Осколки Кипящих Морей

      Рассветное солнце играло солнечными зайчиками на гребнях волн Рубинового моря, привлекая многочисленную морскую живность к поверхности, где с громкими воплями и гвалтом, за ними бросались в воду альбатросы и чайки. Местные скалы, изъеденные эрозией больше напоминали галдящие пчелиные ульи, только вместо насекомых здесь были морские птицы. Идеальные для гнездования горы и неисчислимые прорвы рыбы под водой превращали это место в настоящий птичий рай, а сложный подводный ландшафт, многочисленный отмели и очень обширные и при этом малозаметные со стороны скалистые бухты, вместе с источниками пресной воды в глубине острова, превращали это место в рай для контрабандистов, пиратов и прочего отребья. Кричащая Гавань буднично и по деловому принимала корабли нечистых на руку торговцев и морских разбойников всех мастей. — Рулевой! Три румба влево. Обойдешь мель и ложись на правый галс. Эй на рее! Спустить брамселя и бом-брамселя, шевелитесь, ленивые твари, три шкуры спущу с сукиных детей, если наткнемся на риф! Оливер Гейст, бывший торговец зипангийским шелком, ну а ныне капитан пиратской команды, что на переоснащенном двухдечном когге "Альбатрос", после весьма удачного рейда, возвращалась в Кричащую Гавань, чтобы сбыть честно награбленные специи, поднялся на палубу. Это был невысокий, полный человек в кричаще-ярком камзоле алого цвета с короткой черной бородой, высоким лбом и всколоченными темными волосами на слегка плешивой голове. С новой абордажной саблей на боку он повернул голову в сторону своего нового квартирмейстра. POV Оливер.       Он появился около месяца назад, когда находящийся на грани банкротства Оливер пропивал последние гроши в замызганном портовом кабаке на окраине Иллиаспорта. Слепо пялясь на дно полупустой кружки, он занимался одновременно двумя казалось бы противоположными делами, одним грешным, а вторым богиняугодным, а именно предавался унынию и ненавидел монстров. — Суки... енотовидные п-поганые твари. — Оливер задумался, вспоминая как он еще не проклинал ту коалицию из нескольких тануки, что практически его разорили. — Ху-у-у... а н-нет, не ху-у-у..., а фигу вам, во! Без масла и меня! — торговец со всей силы грохнул по дубовому, уже начинающему троится, столу кружкой. Впрочем деревянный ветеран кабачных драк, переживал гнев личностей и яростнее и покрупнее чем младший из рода Гейстов, а потому даже не удостоил того скрипом.       Отдышавшись, Оливер вновь плюхнулся на стул и принялся набивать трубку слегка заплесневелой махоркой. Дрожащие пальцы с трудом справлялись с этой задачей, однако через несколько минуте едкий и смрадный табачный дым колечками взвился к закопченному потолку кабака. — Ненавижу... — потрогав уже почти заживший фингал под левым глазом, он пустился в малоприятные воспоминания.       Нежное солнце освещало крохотный портовый городок, легкий бриз поднимал в воздух воздушных змеев с которыми играли дети на пляжах и шум моря смешивался со звуками цитры в одном из чайных домов, ёкаи и люди вели свою обычную жизнь, запах свежей рыбы и вареного доносились с гомонящего рынка. Настоящая утопия и единственное что ее нарушало, это отборный моряцкий мат на всех Орденских наречиях. Человек издававший сии неподобающе звуки прямо сейчас с раскрасневшимся от злости лицом очень быстро шагал в торговый квартал, едва ли не снося всех кто был меньше его со своего пути и старательно уворачиваясь от более крупных представителей людей и мамоно. Попытавшимся остановить человека у входа в квартал двум ламиям едва ли не в лица полетели пропускные грамоты, и пока те оторопев от такого натиска проверяли документы, Оливер уже просочился во внутрь и теперь шел по направлению к самой крупной фактории. Раздвижные бумажные двери раскрашенные цветами сакуры и парящими в воздухе цаплями на резной основе из красного дерева, были вынесены ударом сапога, так как не отличались такой особенностью как прочность. — Тварь! Покажись, я знаю что ты прячешься здесь, думала что я просто так оставлю то что ты перекупила всех моих торговых партнеров!!! Ну уж нет, и... - Оливер осекся. В прямо перед ним стояла источник всех его бед в легком кимоно на самом краю приличий, в руках она держала крохотный фарфоровый чайничек, а чуть позади пушистого хвоста за низким столиком, на младшего Гейста недоуменно смотрел молодой инкуб и обвившая талию инкуба хвостом неизвестная рю, что в отличие от юнца смотрела на него с едва заметным ехидством. — Т-ты? Ой... а-а-а мы тебя не ждали так рано, — дануки превратившая Оливера в банкрота явно растерялась. - Э-э-э чай будешь? — Ах, не ждала, да? Не хочу ли я чаечку б***ть? — Оливер понимал, что ему не следует так общаться на чужой территории да еще и так далеко от своей команды, но он с детства не отличался особым терпением, а теперь когда его подстегивали гнев и страх, так его и подавно понесло. — Ты кто такой и по какому праву так врываешься в дом достопочтенной Самоку-сан!? - Из-за стола вскочил инкуб, гневно сжимая кулаки, — И как ты смеешь произносить такие слова в присутствии моей жены! — Прошу, тише Окутарава-кун, не нужно вражды по отношении к нашему гостю. — Дануки достаточно быстро смогла оправится о внезапного вторжения, но продолжить ей Оливер не дал: — Ох ну ничего себе, гостю. Я теперь банкрот! Я вбухал все свои деньги в эту экспедицию, чтобы не покупать шелк втридорога у перекупщиков, я занял большие деньги и больших людей, особенно после шторма, все что у меня осталось это мои портки! И что ты прикажешь мне делать? — Продолжал бушевать Гейст. — Я могу их у тебя выкупить. — Что? — Торговец едва не подавился своей тирадой, тупо уставившись на раскрасневшуюся монстрицу. — Я могу выкупить у тебя твои портки и это покроет расходы на ремонт корабля и финансовую амортизацию убытков, а еще...       Младший Гейст смотрел на распинающуюся о возмещении убытков Самоку, как баран на новые ворота, тупо моргая в такт подпрыгивающему бюсту. С оторопью он начал медленно понимать зачем главе одной из крупнейших в Зипангу торговых корпораций, понадобилось скупать все что могло принести Оливеру прибыль или хоть как-то окупить его предприятие не имея точек сбыта нигде кроме как в монстродружественных странах уже и без того перенасыщенных этими товарами, ибо после падения Лескатии, Орден устроил массовые чистки и погромы вперемешку с геноцидом, а потому многие нелюди лишились своих надежных выходов на рынок монстрофобных человеческих стран. Коварная и предприимчивая красавица пыталась таким образом купить его, Оливера, бессмертную душу. Он не помнил уже что говорил дальше, помнил лишь как на лице Самоку начали наворачиваться от его слов слезы, может если бы тогда он не явился с парочкой крепких матросов, подстегиваемый страхом к той торгующей благовониями парочке, если бы подождал хотя бы день и попытался на холодную голову разобраться в ситуации все бы сложилось совсем иначе, может даже в мире стало бы на одну любящую семейную пару больше, но этого не произошло. Он помнил лишь как кулак Отукарава-куна приближается к его лицу, а потом как его волокут по земле в местную тюрьму, больше похожую на чрезвычайно комфортабельный зиндан, те две ламии на входе в квартал и как через три дня его оттуда выводят, что то говоря про залог, ну а после... после были сборы и путь домой, без денег и товара.        Оклик вернул Оливера из воспоминаний о прошлом, но стоило ему попытаться сконцентрировать взгляд на том, кто посмел его потревожить, как пудовый кулак с хрустом ломающегося купеческого носа впечатался ему в лицо. Вспышка острой боли помогла на мгновение сбросить алкогольный туман с головы, только для того чтобы понять одно. Он падает. Мешком с мукой рухнув со стула под задорный гогот мордоворота, Оливер окончательно потерял всякую ориентацию в пространстве. — Вставай, кусок говна, миледи спрашивает за долги. — Пара сильных рук подхватила младшего Гейста за подмышки, резко вздергивая его вверх и приводя в вертикальное положение. — Бекер, — Оливер схаркнул красную юшку, — какого хера?! Срок еще не наступил! —Да ну? Ох б**ть, парни! А мы же раньше срока пришли! — Короткий, но резкий тычок по ребрам заставил Гейста согнуться, но на ногах он все же устоял. — Так, тащите это мясо на воздух. Уже две пары рук подхватили Оливера под локти и едва ли не поднимая его над землей, вытащили его из затхлой и смердящей перегаром, но по крайней мере теплой атмосферы питейного заведения на холодной и сырой воздух, одного из переулков ночного Иллиаспорта. Сквозь заливающие глаза кровь, он увидел лишь серые промазанные глиной стены домов, да забор свинарника с похрапывающей в грязи фигурой какого-то пьяницы, держащего в правой руке практически пустую бутыль с ромом. — Ну чё, у***ще, п***ал ты свое предприятие, как теперь будешь выплачивать ссуду? — С-стой, ох сука... я выплачу, ох б***ть, я выплачу долг, я найду деньги... — Но закончить свою речь Гейсту не дали, пушечный удар в живот, на этот раз свалил его с ног. Свернувшись калачиком в луже и отхаркивая желчь вперемешку с кровью, бывший торговец хватал ртом воздух, словно выкинутая на берег рыбина. — Я разрешал тебе говорить, собака? - На затылок Оливера приземлился смачный плевок. Под довольный смех "ростовщиков", он силился подняться с земли и лихорадочно думал, как выбираться из этой ситуации. Но внезапно, как гром посреди ясного неба, обсуждения бандитов о судьбе Оливера, прервал надтреснутый и совершенно явно, мертвецки пьяный голос: — Va fa'n'fica pezzo di merda, я спать тут, cazzo in bocca...* Головорезы недоуменно оглянулись на звук малопонятных, но совершенно точно матерных выражений в их адрес. А издавал их тот самый, валяющийся в грязи пьянчуга, что впрочем довольно уверенно поднимался на ноги, так и не выпустив из ладони бутылку рома. — Пшел вон п***р, если шкура дорога. — Беззлобно ухмыльнувшись, Бекер достал из-за пазухи хищно блеснувший в свете луны нож и вновь повернулся к стоящему на четвереньках Оливеру, - Найдешь деньги да? А я вот в этом что-то уже очень сильно сомневаюсь, ты же вбухал в ту экспедицию всё, твой квартирмейстер уже обо всем нам доложил, с подробностями, и скажу честно, узнав как ты облажался, я даже сначала не поверил, ну не бывает на свете таких лопухов, но видимо все таки бывают. Так что же нам теперь делать? Денег нет, а на то чтобы такому бесхребетному имбецилу отработать долг потребуется минимум пятьсот лет, и что то не похоже на то, что ты столько проживешь. Теперь смекаешь, что мы будем с тобой делать? — Н-не надо, постой я все объясню, прошу тебя Бекер, дай мне поговорить с ней и я смогу решить это недоразумение... — Оливер лепетал и лепетал, но ему уже не было страшно, липкая и холодная тоска овладела им. Даже если они не убьют его, а всего лишь искалечат, то единственное что его ждет это судьба нищего побирушки, копающегося в помоях, по сравнению с этим даже смерть, выглядит не так уж и плохо, а потому он продолжил причитать и умолять Бекера, что совершенно явно наслаждался беспомощностью обанкротившегося купца, того кто раньше свысока смотрел на отребье вроде них, а теперь сам стоял на коленях тайком доставая из рукава короткий тычковый кинжал. Возможно свою роль в этом сыграл алкоголь или копившаяся долгое время злоба, а скорее всего и то и то одновременно, но младший Гейст был из когда-то давно весьма знатного купеческого рода, а потому свою жизнь, продавать так дешево он не собирался. Пусть этот боров и его дружки потешаются над ним, пусть хмель насилия ударит в голову, стоит лишь этому жирному борову Бекеру наклонится чуть ниже, подставить грязную засаленную шею под удар и тогда!.. Что было бы тогда Оливер не загадывал, не хотел об этом думать, а произошло бы явно что-то очень не хорошее, однако у Фортуны были на этот день совершенно другие планы.       Скулящий писк со стороны пьянчуги отвлек головорезов, и Бекер, недовольно ощерившись, повернулся. Один из его подручных, щуплый паренек, видимо отправившийся в первый раз на дело решил слегка развлечься и как говорят в простом народе "д***ться" до нетрезвого чужеземца и теперь он поскуливая стоял на цыпочках едва ли не вплотную к высокому старику, а между ног у него блестело лезвие здоровенного очень острого, но слегка проржавевшего, крюка. Схаркнув слюну в грязь, незнакомец шагнул вперед, заставив свою жертву попятится и теперь, когда он вышел из тени, его наконец можно было нормально разглядеть. А уж поглядеть было на что. Если бы Оливера когда нибудь попросили рассказать как выглядит настоящий пиратский барон, то облик незнакомца это первое что пришло бы ему на ум. Молодость человека совершенно явно ушла за борт давным давно, но ветхим назвать его язык не повернулся бы даже у самого язвительного шута при дворе короля. Широкоплечий и высокий он производил впечателение опасного бойца, что подтверждали многочисленные шрамы на немытом лице. Единственный глаз будто метал молнии в оробевших бандитов (не очень точно, так как мощь перегара была слышна даже с нескольких шагов), второй же был прикрыт серой замусоленной повязкой. Под горбатым носом, чью пунцовость скрашивал лунный свет, топорщились длинные, навощенные седые усы, а еще ниже щегольская бородка повязанная узлом. Голову пирата венчала огромная кожаная двуколка украшенная несколькими павлиньими перьями, уже порядком облезшими да и цвет их уже даже под светом луны было практически невозможно определить. — Дядя, ты вообще в курсе на кого нарываешься? Лучше пусти Малька по хорошему и гуляй отсюда. — Лучшего момента Оливер и представить и не мог, а потому рванулся к отвлекшемуся головорезу. Заметивший движение Бекер повернулся, но слишком поздно и шилоподобное лезвие вошло под колено бандита. Заверещав как свинья, он отмахнулся от Гейста ножом, прочертив тому длинный порез на скуле и возможно оставивший бы его без глаза, если бы прошел на пару пальцев выше. — Бей городских! — Воинственный крик одного из головорезов утонул в звоне бутылки, раскроившей голову Малька. Откинув вышедшего из строя молодчика в сторону, пират полоснул крюком по глотке кинувшегося на него бандита и качнувшись как во время качки ушел в сторону от удара дубинки, тут же воткнул импровизированную розочку в бок наглеца, мгновением позже вгоняя носок сапога тому под коленную чашечку. В это же время вскочивший на ноги Оливер отпрыгнул от еще одного выпада ножом со стороны Бекера. — Вы покойники! вы все сука покойники!!! — Пошел ты н***уй, Бекер, и своей миледи передай. — Рванувшись вперед, младший из Гейстов с чавкающим хрустом вогнал свое колено в рыло головореза, откидывая того назад и не останавливаясь ни на секунду, подхватил выпавшую из рук одного из нападающих импровизированную дубинку тут же опуская ее на затылок еще одного разбойника и как раз вовремя, потому как тот уже схватился за короткую абордажную саблю и собирался ударить в спину чужака, что сейчас активно рубился с еще двумя молодчиками. Имея явное преимущество в опыте, росте и весе, ему тем не менее приходилось достаточно тяжело сражаться сразу с двумя. Поэтому в основном он пятился назад, отбиваясь и уворачиваясь от своих гораздо менее опытных, но зато трезвых оппонентов. Свист стали, тяжелое дыхание и верещание разбуженных свиней наполняли переулок. Резко присев, пират ушел от горизонтального удара сабли, одновременно перехватывая странно зашипевшим и испускающим пар крюком, чекан одного из нападающих и вогнал по рукоятку свой меч в живот другому. Тот охнул оседая, и выпуская оружие из рук, а невольный спаситель Оливера, не останавливаясь, отпустил рукоять и со всей силы ударил кулаком в челюсть топорника, да так, что в тусклом свете луны блеснула струйка слюны да пара выбитых зубов. От такого удара, беззубый. ибо насколько успел заметить Оливер когда тут зубоскалил это были его последние, рухнул на землю и в тот же момент испустил дух, получив завершающий удар от Гейста в висок. — Трупы, вам всем п***да, у***ки, п***сы! — Оливер оглянулся. Все еще живой Бекер извивался в грязи, держась, за разбитый нос и продырявленную ногу.       Младший Гейст криво усмехнулся, утирая кровь из своего разбитого носа, теперь эта жирная свинья почувствует, каково это быть битым самому. Очень громкий и сухой щелчок, прогремел за его спиной, подняв стайку дрыхнущих неподалеку чаек, что с воплями теперь уносились в небо. Оливера объял ужас, голова Бекера раскололась словно гнилая дыня, а его мозги щедро украшали собой соседнюю стену дома. Весь спирт, что не выветрился из него во время драки, теперь улетучился окончательно, оставляя его один на один с суровой реальностью, заполненной трупами, грязью и кровью. Он медленно повернулся к незнакомцу в руках которого дымилась из одного из трех стволов миниатюрная пушка. Запах сгоревшей огневой пыли**, что шел от нее, Гейст не мог не спутать ни с чем. А пират тем временем совершенно спокойно, спрятал в миниатюрную пушку в поясной чехол, попав в него лишь со второго раза и вытащил из тела одного из головорезов меч. Затем громко икнул и начал заваливаться на спину, впрочем упасть ему не дал уже торговец, подставляя незваному благодетелю плечо. — Оливер Гейст, — он уже успел пожалеть о том, что не смылся сразу же и теперь ему предстояло скрываться с грузом на плечах в закоулках от стражи, что не особо спешила, но совершенно точно медленно и целеустремлённо сюда направлялась. — Джаего. Джаего Рот. — Произнес незнакомец, едва едва шевеля ногами и безвозвратно проваливаясь в счастливую алкогольную дрему. POV Оливер End. — Я вижу вы стали еще лучше владеть всеобщим, мистер Рот? — Оливер встал по правую руку от квартирместра. — После аравийского мне уже не представляется проблемой новые языки, Оливер. —Джаего Рот отвлекся от подзорной трубы и смерил своего капитана взглядом. — Через шесть часов, если ветер не сменится мы будем в уже в гавани. Ночью скончался еще один, стрела в живот, плохая рана и теперь у нас не полная еще и такелажная команда. — Плохо. Бил был хорошим малым, у него на суше вроде как есть сестра, распорядитесь передать ей его долю с набега. — Конечно, думаю команда будет не против.

***

      В это же время, за многие сотни лиг от Кричащей Гавани. Пожалуй нет нигде в этом мире места более спокойного и умиротворенного, чем крохотный кусочек суши посреди Великого океана, где единственные гости это редкие крабы. Лазурная ввысь с редкими мазками облаков, статичная, будто расписная фреска, темнела ближе к горизонту и в какой-то, едва ощутимый миг, сливалась со сверкающей темно-синей водной гладью едва подернутой мелкой рябью, будто тоже замершей в этом умиротворяющем моменте. Таким же статичным казался и остров. Скалистый и поросший в глубине зеленью, он сохранял молчание. Ни криков птиц, ни жужжания насекомых. Единственная на всю песчаную косу пальма едва едва покачивала листьями на ветру. Молочно белый песок, мелкий и обволакивающий, словно мука и несколько крупных и гладких, обточенных за сотни лет волнами, валунов - вот и весь ландшафт. Впрочем была и своя странность у этого места, одинокая грозовая туча закрывала остров от солнца, но и только. Однако, именно сегодня, обманчивую тишину океанических просторов нарушили два гостя, совершенно варварски уродующие островной пейзаж постепенно растущим количеством глубоких рытвин. — Адмирал-командор, на этот раз я точно чувствую-знаю, наше сокровище здесь! — Один из нарушителей, возбужденно наматывал круги возле ямы, из которой вылетали комья земли и песка. Мерзостного вида существо более похожее на огромную вставшую на задние лапы крысу, обильно политую кипятком, что по какой то нелепой случайности, накинуло на плечи заплесневевший то ли китель, то ли кирасу, во множестве обросшую колониями полипов, ракушек и паразитических водорослей. Многочисленные карманы, мешочки и потайные складки топорщились и, явно будучи чем то переполненными тянули таинственную тварь к земле, буквально заставляя ее прогибаться по тяжестью вниз. Впрочем хозяин сего наряда выглядел не лучше своих одеяний, бесчисленные раны, порой оголяющие кости, сочились гноем и морской водой, а шерсть уже давно утратила свой изначальный черный цвет, превратившись в слипшуюся слизкую серо-зеленую массу клочьями покрывающими свисающую струпьями шкуру. Но кроме язв, ран и нарывов, существо щеголяло обильными, но грубыми украшениями из золота и зловеще поблескивающих зеленых камней. На уродливой, почти лишенной плоти башке твари красовалась сложная конструкция из золота и кости, но самой выдающейся и примечетельной частью монстра, было непомерно раздутое и постоянно шевелящееся, будто набитый угрями мешок, брюхо, заметно перевешивающее своего хозяина вперед, но каким-то образом ни сколько ни мешающее двуногой крысе суетится, ни на секунду не оставаясь на месте. — Клянусь своим гнилым сердцем, Скретч, я превращу тебя в прах, ничтожный червяк, если и на этот раз здесь будет пусто. — Над ямой показалась голова второго незваного гостя. Серая морщинистая кожа, сияющие словно угли глаза и длинные клыки на перекошенной от злости гримасе. Граф Ноктилус едва едва сдерживал свое бешенство, чтобы не выместить его на своем компаньоне. Выкинув из ямы проржавевшую лопату, он одним прыжком оказался оказался прямо перед Скретчем. Отблески варп-камня в украшениях Скретча Полудохлого, отражались в золоченной чеканной броне бывшего владыки Кладбища Галеонов. Всевозможные атрибуты смерти и мотивы морских чудовищ были отраженны неизвестным мастером в каждом из элементов доспеха. Глубинные змеи и кракены будто впивались слепыми взорами глаз из драгоценных камней в немертвого скавена, а бесчисленные черепа радостно скалились, словно предчувствуя скорую расправу над излишне наглым подчиненным.       Выпустив едкий, искрящийся пар из всех естественных и неестественных отверстий в своем теле, капитан Скарбуса отступил на несколько мелких шагов назад под давящей аурой вампира, прикрывая кривыми лапами свое пузо. Впрочем с наваждением он справился достаточно быстро, заодно вновь рассмотрев уже не кажущуюся такой ужасной фигуру своего слегка припорошенного песком повелителя***. Драгоценные латы покрылись трещинами и пробоинами, не говоря о мириадах более мелких царапин. Пышный плащ из шкуры ультуанского белого льва, от морской воды превратился в заросшую водорослями буро-зеленую тряпку, причем отдельные пучки водяной поросли торчали в совершенно беспорядочных и неожиданный местах. Единственный (второй бесследно канул в пучине) меч пестрел пятнами ржавчины и сколами лезвия, а огромный, с голубиное яйцо, рубин в навершии эфеса, треснул и напоминал щербатый зуб нищего. Единственное, что так и осталось неизменным так это старая двуколка из багровой парчи и пылающие холодным бешенством глаза. — Хозяин-господин-владыка вы уже за две недели-седмицы обыскали весь-весь остров. Кроме как тут-здесь колоколу быть негде! — Скретч с огромным трудом согнулся в поясе, от чего шкура на животе едва не разошлась как штаны на заднице огра. — Осталось совсем не много-мало копать-рыть!       От волнения и для придания своей речи большей подобострастности, как он считал, скавен лепетал путая и повторяя слова, но привело это к несколько противоположному результату. Закованная в латы рука Ноктилуса, перехватила Скретча за горло. — Я вижу, что на тебе уже наросло слегка мясца, а значит не развалишься. — Ве? — Не успел скавен хоть как-то возмутится, как понял, что его ноги потеряли контакт с песком и прямо сейчас он летит прямиком в яму. Бывший Никлаус фон Карштайн был в ярости, нет он был в бешенстве. Проклятый новый мир, лишенный ветров варпа не давал ему пополнить силы подобно некрархам, вытягивая их извне, а источника не порченной малопонятной для него скверной под названием "демоническая энергия" крови, в момент его воскрешения рядом не было, лишь сонмы отвратительных тварей отдаленно напоминающих человеческих женщин. Мозгохлесток или как то так, он не желал в этот разбираться. Все что у него было это крупицы былой силы, едва хватавших на то, чтобы поднять несколько тысяч мертвецов, но удача улыбается нечестным. Его новые компаньоны из океанической бездны перенесли его сюда, к месту где затонул один из "кораблей" его армады, а именно "Скарбус" вместе со своим капитаном Скретчем, подпитываемая силами гнилого камня, техномагия скавенов не нуждалась в постоянной подпитке со стороны некроманта, а потому графу Ноктилусу пришлось отказаться от соблазнительной идеи поднять вновь своего "Кровавого Разбойника" так как врятли бы у него хватило сил, на то чтобы удержать его на плаву хотя бы пару часов. Скарбус в этом плане был автономен, нужен было лишь подтолкнуть. Но это высосет из него все силы, а потому Ноктилусу пришлось обойтись лишь тем, что он воскресил Скретча, о чем уже пожалел несколько раз, так как жадная до варп-камня крыса когда Скарбус тонул, превратила себя в мешок на ножках, напихав по причине полных карманов варп-камень в себя, а потому он периодически мутировал, и отправлять на какие-либо работы его было опасно из-за высокого риска, что тот взорвется. Кроме того гнилой камень был единственным источником силы в округе, менее омерзительным чем эта демоническая энергия, а потому он терпел сколько мог и экономя силы лично с лопатой в руках вел раскопки по всему чертовому острову по наводке своих Компаньонов, в поисках самой главной части Скарбуса - огромного колокола из варп-камня. Но теперь терпение лопнуло, и вроде как мутировавший в нужном направлении, достаточном чтобы не развалиться, Скретч был отправлен на свои естественны работы в яму. Копать.       Гулкий болезненный гул разнесся по острову, заставляя нескольких крабов упасть замертво, а Ноктилуса недовольно изогнуть бровь. Подойдя к краю ямы он заглянул вниз. — Нашел-обнаружил! Нашел-обнаружил! — Внизу скакал и прыгал Скретч, граф недокопал каких то пары десятков сантиметров, а рухнувший вниз скавен вместе со своим драгоценным пузом начал резонировать с проклятой дурой и если раньше та по малопонятной причине не испускала магический фон, то теперь граф обнаружил бы его и за двадцать морских миль. — Прекрасно. — Граф Ноктилус отвернулся к морю и поднял руку к небу. Воздух вокруг резко похолодел, а туча прикрывавшая солнце начала разрастаться. Ураганный ветер трепал остатки плаща и волосы вампира, а реки темно магии неслись сквозь воздух и водяную толщу вниз к огромного нечто, скапливаясь и пропитывая мертвую плоть. Минуту ничего не происходило, но потом на поверхности океана появились пузыри. Они лопались испуская трупную вонь и редкие птицы что изначально слетались на них замертво падали в море лишь затем чтобы вновь встрепенувшись взмыть вверх смотря на мир слепыми глазами трупов. Затем появилось гнилостное зеленое свечение и водяная поверхность вздыбилась выпуская наружу левиафана. Огромное немертвое и неживое чудище способное глотать в один присест корабли вырвалось на поверхность, распространяя трупный смрад, плоть на его ребрах разошлась демонстрируя медленно открывающиеся бронеплиты за которыми виделись бесконечные горы скавенских механизмов, кранов и орудийных палуб с которых в самодельные коги уже спускались орды скавенов-зомби с целью откопать свою реликвию. Скарбус во всем своем отвратительном величии предстал перед своим владыкой. — Да-да! Свершилось наконец наконец! — выбравшийся из ямы Скретч приплясывал при виде своего судна. — Ну теперь, господин-повелитель вы можете подождать меня на этом чудном-прекрасном месте, а я быстро-быстро доставлю вам вкусную-сочную пленницу. Отличный-хороший план. — Размечтался. — Ноктилус ступил на поверхность океана, шагая по нему как по паркету в сторону зомби-левиафана, — я принимаю командование над Скарбусом, главный помощник Скретч. Вопросы? —... Никак нет господин-адмирал Ноктилус... — Через час отдать швартовы,мы идем в рейд!