***
— Билли, что значит — моё присутствие и помощь не требуются? — разозлился Абраксас, но глядя на эльфа, который испуганно сжался, только махнул рукой. Действительно, чего он хочет от домовика? — Исчезни. Лопоухое создание тут же испарилось. Вальбурга Блэк наградила Абраксаса пристальным взглядом. Он выглядел непривычно — побледневший, с закушенной губой. Эмоции Малфой не позволял себе проявлять почти никогда. — Абраксас, может, расскажешь, что происходит? Сначала ты требуешь инструкцию по лечению последствий применения «Инсендио» магом с высоким уровнем силы к живому объекту и зелья, потом устраиваешь цирк с Больничным крылом… Если у тебя простуда, то я — павлин из твоего поместья. И всё это связано с Томом. Хотя у нас всё связано с ним, но сейчас я чувствую — произошло что-то серьёзное. В чём дело? — Вальбурга, ты же понимаешь, что многие знания — многие печали? — прохладно уточнил Малфой. — А лезть в дела Реддла без его разрешения может и вовсе оказаться очень чревато. — Обет? Или тебе хватит магического обещания? — деловито уточнила Вальбурга, безошибочно уловив суть. — Хватит обещания, — согласился Абраксас. — Но это твой выбор. — Согласна, — Вальбурга быстро произнесла стандартный текст. — Рассказывай. Малфой неслышно вздохнул. — Всё началось с того, что Реддл странно вёл себя на обеде…***
Том открыл глаза резко, пытаясь понять — где он находится и что происходит. Память услужливо подкинула ощущение боли в течении последних нескольких часов. Чёртов Поттер! Почему он не убил его сразу же, как тот появился в Тайной комнате? Том прислушался к себе, чувствуя, как его накрывает волной удивления — тело ощущалось абсолютно привычно, не болело ровным счётом ничего. Это было странно. Такие ожоги, которые получил он, вообще плохо совместимы с жизнью и лечатся долго… Нет, он всё-таки убьёт Поттера. И, вероятно, тем самым избавит себя от множества проблем в будущем. «Ты не станешь сквибом, Том. Я тебе не позволю», — чужой голос словно набатом раздался в голове, заставив Реддла, который пытался сесть на кровати, замереть. Что это за фраза? Где он её слышал и откуда уверенность, что слышал? Словно вспышкой в голове промелькнули все события последнего времени. Том сжал зубы — над ним издевалась собственная память. Недопустимо. Решив повременить с принятием сидячего положения, чему значительно мешали бинты, по-прежнему окутывающие всё его тело, Том откинулся обратно на подушку и попытался разобраться в хаосе собственных мыслей, расположив их в хронологическом порядке. По мере осознания всего произошедшего, Реддл стремительно менялся в лице. Сознание не захотело его покидать во время унизительных, отвратительных процедур лечения, но дальнейшее запомнилось через призму сумасшедшей боли. Но не диалог Поттера и домовика. Что с этим странным парнем не так? Похоже, он просто не в себе. Том категорически отказывался верить, что Поттер действительно спас его магию. Это чушь, абсурд… Даже если Поттер был уверен, что это не является частью его искупления, у него, на взгляд Тома, была тысяча причин позволить Волдеморту стать сквибом, и ни одной — помочь. Реддл отдавал себе отчёт, что он именно так и поступил бы с врагом. Пожалуй, ещё бы и сам добил — чтобы не мучился. Конечно, Поттер был ему должен — всё-таки именно его «Инсендио» привело к такой ситуации, но Том почему-то интуитивно был уверен, что руководствовался этот Гарри совсем не этой причиной. Голова резко заболела. Стремящийся к знаниям в любой сфере и форме, Том до зубного скрежета ненавидел чего-то не понимать. Поттера он не понимал. Совершенно. И это выводило из себя ещё больше. В конце концов, «Инсендио» было лишь попыткой защитить себя. Реддл прикрыл глаза. Он решил убить Поттера голыми руками, ибо совершенно не был уверен — чем закончится дуэль, после странного поведения их палочек при столкновении заклинаний. Тот попытался защитить себя — как получилось. Тут всё было понятно, и как бы не хотелось это признавать — честно. На планы — убить Поттера — это никак не влияет, конечно… И после случившегося этот псих отказывается от возможности деморализовать, фактически — убить, поверженного врага? Спасает его магию, а, по сути, и жизнь? Том внезапно испуганно сосредоточился на ощущении своей магии — а вдруг он теперь связан долговыми обязательствами? Но к его облегчению ничего подобного не наблюдалось, что только добавляло вопросов. Почему долговые обязательства не закрепляются именно между ним и Поттером? Ситуации были более чем критичные — прямая и очень серьёзная угроза жизни. В случае самого Тома — косвенная, конечно, но не так уж это и важно. Хотя была и прямая, если разобраться. Долги магией признавались и за меньшее. Он машинально потёр лоб, но почувствовал только раздражающую ткань бинтов. Так, с мотивами Поттера стоит разобраться позже. В конце концов, спросить его самого перед устранением. Что бы он там ни сделал, Том вовсе не собирался оставлять его в живых — ходячее несчастье, создающее проблемы одним своим существованием и чудом не отправившее Волдеморта за грань! Но сейчас надо избавиться от мерзких повязок и попытаться понять — а где собственно сам Поттер и сколько времени прошло. Бинты послушно отлетели в сторону, безжалостно разрезанные парой взмахов палочки Тома. Реддл неверяще смотрел на идеальную, привычно бледную кожу. Стоп. Спасение магии не имеет никакого отношения к физическому исцелению. Максимум — его собственная магия могла незначительно ускорить процесс регенерации. Может, он пробыл без сознания больше, чем сам думал? — Билли! Эльф появился мгновенно и тут же просиял: — Хозяин Том в порядке! Билли так рад, хозяин! Сэр Гарри — великий волшебник… — Молчать, — рявкнул Реддл, приведённый в ярость последней фразой домовика. — Какое сегодня число? — Восемнадцатое декабря, 1942 года, хозяин Том, — домовик больше не улыбался, его уши грустно поникли. — Так. Который час? — Без четверти два часа ночи, хозяин Том, — отрапортовал Билли и замер, ожидая дальнейших вопросов или распоряжений. Том прикрыл глаза. Конечно, пытливый ум уже знал вероятное объяснение — как он мог исцелиться — и даже домовик это косвенно подтверждал. Поттер. Чёртов Поттер. Если он вложил слишком много силы и желания — это вполне могло привести к такому результату. Реддл очень нехотя повернул голову в сторону. Предсказуемо — на противоположном краю кровати, свернувшись клубочком, лежал Поттер. Внешне он смотрелся хуже любого инфернала — землисто-бледный, с глубокими тёмными кругами под глазами. Том сжал зубы, не видя смысла даже накладывать диагностические чары — он знал, что увидит. Магическое истощение. Чёртов Поттер с каким-то непонятным комплексом героя. Том действительно не понимал — что ему делать с этим живым проклятием, свалившемся на его голову. Конечно, было до крайности соблазнительно просто сказать «Авада Кедавра» прямо сейчас. Смерть во сне — это даже милосердно… Том бессмысленно зацепился взглядом за бьющуюся на шее Поттера жилку. А ведь он мог схожим образом пострадать в дуэли с кем угодно — мало ли кому придёт в голову применить «Инсендио» к магу, а не к предмету. И потерял бы магию… Реддл отвернулся, стараясь сдержать злость уже на самого себя — он что, не может просто прикончить какого-то беззащитного пацана? Но он уже знал ответ — он мог. Но не хотел этого делать. И это выводило из равновесия, нарушая привычную картину мира. Он привык устранять угрозы. Почему же мысль — просто убить Поттера прямо сейчас — отзывается внутри лишь глухим раздражением и каким-то совсем уж непонятным чувством? Может, все дело в том, что утверждение, что Поттер является угрозой — само по себе весьма сомнительно? Реддл скрипнул зубами — из них двоих у Поттера было куда больше оснований считать Тома угрозой, чем наоборот. Но он его спас. Зная, что в будущем тот станет убийцей. Не имея гарантий, что он уже им не является. Да, конечно, Поттер хочет искупления для себя, но он не мог быть уверен, что случившаяся ситуация именно им и не является. И всё равно принял решение в пользу врага. Немыслимо. Случившееся всё ещё не желало укладываться у Тома в голове, но он твёрдо решил дать Поттеру шанс прийти в себя. Что же, он спросит его самого. Должен же был этот идиот руководствоваться мотивами, поддающимися хоть какой-то логике? А пока стоило подняться наверх и незаметно пробраться в свою гостиную — наверняка его уже хватились… Резко вспомнилась фраза Поттера, брошенная домовику. Он просил передать Малфою… Том едва сдержал рык, запуская в стену «Бомбарду». Стене было безразлично — древняя скалистая порода и «Аваду» бы пережила без последствий для себя. Том прикрыл глаза, заставив себя глубоко дышать. Итак, Абраксас каким-то образом узнал о происходящем здесь. Что же, для Малфоя же будет лучше, если у него найдётся, вероятно, фантастическое объяснение, которое удовлетворит Тома и успокоит его ярость. Всё-таки «Круцио» очень неприятное заклинание… Но в гостиную наведаться всё равно надо — проверить, как обстоят дела. Вот только стоило Тому встать на ноги, как голова резко закружилась. Верный Билли тут же подхватил хозяина, не давая упасть и помогая сесть на кровать. Том отшвырнул домовика. — Уйди. Скройся с глаз немедленно — мне не нужна помощь. Лопоухое существо жалобно всхлипнуло, но исчезло с негромким хлопком. Том прикрыл глаза и наклонил голову, но хоровод мерзких звёздочек не исчез. Встать уже не казалось хорошей идеей. Чёрт! Как же он ненавидел унизительное состояние беспомощности! «А без помощи Поттера даже магией бы пользоваться не смог, — ехидно подсказал невесть откуда взявшийся внутренний голосок. — Никогда.» В стену полетело тематичное за последние несколько часов и тем раздражающее ещё больше «Инсендио». Холодной скале всё ещё было безразлично — заклинание разбилось о породу, рассыпавшись искрами. Том устало откинулся на подушку, смиряясь с неизбежностью постельного режима хотя бы на ближайшие несколько часов. Хотя и понимал, что пролежать придётся, как минимум, сутки. Но об этом думать не хотелось — стоило успокоиться, а не впадать в ещё большую ярость. — Том? Ты в порядке? — голос Поттера был слабым и раздался абсолютно неожиданно. — Где бинты? Реддл резко повернул голову, которая отозвалась слабой пульсирующей болью в висках, на миг подумав, что ему померещилось. Не приходили в сознание так быстро при таких серьёзных магических истощениях. Но, похоже, Поттер был особенным. Зелёные глаза слегка помутнели, а белки были залиты кровью — вероятно, капилляры полопались от магического напряжения, но смотрел он на самого Тома абсолютно осознанно. — Поттер, — шипение Реддла почти напоминало парселтанг. Он растерялся, осознав собственное мимолётное желание — помочь. Да что с ним происходит, в конце концов?! Волдеморт не помогает слабакам. Волдеморту не нужна ничья помощь. Почему он вообще лежит на одной кровати с Поттером? До безумия хотелось запустить в кого-нибудь чем-нибудь непростительным… — Том, ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? — в голосе Гарри слышалось искреннее беспокойство. Том сжал челюсть — немыслимо. Мерлин с ним, с будущим, но он пытался удушить Поттера голыми руками — здесь и сейчас. А тот беспокоится о его самочувствии. Абсурд. Абсолютно иррациональное поведение. — Я в порядке, — Реддл не сразу понял, что это отвечает он. Холодно и напряжённо, но отвечает. Поттер тут же шумно вздохнул с облегчением. — А… колдовать… Хм… Ты же можешь колдовать? — уточнил он. — Я могу колдовать, — голос Тома мог заморозить океан. — Поттер, что с тобой, Мордред тебя раздери, не в порядке? — вопрос вырвался раньше, чем Реддл успел до конца его осмыслить. — Со мной? — изумился Гарри, раскрыв рот. — Что не в порядке со мной? — вот теперь в голосе Поттера появилась злость. — И это спрашивает человек, который без всяких объективных причин попытался меня задушить?! — Одно твоё существование — объективная причина, — огрызнулся Реддл, которого неявное обвинение почему-то задело. — Ты — сплошная ходячая проблема… — Я?! — Гарри даже подскочил над кроватью, возмущённый такой несправедливостью. — Я — проблема? Знаешь что? Это не я рвусь создать крестражи, не я пытаюсь убить человека просто потому, что у меня подходящее настроение… Том и сам не понял, как успел, перекатившись по кровати, преодолеть расстояние между ними и схватить Поттера за отвороты джемпера. — Молчать! Это не я влез в твою реальность! Ты пришёл сюда спасать себя от сумасшествия и, вероятно, решил, что имеешь право превратить мою жизнь при этом в филиал больницы Святого Мунго для умалишённых! И я бы понял, если бы ты хотя бы сознательно добивался цели и делал что-то с выгодой для себя, но что творится в твоей голове ты и сам наверняка не знаешь! Твои действия лишены логики, часто — абсолютно абсурдны и идут вразрез с инстинктом самосохранения, заложенным самой природой… — Какой же ты всё-таки ублюдок! — взорвался Гарри. — Я же спас тебя! И пусть я не жду благодарности, но ты мог бы вести себя хотя бы вежливо… — Я тебя об этом не просил, — на парселтанге прошипел доведённый до бешенства Том, невольно притягивая Гарри ближе. Поттер сглотнул — затянувшийся под руками Тома джемпер затруднял дыхание. Мерлин, это когда-нибудь закончится?! Почему они не могут и минуты поговорить, чтобы при этом не дошло до ссоры или драки? — Том… — Заткнись. Что, уже жалеешь о моём спасении? — цинично усмехнулся Реддл. — Герой… Том выплюнул обращение настолько презрительным тоном, что остатки самоконтроля Гарри испарились. Даже не понимая — откуда у него взялись силы, он кинулся на Реддла, резко опрокидывая его на спину. В изумрудных глазах полыхала такая злость, что Том даже удивился и на неуловимый миг почти зауважал Поттера, который вдавил его в кровать, прижав своим весом. — Какого чёрта, Том?! Кто тебе дал право надо мной насмехаться? Что я сделал тебе настолько плохого, чтобы со мной нельзя было даже нормально поговорить?! Или проблема всё та же — не можешь принять чью бы то ни было помощь? Я ни о чём не жалею и не собираюсь! Но ты просто… сволочь ты, — прозвучало неожиданно устало. Злость Поттера остыла так же стремительно, как и зародилась, сменившись непонятным ему самому разочарованием, выразившимся в глазах. Почему-то это взбесило Тома даже больше, чем крики и обвинения. Он резко перехватил Гарри, который, окончательно опомнившись, попытался слезть на кровать. — Нет, куда же ты собрался, Поттер? — Реддл очень недобро усмехнулся, удерживая Гарри, который ощутимо напрягся. — Ты же хотел поговорить… Или ты меня боишься? Гарри нервно сглотнул, глядя в синие глаза. Закралась мысль, что виной безумия Волдеморта были вовсе не крестражи — столь необъяснимый огонь горел в его взгляде сейчас.