О — Ориентиры

Сквозь сон Слава слышит свое имя и приоткрывает глаза. – ...вернусь к тебе, хорошо? Он согласно кивает, не особо вникая, и снова засыпает, пока Мирон гладит его по лицу. Просыпаться во второй раз не так классно, немного гудит голова и хочется пить. Больницы он никогда не любил, а в последнее время совсем возненавидел. Слишком уж часто он тут бывает. Слава выбирается из-под одеяла, одевается и уже касается пальцами ручки двери, когда та распахивается ему навстречу. – А я думал, ты не... – начинает он, но тут же перестаёт улыбаться. – Да когда ты уже сдохнешь? – Не раньше тебя, – улыбается Волки, сжимая его руку. – Не дергайся. – А то че? – у Славы при себе только телефон и сигареты. Помирать, так с песней. – Идём, Слава, – уже не так приятно повторяет Волки. – Поговорим. – Нахер иди, – шипит Карелин, пытаясь вырвать руку. – Я никуда не... За спиной Волки замирает удивлённое лицо вчерашней медсестры. Он оборачивается, все ещё держа Славу за руку, звучит глухой хлопок, и девушка сползает по стене, оставляя за собой красную полосу. – Ты пойдёшь. Или мы тут вдвоём останемся, – Слава смотрит на труп, будто никогда раньше не видел мертвых людей, проталкивает в грудь воздух и переводит взгляд на Волки. – Ну? – Как сука сдохнешь, – это обещание вроде бы не имеет никакой основы, но Слава Гнойный ни во что не верит так же сильно, как в это.

***

Ваня теряется в мыслях и плутает по коридорам больницы, пытаясь вспомнить, какой номер палаты ему сказали пять минут назад. Может, ему на второй этаж? Плохая идея лучше, чем отсутствие идей. Он поднимается по лестнице, когда слышит в коридоре знакомый голос, и уже хочет окликнуть, но вовремя останавливается. Ваня только делает шаг через порог, пересекается взглядом со Славой, выходящим из-за угла, и замирает. Слава напряженно смотрит на него и чуть громче, чем надо, говорит собеседнику: – А скажи, Волки, кто меня слил? – Ваня не идиот, намёк понимает, шухерится на лестничной клетке и, чуть не спотыкаясь, взбегает на пролёт выше, замирая у стены. Ответ ему слышно плохо, одним сплошным гулом, звучат шаги и отражающийся эхом Славин голос. – Никуда не пойду, пока не скажешь. – Не раздражай меня, Карелин, – шипит Волки. – Всё равно замочишь, скажи, кто? – Ваня нервно улыбается, ему одновременно смешно и страшно. – Тебя ебет? – Ебет. Звучит долгий вздох, виснет небольшая пауза. – Зимин. Иди, пока я тебе ногу не прострелил.

***

Шаги на лестнице стихают, Ваня вслушивается в бешеный стук сердца в ушах и дрожащими руками вытаскивает их кармана телефон. Кому звонить? Телефон Мирона он не знает. Звонить Чейни? А если вскроется, что Зимин их сливал, и Волки об этом узнает? Или, может, Чейни не поверит в предательство друга? Кто вообще ему сейчас поверит? Миша? Ваня?.. Они не говорили с тех пор, как между Словом и Версусом все стало совсем плохо. Было слишком странно после стольких лет начать сомневаться во всем, и Ваня смотрел на экран и ждал, пока Охре надоест слушать гудки, иногда скидывал сам. И вот теперь он впервые за несколько недель звонит сам. – Да? – почти сразу отвечает Охра, за что становится немного стыдно. – Вань, я не знаю, что делать, – шептать не обязательно, но это получается по инерции. Тем более Светло понятия не имеет, что говорить. – Пожалуйста, мы с детства знакомы, как братья почти, я не знаю, что... – Я ничего не понимаю, что случилось? – немного напряжённо перебивает Охра. – Ты в порядке? Где ты? Какие братья? – Сла-... – ВАНЯ!!! – крик эхом пролетает по лестнице. – Да?! – Ваня подрывается с места, подбегая к перилам и смотря вниз. – Второй этаж! – звук шагов перебивается отдаленными криками и стрельбой. – Беги, сука!

***

Слава провел в больнице всего пару дней, но уже успел немного разобраться и, самое главное, найти комнату для курения. Ну, на самом деле это называлось как-то не так, просто он увидел приоткрытую дверь, проходя по коридору первого этажа, конечно же, открыл её и обнаружил узкое тёмное помещение, единственным назначением которого был выход в параллельный коридор. Нахуя было заделывать простой проход, одному богу известно, но место и правда было классное. Обе двери не были запреты, несмотря на предупреждающие таблички, так что Слава за два дня скурил там две пачки, и не только табака. Открыты ли эти двери всегда или ему повезло в те пару дней, он не знает. Но очень хочет, чтобы фарта не кинула его прямо сейчас. Слава не Бэтмен, ему страшно, и сердце замирает, когда он краем глаза замечает знакомую дверь. На этот раз плотно закрытую. Господи, пожалуйста, – молилась бы мама, но Слава не хочет, чтобы это было последней его мыслью. До двери остаётся несколько шагов, так что он медленно выдыхает и думает о Мироне. Вспоминает до мелочей знакомую внешность, голос, их последний секс, последний разговор, поцелуй... В следующий момент думать он перестаёт, резко кидается вбок, одновременно надавливая на дверь и на дверную ручку, проваливается в узкий коридор, слышит выстрел за спиной и тут же оказывается у второй двери. – Сука! – Волки целится, но не стреляет. Наверное, в его ебаном плане Слава ещё должен дышать, потому что пока он не открывает вторую дверь и коридор не наполняется светом, выстрелов нет. Заранее пригнувшись, Слава толкает вторую дверь, вздрагивает от очередного выстрела и врезается в какого-то врача, даже не останавливаясь после этого. – Съебывай! – выдыхает Карелин, не оборачиваясь. Врач, не шибко умный, тормозит, звучит вскрик и выстрел, когда Слава заворачивает за угол – второй. Похую. – ВАНЯ!!! – орёт он задушенным голосом, цепляясь за перила и ожидая отклика. – Да?! – Второй этаж! Беги, сука! – Я с тебя, уебан, кожу заживо сдеру! – шипит Волки ещё из коридора. – Ты от меня никуда не денешься! Отвечать ему нет сил, Слава практически влетает на второй этаж, врезается в Ваню, хватает его за руку и тянет к нужной палате. Ох, не та у него физическая подготовка, чтобы так шпарить, но он лучше сдохнет в коридоре, чем хоть как-то, даже не по собственной воле поможет Волки.