О — Ориентиры

Звучит щелчок, но выстрела нет. В груди больно колет, и Слава даже в такой момент думает, что было бы очень смешно, если бы в него не стреляли, а он бы все равно какой-нибудь приступ словил. Он судорожно выдыхает, открывает глаза, чувствуя, как по щекам скатываются горячие слезы. – Передавай Окси наши лучшие пожелания, – скалится амбал, пока Слава медленно садится, почти падает на землю. Стоять он просто не может, ноги подкашиваются. Ещё не совсем стемнело и ночь обещает быть тёплой. Даже птички какие-то поют. Второй мужик смотрит на Славу, усмехается, и они просто уходят. Ни разу его не ударив, не покалечив (не считая того, что за сигарету амбал разбил ему нос), но лучше бы его ещё раз избили. Минут десять Слава тупо сидит на земле и пялится в никуда, пытаясь понять, что только что произошло. Ещё минут пять его просто истерит, так что ни делать что-то, ни думать он не может. Кое-как успокоившись, Слава наконец лезет в карман за телефоном. Его колотит, дрожат руки и голос, когда Мирон наконец берет трубку. – Я ещё занят, Слав, – на заднем плане слышно голос Виталика. – П-... П-приезжай... – Что с тобой? Куда приезжать? – Б-блядь, п-... Просто... – Слава, что случилось?! – жёстко перебивает Мирон, почти переходя на крик. – Твои друзья приветы тебе шлют! Башку мне хотели прострелить! Забери меня из блядского леса, сука! – на конце фразы Слава уже почти хрипит, потому что горло опять сжимает истерика. Мирон немного молчит, а когда начинает говорить, голос у него холодный и жёсткий. – Ты ранен? – Нет... – Хорошо. Где ты? – Я не знаю, – всхлипывает Слава. – Не знаю, где-то за городом... Тут везде лес... – Ты можешь выйти к дороге? Слава вообще нихуя не может. – Да... Наверное, да... – Иди к дороге. Ни с кем не говори, никуда не уходи. Ты понял? – строго спрашивает Мирон. – Да... Да, я... Понял... – бормочет Слава, опять стирая с лица слезы. – Всё хорошо, Слава. Все будет хорошо. Я скоро приеду.

***

Мирон сбрасывает вызов, пару секунд смотрит на телефон и отдаёт его Виталику. – Что?.. – начинает тот. – Сука! – Виталик аж подпрыгивает, шарахаясь в сторону. – Ебаная ты сука, Волки! Почти не соображая от бешенства, Мирон сметает со стола все, до чего может дотянуться, швыряет попавшуюся под руку пепельницу в стену и отталкивает кресло с такой силой, что то с грохотом падает. – Я его, блядь, убью! Виталик, боясь даже пошевелиться, ждёт, пока Мирон успокоится, и осторожно прочищает горло. – Мне уйти? – Нет! – раздражённо выкрикивает Мирон, проводит рукой по лицу и опирается обеими руками на стол. – Пробей номер. Сейчас. Дай координаты и отдай ключи от тачки. – Но тебя ждут в... – Мне похеру, блядь! – Мирон ударяет ладонью по столу, и Виталик замолкает. – У тебя минута, чтобы дать мне координаты, и меня не ебет, как ты это сделаешь! Пошёл вон! Кое-как уклонившись от брошенной в него папки, Виталик пулей вылетает из кабинета.

***

Слава сидит на обочине. Ему хочется курить и пить. Ему хочется уколоться. От подъезжающей машины он шарахается, прикрывая глаза рукой от света фар. Мирон выходит из машины и быстро подходит к нему. – Ты в порядке? – какой же у него приятный голос. – Сигу, – просит Слава, пока Мирон помогает ему встать. – Дай сигу... Мирон роется в карманах джинс, протягивает ему пачку, немного думает и сам достаёт сигарету. Слава прикуривает все ещё немного дрожащими руками и удивительно послушно садится в машину. – Ты можешь подробнее рассказать, что случилось? – смотря только на дорогу, говорит Мирон. Слава рассеянно оборачивается на него, проводя рукой по волосам, открывает окно. – Есть, что подорвать? – Мирон, так же не смотря на него, опять шарится по карманам и протягивает Славе прозрачный пакетик и пачку сигарет. Слава кое-как растабачивает на какой-то салфетке и курит. – Куда мы едем? – Ко мне. У меня дом в пригороде... Считай, конспиративная квартира. – Мне нужно домой, там Коха... – скучающе смотря в окно, отвечает Слава. – Давай ключи, я за ней присмотрю. – Если че с моей кошкой случится, я тебя убью, – Мирон искоса смотрит в его лицо и снова на дорогу. – С ней ничего не случится, Слав. И с тобой тоже. К дому они приезжают уже в темноту.