Вне времени

Когда-то Мерлина отравили. Тело словно сгорало в огне – медленно и мучительно. Когда-то его ужалил гигантский серкет – Мерлин чувствовал каждую каплю яда, текущего по венам – смертоносного и обжигающего. Когда-то его ударили булавой. Когда-то его ранили стрелой. Когда-то у него был отец. Когда-то была девушка. Когда-то… Мерлину хватает сотни лет, чтобы позабыть лица тех, кто пытался его убить и тех, кого он потерял. Осталось только одно лицо – глаза, губы, улыбка. Один единственный образ, въевшийся во все его существо. Одно единственное имя. Он остановился в той самой таверне, в которой они с Артуром, незадолго до ИХ смерти, играли в кости. Прежнего здания уже давно не было, на его месте построили другое, но Мерлин был уверен, что сидит за тем же столом, потому что за окном возвышались все те же горы. Ему даже не нужно было закрывать глаза – видения сами заполняли собой пространство… Артур трясет стаканчик, резко выбрасывает кости и довольно смеется, а Гвейн и Персиваль хлопают его по плечу. Его король внимательно смотрит на него и в глазах читается вызов и… Мерлин закрыл глаза, стало нечем дышать. Когда он их открыл – вокруг уже никого не было. - Пожалуйста, не уходите, - шептал он, хватаясь за обрывки разговоров, желая видеть тех, кто ушел уже навсегда. Но теперь перед ним был только Артур, все остальные лица исчезли, растворились, голоса превратились в тихий гул и только его голос и шутливое «Мёлин» все еще звенело в воздухе. Мерлин подолгу сидел на берегу озера. В первые месяцы после того, как он нашел в себе силы вернуться к Авалону, он подолгу смотрел в воду, до тех пор, пока не начинала кружиться голова, и он не падал вперед, в холодные глубины. Он делал это с поразительным упрямством, желая поговорить если не с Артуром, то хотя бы с каким-нибудь духом. Но вода молчала. Вода была мертвой. Как Артур. Как он сам. Даже спустя две сотни лет Мерлин все так же стоял над водой, но год от года взгляд его становился все более пустым и холодным. И с каждым годом в синих глазах появлялось нечто пугающее, неуправляемое и отчаянное. Они пришли к нему спустя четыре сотни лет – безмолвные, таящие в себе ничтожные крупицы магии и знаний. Мерлин не знал о них ничего – откуда они пришли, для чего, и что означали их белые одежды. Он просто принял их в своем укрытии в хрустальном гроте. Принял как своих учеников и последователей. Мерлин стоял на вершине холма и со смесью нетерпения и жалости смотрел вниз, где война забирала одного за другим, отдавая дань смерти. Он мог вмешаться, он хотел вмешаться, но он помнил о пророчестве, о том, что Артур придет в самый отчаянный миг для Британии. И он хотел, чтобы этот миг скорее настал. Но Артур не возвращался, а Мерлину было уже все равно, только безумие холодной змеей душило остатки его души. Избавления не было – были лишь войны и недовольно вздыхающая земля. Мерлин слышал ее голос, чувствовал ее гнев и боль и временами отпускал свою магию, чтобы излечить от ран. Волшебство покидало этот мир, медленно, но неотвратимо. Люди в белом умирали, рождались, приходили из ниоткуда, и старались сберечь остатки магии. Старались сберечь Мерлина. Но спустя семьсот лет он все-таки не выдерживает и сдается. *********************************** Артур смотрит на Мерлина и даже не пытается остановить слезы. Они струятся по щекам, холодят шею, закатываются за воротник. Между ударами сердца слышно, как некоторые из них срываются вниз и разбиваются о каменные плиты. Горло сжимают железные обручи, становится больно дышать. Мерлин неподвижен. Он весь словно каменное изваяние, источающее легкий мерцающий свет и Артур боится прикоснуться, словно оно тут же рассыплется пылью. Спустя несколько минут он все-таки решается – проводит дрожащей рукой по волосам, спускаясь ниже и обводя кончиками пальцев краешек уха, потом по линии шеи. Замирает и движется вверх, едва не отдергивая руку от сухих и холодных губ. Привыкнув, он очерчивает линии скул, пальцы летят вслед за бровями, снова возвращаются к губам. Артуру хочется поцеловать их, но он опускается на колени перед телом и, уже не обращая ни на что внимания, сотрясается в рыданиях, полностью убежденный в том, что Мерлин мертв. Когда проходит первая волна осознания и слезы высыхают на щеках, он поднимает голову и долго смотрит на его руки, сложенные на груди – тонкие пальцы и покрытые шрамами запястья. В голове бьется отчаянная мысль – если они одно целое, то… Они не могут существовать по отдельности. Нужно только разбудить. Мысль безумная и больная, грозящая раздавленным в пыль сердцем и крушением всех надежд, но Артур цепляется за нее, не отпускает. Поднявшись с колен, он склоняется над Мерлином и целует. Ему кажется, что проходит вечность, но он все не решается открыть их, зная, что если он увидит все то же холодно-отрешенное лицо, то непременно сойдет с ума. Он не сходит с ума. Он даже не чувствует боли. Только что-то бесшумно исчезает глубоко внутри. - Что с ним произошло? – спрашивает Артур. Пальцы пробегают по краю стола, касаются бокала из незнакомого материала. Ему не хочется доверять этому миру, этому времени. - Это случилось спустя семь столетий после твоей смерти, - Аринэл с виноватым выражением на лице встает из-за стола и долго ищет что-то внутри шкафа. Отыскав серебряный кубок, она тщательно протирает его полотенцем и с улыбкой ставит перед Артуром. – Эмрис стал терять контроль над собой. Все думали, что это пройдет… Даже когда он сжег леса вокруг Авалона. Артур смотрит, как вино струится в его бокал, и пытается представить хоть толику того, что пришлось пережить Мерлину. - В те дни над Британией бушевала страшная гроза, земля дрожала под ногами. Озеро кипело… - Аринэл снова наполняет разом опустевший кубок. – Единственное, о чем он просил - вернуть тебя, только тогда он прекратит. - Он не мог так, - перебивает Артур, но душой понимает, что любой другой на месте Мерлина рано или поздно сорвался бы. - Тоска свела его с ума. Он и так слишком долго терпел. Никто не знал, как его успокоить. Там, где он проходил, оставалась только выжженная земля и пепел. Он тратил свою силу на ненависть, опустошая земли. Им ничего не оставалось… Они его… Оглушительный грохот накрывает их внезапно. Артур вскакивает из-за стола и едва успевает оттолкнуть Аринэл в сторону, когда огромная каменная глыба падает на пол. - Что происходит? – кричит он, пытаясь отыскать выход в воцарившемся хаосе из пыли и падающих камней. - Она узнала о твоем возвращении, - Аринэл хватает его руку и ведет вперед, прижимаясь к стенам пещеры. – Вперед, иди вперед. Она пытается вытолкать его, но король смотрит на нее сурово и удивленно. - Мерлин, - просто говорит он и одно имя, словно тысяча «нет» заставляет Аринэл повиноваться и отойти в сторону. Он выламывает дверь в святилище, подхватывает Мерлина на руки и почти добегает до выхода, когда падает потолок… Дышать. Дышать. Дышать. Земля больше не сотрясается. Даже пыль улеглась вместе с тишиной ровным слоем на потрескавшийся пол. Артур открывает глаза, но ничего не меняется – все та же холодная темнота давит на него вместе с каменной глыбой на груди, не позволяющей ему нормально дышать. Проходит немало времени, прежде чем ему удается столкнуть с себя обломок. - Мерлин? – Артур шепчет, почти жалобно, надрывно, пытаясь отыскать его на ощупь. Просто прижаться, пусть и к холодному, безжизненному телу. Пальцы скребут по полу, режутся о края камней, но он ползет, ощупывая каждый сантиметр, и зовет – испуганный и одинокий. Когда он натыкается на ладонь Мерлин, то смеется – сдавленно, отчаянно, словно больной, боль которого ненадолго стихает. - Мерлин… - Артур выдыхает это имя вместе с рыданиями, обрушившимися внезапно, как своды пещеры. – Прости. Прости, но ведь я не виноват. Прости, что заставил ждать. Прости, что ты не дождался… Где-то на краю сознания бьется мысль о том, что люди Аринэл уже начали расчищать завалы и, может быть, с помощью их слабой магии им удастся сделать это чуть быстрее. - Я никогда не говорил тебе этого раньше, - Артур ложится рядом, сломленный, брошенный, обманутый смертью. – Я люблю тебя. Он целует его, чувствуя вкус пыли и бесконечных лет. И даже не осознает, что Мерлин отвечает на поцелуй. Все кажется ему нереальным, просто продолжением того сна, который накрыл его тысячи лет тому назад. Артур жадно целует губы, уже не холодные, обжигающие дыханием и словами. - Я так скучал… Я так скучал… - руки Мерлина блуждают по лицу Артура, опускаются на грудь. – Только не уходи, не уходи, пожалуйста… Мольба и отчаяние в его голосе пробирают насквозь, он словно полон и пуст одновременно, даже не требуя доказательств. Он не хочет верить в реальность, что разлучила их когда-то, он просто не хочет отпускать, невесомо касаясь руками и губами. - Я не уйду, я никогда не уйду, - шепчет Артур, оставляя еще один поцелуй на его губах. – Мы вместе, мы снова вместе. Но Мерлин не верит, это слышно в ударах сердца – быстрых и громких, в дыхании – частом и судорожном. - Воздух… Здесь мало воздуха, - шепчет Артур, чувствуя, как капли пота стекают по лицу. - Ты – мой воздух, - шепчет Мерлин, пытаясь подняться и прижаться к отстранившемуся Артуру. – Только не исчезай так быстро, не в этот раз, хорошо? - Мерлин, твоя магия… Нам нужно выбраться отсюда. Он просит об этом впервые за всю свою жизнь, но отчего-то это кажется таким привычным, что он не сомневается ни секунды. Ему хочется видеть лицо Мерлина, ему хочется, чтобы Мерлин увидел его самого – настоящего, живого, не просто голос в темноте. - Нет, никогда. Чтобы ты снова исчез? – он знает, что Мерлин сейчас качает головой и улыбается. – Никогда. - Я – настоящий, - говорит Артур твердым голосом. Внезапно все вокруг сотрясается, падают камни, и он чувствует, как дрожит свод над ними, готовый вот-вот рухнуть. – Прошу, Мерлин! Я не исчезну. Сделай же что-нибудь! Нас или завалит или мы задохнемся! - Мы и так оба мертвы, Артур, - отвечает Мерлин, голос его чист и спокоен. – Разве не все равно? Тишина звенит над их головой, разрастаясь в страшное и необратимое, похожее на сдачу без боя, но Артур еще слишком мало знает о вечности, чтобы спокойно ее принять. - Мы живы, Мерлин, живы! Мы всегда были живы, - отвечает он, освобождая Мерлина из-под завала. – Как твои ноги? Тебе больно? - Больно… Больно? – бормочет Мерлин, а Артур знает, как безучастно тот смотрит в темноту, выпадая из реальности. – Знаешь, мне кажется, что я и есть боль… - Мерлин молчит несколько секунд, в течение которых перед его внутренним взором проносятся века. Вспыхнувший огонек ослепляет Артура, он тут же закрывает глаза, прикрывает их руками. Мерлин медленно тянется к нему, осторожно отнимая руки Артура от лица. - Ты… Такой же... Прежний, - шепчет он, как завороженный глядя на него. Артуру страшно, он видит эти глаза, но он все еще отказывается понимать, что видит в них, пытается скрыться от этой мысли, спрятаться, забыть, но пустота и безумие уже обволакивают его со всех сторон. Воздуха становится все меньше, а пустоты все больше, она словно льется из глаз Мерлина, из бездонной черноты зрачков прямо в этот мир. Артур вдруг понимает, почему Мерлина остановили.