Пятый грядет

      И что теперь?       Вопрос, который повисает в комнате, но который никто не решается озвучить. Боги оставили их одних, то ли позволяя осознать случившееся, то ли желая обговорить какие-то свои божественные дела без ушей простых смертных. И вот теперь они стоят в пустой комнате, отводя взгляды, и не в силах сказать ни слова.       Жизнь мира – важнее жизней четырех человек. Это мысль, что крутится сейчас в голове каждого из них. Они все осознают, что Атамус прав. Он ведь Бог Мудрости, он и не может ошибаться. Для Богов все люди равны, и, когда на одной чаше весов – судьба мира, а на другой – четыре жизни, то выбор очевиден. Разве хоть один из них выбрал бы иначе?       И сейчас все они пытаются убедить себя в том, что это правильно. Что так и должно быть. Что просто нет иного выхода. Кто-то из них думает о том, что совсем недолго знал этих четверых. Кто-то вспоминает время, проведённое вместе. Наверное, у каждого мелькает мысль о том, как хорошо, что в жертву принесли не его. Что диббук и полуденный и вовсе проклятые, и по ним не стоит плакать.       Вот только… Может, Марио и полуденный, но он без раздумий отдал себя этому миру. Он мог развернуться и уйти. Мог сбежать в другую страну, а мог и вовсе пойти на поклон к Ментору. Но Марио выбрал борьбу. Решил сражаться за них всех. Разве такой светлый человек достоин смерти?       Антон согласился не ради мира. Антон согласился ради Лёши и призрачной надежды заслужить прощение. И сейчас Лёша готов простить его, но прощать уже некого. И все надежды Антона, все его попытки быть счастливым, вопреки сущности, больше неважны. Заслужил ли он подобное за свои грехи?       Денис последовал за своим парнем. Но значило ли это, что он хуже Марио? Он всегда оставался рядом, всегда помогал. Он мог ворчать, мог казаться недовольным, но он старался помочь им всем. Наверное, он мог бы уговорить Марио отказаться от спасения мира. Мог бы надавить на чувства и заставить его улететь. Но он тоже был готов бороться, хоть и не хотел показывать это.       Федя пытался вернуть свою любовь. Был готов пойти на всё, чтобы вернуть Кокорина. Был готов отдать свою жизнь или забрать чужие. А теперь шансов нет ни у него, ни у Кокорина. Они оба обречены и не смогут быть вместе.       И сейчас каждый, кто находится в этой комнате, борется с собой. Пытается избавиться от ужасающих угрызений совести. Убедить себя в том, что они ни в чём не виноваты. Что это был добровольный выбор всех четверых. Что никто из них не знал, что случится. И что они ничего не могут сделать. Они не могли одолеть одного Бога. Какой у них шанс справиться с четырьмя?       Первым тишину нарушает Лёша. Всё это время плечи его слабо подрагивали, а по щекам текли слёзы. Он думал о том, что так и не успел простить Антона. Что тот человек (или диббук, какая разница?), наполнил его жизнь красками, что дал ему свет и позволил дышать… умер или просто ушёл в темноту, считая, что Лёша ненавидит его. А ненависти ведь нет. Есть бесконечная боль. Есть страх. Но ненависти нет. Потому что сейчас Лёша вдруг понимает: он ничем не лучше Антона. Сейчас он понимает, что тоже готов убивать, чтобы вернуть того, кого любит. — Это все ты! Это ты во всем виноват.       Лёша налетает на Ерохина, бьёт того кулаками в грудь. Его хватает Дзюба, прижимает к себе, обнимает, пытается успокоить. — Это всё он. Если бы он не пришел, то Антон… Антон…       Он заходится рыданиями в объятиях Артёма. А взгляды всех присутствующих вдруг сходятся на Ерохине.       И на мгновение все они думают о том, что Лёша может быть прав. Александр ведь помог уже вернуться одному Богу. Может, он хотел вернуть их всех.       А на Ерохине нет лица. Не потому что ему страшно. Он не боится смерти. Больше нет, наверное. А потому что он понимает, что ничего не смог исправить. Он хотел поступить правильно, но не смог. А можно ли вообще поступить правильно? Существует ли выход, который не причинит никому боли? Или он сам себя загнал в лабиринт, в котором будет вынужден бродить до самого своего конца.       А потом вперёд вдруг выступает Саша. Встает перед Ерохиным, смотрит на всех с вызовом и говорит: — Если хотите кого-то винить, то вините меня. Это ведь моими устами говорил Атамус.       Он испытывает лишь отчаяние. Его вера рушится сейчас. Распадается на осколки. Боги просто использовали их всех. И сейчас Саша думает: а важны ли их жизни Богам вовсе? Может, для них значение имеет лишь собственная война? А люди – лишь пешки, жертвовать которыми можно легко и непринуждённо?       А Илья в этот момент думает о том, что Боги вновь его обманули. Что Четверо поступили так же, как и Ментор. И есть ли разница? Есть ли смысл бороться, если Боги так похожи? Быть может, мир и не изменился бы, позволь они Ментору получить своё? Может, разница лишь в том, кто будет причинять им боль? И альтернатив попросту нет?       Рома берёт Илью за руку, показывая, что он рядом. Что ещё не всё потеряно. Вот только верит ли он в это сам? Есть ли у него силы бороться? Ему хочется позорно сдаться. Просто взять Илью и уехать куда-то как можно дальше. Но… будет ли это справедливо по отношению к тем, кто отдали всё ради их жизней? И поэтому Рома стоит на месте.       Игорь думает о том, что он виноват. Что он должен был понять. Он ведь глава Ордена. Кому, как не ему, не доверять Богам? А он доверился. Потому что был слаб и напуган. И ему была нужна сильная рука, которая решила бы всё за него. И он сделал то, против чего так долго боролись их предки. Отдал свою судьбу в руки Богов. И ошибся. Потому что Боги не добрые. Не добрые, не злые. Они справедливые. И они поступают так, как будет лучше для всех. Но всегда ли это лучше – правильное?       А Артём гладит плачущего Лёшу по голове и думает о том, что не таких приключений он желал. В фильмах почему-то всегда легко. А в жизни нужно принимать то, что твои друзья умрут в бессмысленной войне Богов. И Артём вовсе не хочет это принимать. Но даже у него нет сил верить в лучшее и бороться. Потому что разве есть у них шансы?

***

      А в соседней комнате четверо Богов, те, что создали этот мир и те, что должны были им управлять, общаются, медленно привыкая к глупой необходимости пользоваться языками и жалкими человеческими словами для общения. — Поступили ли мы правильно? — тихо спрашивает Юмелия, самая добрая из Четверых, испытывающая невероятную жалость к тем людям, тела которых они заняли. — У нас не было выбора. Мы должны остановить Ментора, — решительно говорит Атамус. В нём нет сомнения. Он – самый мудрый из Богов. Он судья и палач, а они не ведают жалости. Ведь нельзя судить справедливо, когда в твоём сердце слишком много доброты. — Ментор – угроза для всех, — поддерживает его Иэрос. — Мы должны его уничтожить!       Иэрос – в первую очередь воин. И, как любой воин, он понимает, что не бывает сражений без погибших. Он горд храбрыми воинами, что отдали свои жизни ради победы. И принимает их дар без угрызений совести. — Только ли Ментор? — задумчиво говорит Эрасмос. — Быть может, и мы – угроза для людей?       Как и все его создания, Эрасмос обладает невероятным даром к эмпатии. И сейчас он ощущает то отчаяние, что охватило оставшихся в живых людей в этой квартире. Для него, как Бога любви, чувства – важнее всего иного. И он не может принять победу, которая приносит столь много боли. — Однажды мы уже поступили так, как будет лучше для людей, — говорит он. — Однажды мы уже приняли твоё решение, Атамус. Стало ли после этого лучше?       Все четверо знают, о чём говорит Эрасмос. Именно Атамус был тем, кто решил, что людей нужно покарать за их непослушание. И его решение приняли остальные Боги. И обрушили на землю свою ярость. Вот только после этого люди лишь ещё больше обозлились на Богов. Бросили им вызов… и победили. — Не нужно обвинять в случившемся лишь меня. Не ты ли наслал на землю ураганы, унёсшие тысячи жизней? Не Юмелия ли топила корабли? Не Иэрос ли жёг поля?       Все Боги опускают глаза. Виноваты были все. Они изгнали Ментора, но без него были не способны понять людей в полной мере. Они были стихиями. Яростным огнём. Беззаботным ветром. Упрямой землей. Изменчивой водой. Они были слишком далеки от людей, хоть и казались похожими на них. Каждый из них дал людям что-то своё. Вложил в них часть себя. Но Ментор был тем, что объединял всё это. Делал людей цельными. И, когда Ментора не стало, Боги вдруг осознали, что не могут управлять людьми.       И чем больше времени проходило, тем сложнее становилось. И Боги гневались, и карали. Но люди не могли понять причин их наказания и лишь злились на Богов. И начинали всё чаще нарушать их заповеди. Что злило Богов ещё больше. И в какой-то момент всё рухнуло.       Да, Атамус был тем, кто предложил план. Но они четверо исполнили его. — То, что мы делаем сейчас – неправильный путь, — говорит Юмелия. — В нас верит всё меньше людей. И мы умираем. Те люди, в соседней комнате, те, кого мы обманули и предали… они поверили в нас. Они дали нам свои силы, они помогли нам прийти в этот мир. А мы их предали. Разве будут люди верить в таких Богов? Будет ли смысл в нашей победе, если после неё нас забудут окончательно?       Боги в самом деле умирают. Когда Ментор решил создать людей… он не мог сделать этого один. Даже Богу не хватило бы сил на что-то такое. И поэтому Четверо помогли ему. Все они отдали свои силы, все свои силы, чтобы создать людей. И каждый человек носит силы Пятерых. Их души – и есть божественная сила. И только вера людей даёт Богам возможность существовать, потому что они отдали людям всё. И теперь, когда люди медленно забывают Богов, те становятся всё слабее. Когда-то они могли уничтожать и созидать, могли стирать с лица планеты целые страны и щелчком пальцев создавать новые расы, а теперь они даже не могут спуститься в этот мир без помощи людей. И они знают, что им осталось недолго. Ещё пару поколений людей, – а это такая малость для Богов, – и их забудут окончательно. И тогда они погибнут. Что станет с миром без Богов? Быть может, он останется стоять как раньше. Продолжит существовать без тех, кто его создал. А быть может, мир тоже погибнет. И мир, и люди, что его населяют. — А разве есть у нас другой выбор? Если мы не остановим Ментора, то он сотрёт память о нас сам. И мы всё равно погибнем, — яростно выкрикивает Иэрос. Он хочет сражаться, идти в бой, но сейчас нужен совсем иной подход, и это злит Бога Огня. — А может, нам не нужно останавливать Ментора? — вдруг спрашивает Эрасмос. — Может, есть иной путь? Знаешь, я чувствую нить, что связывает это тело с тем, что занял Ментор. Не связь сильфа и его подопечного. Нет. Что-то куда более эфемерное и в то же время более крепкое. То, что Ментор не смог уничтожить. — Опять ты про свою любовь? — морщится Атамус. — Да, про неё. Ты зря недооцениваешь любовь, Атамус. Она толкает людей на удивительные вещи. Может, она и нам поможет? — И как же?       Все Боги смотрят на Эрасмоса, будто у него в самом деле есть ответ, который спасёт их всех. — Мы не должны убивать или заточать Ментора, — говорит тот. — Мы должны его спасти. Должны вернуть его домой. — Ну, конечно. Давай позволим ему вернуть силу и уничтожить нас, — Бог Смерти не выглядит убеждённым.       Их конфликт случился так давно, что не осталось уже человеческих цивилизаций, заставших его. Рассыпалось в пыль всё то, что было создано людьми, жившими, когда ещё властвовал Ментор. Но для Богов это было совсем недавно.       Ментор был тем, кто создал людей. И он желал их полного поклонения. Он забывал о том, что силу ему дали все Четверо. Что люди – такие же дети Юмелии, как и Ментора. Что Бог Смерти так же важен, как и Бог жизни. Что в сердцах их живет любовь, подаренная Эрасмосом. Что огонь, который дарит им жизнь, создал Иэрос.       Но и четверо не понимали, что просто не могут без Ментора. Им понадобились тысячелетия и практически полное лишение своих сил, чтобы осознать, как был важен Пятый Бог. — Он ведь тоже наш брат. Он – один из нас. И без него мы стали слишком слабы. Орден не смог бы лишить нас силы, если бы с нами был Ментор. Орден бы даже не пожелал этого, если бы Пятый Бог остался.       Они злились на Ментора за то, что он пытался командовать. Он останавливал их глупые поступки, он говорил, как им следует поступать. Потому что он лучше понимал людей. И знал, что Богам разрешено не всё, если они хотят сохранить любовь к себе. А Четверо этого не понимали. Поэтому и испортили всё, когда начали действовать сами. — Ментор не справится сам, — признаёт Атамус. — Он может уничтожить нас, но один он с миром не справится.       Ментор – слабейший из Богов. Всегда им был. Он не мог очень много и не сможет, даже если уничтожит Четверых. А Четверо не смогут править людьми. — Мы нужны друг другу, — подводит итог Эрасмос. — Если мы хотим жить, если хотим сохранить этот мир и вернуть себе веру… мы должны вернуть Ментора домой.       Четверо переглядываются. Это тяжёлое решение. Но это решение, которое они принимают вчетвером. Быть может, оно неверное… но у них уже нет иного выбора.