О — Ориентиры

Они молча выпивают по рюмке и курят. Слава по большей части смотрит в сторону, нервно сминая край футболки в свободной руке. На предложение пройти в комнату, кивает, так же ничего не говоря. – Садись, – предлагает Мирон, указывая на кровать. Слава садится, разглядывает ковер. Просто смотреть, как он кусает губы, неприятно, Мирон задумывается на секунду, осматривает уже давно знакомую комнату в поисках хоть какой-то темы для разговора. Неожиданно тема находится сама собой. – Ты играешь на гитаре? – Слава кивает на инструмент и поворачивается к Мирону с таким видом, что тот, даже если бы и не умел играть, научился бы прямо сейчас. – Да, – отвечает Фёдоров. – Хочешь, сыграю? Слава кивает, даже как-то оживает и с интересом смотрит на него, ожидая, судя по всему, невероятного гитарного соло. То, как легко и искренне он проникается любой незначительной идеей, вызывает непонятное тёплое чувство. Что-то семейное, то, что Мирон уже давно забыл за время постоянных переездов, где окружение меняется так же часто, как симки и квартиры. Он снимает гитару со стены, садится рядом со Славой и перебирает струны, настраивая старенький инструмент. Вместе с первыми звуками до него доходит: он не знает, что играть. Обычно он играет для друзей, так что никакой проблемы с выбором матерных стихов, созданных именно для того, чтобы горланить их на пьяную голову, не возникает. Для остальных хватает пары лирических песенок, потому что чаще всего его слушатели и так уже готовы на все. Что сыграть для Славы он понятия не имеет. Неужели такая простая вещь может быть такой сложной? Спонтанность никогда не ведёт ни к чему хорошему, но иногда жизнь не даёт нам выбора. – Играем в угадай мелодию? – Слава впервые за ночь улыбается и активно кивает, даже двигается чуть ближе, в ожидании смотря на его руки, лежащие на струнах. Мирону не обязательно смотреть на то, что он делает, но так намного проще ненавязчиво следить за сменой настроения на Славином лице. Поэтому он слегка склоняет голову и начинает играть. – Из Бременских музыкантов! – не сразу, наверное, чтобы послушать подольше, говорит Слава и грустно улыбается. – Хорошая песня, только грустная. – Почему грустная? – возражает Мирон. – Там же говорится, что счастье ждёт... – Если ждёт, значит его сейчас нет, – вздыхает Слава и вдруг как бы обращается к себе: – Солнце... – Что? В ответ он только качает головой. Лирику Мирон старается больше не задевать, но все равно получает обвинения в том, что "всё попса". Впрочем, Слава не особо расстроен этому факту, и спустя несколько песен подрывается за оставленной на кухне водкой. Пить в комнате Мирон не хочет. Рюмки три не хочет, а после четвёртой посылает Славу за сигаретами. – А тут можно курить? Танька не курит. Хозяйка (и правда Татьяна, хотя ничего удивительного в том, что Слава её знает, нет. Нашёл же он как-то этаж и квартиру) курить не разрешала. Но ещё она не разрешала хранить в квартире валюту, оружие и прозрачные пакеты с запрещёнными веществами. Кого ебет. – Я не скажу, если ты не скажешь. Ты не скажешь? – с напускной строгостью интересуется Мирон. Слава смотрит ему в глаза, смеётся и, уже выходя из комнаты, отвечает: – Я даже не знаю, о чем говорить! Они пьют, курят, Мирон достаёт трубку, они курят уже не табак, перемещаются на пол, допивают бутылку, и когда дело доходит до второй пачки сигарет, Слава тянет его за рукав. – Сыграй Арию. Задача усложняется алкогольным и не только опъянением, но отказывать не хочется. Слава притягивает колено к груди и снова оборачивается, чтобы смотреть за игрой. Он, кажется, ждёт какую-то определённую песню, только не говорит, какую именно. Мирон заглядывает ему в глаза, перебирает несколько песен в памяти и слегка медлит перед тем, как начать. Хотя уж это попсой не назовёт даже Слава при всем его упрямстве и желании "быть против". Первые несколько аккордов Слава практически не дышит, застывает в одной позе, то ли уже узнав песню, то ли пытаясь ее вспомнить. – Не попса? – Мирон не удерживается от того, чтобы задеть его. Слава мотает головой, кидает на него быстрый осуждающий взгляд, но придвигается ближе, хотя и смотрит в сторону. На том моменте, где Кипелов должен был петь непосредственно про ангела, Слава резко вздрагивает. Мирон сразу же бросает играть, смотрит на него, кладёт руку на плечо и несильно сжимает. – Слава? – зовёт он. – Я все проебал, – практически шепчет Слава, оборачиваясь к нему, но не смотря в глаза. – По жизни все проебываю, ничего нормального вообще не случается. Как будто просто не может быть по-другому, каждый ебаный раз, а я ведь пытаюсь что-то сделать хорошо, правда пытаюсь, но... Спонтанность никогда не ведёт ни к чему хорошему, это умные слова. Но то, что все познаётся в сравнении, тоже не глупость. Так что по сравнению с контрабандой оружия поцелуй со школьником не так и плох. Верно?