О — Ориентиры

– А шрам будет? – в сотый раз спрашивает только отошедший от наркоза Слава. Врач, тощий мужчина средних лет, косится на Мирона, подавляет вздох и натягивает более-менее приятную мину. – Будет. – Андрюш, слышал? – сидящий на стуле рядом с кроватью Андрей рассеянно кивает, гладя Славу по руке. – Мирон, я разрисую твой гипс? – Конечно, – натянуто улыбается Мирон. Напряжение в комнате можно потрогать руками, а когда врач выходит, вообще на стенку хочется лезть. – Если вы поговорить хотите... – неловко начинает Фёдоров, поправляя натирающую шею повязку. – Не уходи, – хмурится Слава. Его все равно скоро опять вырубит, нужно просто переждать эти несколько минут, чтобы его не расстраивать. В конце концов это не такая большая жертва. – Хорошо, – Мирон двигает ещё один стул и садится в изголовье кровати, смотря только в пол и на гипс. – Как ты себя чувствуешь? – Мне заебись, – Слава отодвигает одеяло и рассматривает свою забинтованную грудь. – Тёлочки любят шрамы... Ты любишь? Скорее всего этот шрам будет ещё одним жутким напоминанием, но Славе не обязательно думать об этом сейчас. Мирон улыбается и гладит его по голове. – Люблю. Андрей косится на него и поджимает губы.

***

Долго оставаться в больнице Слава не хочет, переубедить его невозможно, и Андрей все-таки соглашается пожить с ним какое-то время. Мирон и сам мог бы все проконтролировать, но времени на это у него просто нет. В общем, все хорошо, Замай со Славой мирятся, только с этого момента каждый визит в их квартиру становится для Мирона настоящим испытанием. Целоваться, да даже просто держать Славу за руку под тяжёлым неприязненным взглядом Андрея просто пиздец, как неудобно. Всего за пару недель из пассивной неприязни они переходят к спорам и перепалкам у Славы за спиной. И это порядком надоедает. Хуже этого только то, что Слово после инцидента с самим Гнойным опять воспринимает Версус в штыки, так что грызня на всех фронтах растёт в геометрической прогрессии. Пока что все находится в зачаточной стадии конфликта, но это только вопрос времени, рано или поздно кто-то что-то скажет, и все пойдёт по пизде. Если не разобраться с Волки до этого момента. Сегодня Мирон как раз отправляет своих людей на встречу со Словом. Будет ли это иметь хоть какой-то результат, сказать трудно, но по крайней мере там не будет Славы. Хуй знает, к лучшему это или... С подобными неприятными мыслями Мирон наконец нажимает на звонок, заранее придумывая ответ на укоряющий взгляд Андрея. – Привет, – улыбается Слава, сонно потирая глаза. – Че не позвонил? – Андрей не дома? – переступая порог, спрашивает Мирон. – Нет, там... – он выдыхает, притягивает Славу к себе, с нажимом целует. – М-м... – Он скоро придёт? – Я не... – Раздевайся.

***

– Мирон... – Да? – Почему ты такой охуенный? – Просто так... Не поднимайся, лежи... Тебе нельзя... – Тогда наклонись. – Лежи и наслаждайся, Слава. – Я... Я наслаждаюсь... – Молча никак? – Не... Бля, сколько мы не?.. – Слава, молчи. – Ладно...

***

Они ещё не одетые лежат на кровати, залипая в какую-то дурацкую передачу. – Знаешь, что? – тянет Слава, гладя Мирона по спине. – Что? – Мне нравится, когда ты сверху. Мирон улыбается, целует его в щеку и снова устраивает голову у него на плече, перечитывая надписи на гипсе. – Скоро снимать? – тоже смотря на гипс, спрашивает Слава. – Да, через пару дней зайду к... – звонок телефона перебивает его. – Твой? – Ага. Слава тянется за телефоном, смотрит на контакт, вздыхает и отвечает. – Да? – Мирон гладит его по лицу. – Да, дома... Да в порядке все, Дэн, че?.. Что? Слава резко садится, забивая на то, что ему вообще-то так нельзя, и хочет встать с кровати, когда Мирон ловит его за руку и тянет обратно. – Жив? В какую?.. Кто? Он надолго замолкает, слушает и резко вырывает руку. – Ясно. Я приеду. Сначала к Андрюхе. Давай, да, моих подтяни. – Что?.. – начинает Мирон, тоже садясь, как только он сбрасывает вызов. – Ты совсем меня за дебила держишь?! – шипит Слава, поднимаясь и начиная одеваться. – Что? Я не понимаю... – Твои уебаны палить начали, блядь! – он переходит на крик. – Даже не делай вид, что не знаешь! – Слава, я правда... – Сука, тебе настолько на меня поебать?! – уже немного истерично смеётся Слава, полуодетым замирая в середине комнаты. – Я понятия не... – не зная, что говорить и делать, бормочет Мирон, смотря в горящие ненавистью глаза. Слава неприятно усмехается, возвращаясь к образу Гнойного, который Мирон вообще не очень любит (ненавидит) и предпочёл бы никогда больше не видеть. – Андрея, блядь, ранили. Наших двоих уложили. Дэн сказал, у нас теперь контры.