***
– Ну ты и мразь, – заключает Миша, когда за ними закрывается дверь. – Если бы не выдернул меня, он бы реветь начал, отвечаю, – немного злится Слава, доставая из кармана пачку сигарет. – Всю малину обломал. – Отхватишь пизды когда-нибудь. – Да похуй, – пожимает плечами Слава. – Идём, там Коха одна. – О себе бы так парился, как о... – Ебало завали, – беззлобно отмахивается Карелин и, наступая только на тёмные участки плитки, проходит по дорожке от бара. – Двигайся, блядь! Миша вздыхает опять и идёт следом, наступая, соответственно, только на белые камни. Светлая сторона, вся херня.***
Волки уже практически наизусть заучил письмо, но все равно перечитывает его ещё раз. Про Гнойного он знает мало, потому что про него вообще никто ничего не знает. Даже насчёт настоящего имени ходят слухи, а ведь Слово в городе уже несколько лет. Черт знает, как это происходит, но про Гнойного даже сам Волки может сказать только несколько приблизительных вещей: вроде, его зовут Слава, но это не точно, вроде, ему около двадцати, но это не точно, вроде, он один из ближайших соратников Чейни, но это не точно. Вроде, он мудак, которого недолюбливают даже свои. И все равно никто его почему-то не сливает. Боятся, это понятно, только чего страшного в малоизвестном мальчишке? Ничего, если не считать эту ебаную писанину. Откуда этот Гнойный знает такие подробности чужой жизни, Волки понятия не имеет, но очень хочет это изменить. Больше этого ему хочется только лично встретиться с уебком, потому что в такой манере с ним никто в жизни не разговаривал. Да, теперь официальное дело лучше не проталкивать, по крайней мере до тех пор, пока он не разберётся с Гнойным, а потом можно будет снова вернуться к Версусу. Тем более, раз уж они сотрудничают со Словом, очевидно, что Оксимирон знаком с Гнойным лично. Может, они даже друзья, что вообще можно считать пределом мечтаний. А если и нет, на любом корабле всегда есть крыса. Её нужно просто найти. А искать Волки умеет очень хорошо.***
– Знаешь, кого сегодня встретил? – Слава останавливается на лестнице и ждёт, пока Мирон уберёт нужные бумажки в стол. – Кого? – Нонграту. – Кто это? – Бывший одноклассник. Такое уебище, – Мирону плевать на Нонграту, но Слава, кажется, рад, так что можно порадоваться вместе с ним. – Поговорили? – Ага, – неприятно улыбается Слава. – Он чуть не разревелся, ты прикинь? – Не боишься получить по ебалу? – Мирон тоже спускается по лестнице и останавливается на одну ступеньку выше, чтобы ровно смотреть ему в глаза. – Не боюсь, – Слава пожимает плечами. – Доиграешься. – Неа. Я фартовый, – Мирон закатывает глаза и проходит дальше, а Слава смеётся. – Мне тёлка бывшая так говорила. Фартовый ты, говорит, Славка, все херишь, а самому хоть бы что. – Фарта вечной не бывает, – возражает Мирон, открывая входную дверь. – Мы тоже не вечные. С этим не поспорить. Они выходят на улицу, сворачивают под арку. – Как Коха? – Охуенно. Я ей новую миску купил, с ромашками, но она в ней спит. Я ей говорю, Коха, мать, у тебя целая подстилка есть, че ты в жратве лежишь?! Дети в Африке голодают! А она ни в какую. Это новое поколение... – Мирон не хочет слишком откровенно пялиться, но Слава выглядит таким счастливым и милым, даже бледность и синяки под глазами не так сильно заметны. Как будто это все ещё тот мальчик из Хабаровска, говорит о глупостях, которые очень любит, пока возвращается домой из школы. От этого даже в груди немного колет, но Мирон все равно улыбается. – Думаю, может, мне ей... Слава замолкает на полуслове и шагает к стене, утаскивая Мирона за собой. – Что такое? – напряжённо спрашивает Фёдоров. – Сука, – шипит Слава, прислоняясь затылком к обшарпанной штукатурке. – Тут обойти где-то можно? – Что случилось? – настаивает Мирон. – Тачку видишь? – Вижу. – За рулём кто? Мирон чуть щурится, выглядывая из-за угла. Какие люди. – Будешь прятаться от него вечно? – Ничто не вечно. Андрюха старше, сдохнет раньше, – сквозь шутливую интонацию все равно слышно раздражение. – Ты как хочешь, я через забор лезу. Слава разворачивается, Мирон ловит его за руку и тянет к себе, машинально опуская взгляд на почерневший от синяков сгиб локтя. Это не длится больше пары секунд, но у Славы уже что-то щёлкает в башке. Он вырывает руку и отходит на шаг назад, смотря на Мирона потемневшим от злости взглядом. – Не думал о... – этот разговор начался бы так или иначе. – Не твоё дело, – огрызается Слава и молча отворачивается к другому входу в арку. Мирон смотрит, как он надевает куртку, хотя на улице больше двадцати пяти градусов, поджимает губы, записывая в воображаемый список дел сделать что-то со всей этой херней, и догоняет Славу, дергая его за рукав. – Я с тобой. Слава коротко смотрит на него и безразлично кивает. Лезть через забор Мирон не хочет, но объяснять Андрею ситуацию тоже идея не из лучших. Хотя вообще Мирон ему ничего не должен. Он и за Славой следить не обязан, так что он нихера не волнуется. Только если немного сходит с ума и особенно резко отвечает психологу и Ване. А так все просто охуенно.