Пятый грядет

— Дааалерка.       Лунёв любит подкрадываться к нему со спины, закрывать ладонями глаза, а потом шептать на ухо: «Угадай кто?». Далер всегда замечает Андрея заранее, он же всё-таки охотник, ему положено быть внимательным. А ещё никто другой не произносит имя Кузяева так. Но каждый раз подыгрывает Лунёву, потому что просто любит это.       Но сегодня пальцы больно давят на свежий синяк, и Далер шипит и морщится. Лунёв тут же всё понимает, убирает руки и разворачивает парня к себе. Обеспокоенно смотрит на его лицо, покрытое синяками, и устало спрашивает: — Что в этот раз? — Упал, — привычно врёт Далер.       Упал, ага. Упал на булыжник, заботливо подложенный ему под голову диббуком. Охота в этот раз выдалась неудачная. Мало того, что они с напарником оба заработали пару свежих синяков, так ещё и диббук в итоге сумел сбежать и теперь придётся тратить время на его поиски. — Не ври мне, — взгляд у Лунёва укоризненный, и Далер чувствует укол вины из-за того, что врёт своему парню. — Что с тобой происходит? Я же переживаю.       Они встречаются недолго. Сегодня пошла третья неделя отношений. А до этого было ещё два месяца, во время которых они ходили друг вокруг друга, вздыхали, но не решались сделать первый шаг. И за это время Далер калечился, кажется, четыре раза.       В день их знакомства у него была разбита губа. Самое смешное, что это была единственная его «человеческая» травма. Он повздорил с напарником и в итоге получил по лицу. А на следующий день встретил в кафе Андрея. Он тогда забыл телефон и поэтому спросил время у первого попавшегося человека. А Лунёв, который и попался ему под руку, посмотрел на Далера как на человека совсем пропащего. Кузяеву тогда впервые стало стыдно за свой вид, хотя ему и раньше приходилось ходить с разбитым лицом. Время, правда, Андрей ему всё же сказал.       А через три дня, когда они встретились вновь, у Далера была сломана рука. Лунёв тогда открыл ему дверь кафе, потому что Кузяев, с гипсом на одной руке и чашкой кофе в другой, сделать этого не мог. И каждый новый день после этого Лунёв продолжал открывать ему дверь. Однажды утром в кафе его не оказалось, и Кузяев тогда просидел за одним из столиков около получаса, дожидаясь своего личного швейцара. А Лунёв появился весь взмыленный и долго извинялся, рассказывая что-то о пробках. Будто бы был обязан прийти в это кафе и открыть Кузяеву дверь.       Потом у Далера был ожог, доставшийся от полуденницы. Тогда они с Лунёвым уже обменялись телефонами и впервые должны были встретиться не в кафе. А Далер опоздал на полтора часа, потому что был в больнице. Но Лунёв всё равно дождался, а потом долго пытался выведать у Кузяева, что случилось. А Далер врал и пытался не тревожить больное плечо. Андрей всё равно всё понял, но промолчал.       Потом были костяшки, сбитые о чьё-то лицо, и ссадины на ладонях, оставшиеся от падения на асфальт. Далер всё свидание (их первое официальное свидание) прятал руки в карманах, но в результате Лунёв всё равно всё увидел и наградил Кузяева долгим взглядом. И ничего не спросил. Почему-то от этого было хуже, чем от расспросов.       И вот сегодня опять. Он врёт, глядя в глаза Андрею, и они оба это понимают. Далер боится, что его ложь однажды всё разрушит. Что Лунёву просто надоест доверяться тому, кто не может довериться в ответ. Но он не может сказать правды. Законы Ордена просты и ясны: нельзя, чтобы люди узнавали о Богах. А рассказ о нечисти без сомнений приведёт к рассказу о Богах. И поэтому Далер улыбается и говорит: — Да просто на работе...       Что на работе он не знает и поэтому оставляет предложение незаконченным, надеясь, что Лунёв додумает что-нибудь сам. — Что на работе? — вместо этого спрашивает Андрей. — Ты программист. Тебя компьютеры избивают?       Ну да, официально Кузяев программист. То есть он в самом деле программист, у него даже диплом есть. И он числится в штате компании, принадлежащей Ордену, именно как программист. Поэтому когда Лунёв спросил у него про работу, Кузяев назвал именно эту профессию. Не говорить же ему, что Далер по ночам нечисть убивает? — Я ведь понятия не имею, что с тобой происходит, и о чём мне думать. Может, ты состоишь в подпольном бойцовском клубе? Или ты какой-нибудь бандит? Что я должен думать? — Андрей говорит спокойно, не повышая тона, а Кузяев всё равно сжимается всё сильнее после каждого слова. — Ты можешь мне довериться? — устало спрашивает Лунёв, и Далер ясно понимает: неправильный ответ сейчас испортит всё, к чему они шли эти месяцы.       А потом он вдруг видит диббука. Того самого, которого они не смогли убить вчера. И ему стоит просто забыть про это, он ведь не на дежурстве, в конце концов. Вот только... диббук его тоже замечает. И бросается бежать. — Андрей, подожди меня тут, очень прошу.       Далер понимает, что сейчас он портит всё. Что Лунёв может просто уйти и больше никогда не поднять трубку. Потому что это выглядит так, будто он бежит от вопроса. Но он не может просто остаться на месте, когда где-то там диббук. Убийца, смерти которого будут на руках Далера, если он сейчас отпустит диббука. А ещё... да, он в самом деле бежит от этого разговора.       Всё происходит быстро. Диббук сам себя загоняет в угол. Сворачивает с оживлённых улиц, и Далер нагоняет его в безлюдном дворе, где чужие глаза не помешают ему сделать дело. У него нет с собой сыворотки, потому что кто берёт с собой сыворотку на свидание? Но у него есть пистолет. Его тоже не стоило брать на свидание, но Далер чувствовал себя голым без оружия. А идти на свидание голым тоже не принято.       Диббук отмахивается, кидая в Далера пару камней, но в целом сопротивляется как-то слишком слабо. Кузяев легко, слишком легко хватает его и прижимает к виску пистолет. Остается лишь спустить курок и тут за спиной раздается голос: — Далер!       Голос Андрея звучит испуганно. И он боится явно не диббука. Диббука, который по прежнему не сопротивляется в руках у Далера. И Кузяев наконец смотрит на лицо своего противника. Это девчонка. Совсем молодая, вряд ли ей уже исполнилось восемнадцать. Светловолосая, большеглазая, очень красивая. Наверняка, у неё нет отбоя от парней. Не было, пока её тело не захватила эта тварь.       Далер не привык смотреть на диббуков так. Иначе их слишком сложно убивать. Он нарочно игнорирует всё. Пол, возраст, внешность. Просто не запоминает, не думает о том, кто стоит перед ним. А сейчас он видит, что прижимает пистолет к голове испуганной девчонки. В глазах у неё стоят слёзы, она что-то бессвязно бормочет. Это лишь игра на публику. И публика, в лице Андрея, верит. И сейчас Лунёв смотрит на Далера с настоящим ужасом в глазах. — Отпусти её, — голос у Андрея твёрдый и властный.       И хотя Кузяев знает, что делать этого нельзя, он всё же подчиняется. Потому что иначе он никогда не сможет объяснить мужчине, что же тут случилось. Почему он застрелил невинную девушку. И поэтому сейчас он опускает пистолет и делает два шага назад от девушки. — Что... что ты делаешь? — в голосе у Лунёва надежда. Он всё же не хочет верить в то, что Далер маньяк. И может, у Кузяева получится всё объяснить...       Девушка испуганно всхлипывает ещё раз, а потом на её лице вдруг появляется довольная улыбка. И в следующий момент Далер чувствует резкую боль в ногах. Такую сильную, что он кричит. А потом мир вокруг вдруг темнеет. Будто кто-то выключил рубильник.       Кажется, он пару раз приходит в себя. Слышит выстрел, видит алую кровь, помнит шёпот Андрея: «Я не хотел. Я не хотел». А потом опять темнота.       Окончательно он приходит в себя в больнице. Открывает глаза и видит белый потолок. Всё тело болит, но боль приглушенная, она будто где-то далеко. Как и всё тело. Значит, он на обезболивающих. Далер вяло шевелится и понимает, что ноги слишком тяжёлые и непослушные. Он приподнимается на руках и видит гипс. Ну что же... ногу он ещё не ломал. Тем более сразу две. Лунёв порадуется.       А потом приходят воспоминания. Андрей! Что с ним? Что случилось? Далер дёргается, вырывает какую-то капельницу. Что-то начинает пищать, в палате появляется медсестра. Кузяев цепляется за неё, спрашивает про Андрея. А та смотрит на него испуганно и говорит, что ничего не знает. Но Далеру нужно знать. И он пытается встать, хотя и понимает, что это невозможно. Снова хватается за медсестру, что-то от неё требует. Всё заканчивается закономерно: укол успокоительного, и мир снова погружается во тьму.       Когда он возвращается в реальность во второй раз, то больше не буянит. Уже понимает, что это ничего не даст. Вместо этого он задаёт вопросы. И узнаёт, что его нашли в том самом дворе со сломанными ногами и сотрясением. А рядом был труп молодой девушки с тремя пулями в груди. И никаких следов Андрея. Конечно же, появляется полиция, задаёт вопросы. И один из них про Андрея, имя которого Кузяев упомянул во время первого пробуждения. Он понимает, что не может сдать Лунёва, иначе за ним придут. И поэтому врёт что-то совсем бессмысленное. Он совсем не умеет врать. Даже Андрея не мог обмануть, что же говорить о полиции.       Спасает его Кокорин. Появляется в палате, говорит о чём-то с полицейскими и те просто уходят. И расспросы начинает уже Саша. Но ему можно рассказать всё, не скрываясь. И про диббука, и про Андрея. Далер переживает, ведь он совсем не знает, что случилось с Андреем. Жив ли тот? Не ранил ли его диббук? А даже если жив, то как он себя сейчас чувствует? Он вновь порывается отправиться на поиски парня. Требует себе инвалидную коляску. Кокорин вынуждает его остаться в палате. И обещает найти Андрея сам. — Привет.       Обещание Кокорин выполняет. И вот уже в палату Далера неуверенно заглядывает Лунёв. Кузяев смотрит на него и начинает нервно смеяться: правый глаз Андрея украшает впечатляющий фингал. Лунёв смотрит на него пару мгновений недоумевающе, а потом тоже подхватывает этот смех. Это скорее истерика, чем веселье, но они не могут успокоиться несколько минут. — Теперь мы идеальная пара, — сквозь смех произносит Далер. А потом неуверенно уточняет: — Мы ведь ещё пара?       И они оба резко успокаиваются. В палате повисает тишина. Далер смотрит на Андрея испуганно и ждёт его решения. Наверняка Кокорин рассказал Лунёву всю правду. Кокорин вообще любит поболтать. И теперь Лунёв должен решить, готов ли он принять такого парня. Парня, который по ночам убивает. Такого сложно принять и Кузяев поймет, если Андрей уйдёт.       Но Лунёв подходит к нему и усаживается на край кровати. Молчит несколько минут, а Далер боится даже дышать, чтобы не нарушить эту атмосферу, чтобы не спугнуть его. — Я убил её. Я не хотел этого, но она убила бы тебя, если бы я не выстрелил. Твой пистолет оказался у моих ног, а она шла к тебе, и я схватил пистолет, а потом... — наконец говорит Лунёв. И Далер тянется к нему, обнимает, гладит по голове будто маленького ребенка. — Я поступил правильно? — Ты можешь мне довериться? — тихо спрашивает Далер, и Андрей медленно кивает. — Ты поступил правильно. Ты спас наши жизни. И жизни тех людей, что встали бы на её пути после нас.       Андрей выдает что-то среднее между вздохом и всхлипом и снова прижимается к Далеру. Так они и сидят на одной кровати, обнимаясь и ничего не говоря. Сейчас им не нужны слова. — Тебе будет тяжело жить одному с переломами... — говорит Лунёв минут через двадцать, когда у Далера, признаться честно, затекла спина обниматься. — И что ты предлагаешь? — осторожно уточняет Далер, стараясь сдержать улыбку, что лезет на лицо. Он уже знает ответ. — Может, поживёшь у меня, пока всё не заживёт? Ну или дольше. Если захочешь, конечно.       И Далер просто притягивает его к себе и целует. И плевать на спину. Плевать вообще на всё. Главное, ему больше не нужно лгать. И теперь всё будет хорошо.