О — Ориентиры

Слава вытирает лицо рукавом, нервно перехватывает рукоятку ножа и двигает лезвие ближе к запястью. У него дрожат руки, но вскрывать себе горло он не хочет. Так, наверное, больнее, да и не знает он, как это правильно сделать, чтобы быстро и... – Сука! – шипит Волки, подбегая к нему и хватая за руку. – Сколько же от тебя, блядь, проблем! Слава дёргается, пытаясь вырвать руку, Волки толкает его, прижимая к земле и надавливая локтем на шею. Виталик исчезает без единого слова Волки заносит руку для удара, Слава заранее отворачивается и жмурится, но давление вдруг становится меньше, даже получается сделать нормальный вдох. – Откуда он у тебя? – шепчет Волки, вырывая из его пальцев нож и осматривая его так, будто это бриллиант или типа того. Слава нервно соображает. Шансы у них плохи, но ствол есть только у Волки, это он точно знает, а значит при лучшем исходе Мирон сможет справиться с Виталиком. Самое главное до этого дожить. – Мне подарили, – осторожно говорит Слава, неотрывно глядя Волки в лицо, чтобы понять, зашёл ли вброс. Судя по больному выражению его лица, зашёл. Волки молчит, совсем ослабляет хватку, поджимая дрожащие губы. Хороший момент, чтобы бежать, но сейчас в этом нет никакого смысла. Слава практически не дышит, чтобы не спугнуть нахлынувшие воспоминания. Каждое мгновение длится просто ужасно долго, сердце почти не бьётся от страха и ожидания, но каждый раз ударяет по ребрам с такой силой, будто это ебаный таран. Волки гладит лезвие большим пальцем, на его лице почти ничего не отражается, только усталость, а вот в глазах целая палитра: боль, удивление, грусть и даже нежность. Это могло бы подкупить, если бы нога не болела так адски сильно и если бы Слава не был мудаком по жизни. – Не думал, что опять возьму его в руки... – медленно произносит Волки, улыбается смотрит на Славу и гладит его лезвием по щеке. – Кто тебе его отдал? – Иван Евстигнеев, слышал про такого? – приходится приложить очень много усилий, чтобы голос звучал не слишком вызывающе. – Слышал, – Волки чуть сильнее надавливает на лезвие. – А у него оно откуда, ты знаешь? – Знаю, – Слава нервно облизывает губы и косится на нож. – Я слушаю, – шипит Волки. Слава сглатывает ком в горле, проталикивает воздух в лёгкие и уже открывает рот, когда Волки резко отворачивается к не до конца закрытым гаражным воротам. Они проржавели так сильно, что их, наверное, и нельзя уже опустить, но на это, судя по всему, расчёта и не было. Слава только успевает повернуть голову, немного порезав щеку о нож, когда в зал с нарастающим гулом въезжает машина, сбивая хлипкие ворота. Волки откатывается в сторону, а Слава с застрявшим в горле вскриком пялится на оторванную часть ворот, которая очень медленно, с ужасным грохотом падает с капота на землю, в полуметре от него.

***

– И ты уверена, что нам туда? – Димины вопросы заебали даже терпеливого Мишу, так что он отвечает вместо Сони. – Она тебе уже раз сто сказала! Дави на газ! Дима фыркает, но не отвечает. Миша поворачивается к Соне, сидящей на заднем сидении. – Ты уверена, что с нами хочешь туда сунуться? – Это же я для Волки... – Соня сначала поднимает голову, тут же опускает и стирает с ресниц слезы. – Мне так жаль, я не хотела, чтобы... – Соня, – неожиданно зовёт Дима. – Да? – всхлипывает она. – Нельзя вечно себя винить. Иногда... Жизнь не даёт нам выбора. Выйдете на той остановке. – Чего? – с опозданием возмущается Миша, когда Дима уже начинает притормаживать. – Выходите. Оба. – Никуда я не пойду! – Конечно, – соглашается Дима, вытаскивает из куртки бумажник и кидает Мише на колени. – Звони контакту, его сюда направь, себе и даме тачку вызови и вали. – Но... – Выходите. Сейчас, – Миша прикусывает губу и медлит, не выходя из машины, даже когда дверь захлопывается за Соней. – Ну? – Так же нельзя, – бормочет он, Дима вздыхает и кладёт руку ему на плечо. – Ты ничем мне не поможешь сейчас, – терпеливо объясняет Дима. – Я только волноваться за тебя буду. А так ты поможешь и мне, и Соне. Сделаешь все, хорошо? Миша кивает, но по лицу видно, как это его мучает. – Кому звонить? – он отворачивается к окну и трёт глаза. – Там один контакт. – У тебя много корешей, наверное, – рассеянно шутит Миша, все так же не поворачиваясь. – Что сказать? – Страна, город, адрес, время. Дальше они сами. – А время какое? Дима смотрит на еле видную развилку, уходящую куда-то в лес, где, как сказала Соня, стоит заброшенный завод. – Так быстро, как они смогут. Миша кивает, опять немного мнется, хочет что-то сказать, но молчит, открывает дверь, и только после этого наконец разворачивается и быстро обнимает Диму. – Удачи. – И тебе, – Дима быстро гладит его по спине. Машина сворачивает, Соня смотрит ей вслед, пока Миша вызывает один единственный контакт. "Родня".