Долгий, долгий путь

Самые лучшие совпадения – всегда случайные. Просто так совпало: Джексон поднялся на сцену, улыбнулся в толпу, повёл бёдрами, свет софита заскользил по залу, подогревая публику, и выхватил тёмные глаза. Джексон задержал взгляд, и Джинён улыбнулся ему с кивком. Он сидел за столиком один – или так показалось, или так захотелось увидеть. Джексон растерялся: он думал, они попрощались навсегда и он будет знать о существовании Джинёна только по тому, что Ёнджэ будет забирать и приводить Бэма в установленный день. Но сейчас Джинён сидел в зале и смотрел на него так, словно на сцене больше не было никого. Даже затылок начал потеть. Буквально через пятнадцать минут нужно было спускаться в зал. Джексон старался не смотреть в сторону Джинёна, потому что знал, куда пойдёт, как только поменяется музыка. Он даже не понимал, чего хотелось: поиграть, побыть серьёзным. Или вообще уйти в другую сторону, не приближаться, не искушаться. Глядя исключительно себе под ноги, он чувствовал кожей прожигающий насквозь взгляд Джинёна. И проходя мимо его столика, ощутил прикосновение к своему запястью. – Джексон-а, – даже сквозь пульсирующий грохот музыки была слышна нежность. Джексон посмотрел на него, чуть склонив голову на бок. До чего красивый просто в пиджаке и футболке… – Оппа хочет, чтобы я побыл с ним? – спросил Джексон обычным для таких ситуаций игривым тоном. Джинён немного опешил, но разговаривать с гостями можно было лишь в таком ключе. Джексон, со всё ещё колотящимся сердцем, опёрся о его плечо и сел к нему на колени. – Джексон… – Джинён выдохнул судорожно, касаясь пальцами тонкой ткани прозрачной рубашки на спине; его взгляд становился мутным, уши краснели; Джексон не мог оторвать от него глаз. – Ты сказал… сказал прийти через месяц… – Оппа должен развлекаться, а не говорить о делах. Окей? – Джексон закинул обе руки ему на плечи; Джинён ухмыльнулся, покивал; Джексон задержал дыхание, когда его ладонь легла на задний карман джинсов. Несмотря на то, что прошло очень много времени, Джексон вдруг испытал острую, почти болезненную потребность пережить ещё один поцелуй. Хотя, наверное, Джинён пришёл именно за этим?.. Джексон двигался на его коленях лениво и в такт музыке, напоминая себе, что нужно быть осторожным и не переходить границ. В конце концов, прямо сейчас он не сидел на коленях у своего истинного альфы, а выполнял свою работу, и только. Но мысли спутывались и уносились куда-то вдаль. Чувство самоконтроля стремительно ослабевало. – Джексон, мы поговорим сегодня? – спросил Джинён собранным голосом и провёл ладонью вдоль позвоночника; Джексон чуть вздрогнул, чуть подался вперёд, обжигаясь чуть больше. – Пусть оппа подождёт меня рядом с гримёркой. Я предупрежу, его пропустят, – говорил Джексон, стараясь не касаться Джинёна слишком интимно, но получалось плохо. – Сейчас ночи очень холодные, не хочу, чтобы оппа замёрз на улице… – Да, ночи стали очень холодными, – сказал Джинён запросто, а его тёмный взгляд сказал куда больше. Джексон начал сомневаться, что они вообще смогут поговорить в этот вечер. Он невольно закусил губу – Джинён зашипел чуть слышно, снова погладил по спине. – Оппа, мне нужно идти, – сказал Джексон: нужно было уходить быстрее, пока не стало слишком поздно. И пусть он не дорожил больше своим местом в клубе, уходить отсюда с позором тоже не хотелось. Джинён покивал и подал ему руку, чтобы было легче встать. Джексон соскользнул с его колен, сразу же ощутив странное чувство пустоты, словно его лишили чего-то важного. Он бросил Джинёну взгляд через плечо, потому что нужно было увидеть его ещё раз. Джинён смотрел ему вслед с таинственной улыбкой, от которой по коже пробежал приятный мороз. Выступление тянулось и тянулось, утомляя, как никогда. Джексон танцевал настолько хорошо, насколько позволяло его расконцентрированное состояние. Всё, чего ему хотелось, так это снова оказаться лицом к лицу с Джинёном. Но уже не по работе, а просто так. Сколько времени за эти годы они общались только в рабочее время… Общения личного насчитывалось непростительно мало. Особенно сейчас, когда Джинён явно передумал. Джексону пока не хотелось спрашивать себя, передумал ли он сам окончательно. Возвращаясь в гримёрку, Джексон предупредил охранника, что к нему вскоре подойдёт знакомый и что его нужно пропустить. Охранник покивал безынтересно, и Джексон, заулыбавшись широко, побежал в гримёрку. Быстро переоделся, расчесал волосы, поправил макияж и выскочил обратно. У противоположной стены стоял Джинён и улыбался тепло. Уже в пальто, заложив руку в карман, запах прохладного леса стойкий и успокаивающий – не верилось, что он и вправду ждал Джексона и что хотел поговорить о чём-то действительно важном. Джексон подошёл к нему ближе. Сразу же почувствовал, что разгоревшийся в зале огонь каким-то образом потух. Теперь хотелось просто побыть рядом с Джинёном, не обязательно ускользая в сексуальный подтекст. – Ну что, идём? – спросил Джинён: голос спокойный-спокойный, тоже без огня. Хотя Джексон не испугался и не отпрянул бы от его дьявола желания. – Пойдём. А куда? – Если ты голодный, можем съездить перекусить. Ранний завтрак или поздний ужин, получается, – Джинён улыбнулся трогательно. Джексон не сдержал ответной улыбки: – Получается, что так… Так о чём ты хотел поговорить? Джинён вздохнул и открыл Джексону дверь на выход. – Всё о том же, Джексон-а. О том, о чём не поговорили в прошлый раз. О нас. Джексон кивнул, опуская голову низко, чтобы не выдать свою неуместную улыбку. В машине они не разговаривали. Лишь иногда Джинён посматривал на Джексона и снова переводил взгляд на дорогу. Джексон же просто ёжился в своём кресле. Его не то слегка знобило, не то даже потрясывало. Хотелось улыбаться и заснуть прямо здесь, рядом с Джинёном, в машине, насквозь пропитавшейся его запахом. «Наверное, я всё ещё…» – Мы приехали. Рука Джинёна невесомо поддерживала Джексона под талию, хотя в этом не было необходимости. Джексон пытался делать вид, что ничего не замечает, и просто следовал за Джинёном. Джинён привёл его в небольшое кафе, в котором Джексон не был никогда (он отметил про себя, что вообще знает очень мало заведений Сеула – потому что из-за работы сил не оставалось ни на что). Они поклонились девушке за стойкой и поднялись на второй этаж. Там было гораздо уютнее: играла тихая музыка, потолок был ниже, рядом со столиками стояли небольшие диваны. Джинён предложил выбрать, и Джексон занял место почти в углу зала, у окна за тонкой тюлевой шторой. Раздеваясь, Джексон немного запереживал, что от него пахнет потом после выступления. Но Джинён лишь улыбнулся ему мягко, забрал куртку и повесил её на крючок. От его мягкости по спине пробежал холодок, холодок приятный. Такой, что слегка щекотало в животе и даже хотелось по-детски спрятать лицо в ладонях, чтобы не выдавать себя с головой. – Ну что, Джинён? – спросил Джексон, собирая остатки гордости и закидывая ногу на ногу. Джинён присел на противоположный край дивана и пожал плечами. – Можешь считать меня дураком, – начал он с неуверенной улыбкой, хотя явно старался держать свою привычную позу, с прямой спиной и приподнятым подбородком. – Я долго думал о том, что ты сказал в прошлый раз. И ещё о том, что было в Японии… Я согласен, там что-то всё-таки было. Я смотрю на Бэма, и он очень похож на тебя. Он даже начал пахнуть, как ты. – Я не заметил, – удивился Джексон. – Это потому, что вы живёте вместе, а я вижу его гораздо реже, – Джинён снова улыбнулся неуверенно. – Но мне хотелось бы видеть его чаще, гораздо чаще, чем сейчас. И за этот месяц, что мы не виделись… В этот момент подошёл официант. Джинён отвлёкся, зашуршал страницами меню торопливо, потому что они так ничего ещё не выбрали. Джексон ждал. – Так вот, – Джинён потёр переносицу. – за этот месяц, что мы не виделись, я много думал… Джексон не сдержал умилённого смешка: а что ещё он мог делать, как не думать? – …И понял, что даже если истинных не существует, почему бы нам тогда не попробовать хотя бы? – Джексон задержал дыхание; Джинён смотрел на него во все глаза. – Я понимаю, что, наверное, ты уже очень долгое время зол на меня и, возможно, нашёл бы кого-то получше. Или уже нашёл. В таком случае, я буду по-прежнему видеться с Бэмом, но если ты вдруг передумаешь, то я всегда буду рад… тебе. Всегда, Джексон-а… В конце концов, мне было хорошо с тобой в Японии, и не имеет значения, играл ты роль или нет. В химии существует одна гипотеза… – Джинён-а, ты можешь просто поцеловать меня. Джинён уставился на него, глаза – круглые-круглые, рот чуть приоткрыт. Тогда Джексон подался ему навстречу. Ему не хотелось ничего навязывать. Хотелось просто дать понять то, что Джинён так долго и мучительно пытался выразить словами. И Джинён понял. Сразу же обнял ладонью затылок, стал целовать глубже. Но совсем не так, как в первый раз. Теперь Джексон чувствовал на себе его осторожность, его нежность, его внимательность. Джинён как будто показал другую сторону себя, более личную, недоступную Джексону прежде. И Джексону нравилось открывать для себя такого Джинёна. Такого, который не вежливый просто потому, что так надо, который волнуется и переживает, который наконец осознал, что чувства существуют и что-то да значат. Больше не хотелось его отталкивать и защищаться самому. Джексон отстранился от Джинёна как раз вовремя: принесли их завтрак, выбранный Джинёном. Джексон всё ещё был неголодный, но Джинён, порозовев, начал уговаривать поесть. На этаже, кроме них, не было никого, поэтому Джексон чувствовал себя спокойно и свободно. Он позволял Джинёну кормить себя, убирать со своих губ крошки, просто долго смотреть в лицо. Джинён был красив, как никогда, его лицо словно подсвечивалось. Возможно, оно светилось примерно так же ещё в Киото, только никто этого не мог видеть. Они разговаривали обо всём. Джексона по-прежнему знобило и клонило в сон, но ему очень хотелось побыть с Джинёном, послушать его, посмотреть на него. Джинён задавал кучу вопросов, интересовался всем. Время от времени он снова тянулся за поцелуем, мило краснея ушами. Джексон обнимал ладонями его лицо и целовал до тех пор, пока в лёгких не заканчивался кислород. Потом они просто сидели, обнявшись. Джексон прижался щекой к плечу Джинёна, а тот обнял его одной рукой. Они вытянули ноги на перекладину под столом и болтали. Джексону хотелось, чтобы этот момент не кончался. – Джинён-а, – спросил он, прикрывая глаза. – как же ты меня всё-таки нашёл? Тогда, в самом начале, когда пришёл в клуб? – Помнишь, я приходил потом с коллегами? – спросил Джинён негромко, поглаживая плечо Джексона; Джексон угукнул и прижался к нему плотнее. – Тогдашний жених бывал в клубе очень часто. Его невеста была не в курсе, конечно же. Но он знал многих танцоров и часто о них рассказывал на следующий день после выступления. Я не особо вслушивался, потому что все имена казались слишком экзотичными… А потом, после того, как ты пришёл в клинику, мне показалось, что я уже слышал где-то это имя. Оказалось, что коллега говорил и про тебя тоже. Так я и догадался. Джексон улыбнулся, жмурясь ещё больше: – Тебе, наверное, это не очень понравилось?.. – Я стараюсь не судить о людях сразу же, нисколько не узнав их, – сказал Джинён серьёзно. – Но вообще, мне не нравится этот клуб, Джексон. Если ты любишь танцевать, я прошу тебя, давай вместе найдём другое место. Я достаточно наслушался сальных шуточек и сомнительных комплиментов в адрес ваших танцоров от того коллеги. И мне неприятно осознавать, что не только он один может сказать так о тебе. – Я ухожу из клуба уже через неделю, Джинён-а, – пробормотал Джексон сонно. – Я хотел уйти раньше, но контракт не позволил. Но это ничего, это же всего лишь семь дней. И к тому же, я уже месяц хожу на специальные танцевальные курсы. После завершения я получу диплом и смогу преподавать официально. – Это было бы замечательно, Джексон. Больше Джексону ничего не нужно было знать. Когда завтрак был съеден, они неторопливо засобирались уходить. Джексон постоянно напоминал себе, что нельзя расслабляться окончательно, потому что через несколько часов нужно было забирать Бэма от соседки, как обычно. Хотя уходить куда-то от Джинёна не хотелось совсем. До машины они дошли вместе: Джинён снова обнимал его плечи одной рукой, за пальцы которой цеплялся Джексон. Их запахи смешивались, образуя что-то новое и прекрасное. Джексон не переставал улыбаться. Джинён предложил съездить к нему, пока было время. Джексон уже согласился бы на что угодно, лишь бы не расставаться прямо сейчас, холодным осенним утром. Дома они целовались у Джинёна на кровати. Она была недостаточно широкой для двоих, но Джексон тайно радовался: так появлялось больше возможностей соприкоснуться лишний раз. Он позволял рукам Джинёна бродить по своему телу, как им только захочется. Периодически он думал, когда же они переступят эту странную, неуместную в их возрасте черту невинности. Но Джексон не чувствовал в себе жара прямо сейчас. Прямо сейчас ему было тепло. – Прости меня, Джексон, – вдруг прошептал Джинён. Его ладони гладили поясницу Джексона через футболку, глаза искрились, хотя во взгляде проскальзывало что-то печальное. – За что простить? – удивился Джексон, устраиваясь на нём удобнее. – За то, что меня не было столько времени с тобой и Бэмом. За то, что просто ждал, что либо забуду всё, либо мы встретимся снова. Ждал, но ничего не делал, – Джинён выдохнул тяжело и попытался улыбнуться. – Я хоть и альфа, а поступил как настоящий слабак. Я должен был найти тебя, а не прятаться за принципы. Принципы не сделали меня счастливее… Знаешь, Джексон, ты самый необычный омега из тех, кого я встречал. – Это потому, что я не зову тебя оппой и хожу в качалку? – ухмыльнулся Джексон игриво, поглаживая грудь Джинёна. – Так сейчас немало таких омег. – Дело не в этом, Джексон. Ты сильный не только физически, но и духовно. Сколько ты вытерпел один – мне даже представить страшно. С одной стороны, я горжусь тобой, горжусь, что знаю такого сильного омегу, как ты. А с другой – мне стыдно. Я должен был быть рядом, чтобы тебе было не так тяжело… – Джинён-Джинён, – Джексон приложил пальцы к его губам, чтобы приостановить поток его самобичеваний хотя бы немного. – что было – то прошло. Я не люблю оглядываться назад. Самое главное для меня всегда происходит здесь и сейчас. Джинён улыбнулся вместо ответа. Улыбка была благодарная, виноватая и невероятно красивая одновременно. Захотелось поцеловать её, и Джексон не стал себе отказывать. Вскоре он случайно заснул. Проваливаясь в глубокую, плотную дрёму, он успел подумать, что Джинён разбудит его вовремя, и он успеет забрать Бэма в условленное время. Его наконец-то перестало знобить, стало тепло, тело расслабилось. Выходить из этого состояния не хотелось. Но он проснулся как будто целую вечность спустя от негромкого мелодичного голоса. Едва приоткрыв глаза, Джексон увидел рядом с собой на кровати Бэма, припавшего спиной к животу Джинёна. Джинён держал перед собой детскую книгу и читал ему вслух. Бэм пристально рассматривал картинки и слушал, не перебивая, что случалось с ним крайне редко. У Джексона защипало глаза. Всё ещё притворяясь спящим, он перевернулся на другой бок, спиной к ним, и попытался заснуть опять.