О — Ориентиры

Статьи не выходят, поэтому пыл Слова немного остывает. До засыпанного снегом завода и трупа они, скорее всего, так и не добираются, потому что Чейни, звонивший пару раз, ничего об этом не говорит. Слава отзванивается маме, врет, что поскользнулся на льду, чтобы оправдать немного сошедшие синяки и ссадины, долго её успокаивает и обещает тепло одеваться. Он все это время живёт с ними, и даже Охра не высказывает особого недовольства, а Дима так вообще наконец находит себе напарника в стебе над друзьями и по пьяни благославляет Мирона на брак. Слава угорает до истерики и весь вечер напевает детский стишок про жениха и невесту. Точку приходится негласно переносить с завода, и на это Мирон и Дима тратят всю ночь. Когда Слава просыпается их ещё нет. – Ешь, – кратко предлагает-приказывает Охра, когда он входит на кухню. Слава садится за стол, притягивает к себе кружку чая и разглядывает Ваню. Не такой он и жуткий, когда одет в домашнее. Человек как человек. Спрашивать все равно немного страшно, но Слава ничего не может с собой поделать. Ему интересно. – Откуда это у тебя? Охра переводит на него холодный взгляд, смотрит в глаза, будто хочет его заморозить, долго молчит с таким выражением лица, что становится не по себе. Слава уже не надеется на ответ, опускает голову, смотря в чай как в хрустальный шар. – Мирон говорил тебе про своего дядю? Они никогда не разговаривали по-настоящему за все это время, наверное, даже не обращались друг к другу напрямую. Круто узнать, что ты не невидимка. – Нет. – Похоже на несчастный случай? – после небольшой паузы продолжает Ваня, проводя рукой по одной из белых полос. – Нет... – тихо говорит Слава, кидая на него быстрый взгляд. – Зачем ты их прячешь? – Воспоминания, – Охра проводит плечом. – Мирон тебе расскажет, если захочет. – Не расскажет, – его голос звучит немного обиженно. – Взрослого из себя строит. Расскажи ты. – Почему я? – Тебе похуй, – Слава говорит это как нечто очевидное. – А тебе? – уголком губ усмехается Ваня. – А мне интересно. – Не думаю, что Мирон хочет тебя во все это посвящать. – Мир вокруг него не вращается, – фыркает Слава. Ваня смеётся, впервые за все время их знакомства. – Верно, – улыбается он, грея руки о кружку. – У тебя хорошо получается. – Что? – Дурачком притворяться. Только проблем много, если спалишься, – он указывает рукой на ровные линии заживших порезов, а затем на желтеющие синяки на Славином лице. – Не все лечится временем. Слава смотрит на почти зажившие порезы на своих ладонях. – Многое. Так ты расскажешь или?.. – Поскольку все это рано или поздно вскроется, и мне придётся слушать, какой я плохой друг, давай сделаем это честно. – Как? – Ваня опять немного улыбается, смотрит в сторону. – Расскажу, если ты кое-что для меня сделаешь. – Что именно? – уже немного подозрительно спрашивает Слава. – Организуешь мне одну встречу. – С кем? – Не волнуйся. Ты его знаешь. Свою историю Слава получает, а для Светло приберегает "серьёзный" разговор.

***

– Мы с Димой знакомы с шести, я с ним в один детдом попал. У него батя был оружейный барон, когда сел, сына службы забрали. Но там слишком серьёзные люди были, так что Диму через год свои забрали, а он... Добрая душа, на самом деле. Раздражает иногда, но человек он неплохой. Меня тоже из приюта вытащил, тусовались несколько лет в понятных кругах. Он делом не интересовался особо, но пострелять любил, хоть бесплатно мог целый день палить... У него до сих пор в голове только пули свистят. С ним... Тяжело работать. Не важно. Батю Димы убили в тюрьме, так что мы остались, фактически, никем, и какое-то время брались за любую работу, которую только доверяют детям. Так с Мироном познакомились. Не знаю, почему мы все так сошлись. С Димой было весело, а Мирон... Ну, он просто всегда был таким... Таким. Родители у него погибли, а последний родственник, дядя, был той ещё мразью. Хорошо поднялся поначалу, а как в Советах началась тряска, так почти все проебал и... Я бы сказал, он тронулся. У него оставалась небольшая банда, но свой авторитет он терял... Как и мозги... Короче, он... – Поехал кукухой. – Можно и так сказать. Так даже хорошо. Ему казалось, что Мирон общается с недостаточно... Подходящей компанией. И он наглядно объяснил. – Это он тебя?.. – Да. Он вырезал бы мне глаза, если бы Дима его не пристрелил. Не делай такое лицо, если бы у Мирона было оружие, он сделал бы это сам, они никогда не ладили. Мирон как-то говорил, что, возможно, это дядя повлиял на смерть его родителей. Но точно мы не знаем. – А Версус? – А Версус не твоё дело. Что там насчет моей встречи? – Я ему позвоню.

***

Все на удивление хорошо. Даже не создаётся ощущение, что это затишье перед пиздецом. В конце второй недели Слава как бы возвращается в город, и Мирон провожает его до вокзала. Чейни бледный и выглядит так, будто его только что оглушило. – Че случилось? – весело спрашивает Слава, все ещё чувствуя тепло чужих рук на шее. – Тебе Андрей не звонил? – у Дэна очень странный взгляд, который напрочь убивает хорошее настроение. – Нет. А что? Что случилось? – Слава толкает его в плечо, торопя с ответом. Дэн молчит, смотрит в землю, словно боится смотреть ему в глаза, и наконец молча направляется к стоянке. – Да что случилось-то? – настаивает Слава, догоняя его и дергая за рукав. – Мою машину видишь? – игнорирует его Дэн. – Ее починили? – Да, я Андрея попросил... Вон. Идём. Всё это ебаная подстава, Слава никогда не видел Дэна таким подавленным. Никто ничего ему не рассказывает! Будто в пятнадцать у человека мозга нет! А ему уже почти шестнадцать. Ну, в этом году. Андрей замечает их, но никак не реагирует. Дэн указывает Славе на переднее сидение. В обычное время, это, конечно, круто, но сейчас появляется только больше подозрений. Они садятся в машину. – Привет. – Пристегнись, – у Андрея голос хрипит ещё сильнее, чем обычно. – Че случилось? – снова спрашивает Слава, окончательно теряя терпение. – Вы заебали в молчанку играть! Андрей вздыхает, выруливает со стоянки, они выезжают с вокзала, Дэн молчит на заднем, Андрей смотрит только на дорогу. – Блядь, пошли вы... – зло выдыхает Слава, собираясь тоже отвернуться к окну. – Твоя мама попала в ДТП. Я только что с опознания. Мне жаль, Слав.