Пятый грядет

Месяц назад.       «Она с тобой заигрывает», — комментирует Антон.       «Знаю», — отвечает ему Лёша и безразлично смотрит на девушку напротив.       Они вместе работают в магазине, и девушка уже несколько недель проявляет свои знаки внимания. Улыбается парню, смеётся над совсем плохими шутками Лёши, надевает блузку с вырезом всё глубже и глубже. Антон в его голове иронично отмечает, что однажды ей придется прийти без блузки, чтобы их удивить. А ещё она бесконечно пытается коснуться Лёши. Парень старается держать дистанцию, ведёт себя холодно, отходит как можно дальше. Не помогает.       «У неё красивая грудь», — продолжает болтать Антон. Лёша невольно опускает взгляд ниже, и девушка это тут же замечает. И, кажется, вдохновляется таким успехом, потому что начинает говорить ещё быстрее.       «Красивая.»       «Но ты её не трахнешь, да?»       «Не трахну.»       «Тогда чего мы тут время тратим?»       «Потому что просто уйти — невежливо.»       Девушка, кажется, замечает, что Лёша её совсем не слушает. Потому что из Антона собеседник куда лучше, чем из этой размалёванной и вульгарной особы. — Лёша, ты тут? — она машет рукой перед глазами парня, а потом тут же пытается схватить его за руку.       Лёшу всего передёргивает. Он терпеть не может чужие касания. Антон как-то нашёл для этой его неприязни какое-то красивое название, оканчивающееся на «фобия». Лёша с этим не согласен. Это не страх, просто чужие касания кажутся ему мерзкими и неприятными. Будто его касаются тараканы или там крысы. После этого хочется отмыть кожу. — Да, всё отлично. Я тебя внимательно слушаю, — он неискреннее улыбается, но девушка верит и продолжает трещать.       «Парень, тебе нужен секс, — отмечает тем временем Антон в его голове. — Тебе двадцать два, а ты бегаешь от девушек. Это ненормально.»       «Мне и без секса хорошо живется. Отстань.»       Антон знает про него всё. Лёша никогда и ничего не скрывал. Рассказал он и про изнасилования. Антон тогда долго что-то бессвязно рычал в его мыслях, а потом предложил найти и убить этого мудака. Тогда Лёша впервые испугался гостя в своей голове. Вспомнились вдруг слова Саши о том, что диббуками становятся грешники. Антон так легко говорил об убийстве. После этого случая Лёша не отвечал Антону несколько дней. Потом Антон всё же извинился и пообещал никогда и никого не убивать. Но тему изнасилования они больше не поднимали.       «Это ты просто не знаешь, что теряешь.»       «А ты знаешь? Ты же ничего не помнишь. Значит, можно считать, что у тебя тоже не было секса»       «Вот! Точно. Получается, что ты лишаешь секса не только себя, но ещё и меня. Я не согласен быть девственником» — Так что ты скажешь? — в их разговор внезапно врывается та самая девица, имя которой Лёша даже не запомнил. — Ага, — невпопад отвечает он, а девушка вдруг расплывается в улыбке. — Отлично, тогда зайди за мной сегодня в семь.       «Мой мальчик повзрослел. У него сегодня свидание, — ржёт Антон в его голове. — Предохраняйтесь там.»       А Лёша может только матерится, что веселит Антона ещё больше. Ну вот как так? Почему он прослушал именно эту часть разговора? И теперь ему придется идти с ней на свидание? Нет, он к этому не готов! ***       «Презервативы взял?» — Да заткнись ты!       Антон продолжает издеваться весь день, и Лёша уже начинает жалеть, что диббука нельзя просто выключить. От людей хотя бы можно сбежать. А как сбежать от голоса в голове?       «Предохраняться очень важно!» — Я не буду с ней спать!       Оставаясь в комнате один он нередко говорит с Антоном вслух. В общественных местах приходится себя контролировать, чтобы никто не счёл его психом.       «Ты боишься, да?», — голос Антона вдруг становится очень серьёзным. Он больше не издевается, ему в самом деле важно знать. — Ничего я не боюсь, — неубедительно врёт парень. — Просто это мерзко. Как люди могут касаться друг друга? Это же так... так...       «Лёша, ты можешь врать самому себе. Но мне не соврёшь. У тебя проблемы.» — Нет у меня никаких проблем. Всё супер.       «Ты никогда не переодеваешься при других, — спокойно говорит Антон. — Ты никогда не смотришь на собственное тело»       Лёше нечего на это ответить. И он просто молчит, опустив голову и пытаясь взглядом просверлить дыру в полу. Впрочем, такое действует лишь с людьми, которых ты видишь. Антон у него в голове. От него не получится спрятать взгляд.       «Почему ты не хочешь признать свою проблему?» — Ну, признаю я её. Что это изменит? Да, я грёбаный псих. Я боюсь чужих касаний, я не могу смотреть на своё тело, мысль о сексе вызывает у меня отвращение. Я признал это. И что дальше? Думаешь, теперь я излечусь каким-нибудь чудесным образом?       «А зачем тебе я? Я помогу.» — Как?       «Подойди к зеркалу.»       Лёша покорно подходит к большому зеркалу в прихожей. Смотрит на своё отражение: высокий, худощавый парень. Ничего особенного. Наверное, симпатичный, но он никогда об этом не задумывался. Но в целом, ничего выдающегося.       «Сними футболку.» — Зачем?       Лёша ненавидит смотреть на своё обнаженное тело. Сразу вспоминаются синяки, которые он отчаянно пытался замазать после очередного его визита. Вспоминаются грубые пальцы, что проходились по его груди. Вспоминаются удары и жёсткие поцелуи, что были хуже ударов.       «Сними.»       Лёша знает, что Антон может сделать всё сам. Диббук уже давно может захватывать контроль над телом. Но не делает этого. Оставляет Лёше выбор. Лёша выдыхает и медленно стягивает с себя футболку. Кидает её на пол и опускает взгляд.       «Посмотри на себя.»       Лёша снова подчиняется. Поднимает глаза и смотрит. У него подтянутое тело, Антон приучил его бегать по утрам, заставил подтягиваться. До Антона Лёша был просто худощавым, а сейчас видны мышцы. Кожа бледная, потому что Лёша никогда не загорает. И на ней ярко выделяются розовые соски. А ещё следы от порезов на запястьях. Шрамы, которые останутся с ним навсегда.       «Ты очень красивый.» — Ничего особенного, — отзывается Лёша. — Таких много.       «Нет. Ты красивый. Красивее многих. Просто привык к себе и не видишь этого. Я вижу.»       Лёша мотает головой, но не спорит. Он знает, что спорить с Антоном бесполезно. Тот упрямый, будто баран. Будто камень, который просто нельзя сдвинуть с места, не расколов.       «Сними штаны.» — Нет, Антон. Хватит. Я не хочу этого!       «Сними. Пожалуйста.»       Антон не говорит «пожалуйста». Он из тех людей, что просто берут. Лёша пытается вспомнить, когда он слышал от Антона это слово, и не может. Возможно, Антон и не просил никогда. По крайней мере, в этой жизни. И поэтому он кивает и начинает расстегивать ремень. Медленно спускает штаны и замирает перед зеркалом.       Колени у него сбитые: пару дней назад Антон предложил покататься на велике, а Лёша не справился с управлением и оказался на земле. На левой ноге — шрам, оставшийся ещё с детства. Сейчас Лёша даже не помнит, как его заработал. В общем, обычные ноги.       «Ты знаешь, что делать дальше.» — Нет, — Лёша мотает головой.       Конечно, знает. На нём сейчас остались лишь трусы. Глупые трусы с Губкой Бобом. Их, конечно же, захотел купить Антон. Вообще всё глупое, что появилось в жизни Лёши, появилось в ней из-за Антона. Глупое и милое. Ему нравятся эти трусы. Они такие детские и забавные. Такие не носят люди, которые планируют вечером секс.       «Лёша, не бойся. Я же рядом. Я всегда рядом.» — Зачем тебе это? — устало спрашивает парень.       «Я хочу тебе помочь. Хочешь, это сделаю я?»       Лёша точно знает, что Антон не отступит. Он будет просить до тех пор, пока Лёша не поддастся. Так бывает всегда и со всем. Он уступил лишь однажды: когда Лёша запретил ему убивать. А в иных случаях он добивается того, чего хочет. И Лёша ещё ни разу не пожалел об этом. — Помоги, — шепчет он и чувствует, как свои-чужие руки берутся за резинку трусов.       Он не смотрит в зеркало, не смотрит на себя. Переводит взгляд на потолок. На потолке огромная трещина, а ещё разводы от старого потопа. Квартира давно нуждается в ремонте, но у них с Антоном нет денег. Иногда Лёша думает о том, что стоит попросту продать эту квартиру и купить новую: меньшую, но более ухоженную. Но эта квартира связана с его детством и терять её жалко.       «Не отвлекайся!»       Лёша вздрагивает и медленно переводит взгляд на зеркало. Он полностью обнажён, и ему очень хочется закрыться хоть чем-то. Погрузить комнату во тьму, чтобы только не видеть своё тело. Но Антон просит, и Лёша смотрит. Смотрит на свой член и пытается понять, что же ему это даст.       «Ты очень красивый», — вновь повторяет Антон.       А потом проводит рукой по груди Леши. Касается пальцами соска, сжимает тот, ведёт ладонью ниже, до живота. И замирает.       «Тебя пугают чужие касания. А мои?»       Лёша молча мотает головой. И Антон вновь гладит их общее тело. Он не спешит, потому что у них впереди вся ночь. Он молча касается груди Лёши, проводит пальцами по его шее, теребит соски.       «Как жаль, что я не могу тебя поцеловать», — шепчет он в голове у Леши.       Лёше нравятся эти касания. Они нежные, заботливые, временами почти невесомые. Они не приносят боли, они не пугают. Его касаются собственные руки и поэтому всё внутри не замирает от отвращения. Вместо этого всё скручивается в тугой узел, и Лёша понимает, что ощущает жар в паху.       Он не помнит, когда возбуждался в последний раз. Он мастурбировал, когда был подростком. Запирался в своей комнате, открывал журналы, купленные в ближайшем киоске и удовлетворял себя. Но это было давно. А потом появился он и Лёша не мог даже помыслить о том, чтобы коснуться себя. И возбуждение больше не приходило.       Но Антон знает, что надо делать. И его касания распаляют жар, пробуждают в Лёше то, что, казалось бы, давно умерло.       «Посмотри на себя», — просит Антон.       Лёша поднимает глаза на зеркало. Кожа его раскраснелась, дыхание сбитое, глаза блестят. Он закусывает губу, сам не замечая этого. А самое главное — он возбуждён. Лёша видит в отражении свой возбужденный орган и не может отвести взгляда. Потому что его собственная рука опускается сейчас вниз и обхватывает разгоряченную плоть.       «Видишь. Совсем не страшно.»       Антон проводит рукой вдоль ствола и Лёша сдавленно стонет. Он уже давно не испытывал этого чувства и сейчас эмоции просто захватывают его.       «Громче.»       Антон ускоряет темп. Он точно знает, что надо делать. Ведь чувствует то же, что и Лёша. И поэтому рука его двигается именно так, как надо. И Лёша стонет, а Антон всё просит «громче», и в какой-то момент Лёша начинает кричать, и его наверняка услышат соседи, ведь стены в этом доме очень тонкие. Но сейчас на это наплевать. Он сорвёт себе голос, но это не важно. Потому что Антон в очередной раз просит «громче».       А потом Лёша кончает. Перед глазами на мгновение темнеет, а пальцы заливает густая, горячая сперма. Лёша видит, что часть попала и на зеркало и отрешённо думает, что его надо отмыть до того, как к нему придет какой-нибудь гость. Он опускается на колени и откидывается на спину.       «Тебе понравилось?» — голос Антона будто бы неуверенный. Он был таким твёрдым всё это время, а сейчас... будто испугался. — Конечно.       Его-не-его рука проводит пальцами по щеке Лёши, оставляя на ней следы спермы, а голос в голове мягко шепчет:       «Если ты боишься чужих прикосновений, то тебя буду касаться я.»