным дерьмом? - Ты сам, лорд Рамси, решил забраться в могилу. Думаешь, лучший выбор? – невидимый презрительно хмыкнул. - Я лишь хочу помочь. Хозяин Дредфорта достоин кое-чего получше. - Чего же? Быть Хранителем севера? – он мог бы рассмеяться. Раньше. - Гораздо большего. Свободы убивать. - Например, тебя? - О! Мы с вами договоримся, лорд Болтон. Я помогу выбраться. - Неужели? Он толкнулся снова, но в этот раз от движения земля начала расступаться, уходя вниз. Рамси закрыл глаза, боясь поверить в освобождение, пытаясь успокоить стук крови в голове. Дышать было по-прежнему тяжело, и тело оставалось спеленатым, но между сомкнутых ресниц пробивался свет. Он больше не чувствовал себя, как в могиле. То, что происходило с ним, было тарханным пеклом. Может, сон начался с вонючих крипт? Рамси не стал сразу открывать глаза, только прислушивался, вдыхал запах теплого жилого помещения. Пахло сырым волчьим мехом, птичьим пометом и слегка подкисшим вином. Но сильнее всего - кровью от него самого. Рубашка влажно липла к груди. Не сон. Его вновь затошнило, и, напрягшись, Рамси отчетливо ощутил веревки, туго обхватывающие плечи, тело и руки, вывернутые за спиной. О, ты напрасно думаешь, лысый хрен, что со мною так можно договориться. Я всегда свободен убить. Особенно теперь. Особенно тебя. Он поднял голову и медленно открыл глаза. Нелепая фигура с узкими сутулыми плечами замерла в трех футах от милорда, который сидел связанный на какой-то деревянной хреновине. Блеклые, лишенные ресниц глаза, рассматривали лорда Болтона с интересом. Как особенную зверушку. Кадык на длинной кривой шее дернулся, и сутулый быстро облизал губы. Рассмотрев открывшую глаза добычу, он громко хмыкнул, но не сказал ни слова. Лысый глистогон, похоже, нисколько не боялся хозяина Дредфорта. Он его хотел. Это выражение животной похоти на лице плюгавого недоноска должно было развеселить Рамси, но злило даже больше, чем врезавшиеся в запястья веревки. - Дерьмово вы договариваетесь в своем замке. Хотя чего еще ждать от выкормышей Старков. Язвительно сказать не получилось, - гнев выплескивался наружу. - Но мы ведь еще не договорились, лорд Болтон, - прошипел тот в ответ. – И даже, как следует, не познакомились. Меня все зовут Джадис Колемон. Но это не мое имя. Я его позаимствовал на время. Вместе с тщедушным телом, которое как раз было в Винтерфелле. Рамси нахмурился, пытаясь понять сказанное. Похоже, повезло нарваться на долбанутого. Который посмел… Руки сами крутанулись за спиной, пытаясь вырваться из веревок. Бесполезно. Нет, не думать о Перевертыше. Не думать о быстро текущей крови, иначе... Я должен убить уродца и выбраться отсюда. Найти тело, брошенное в богороще. И тогда смогу сидеть рядом с ним. Сотру кровь. Нужно убрать с лица мокрые волосы. Закрыть глаза. Чтобы черви не могли в них забраться. Я буду сторожить. Не отойду больше от тебя. Никто не посмеет тронуть Теона. Пока Рамси жив... Милорд шумно выдохнул и постарался откинуться на высокую деревянную спинку позади. Она не казалась удобной. - И что дальше? Хочешь рассказать мне свою историю? - Кое-что из истории ты уже знаешь, лорд Болтон. Не так давно мы встречались. Долговязый довольно хихикнул и, сделав несколько неожиданно широких шагов, коснулся рукой зажившей раны на голове Рамси: – Мой подарок все еще болит? Вопрос был неожиданный, и пару мгновений в голове Рамси скрипел проржавевший механизм. Но с усилием зубцы сцепились, и все стало очевидным. - Варг! Траханный колдун! – не в состоянии сдержать ярость, милорд рванулся навстречу, - грубо отесанное полено за спиной даже не качнулось. – Пекло, я же убил тебя! - Меня нельзя убить, - высокомерно заявил лжемейстер. – Я превыше любого варга. Король оборотней. Хозяин одарил меня бесконечными жизнями. Животные, люди – всего лишь рабы. Все вы – просто шкуры, которые мне удобно содрать и одеть на себя. Рамси вцепился глазами в уходящий вверх блеклый взгляд, в кривившееся ухмылкой лицо, подрагивающий уголок узкого влажного рта. Зубы выглядели слишком крупными для худого тела и головы, похожей на яйцо. Желтый резец был сломан почти под десну. Плечо безволосого напряженно дернулось вверх, и тот отступил назад. Много о себе думаешь, оборотень, и боишься. Меня или своего хозяина? - И зачем же я могу понадобиться такому могучему колдуну? Хочешь примерить и мою шкуру? - Я бы мог, - быстро ответил тот и вытер ладони о мейстерский балахон. Хотел бы – читалось в потерявших подвижность глазах. Меня или мое тело? Он смотрит на меня, как на лакомый кусок. Он шарился у меня в голове. Рамси содрогнулся и едва сдержал рвущееся наружу утробное рычание. Ублюдочное животное. Если он боится, то не Рамси Болтона. Зря. Я убью его. - Мог бы, но не стану, - разочарованно проговорил оборотень. - Ты нужен Хозяину. Владыке Тьмы. Ему на севере нужны и живые союзники, люди с теплой кровью. - И зачем я ему понадобился? Рамси постарался успокоиться, устроиться удобнее на этом неплохо сделанном пыточном стульчике. По-видимому, ножки вбили прямо в деревянный настил. Что это за место в гнусном замке? Колемон суетливо оглянулся через плечо и опять облизал губы. Боится что-то сделать неправильное или сказать невпопад. Похоже Владыка Света и Владыка Тьмы рвут друг у друга лордов севера, как оголодавшие псы. Все-таки Старые боги были куда приятнее, веками молча торчали среди стволов, не лезли ни к кому с предсказаниями и угрозами, не отправляли по замкам омерзительных колдунов и ведьм. Рамси ненавидел ведьм, но теперь думал, что их на худой конец можно трахнуть. И что продернутый насквозь и через задницу ремень все же лучше, чем липкий членоголовый червяк, ползающий у тебя в мозгу, лезущий в мучительные мысли о Перевертыше. Он – мой! А ты его бросил умирать. Одного. Я никогда бы не оставил его совсем одного. Когда крови почти не осталось. Сердце снова ускорилось, и шум в ушах мешал понять смысл зудящих звуков, которые издавал оборотень. Объяснял что-то. - И у Дредфорта будет армия мертвецов. Вокруг замка и по всей границе северных земель. Безупречная армия – послушная и неутомимая. Она будет подчиняться только лорду Болтону. Ты будешь Королем Севера. Королем ночи от Клыков Зимы до Речных Земель, а может, и дальше. И никто не посмеет сопротивляться. Глаза варга блестели, он хватался то за мейстерскую цепь, то за уродливые деревянные амулеты, болтавшиеся у него на груди. Он и сам был похоже не прочь возглавить армию мертвецов. - Зима закончилась, оборотень. Драконы превратили упырей в гниль. - Наверное, лорд Болтон был так взволнован ползанием по стенам и криптам, что не заметил снега и ветра, - ядовито хихикнул оборотень. - Но и солнца ведь не заметил? Воля Владыки крепнет. За Стеной собираются не сгнившие кости. А из ворон получится неплохое воинство тьмы. Зима вернется, и драконы ничего не смогут сделать. Варг говорил и, не останавливаясь, двигался от угла к углу своей захламленной конуры. Замолк ненадолго, погремел чем-то над огромным сундуком у стены, потом обошел Рамси, оказался у него за спиной и продолжил вещать возбужденным высоким голосом: - Равновесие нарушено, сказал Хозяин, и удар влечет за собой удар, лев не лезет в берлогу к медведю. Иногда Владыку Ночи трудно понять, лорд Рамси. Но нужно убить красную жрицу и мальчишку и запечатать крипты. Тогда следующую Стену поклонщикам придется воздвигать за рвом Кейлин. - Красную жрицу – это хорошо, - промурлыкал Рамси. И тебя с ней заодно с ней. – Но зима – это отвратительно. Нечего жрать и пить, некого трахать и дикий холод. А ходячие мертвецы – это и вовсе мерзкая дрянь. Кроме того, красная жрица уже обещала ему северное королевство, если он отдаст ей Винтерфелл. Может, ведьма лучше колдуна. Ей нужен был долбаный замок, но она не бросала Теона истекать кровью в одиночестве. - Теперь все будет по-другому, лорд Болтон, - оборотень склонился над его плечом, коснулся рукой, и милорда передернуло от отвращения. – Владыка Ночи позаботится о своих подданных, как долгое время заботился об одичалых. Пока равновесие не было нарушено. Ты – станешь его властью здесь. - А как же ты, король оборотней? Хватит на нас двоих одного севера? - У меня особая миссия, - прошипел в ухо варг. – Тебе не нужно о ней знать. Но я помогу тебе познать величие Хозяина Тьмы. Чтобы ты не сомневался. - Развяжи меня сначала. Не очень прилично держать связанным будущего короля, - Рамси постарался произнести это как можно любезнее для ублюдка за спиной и с особой миссией. - А еще нужно извиниться за то, что напал и залез мне в голову. Когда я приму извинения, тогда и обсудим все условия. Оборотень зашаркал ногами и скоро появился перед глазами. Склонил голову и хлопал лысыми глазенками. Думал, стоит ли извиняться, не иначе. Стоит, урод, пока я не выхлопал труху твоего самомнения. - Разве я нападал на вас, лорд Болтон? Я стоял рядом, а ты бросался на меня из-за зверушки. Пришлось моему рабу вас придержать немного. Он здоровый и силы в нем как в настоящем великане. Полезное и послушное тело. Если я развяжу до того, как мы договоримся, придется его сюда позвать. Тогда за ваши кости не ручаюсь, лучше уж веревки. Варг развел руками и попытался краем рта изобразить улыбку. Фальшивая тварь не собиралась извиняться и развязывать его тоже. Меняющий шкуры считал себя хитрее хозяина Дредфорта и, вполне возможно Хозяина Тьмы. Хотел верить, что хитрее. - Что же ты тогда предлагаешь, гостеприимный мейстер. Смешать кровь Болтонов и оборотней и подписать бумагу? - Вовсе нет. Предлагаю впустить меня в твои мысли, - проговорив это, варг облизал губы и сглотнул. – Покажу тебе, чего желает Владыка Тьмы и пойму твой ответ. Владыка всемогущ и всесилен, он видит преданность и предательство, вознаграждает и карает. От него не укроется истина. Он слышал уже такую же напыщенную брехню от красной суки. Как двум безмерно могучим Владыкам удается вмещаться в один мирок и не прищемить друг другу длинные члены? Может, у них их нет? - Зачем ему я? - Ты сам знаешь ответ, лорд Болтон. Твои предки - кровавые короли севера. Владыке Тьмы знакома эта жажда, и он желает утолять ее в своих преданных слугах, - оборотень слегка раскачивался в такт собственным словам, амулеты брякали по цепи, а в голосе был трепет и восхищение. - Все живые станут твоими рабами, а мертвые будут приводить с юга новых рабов. У тебя будет королевство совершенной власти. Ты быстро забудешь о своей жалкой зверушке. Жалкая зверушка. Теон был принц. Забавный и красивый. Совсем недавно Рамси всаживал ему глубоко, а его принц прикрывал глаза и отворачивал голову, но прерывистое дыхание и легкая дрожь в ногах выдавали удовольствие. Он не был жалким, когда выгибался и кончал под милордом. Он был моим! А ты, лжемейстер? Чья ты жалкая зверушка? И почему в твоем голосе за самомнением прячутся нотки страха? Я чую их след, и мне хочется вдохнуть твой страх как можно глубже. Раздуть его и сожрать. Твой Владыка позволит мне это? Утолит мою жажду? - Королевство рабов – это неплохо, - усмехнулся Рамси и ощутил себя заточенным, готовым удавить лезвием. – Ну что же, милости прошу ко мне в гости. Покажи. Может, мне и понравятся картинки от твоего господина. Влажный рот медленно растянулся, выставляя желтые зубы, дрогнул… И вдруг стало темно, словно глаза Рамси повернулись во внутрь черепа и лопнули там – голову прошило болью. Сейчас он почувствовал присутствие оборотня в себе: его собственные ощущения потеряли четкость, тело будто принадлежало ему только отчасти, казалось не реальностью, а воспоминанием. Тень ложилась на мысли, и они становились вязкими, как болотная жижа. Рамси напрягся и с силой толкнул чужое в сторону, темнота закружилась, и в милорда хлынули образы. Перекрученные сизые облака с огромной скоростью мчались по небу, то открывая, то заслоняя солнце. Темные и светлые пятна, как свора псов, гнались друг за другом по вершинам заснеженных сосен. Было видно далеко, горизонт раздвигался, стоило только подумать о том, что за ним кроется. Из труб поселений, разбросанных под ним, поднимался дым, над башнями Винтерфелла развевался ободранный человек, а по Королевскому тракту под тем же знаменем двигалась черная полоса. Вороны шагали размеренно, ряд за рядом, а неподвижные глаза светились синевой. - Это станет твоим войском лорд Болтон. Стена не могла защитить черных братьев и раньше, а теперь магическое равновесие нарушено, и они беззащитны перед клыками тьмы. - И собачьего холода, - хмыкнул Рамси. Хотя синеглазые вороны в роли болтонской армии выглядели не так плохо. Мертвецы в черных обносках давили снег, который под их ногами сменился зеленым ковром, а ноги упырей все шагали, река ворон текла по зелени, даже не замедляясь. Солнце высвечивало черные и желтые пятна на лицах. Рамси обернулся – за плечом ссутулился мейстер, его лицо вытянулось в волчью морду, а глаза жадно смотрели вниз. Не было ни крепостных стен, ни крыльев за спиной, они оба были где-то вверху и над всем севером разом. Кто управлял этим мороком, колдун или его господин? - Хозяин говорит, что подарит короткое лето. Его армии станут сильнее солнца, пока мы храним оружие врага. - Оружие – это драконы. Ты оседлаешь их всех? Варг беззвучно шевельнул губами, и его левое плечо дернулось как раньше. Смешанная с похотью жажда накатила на Рамси и отхлынула сразу, почти без следа. Не его жажда. Колдун хотел дракона с ненасытностью сучки и возбуждением охотника, но прятал свое желание от самого себя и... от Хозяина. Предатель. Лорд Болтон придвинулся ближе. Наваждение подчинялось ему, он ощущал толчки мыслей и чувств оборотня так четко, как мог бы ощутить ток крови, прижав ладонь к свежеошкуренной груди. - Подумать только, - проговорил он доверительно. - Один дракон, и нет огромного замка и армии мертвецов. Колемон вздрогнул, тревога отбивала в нем ритм. - Нет, дракона тоже можно убить, и Владыка знает как. Он сказал мне, что вырастит оружие против драконов далеко за Клыками Зимы. Рамси старался не двигаться, задержал дыхание, как хищник перед прыжком, но главное, придавил в себе ярость и мысли о Теоне с такой силой, что внутри что-то рвалось и лопалось от напряжения. - Оружие? Неужели ты веришь в оружие против драконов? Серая щека дернулась, но варг не сказал ни слова. - Ты хотел бы стать драконом сам? – милорд спросил с проникновенной нежностью, на которую бывает способна только слепая ненависть. Все в оборотне пришло в движение, и путаные образы, чувства потекли в Рамси. Огромный черный дракон поливал огнем склон холма, превращая снег в воду, а корявые фигуры упырей в ковыляющие факелы. Чудовище вскинуло голову и издало утробное злое рычание. Вихрь от взмаха крыльев поднял снежное облако, согнул высокие стволы страж-древ. С другого склона холма ужас уже гнал прочь стаю волков. Они бежали неровно, забирая то вправо, то влево, как петляющие зайцы. Рамси ощущал их страх и страх варга, а еще чей-то взгляд – холодный, равнодушный. Взгляд, принадлежащий могущественному существу, для которого ничто не имеет значения. Для которого вытекающая из шеи кровь – влага, что слижут голодные волки. Милорд тоже хотел бы не чувствовать ничего, но не мог. В сучье пекло. - Тело дракона нельзя сокрушить, - на пределе проникновенности проговорил он. – Могучий зверь живет почти вечно. Лучшая шкура для короля оборотней. - Замолчи! Он услышит! – паника сквозила в шепоте ублюдка и возбуждала, заставляя забыть обо всем. Почти обо всем. - Я вижу, что ты хочешь. Сбежать от Владыки Тьмы и залезть в дракона! Твой Хозяин знает об этом?! Варг отшатнулся, и Рамси ударил всем, что у него было. Вогнал за раз тысячу острых кинжалов, которые резали его самого изнутри после проклятых крипт. Затянул на кривой шее петлю, что душила милорда в пустых покоях Дредфорта. Бил слепо и яростно пыточным крюком, раскаленным прутом. По невидимым суставам, по расходящемуся, как гнилая ткань, сгустку чужого страха. Выливал на сопротивляющегося врага боль, скопившуюся в голове и грудине, гнев, который он не мог уже сдерживать. Как ты посмел меня предать! Как ты посмел умереть! В отчаянии Рамси не видел остановившихся на нем холодных чужих глаз, не ощущал, что волчьи клыки впились в его плоть, рвут открытое горло, что огромные медвежьи лапы давят на готовое лопнуть сердце, не понимал, что с зимнего неба севера течет его собственная черная кровь. Когда оборотень стал лишь требухой, разбросанной по каменным замкам севера, Рамси уже не чувствовал ничего – ни обмотанных вокруг него веревок, ни пустого и тонкого, как скорлупа тела… Только кровь где-то у самого нутра. Кровь навсегда сбежавшего Перевертыша. Прости. - Я не хотел, Теон… Сознание исчезало в последнем ударе сердца, когда он услышал: - Я знаю…