***
Они сидят в парке до темноты, вспоминают, говорят ни о чем, и все повторяется почти один в один: Славе хорошо. Вся хуйня в его жизни, конечно, никуда не исчезла, но сейчас это не так сильно ощущается. Соня вдруг перестаёт улыбаться, грустно смотрит в сторону, оборачивается к Славе и обеими руками сжимает его руку. – Я слышала, что случилось с Версусом. И про тебя и... – Ты об этом хотела поговорить? – моментально теряя все хорошее настроение, огрызается Слава, вырывая руку. – Нет, я... – Соня как-то нервно поправляет волосы и прячет взгляд. – Я о другом... – О чем? – немного мягче спрашивает Карелин, заставляя себя проглотить подступивший к горлу ком. – Я... – она замолкает и закрывает лицо руками. Слава несколько секунд смотрит на неё, не зная, что сказать, и неловко кладёт руку ей на плечи, немного прижимая к себе. – Что случилось, Сонь? – шепчет он ей в волосы, гладя пальцами по плечу. – Тебя обидел кто-то? Ты знаешь, я разберусь... Только не плачь, пожалуйста. Она поднимает на него мокрое от слез лицо, кладёт влажную ладонь ему на щеку и заглядывает в глаза со странным чувством, похожим то ли на стыд, то ли на мольбу. – Сонечка, хорошая, ты чего? – совсем теряется Слава, чуть сильнее обнимая её. – Что?.. – Я беременна.***
Дима обещал позвонить и что-то рассказать. Что-то важное. Поэтому изначально Мирон остается в офисе, чтобы не сойти с ума от ожидания дома, теперь уже минут пятнадцать пялится на остатки виски на дне бутылки, занимая себя идиотской дилеммой: допить из горла, рискуя залить рубашку или налить в стопку, чтобы расплескать половину на стол? Ему дерьмово на душе и думать ни о чем нормальном просто не хочется. И все равно он думает об этом. О Славе, Волки, Замае, Диме, немного о Максе... Это так увлекательно, что он даже не слышит звук открывающейся двери. – Привет, – Мирон вскидывает голову и с трудом выцепляет одну твёрдую точку в крутящемся мире. – Привет, Макс, – выговаривает он, не без удовольствия наблюдая, как тот тушуется от его взгляда. – Давно не виделись. – Да... Я тут... Просто занести должен был... Не знал, что ты ещё тут... – Макс замирает в дверях, растерянно смотря на папку в своих руках. – Долго там стоять будешь? Он нервно улыбается, делает шаг вперед, закрывает дверь, быстро подходит к столу, оставляет там папку и подаётся назад. – Торопишься? – Мирон хватает его за руку, упираясь в стол, тянет к себе. – Пиздец ты в говно, – с усмешкой фыркает Макс, но не отстраняется и даже подаётся чуть ближе, когда Мирон проводит рукой по его ноге, снизу вверх, до бедра. – Скажи сразу, будешь ломаться? – он дотягивается до бутылки и допивает виски, запрокидывая голову, чтобы так же видеть лицо бывшего... Парня? Любовника? Ему не похуй? – Скажи сразу, перепутаешь моё имя? Мирон улыбается, толкает Макса к столу, держась за него, сам поднимается на ноги и, задерживая руки на его бедрах, целует. Проебанный курс и посланные нахер визиты к психологу заметно не улучшают жизнь и прибавляют пару очков общему подавленному состоянию. Он делает что-то не так, но все равно задирает Максу футболку и начинает расстрегивать джинсы. Он делает что-то не так, но все равно залезает немного дрожащей ему в трусы. Он делает что-то не так, но... Мирон, не глядя тянется за раздражающе громко трезвонящим телефоном. – Забей, – уже лёжа на столе, почти стонет Макс. Забить хочется, но Дима обещал что-то стоящее, да и номер на экране незнакомый. Мирон напоследок кусает Макса за шею, продолжая стягивать с него джинсы, слезает со стола и подтягивает к себе мобильник. – Да? – Мы можем поговорить? – Фёдоров чуть не роняет телефон и замирает, будто его приморозило к месту именно в этой позе. Макс приподнимает голову, смотрит на него и грустно усмехается. – Не как Оксимирон и Гнойный... Просто... Как раньше... Мы можем поговорить? – Да... – хрипло отвечает Мирон, прочищает горло, наблюдая как Макс спрыгивает со стола и застегивает джинсы. – Конечно, Слав, мы можем поговорить. Макс молча выходит, кидая на него такой взгляд, что поганое настроение падает до отметки "у меня есть ствол, я могу застрелиться". – Я думал о тебе сегодня... И вчера, – тихо говорит Слава после небольшой паузы. – Я скучаю. Мирон жмурится, стирает с лица слезы. – Я тоже, Слав... Тоже очень скучаю.