Пятый грядет

— И что нам теперь делать? — обречённо спрашивает Денис.       Книг нет. Шанса узнать, как победить Бога тоже нет. Можно надеяться на Ерохина, на встречу с которым пошли Артём и жрецы. Можно попытаться попросту убить Кокорина и надеяться, что это остановит Ментора. Но… кажется, никто из пришедших в Храм не верит в то, что у них получится. — Если они забрали книги… в них что-то было, — говорит Чалов. — Иначе какой в этом смысл?       У них был шанс. Быть может, если бы они были немного быстрее… Если бы Федя подумал обо всём раньше. Если бы они с Ромой не оставили Храм… — Я должен был остаться. — И умереть тут? — хладнокровно спрашивает Игорь. — Пришли бы в Храм люди из Культа. Что бы ты в одиночку и без способностей смог бы им противопоставить. Они бы всё равно забрали книги. А заодно убили тебя.       Федя хочет было с ним поспорить, но… Игорь прав. И Чалов думает о том, как он рад, что рядом есть Акинфеев. Он глава Ордена, он главный враг. И ещё пару дней… да даже пару часов назад Чалов мог бы лишиться всего, если бы привёл Игоря сюда. Но сейчас он один из тех, кто держит их группку потерянных людей вместе. Один из тех, благодаря кому они ещё живы, держатся и сражаются. — И что нам теперь делать? — спрашивает Марио. — Пойдём обратно?       Уходить из Храма, не достигнув абсолютно ничего, не хочется ни одному из них. Поэтому они переглядываются беспомощно. Каждый надеется, что другой придумает, как же им поступить. Решение принимает Игорь: — Федя, — Чалов вытягивается по стойке, будто бы солдат перед полковником. — Отведёшь нас в тот зал, где хранился ключ?       Чалов послушно кивает и направляется в сторону выхода из библиотеки, пытаясь понять, что же глава Ордена хочет там найти. Его мысль озвучивает Денис. — Думаешь, там может быть что-то полезное? — Ну, они там хранили ключ. Кто знает, вдруг ещё какие артефакты с силой Богов завалялись? — хмыкает Игорь. — Тогда Культ бы их точно забрал. — Ну, проверка не будет лишней, не считаешь? Тем более, не хочется уходить отсюда с пустыми руками.       Пока они идут по пустым, темным коридорам Храма, Федя вспоминает содержимое музея, пытаясь понять, может ли там быть хоть что-то, что им поможет. Там точно нет ничего более древнего, чем диадема. Ничего, от чего веет силой. Там есть старые и новые картины, есть какие-то бесполезные безделушки. Может, хоть что-то ещё?       А потом они вдруг слышат голос. Из музея доносится тихий мужской голос, и все они дружно замирают. Кузяев и Акинфеев дружно тянутся к пистолетам, Денис встаёт так, чтобы закрывать собой Марио. На руке у полуденного разгорается пламя. — Я понятия не имею, как молиться Богам. Не знаю даже, слушаете ли вы таких как я. Но мне очень нужна помощь. Я провинился перед вами. И раньше, даже не знаю чем, и уж тем более сейчас. И вы определённо можете меня послать, но… я хочу всё исправить. Не из-за вас, конечно. Но разве это имеет хоть какое-то значение?       Голос кажется Феде знакомым. Он делает шаг вперёд и ловит взгляд Игоря. Тот жестом приказывает ему остановиться и сам первым заходит в музей. А уже через мгновение позволяет им войти следом. — Лёша? — выдыхает Чалов.       Перед одной из картин, изображающих Богов, на коленях (и кто придумал такую глупость, перед Четырьмя не надо опускаться на колени) стоит Миранчук. Но как? Когда они выходили, он точно был в квартире. Как он смог добраться сюда быстрее, чем они? И зачем? — Антон, — качает головой Игорь, и в этот момент парень поворачивается к ним.       Чалов сжимает руки в кулаки и бросается на парня. Перед ним сейчас стоит тот, кто убил их Верховного. Диббук, лишивший жизни Сергея Николаевича. И Федя думает лишь о том, как бы отомстить. Сильная рука Игоря перехватывает его, не даёт набросится на парня. Спокойный голос говорит: — Перестань. Ты всё равно не справишься с диббуком.       Чалов видит, что Кузяев держит парня на прицеле. Видит яркое пламя, горящее на ладони у Марио. Видит капли воды, блестящие под пальцами у Дениса. Все трое готовы к бою. И если диббук посмеет сделать лишнее движение – он умрет. — Игорь!       Парень подрывается на ноги и тут же замирает, потому что Кузяев предупредительно дёргает дулом пистолета. Шаг вперед – и смерть. Это он демонстрирует очень чётко. — Что ты забыл в этом месте, Антон? Диббуки не очень-то жалуют Богов. — Я… — парень молчит пару мгновений, а потом слова начинают литься из него сплошным потоком. — Я так хотел помочь Лёше. Он умирал из-за меня, но отказывался принимать помощь. И тут пришёл этот мужчина. Руслан. Он сказал, что Пятый сможет нам помочь. Сможет исцелить. Но он соврал. Ментор просто воспользовался нами. И я… я так виноват. Лёша говорил мне. Он останавливал меня. А я его не послушал, я…       Федя видит слезы, что блестят на глазах у парня. Он… плачет? Разве диббуки могут плакать? Может быть, он просто хочет обмануть их? Отвлечь, ослабить их бдительность, а потом убить? — Я хочу всё исправить, — Антон шумно втягивает носом воздух и рукой смахивает с глаз слёзы. — Вы знаете, где Лёша? Что с ним? Я был у ворот. Но там его нет. Скажите мне, что с ним всё в порядке! — Лёша жив. И даже относительно здоров, — кивает Игорь, и диббук облегченно выдыхает. — Я… я могу его увидеть? — Уверен, что он хочет тебя видеть?       Плечи парня обессиленно опускаются. Чалов помнит, каким голосом Лёша рассказывал о диббуке. И понимает, что у Антона нет ни шанса. И испытывает какое-то глупое удовольствие от этого. Конечно, страдания убийцы не вернут Верховного, но… он хотя бы отомщен, пусть и таким изощрённым способом. — Пожалуйста. Дайте мне шанс. Я должен поговорить с ним, — тихо просит парень. — Ты убил Верховного, — холодно говорит Игорь. — Да. — Ты помог воскресить Ментора. — Да. — Думаешь, ты заслужил прощения? — Нет, но… — Я дам тебе увидеться с Лёшей. Но если он скажет тебе уйти – ты уйдешь.       Чалов ошарашенно смотрит на Акинфеева. Что он творит? Как он может доверять диббуку? Самой тёмной твари, которая может ходить по земле? Как может давать ему шанс? — У кого-то есть возражения? — твёрдо спрашивает мужчина.       Кузяев опускает пистолет и качает головой. Ну, ещё бы. Акинфеев его командир, он всегда будет подчиняться. Марио пристально смотрит на парня, а потом тушит пламя и мягко улыбается. Денис медлит дольше. Он пристально изучает диббука и, Чалов уверен, смотрит на его ауру. Потом на своего парня. А потом расслабляется и кивает. Игорь переводит взгляд на Федю. И Чалов вдруг понимает, что если он сейчас откажется, то они оставят диббука тут. Акинфееву в самом деле важно его мнение, пусть даже он просто мальчишка без способностей.       Федя смотрит на диббука. Он проклятый. Боги отказались прощать его. Он убил Верховного. Разве он заслуживает что-то, кроме смерти? А потом Федя думает о том, что из-за неумения Богов прощать, они лишились всего. Людей, веры, мощи. Может быть, иногда нужно прощать. Он выдыхает и кивает. Шанс нужно давать даже диббукам.

***

      Они подходят к квартире Лунёва, а Артём думает о том, что им пора искать себе новое убежище. Как быстро Культ найдёт эту квартиру? В ней собралось слишком много людей. А теперь ещё они сами показали свое убежище людям из Культа. Вот только куда им податься? Орден уничтожен, за Храмом наверняка следят.       А потом он видит парня, сидящего под дверями квартиры прямо на полу. В первое мгновение Артём думает, что это Лёша. А потом вдруг ясно осознает – не он. Другой взгляд, другая поза. Совсем другой человек. — Антон, — говорит Артём и чувствует, как напрягаются все, кто стоит рядом с ним. Что диббук забыл под их дверью? Значит ли это, что их нашли? — Привет, Артём, — парень отрешённо машет ему рукой. — Чем обязаны? — осторожно спрашивает Артём, пытаясь принять решение.       Должен ли он убить диббука? Разве в квартире его еще не заметили? Тогда почему он жив? Почему тут? Дверь распахивается, на пороге появляется Игорь. Холодно смотрит на диббука и говорит: — Антон, ты должен уйти. — Я никуда не уйду, — упрямо качает головой Антон. — Я буду сидеть тут, пока Лёша не согласится со мной поговорить. — Ты привлекаешь внимание. — Мне плевать! — Хочешь, чтобы из-за твоего детского упрямства мы все погибли? Все. И Лёша тоже.       Глаза парня испуганно расширяются. Кажется, о таком исходе он даже не думал. Он встаёт на ноги, медлит пару мгновений, а потом жалобно просит: — Скажи… скажи Лёше, что я буду на улице. Я буду его ждать.       И нетвёрдым шагом направляется в сторону лестницы. Артём переводит взгляд на Игоря, ожидая каких-то объяснений. Глава окидывает взглядом вновь прибывших, задерживаясь на мгновение на Ерохине, а потом вздыхает и отходит в сторону, давая им пройти в квартиру. — Если мы продолжим вести в гости всех, кто будет напрашиваться, то нас точно убьют, — как-то обречённо говорит он, озвучивая те же мысли, что уже давно крутятся в голове у Артёма.       В квартире их встречают напряженными взглядами. Воздух накалён до предела, и Артём чувствует, что хватит одной искры, одного неправильного слова, чтобы всё взлетело на воздух. Слишком много всего выпало на их долю. Они все на пределе. — Зачем вы их привели? — спрашивает Игорь. — Ерохин говорит, что знает, как нам побеседовать с Богами. У вас… — он замолкает, не уверенный, что при членах Культа стоит говорить о Храме и книгах. — У нас ничего нет, — качает головой Игорь, правильно понимая вопрос Артёма.       В комнате повисает тишина. Каждый из тех, кто тут находится, пытается осознать то, что предатели из Культа – их единственная надежда. Больше у них ничего нет. — Ну и как мы сможем побеседовать с Богами? — первый подаёт голос Игорь. — Кровавый ритуал, зарезанные козы?       Артём смотрит на него удивлённо, а потом понимает, что мужчина шутит. Это… странно. Ему кажется, что он ещё не слышал от Акинфеева шуток. Артём нервно смеётся, и этот его смех поддерживают все. Им это нужно. — Нет, — говорит Александр, когда этот приступ массовой истерики утихает. — Нужен лишь Саша. Он может… стать проводником. А я ему помогу. Но нам нужно остаться вдвоём. Тут слишком много людей. Они будут мешать.       Артём видит, какой испуганный становится у Саши взгляд. Он может понять парня. Остаться наедине с тем, кто убил твоего лучшего друга. — Ну уж нет, — решительно качает головой Артём. — Я буду с вами.       На лице Ерохина отражается борьба. А потом он кивает, соглашаясь с такими условиями. Понимает, что большего не сможет добиться. Втроём они идут в спальню. — Ложись, — Александр касается плеча Саши, и тот испуганно дёргается в сторону, стараясь избежать контакта. Лицо Ерохина искажается, будто от боли, но он не предпринимает больше попыток коснуться Саши. — Ты должен лечь, — терпеливо повторяет он. — Лечь и расслабиться.       По лицу Саши видно, как тяжело ему будет расслабиться рядом с Ерохиным. Артем ловит его взгляд и мягко улыбается парню, показывая, что он рядом и всегда поможет. Саша ложится на кровати, но тело его напряжено. — Закрой глаза, — просит Александр. — Ты когда-нибудь входил в транс? — Да, но только с помощью трав. — Ну сейчас у нас нет трав. Ты должен справиться сам. Слушай мой голос. Расслабься, успокойся и очисти свой разум. Не думай ни о чём.       Александр снова тянет руку к Саше, Артём качает головой, но Ерохин этого не замечает. Проводит рукой по голове парня. Головин весь напрягается и, кажется, готов вскочить на ноги прямо сейчас. Но Ерохин продолжает гладить его и шептать что-то бессмысленное. И Саша всё же расслабляется в какой-то момент. Позволяет себе довериться? Или просто забывает, кто его сейчас касается. — Молодец, — шепчет Ерохин, а Артём вдруг резко чувствует себя здесь лишним. Он будто застал парней за чем-то интимным. — Ты должен ощутить связь с Богом. Должен увидеть путь.       Эти объяснения звучат абсурдно, и Артём думает, что с таким учителем у Саши никогда ничего не получится. Но Головин вдруг говорит: — Я вижу. — Иди по нему. Не бойся. Я рядом.       Дзюбе хочется нервно засмеяться после этих слов, но он сдерживает себя, боясь нарушить атмосферу, что повисла сейчас в комнате.       Все молчат, и Артём боится даже дышать лишний раз. Он не знает, получается у них или нет, и не рискует спрашивать. Поэтому просто стоит. Пять минут. Десять. Пятнадцать. В какой-то момент ему кажется, что Саша просто заснул. Не удивительно, учитывая, сколько всего случилось с ними за сутки. — Я думаю… — начинает было мужчина.       И в этот момент Саша резко садится. И открывает глаза. У него пугающий взгляд. Он не изменился, как у Кокорина, после вселения Ментора. Нет, это всё те же серые глаза Саши. Просто смотрят они… холодно, равнодушно. Не по-человечески. — Получилось? — выдыхает Артём. — Получилось, дитя Ментора, — отвечает Саша не своим голосом, вставая на ноги. — Я, Атамус, отвечу на ваши вопросы.