Долгий, долгий путь

– Сладкий, просто расслабься. Релакс, окей? Югём всегда говорил одно и то же, когда Марк начинал пороть откровенную чушь по поводу либо работы, либо беременности. Марк и самого себя порядком раздражал: ну откуда эта нервозность и предчувствие чего-то плохого? И откуда у Югёма столько терпения? Марк не мог не восхищаться Югёмом, хотя бы тайно. Югём вкалывал день и ночь, но как будто не уставал. Прилетал домой, как на крыльях, или успевал забрать Марка со съёмок, и тогда они ехали домой вместе. Ещё Югём находил время на танцевальные классы и уходил с работы чуть раньше, чтобы побыть в зале с собой наедине. Иногда Марк подозревал, что именно оттуда Югём и черпал свою энергию. А свою энергию Марк черпал из Югёма. Может быть, шутки про преждевременное старение становятся несмешными. А может быть, годы работы в модельном бизнесе берут своё. Но так или иначе, до знакомства с Югёмом, Марк чувствовал, что выдыхается, что ему всё чаще не хватает сил даже на самые обыкновенные, привычные дела. Он думал, что пора уходить на модельную пенсию и создавать своё агентство или что-то ещё, чтобы прокормить себя и не исчезнуть из глаз общественности, чтобы не заслужить звание «звёздного неудачника». Именно тогда и появился Югём. Мальчишка с милой, но сексуальной улыбкой, ловким телом и скромностью, неподобающей богатому наследнику. Кто-то из коллег жутко завидовал Марку: отхватить такого богатенького мальчика! Но Марку было плевать на деньги Югёма. Гораздо больше он ценил то чувство спокойствия, которое обволакивало его, когда Югём его обнимал. И даже теперь, несколько лет спустя, Марк с удивлением отмечал, что в их отношениях не поменялось практически ничего. Что Югём по-прежнему его вечный двигатель и сексуальный муженёк, а Марк для Югёма – его личная супермодель и обожаемый Марки. И всё было даже слишком хорошо. Наверное, именно поэтому иногда Марку становилось страшно – и стало ещё страшнее, когда он забеременел. В какой-то момент показалось, что у него есть всё, чего только можно пожелать: хорошая работа, приличная зарплата, любимый человек, замечательные друзья, уютная квартира, уважение людей, куча возможностей и ещё много чего. А теперь ещё и ребёнок. Он знал, что многие модели, – как мужчины, так и женщины, – хотели завести ребёнка, но никак не решались. Слишком велик риск остаться ни с чем: потерять работу, не прийти в форму, оказаться попросту забытым. Югём заверял, что ничего такого Марку бояться не стоит. Ведь они – это они, а Марки – это Марки. Для Югёма Марк всегда был исключением из правил. И хоть в большинстве случаев Марк отказывался ему верить, в случае с отцовством он очень надеялся, что Югём окажется прав. И пусть потом Югём хоть каждый день твердит, светясь от гордости, что был прав и что его нужно было слушать с самого начала. Однако, Марк смотрел на своих друзей и понимал, что далеко не всем в жизни везёт так, как ему. Что, возможно, всё дело исключительно в удаче и что всё хорошее в его жизни может исчезнуть так же неожиданно, как оно и появилось. Ему становилось немного не по себе. Ведь неужели Джек и Ёнджэ-я не заслуживали счастья? Раньше Ёнджэ светился от счастья: интересная работа, любимый мужчина. Джебом просто растворялся в нём, и Ёнджэ становился уязвимым и хрупким рядом с ним. Джебом решал все их проблемы, всегда и везде ходил с ним за руку. Марк, конечно, тогда много ворчал, но на самом деле, немного завидовал их отношениям, исключительно по-хорошему. Казалось, что Ёнджэ и Джебом созданы друг для друга. Хотя Джебом, как и многие альфы теперь, не верил в истинных. Он рассказал об этом Марку, когда они работали вместе на фотосессии. Сказал просто и доходчиво, даже как-то необидно. Джебом сказал, что жизнь одна и если не получается построить отношения с человеком, считающимся твоим истинным, то не нужно всю жизнь проводить в одиночестве; нужно искать и пытаться снова; может быть, счастье тогда не будет таким ослепительным, но, по крайней мере, оно будет. Марк всё понял с первого раза: такая философия была очень в духе Джебома. Он стремился к гармонии и спокойствию. Поэтому если где-то ему не нравилось, он уходил и начинал искать что-то более комфортное. Наверное, по этой причине Марк не очень удивился, когда он и Ёнджэ разошлись. В последнее время они либо ссорились, либо не разговаривали друг с другом, либо страстно мирились. Но Марк знал, что Джебом в таком режиме долго не протянет. Так и оказалось. А теперь Ёнджэ ещё и исхудал ужасно – тоже ведь не от хорошей жизни. А Джексон? Тот вообще как будто никогда не был счастлив. Всю жизнь то терпит, то истязает себя, хотя бы в моральном смысле. Родители вроде бы и не пилили его слишком, но он решил, что он вырос недостойным сыном. А потом сделал очень странный и неожиданный ход: поехал в Японию и стал гейшей. Они с Ёнджэ очень надеялись, что хотя бы там Джексон успокоится и обретёт себя. Но вместо этого он попал в ещё одну историю. И опять эта история связана со сволочным альфой, не верящим в истинных. Ведь жизнь Джексона сложилась бы совсем по-другому, если бы в своё время этот врач сообразил и выкупил уже беременного Джексона. Логику альф трудно понять: трахать они любят, а любить – нет. Да пусть хотя бы сейчас не открещивался, а поступил по-мужски – опять нет. Марк ещё не встречался с этим врачом лично, но уже начинал его заочно ненавидеть. Ведь Джексона жалко, очень жалко. Особенно после того, как оказалось, что все эти годы он танцевал в стрип-клубе. Тоже не очень-то сладко. – Чего нахмурился? – Югём лёг рядом на кровать и улыбнулся ласково. Марк потерял нить размышлений и посмотрел на его чуть уставшее, но всё равно счастливое и такое красивое лицо. – Задумался немного, – ответил Марк и натянул одеяло на плечи. – Опять из-за чего-то переживаешь, да? – Ну, разве что совсем чуть-чуть… Югём покачал головой, по-прежнему улыбаясь. – Тёплой водички или йогурт, хён? Марк улыбнулся: – Йогурт. Если есть, то вишнёвый. Пожалуйста, – добавил Марк, когда Югём встал с кровати. Югём покивал и скрылся в коридоре. Марк провёл пальцами по округлившемуся животу и подумал, что, может быть, ему повезёт и на этот раз.