© Imagine Dragons «Demons»
When the days are cold And the cards all fold And the saints we see Are all made of gold
– О, это та-ак ми-ило! – Мишель, кажется, была готова разрыдаться от умиления сию секунду, как и мои коллеги-девчонки. Одной мне хотелось то ли провалиться сквозь землю, то ли закопать в нее парня. Винсент стоял передо мной, убийственно серьезный, и действительно не понимал, что выбрал как минимум неудачное время. Идея была неудачной тоже, но мы оба пережили бы эти несколько минут позора гораздо проще, если бы все происходило не при свидетелях. – Ну так… что скажешь? – Вин, это действительно очень мило с твоей стороны, – я надеялась, что под столом не слишком заметно, как я выкручивала себе пальцы. – Но я… мне надо… подумать. Хорошо? – Хорошо, – он улыбался, и покладистость, с которой Винсент давал мне время, меня пугала. – Тогда жду ответ завтра, да? – Д-да.When your dreams all fail And the ones we hail Are the worst of all And the blood's run stale I want to hide the truth I want to shelter you But with the beast inside There's nowhere we can hide
– Джеймс, у меня проблема, – я выпалила это, едва закрыв за собой дверь. – О, – он выглянул в коридор, оглядел меня с ног до головы, нахмурился. – C порога? А как же ужин? Я скинула туфли и прошла на кухню. Джеймс вытирал руки и с готовностью распахнул их, когда я приблизилась. Уткнувшись в его плечо, я вздохнула: – Не ерничай, пожалуйста, дело и правда серьезное. – Это я не ерничаю, это я стараюсь не волноваться… Что случилось? – У тебя было много девушек? – я почувствовала его ладони на плечах, и между нами тут же образовалось пространство. – Чего? – Ну, тогда… до войны… ты много с кем встречался? – Если это сцена ревности, то я не понял шутки. – Да нет, нет, – я поморщилась. Вот блин. Из-за моего неуверенного тона все выглядело довольно глупо. – Вопрос действительно звучит странно, но я просто хотела узнать: ты ведь общался со многими девушками, приглашал их на свидания, да?.. – Ну… да, – Джеймс смотрел настороженно, будто решал: обидеться или посмеяться? – И иногда эти девушки тебе отказывали… – Поверишь, если я скажу нет? – он все-таки усмехнулся, самодовольно и с нарочитым вызовом, за что был тут же безжалостно бит. В пределах разумного, конечно. – Ай! Ладно-ладно… К чему вопрос? – Мне надо отказать парню. Доходчиво, аккуратно и… – я замолчала, потому что вдруг, совершенно внезапно, увидела это. Словно кто-то хлопнул по выключателю. Стальные глаза, сжатые зубы, нахмуренные брови… Мало общего с веселым и чуть смущенным мужчиной, с которым я жила; ничего общего с чудовищем Гидры с размытых фото. Кто-то третий. Джеймс «я ревную» Барнс. – Винсент, я ведь прав? – Да, ты прав. Ты можешь выслушать спокойно? Он пожал плечами, отодвинулся еще немного – как раз настолько, чтобы и на расстоянии вытянутых рук меня не касаться. – Слушаю. – Винсент пригласил меня на концерт, – я вкратце озвучила то, что имело место быть сегодня утром. – Ну, очевидно, он надеется, что это перерастет в свидание… – Очевидно, – едкости в его голосе было хоть отбавляй, и я вынуждено внесла мысленную правку в характеристику образа: Джеймс «я ревную и реально могу убить человека» Барнс. – И мне надо его отшить. Только вежливо. – А почему вежливо? – Потому что я работаю с ним! – терпение истощалось. Во многом из-за того, что Джеймс безусловно не относится к категории идиотов и не мог не понимать. Но корчил из себя дурака так убедительно, что я начинала заводиться. – И совсем не горю желанием сидеть в офисе напротив парня, который меня ненавидит! – Этот вопрос всегда можно решить. – Каким образом? – Нет человека – нет проблемы. Я плюхнулась на стул и закрыла лицо ладонями. Просто… прекрасно. Не то чтобы я ожидала его радость от того факта, что другой парень подбивает ко мне клинья, но я надеялась, повеса тридцатых годов прошлого века поможет мне придумать какую-нибудь отмазку. Ошиблась. Джеймс уже давно не тот парень. Совсем не тот. – Ладно, забей, я сама придумаю, – я встала из-за стола, осознав, что аппетита ужинать точно нет. – Зря спросила. Я развернулась уйти в комнату, он – схватил меня за запястье, и пришлось остановиться. В серо-голубых глазах плавилась досада. – Тогда зачем было начинать разговор? – Я не собиралась скрывать, что Винсент пригласил меня. Но надеялась на… менее агрессивную реакцию с твой стороны. – Агрессивную? Я еще ничего не сделал. Джеймс нависал надо мной, и сейчас это не казалось милым. – «Еще»? Мне стоит воспринять это оговоркой или обещанием? – Еще скажи, что тебе будет его жаль. – Джеймс! – я все-таки вырвалась, ткнула его в плечо, теперь уж точно переборщив с силой. – Я даже не собираюсь слушать такой бред! Ты ничего ему не сделаешь! – Неужели? – он снова приблизился, толкнул грудью, заставив отступить, и запер меня у стола в коробке своих рук. Глаза из-под растрепанных каштановых волос блестели болезненно и раздраженно. – Ты это решила? Что мне делать, а что нет? – Конкретно это решил закон. Нельзя просто взять и пойти набить морду человеку, который тебе не нравится! Несколько долгих мгновений мы сверлили друг друга взглядами, и мне хотелось сделать сразу тысячу вещей разом. Обнять его, попросить прощения, потому что ну не мог же он на самом деле говорить такое всерьез. Выбраться из этой клетки, и пойти спать, и надеяться, что к утру все разрешится как-нибудь само собой. Накричать на него и, может, вытолкать спать на диван. – Я прогуляюсь, – процедил Джеймс, наконец разрывая этот болезненный не-контакт, протопал в коридор, и спустя минуту я услышала, как хлопнула входная дверь. И только тогда я позволила себе отмереть.No matter what we breed We still are made of greed This is my kingdom come This is my kingdom come
Будильник орал, голова раскалывалась, вставать не то что не хотелось – я была практически уверена, что скорее умру, чем подниму голову от подушки. А потом меня уволят. Ну нет. Повернувшись на бок, я сползла с кровати, отметив, что Джеймс, как истинный джентльмен, предпочел спать в гостиной. Интересно, во сколько это чудо вернулось? Явно позже того, как я наконец смогла заснуть, то есть не раньше… Блядь! Черт возьми, вашу душу мать!!! Я не сдержалась и выматерилась вслух, вспомнив все истинно русские слова, какие знала. Джеймса в квартире не было. Он, блядь, не ночевал дома! – Зар-раза, – прорычала я в пустоту. – Ты что, решил извести меня?! В моей голове мгновенно возник десяток вариантов того, что могло произойти. От безвредного «забыл ключи дома, не стал звонить в дверь и просидел всю ночь на лестничной площадке» до «Гидра нашла свое творение и убила». Вообще ни один меня не радовал. На лестнице Джеймса не было. Ни на нашем этаже, ни на других; на общем барбекю-балконе его тоже не нашлось, как и на крыльце подъезда. Я почувствовала первые прикосновения страха. Пока робкие, склизкие, холодные, сжирающие мое сердце. Боже мой, только бы ничего не случилось… Только бы ничего не случилось… Звонок взорвал тишину, я кинулась к мобильнику, ни секунды не задумавшись над тем, что это не мог быть Джеймс: у него не было телефона, и даже арестуй его полиция, мой контакт он бы точно указывать не стал. Безопасность, скрытность и прочее. На дисплее светилось имя начальницы. – Натали, я жду тебя в офисе через сорок минут, – голос Линды не подразумевал возможности отказа, и я слегка обалдела. – Что? Сорок минут? До начала рабочего дня полтора часа! – У нас форс-мажор, мы сегодня запускаем индийский проект. – И каким местом туда отношусь я? Это проект Винсента. – Ты меня не слушаешь? – Линда попутно орала на кого-то «за кадром». Ого, значит, она уже на работе. – Я же сказала: у нас форс-мажор! Винсент в больнице, мне нужен адекватный человек, и, к сожалению, это ты. – Что?.. – Да, я тоже не в восторге, поверь… – Что с Винсентом?! – плевать на субординацию, на премию и рабочую визу! Боже, просто сделай так, чтобы я ошибалась… – Понятия не имею. Вроде перепил и на кого-то нарвался вчера вечером. Теперь этот лентяй валяется в больничке с черепно-мозговой, а я должна… Я сбросила, не в силах больше слушать.When you feel my heat Look into my eyes It's where my demons hide It's where my demons hide Don't get too close It's dark inside It's where my demons hide It's where my demons hide
На кого-то нарвался вчера вечером. Кажется, я знала, на кого. Господи… господи, пожалуйста, какого черта?.. Я пришла в себя спустя долгие три пропущенных звонка. Комната плыла перед глазами из-за слез, которые я отчаянно смаргивала, когда щеки коснулись теплые пальцы. – Наташа? – я совершенно не заметила, как и когда он появился в квартире, как подошел ко мне своим бесшумным шагом. Как всегда. – Ангел, честное слово, если бы я знал… – Не смей. – Что? – Не смей меня так называть,– Джеймс так и держал меня за подбородок, и мне стоило невероятных усилий отодвинуться от него. Слова шли с трудом, рваные и нежеланные. – Наташа, да что случилось?! – он обхватил мое лицо ладонями, приблизился почти вплотную. – Что ты с ним сделал? – только найти бы силы сбросить его руки еще раз. Только бы найти… – С кем? – Не строй из себя идиота, Барнс! С Винсентом! – Матерь божья, да с какого бодуна ты решила, что я с ним что-то сделаю?! – он отошел сам, запустил стальные пальцы в свои волосы, дернул. – Я могу желать ему провалиться под землю, но клянусь, у меня в мыслях не было ему навредить. Я смеялась. Сквозь слезы. – Он в больнице, – я увидела, как он дернулся. – Его кто-то избил вчера вечером до полусмерти, и ты мне сейчас скажешь, что это сделал не ты? Ты меня совсем за дуру держишь?! – Нет. Я держу тебя за очень умную девушку, которая, блядь, в состоянии отличить правду от лжи! Послушай, – Джеймс сжал и разжал кулак, – я не знаю, от кого огреб Винсент, но меня там не было. Даю слово. Ты мне веришь? Телефон в моей руке снова ожил. Меня словно разрывало изнутри: в животе образовалась льдина, в голове, наоборот, взорвалась печка. Хотелось сказать, что мне пора на работу, но это было бы бегством. – Ты. Мне. Веришь? Я закрыла глаза. Это было нерационально, нелогично, в общем-то, и довольно безрассудно, но буря в душе терзала меня по двум причинам пополам. С одной стороны, я действительно жалела Винсента, кто бы его ни побил. А если это сделал Джеймс, то я и вовсе боялась представить, насколько чудовищны были последствия для здоровья коллеги. С другой, Винсент все же был жив, а его телесное здравие меркло в моей эгоистичной голове по сравнению с мыслью, что, если это сделал Барнс, мой парень проигнорировал все мои вчерашние слова и сейчас лгал, глядя мне в глаза. Это было действительно безумно. – Да, Джеймс. Верю.When the curtain's call Is the last of all When the lights fade out All the sinners crawl So they dug your grave And the masquerade Will come calling out At the mess you made
– Нет, ты прикинь, какой я все-таки идиот! Я не могла смеяться и не могла не смеяться, так что мне оставалось просто сидеть на складном стульчике и кусать губы от облегчения. Линда все не так поняла, а Винсент, сейчас за обе щеки уплетавший принесенный мною кекс, был даже более чем в нормальном состоянии. Ссадины на лице, ушибы груди, вывих ноги, но даже без сотрясения мозга обошлось. – И как ты только вообще до такого додумался… – покачала я головой. – Пфф. Ты правда думаешь, что после пары хороших бокалов пива, запитых коньяком, я о чем-то думал? – Вин постучал себя по виску. – Вот тут есть много чего, Натали, но тормоза глючат. – Хорошо, что на твоей тачке они в порядке. – Это точно. Винсента никто не избивал. Этот олух просто напился в компании друзей, таких же отмороженных дураков, и сел за руль. Доехал до первого поворота, где его и доставали из машины скорая и полиция двадцать минут спустя. Моего облегчения не передать было словами. – А чего это ты так быстро прилетела ко мне, а? – добив остатки выпечки, Вин хитро прищурился. – Волновалась? – Ты все-таки мой друг. – И все? Я всмотрелась в слегка помятую физиономию и увидела: все он понимал. И от этого становилось легче. – Винсент, вот скажи честно: я правда тебе нравлюсь? Или ты поспорил с кем-то? – Правда, – он постучал костяшками пальцев по бортику кровати. – А теперь ты должна сказать свое «но». – Но, – согласно продолжила я, – мне нравится другой парень. – Просто нравится? Или ты с ним встречаешься? – Все вместе, к счастью. Винсент дотянулся до тумбочки, распаковал второй кекс и умял его в пару укусов. – А все думают, ты свободна. – И было бы лучше, чтобы все так и считали дальше. – Почему? Если уж врать – то врать ближе к правде. Так меньше запоминать. И все-таки я немного помедлила, прежде чем сказать: – Мой парень – иммигрант. Он… тут не совсем законно. – Совсем не, да? – Да. Винсент посмотрел в потолок, улыбнулся. Криво и не особо радостно. Дотянулся до мобильника на тумбе, и через пару минут, проведенных в не очень приятном молчании, у меня дзынькнул звук входящей почты. – Что это? – я открыла письмо, с удивлением видя в отправителях Винсента. – Честное слово, я не настолько тебя не перевариваю, чтобы общаться теперь через телефон. – Надеюсь, потому что это было бы ужасно неловко, да? – усмехнулся он. – Это билеты на концерт. Дарю. Сходи со своим нелегальным парнем. – Винсент, это… – Это тупо, ага, знаю. Ну… – он пожал плечами, хохотнул неуместно и смущенно. – Считай моим извинением. Мне стоило бы раньше понять, что я не котируюсь. Я отвела глаза, чтобы сделать вдох, а потом протянула коллеге ладонь для рукопожатия: – Спасибо. И выздоравливай, прошу тебя: я не вынесу Линду в двойном объеме.Don't want to let you down But I am hellbound Though this is all for you Don't want to hide the truth No matter what we breed We still are made of greed This is my kingdom come This is my kingdom come
– Я придушу этого Винсента голыми руками. Его шепот обжигал мне ухо, а я улыбалась. Уровень дебилизма происходящего превысил критическую отметку двое суток назад – когда я вернулась из больницы и рассказала про аварию, прояснение ситуации и подарок. Я была на сто процентов уверена, что Джеймс скажет: «Выкинь и забудь», но это ископаемое оказалось меломаном. Не помогли никакие мои заверения в том, что нынешняя музыка большей частью (к которой я, правда, не относила одну конкретную группу) – полный отстой, и вообще там жутко громко, и куча народу, и рамки металлоискателей же на входе! Джеймс нашел контраргументы на все: и разнообразия захотелось, и оглохнуть ему не грозит благодаря сыворотке, и капюшон он натянет, а на начинку руки вообще ни один сканер не реагирует. Последнее оказалось правдой – час назад ни одна рамка не зазвенела, пока мы проходили три кордона охраны. А сейчас мы стояли в плотной толпе в танцпартере, и Джеймс, поставив меня перед собой, вжимал мое бренное тело в себя. Это тело и разум не протестовали. Мне было тепло, уютно и спокойно, и абсолютно плевать на чувства Винсента и те доллары, которые он потратил на билеты и за которые собирался получить возможность полапать меня под хорошую музыку. – Это все-таки обещание? – я не глядя потерлась виском о его небритую щеку. Как ежик, честное слово. – Я бы сказал – скорее несбыточная мечта. – Это жестоко. – Но справедливо, – Джеймс уткнулся лицом в мое плечо, и следующие слова я едва расслышала за грохотом музыки: – Ты действительно думала, что это я избил Винсента? Я развернулась, вцепилась в его плечи и, привстав, прижалась лбом к его лбу. – А ты не собирался? Или по крайней мере не хотел? Только честно. – Честно? Хотел, – он запнулся, и я почувствовала легкую дрожь. – И собирался. Тебя это пугает? – Ой, солнце, ты даже не представляешь, как сильно я порой желаю пристрелить некоторых людей. Так что жажда физической расправы над бесящим тебя человеком не делает никого маньяком или чудовищем. Я ожидала, что он снова начнет спорить, но вместо этого Джеймс запустил пальцы в мои волосы и, бессовестно портя прическу, прижался к моим губам. Вызов исполнителей на бис мы оба пропустили.They say it's what you make I say it's up to fate It's woven in my soul I need to let you go Your eyes they shine so bright I want to save that light I can't escape this now Unless you show me how When you feel my heat Look into my eyes It's where my demons hide It's where my demons hide Don't get to close It's dark inside It's where my demons hide It's where my demons hide