Пятьдесят оттенков любви, или Белые лилии на Йоль

      Гарри казалось, что он не идёт по коридорам, а летит. Он не вспомнил о чарах, ему было глубоко безразлично — кого он может встретить на пути. Он вцепился в букет лилий, словно тот был единственным якорем, оставшемся у него в этом мире, и даже не осознавал этого.       Его убежище не просто нашли. Его нашли Том и Вальбурга. Ярость взметнулась волной. Какого чёрта? Невероятно хотелось что-нибудь взорвать. Какие-то слабые надежды, всё-таки остававшиеся до этого момента — что он что-то не так понял насчёт этих двоих, ведь он не видел ничего, кроме прогулки — сейчас разбились почему-то серебряной пылью.       Ноги сами несли его в Тайную комнату. Реддл не появится там для проведения ритуала — у него есть, чем, кем и где заняться. Кажется, он где-то читал, что Йоль принято отмечать с близкими людьми. С палочки, зажатой в свободной от букета руке с тех пор, как он снимал с себя чары в коридоре, всё-таки сорвалась «Бомбарда», разбившаяся о каменный пол.       Том не видел его, стоя спиной к нему. К тому же, он был очень занят в момент появления самого Гарри в коридоре. Лишившись своего временного убежища последних дней, он больше не знал, куда идти, кроме недоступной никому кроме них двоих Тайной комнаты.       Он хотел остаться один. Он хотел вернуться и применить что-нибудь непростительное. Как там сказала эта психопатка — Беллатриса — когда-то в Министерстве: чтобы применить непростительное, надо действительно хотеть причинить боль?       Сейчас он нисколько не боялся Реддла, даже если тот вдруг решил бы его догонять, что было, естественно, невозможно. Сейчас он даже желал встречи, которая так пугала его совсем недавно. Сейчас он был абсолютно уверен, что у него получилось бы замечательное «Круцио».       Путь закончился как-то слишком быстро. Только оказавшись в украшенном в стиле праздника зале Тайной комнаты, Гарри понял, что он запыхался и, видимо, часть пути пробежал. Он наградил подготовленный им же самим импровизированный, но вполне приемлемый алтарь для ритуала ненавистным взглядом.       Хотелось снести всё и сжечь Адским пламенем. Хотелось что-то крушить. И он бы не был так зол, наверное, если бы просто наткнулся на эту парочку, но возле его комнаты!.. Или он хотел себя убедить, что не был бы так зол?       Не то чтобы это имело значение. Он просто ненавидел Реддла в данную минуту и вообще не понимал — как он мог к нему что-то чувствовать? Что за чушь ему взбрела в голову? Зачем вот это всё — непонятные страдания, дурацкий ритуал в попытке сделать сюрприз?       Гарри тошнило от самого себя. Наверняка, ритуал «Искупление» всё-таки как-то повлиял на него. Он не мог пасть так низко и вести себя так отвратительно и глупо по собственной воле. Не мог. Злость — на себя, на Реддла, на весь мир — всё ещё требовала выхода. В стену полетела «Бомбарда».

***

      Том напоминал хищника, уже взявшего след своей жертвы и не собирающегося её упускать, пока не поймает и не уничтожит, и практически летел по коридорам. Кровавый Барон, привычно позвякивая цепями, только и заметил, что почти смазанную тень, стремительно промчавшуюся мимо. Впрочем, призраку было безразлично.       Том запрещал себе думать, но мысли настойчиво возникали. Он не верил до конца, что Вальбурга, наверняка при помощи Абраксаса, пошла на такое. Недопустимо! Как они вообще посмели! Он уничтожит их. Будет пытать до тех пор, пока они даже заикаться не смогут.       Но сначала он разберётся с Поттером. Тот замечательно удачно направлялся прямиком в Тайную комнату. Реддл яростно усмехнулся. Труп прятать не придётся. Василиск будет рад вкусному ужину. Мерзкую мысль, что он не сможет убить Поттера, он отбросил мгновенно.       Достаточно. Он справился со всей этой ерундой. Никакое… отношение больше не помешает ему сделать то, что стоило сделать с самого начала — как только Поттер появился. Он посмел уйти и спрятаться от него. Волдеморт ничего не прощает. Никогда и никому.       Поттер оказался настолько беспечен и глуп, что ни разу не обернулся. Усмешка Тома становилась всё более нехорошей, когда он стремительным шагом преодолевал тоннель. Поттер сам себя загнал в ловушку. Какая удобная жертва ему попалась.       Оказавшись в зале Поттер швырнул в стену «Бомбарду», а потом неожиданно обернулся, словно запоздало всё-таки почувствовав чьё-то присутствие. В зелёных глазах на мгновение промелькнуло искреннее изумление, а потом полыхнула злость.       Том дёрнул щекой, кривя губы в злой усмешке. Поттер ещё смеет злиться? Он определённо не в себе. И это ровным счётом ничего не меняет. Реддл вскинул палочку, вкладывая в заклинание всю ярость, что кипела внутри и рвалась, ища выход:        — Авада Кедавра!       Поттер, который успел вскинуть руку с зажатой в ней палочкой, как-то изменился в лице, произнося незнакомое заклинание параллельно с самим Томом.        — Сектумсемпра!       Лучи столкнулись на полпути, быстро оборачиваясь уже виденной золотой нитью. Тому захотелось громко выругаться. Как он мог забыть об этой дурацкой связи их палочек? Неважно. Сейчас это неважно. Он убьёт Поттера.       Позволив себе то, что не допустил бы ни в какой другой ситуации — отбросить собственную палочку, Реддл кинулся на Поттера. Палочка сейчас была абсолютно бесполезна. С ней не может ничего случиться в помещении, куда нет хода никому, кроме самого Тома.        — Я убью тебя, Поттер, несмотря ни на какие фокусы.        — Посмотрим — кто кого, Реддл, — яростно выкрикнул Гарри, пытаясь ударить Тома, который успел вывернуть его руку, ногой по коленной чашечке.       Удар пришелся чуть ниже, но, видимо, оказался достаточно болезненным, чтобы Том совсем немного ослабил хватку. Гарри вывернул руку ужом, но освободился, чувствуя как ноют мышцы. Они закружили друг напротив друга.        — Что, Том, научился убивать? — против воли в голосе Поттера всё-таки скользнули нотки горечи. — «Авада» больше не проблема? Жертва для создания крестража или кто-то ещё? Может, кто-то, кто тебе не угодил?        — Заткнись, — яростно отозвался Том, явно примеряясь для лучшего положения, чтобы нанести удар. — Ты сбежал.        — И сделал тебе одолжение. Уже как-то жалею об этом, — выплюнул Гарри, который начал было остывать, но снова вскипел от последней фразы, брошенной Реддлом.        — Одолжение? — от ярости Том перешёл на парселтанг. — Ты…        — Что я? — вызывающе вскинулся Гарри. — Ты усыпил меня, чтобы я тебе не мешал. Я решил твою проблему более кардинально и эффектно. Не стоит благодарности, Том.       Реддл бросился на него, опрокидывая на пол. Гарри больно ударился локтем, но успел перехватить руки Тома, который попытался вцепиться ему в горло. Они прокатились пару метров почти по инерции, пытаясь ударить друг друга.       У Гарри закружилась голова, а злость словно сама по себе начала испаряться. Почему они пытаются убить друг друга снова? Он пытался применить к Тому «Сектумсемпра», понимая, что это грязно — использовать то, что противнику незнакомо и быть знакомо не может. После случая с Малфоем в туалете он зарёкся применять это заклинание даже против врагов.       «Ни один из них не сможет жить спокойно, пока жив другой…» Неужели это работает в любом мире? Он же хотел поговорить с Томом. Почему же сейчас они катаются по полу, стараясь подловить противника на слабости, чтобы уничтожить?       Сбивающие с толку размышления не мешали Гарри пытаться наносить удары и останавливать руки Тома, который казался немного безумным, целенаправленно пытаясь вцепиться в его горло. Почему-то Поттер упрямо не мог отделаться от мысли, что в атаках Реддла есть что-то слишком личное.        — Том, ты хоть сам понимаешь — почему так бескомпромиссно хочешь меня убить? — крикнул Гарри, рассчитывая не оглушить, конечно, но хотя бы секундно деморализовать Тома, атаки которого становилось сдерживать всё сложнее.       Он не ждал ответа и оцепенел, услышав яростное шипение на парселтанге:        — Ты посмел уйти от меня. Ты посмел меня бросить.       Руки Реддла всё-таки сомкнулись на горле замершего без движения Гарри, который лихорадочно размышлял. Том бросил обвинения так, что не было никаких сомнений — он считал поступок Гарри предательством.       Но какая ему разница — куда и почему ушёл Гарри, если он ему мешал? Если только… Он же понял это ещё до тоннеля. Том почему-то хотел, чтобы он был рядом с ним. Почему он даже не вспомнил об этом своём наблюдении, когда уходил?       Воздуха катастрофически не хватало. Гарри понимал, что должен сопротивляться, но почему-то понять мотивы Тома казалось несоизмеримо более важным. Вот только думать уже не получалось. В тумане, уже застилавшем всё перед глазами, ему вдруг привиделась странная сцена.       «Пусть мне это и снится… Но… спасибо. За всё. И знаешь, именно потому, что мне это снится… Я… Ты мне очень дорог…» — голос самого Гарри немного хрипит и срывается.       Осколки треснувшего фиала из-под зелья, сжатого слишком сильно, впиваются в ладонь Тома. В синих глазах горит надежда. Надежда, что сказанное — правда.       Гарри попытался сосредоточиться. Что это? Галлюцинация? Сон? Или это и в самом деле было? Ему всё время казалось, что после того случая в Хогсмиде он всё-таки приходил в сознание за те три дня, но вспомнить он ничего не мог и счёл, что это ложное ощущение.       Если это реальное воспоминание, то почему Тому было действительно настолько важно сказанное Гарри? Случайно мелькнувшая мысль в голове показалась было абсурдом, но… Сцена была. Ему пришёл в голову только один способ эту мысль проверить.       Гарри вскинул собственные руки и, собрав все силы, какие только оставались, вцепился в безупречно уложенные волосы Тома, не растрепавшиеся даже в драке, и потянул изо всех сил. Реддл зашипел и вскинул собственные руки, отрывая их от горла Гарри, на голых инстинктах, явно стремясь избавиться от угрозы.       Поттер резко вздохнул, радуясь, что его детская уловка сработала и раньше, чем Том успел опомниться, резко приподнялся, не обращая внимания на головокружение, притянул Тома за волосы, которые продолжал удерживать, и впился в его губы грубым поцелуем.       Даже если всё, что он придумал себе — полный абсурд, тогда, по крайней мере, такая выходка должна хоть немного деморализовать Реддла. И привести в окончательную ярость. Гарри упустил то мгновение, когда его грубость и злость сменились желанием и нежностью.       Том не сразу осознал, что произошло. Ярость холодной лавой наполняла вены, и он вообще не утруждал себя оценкой происходящего. Поттер посмел уйти. Поттер посмел ему противоречить. Поттер посмел пытаться применить против него незнакомое заклинание. Поттер что, сейчас пытается его поцеловать?..       Первая реакция — ликование: противник предоставил идеальный шанс, открылся, давая возможность воспользоваться его слабостью — была почти мгновенно заглушена настойчивой картинкой, которая так и не пожелала покинуть его голову окончательно, подброшенная собственным своевольным подсознанием.       Обнажённый связанный Поттер, полностью в твоей власти, который подчиняется твоим прихотям, твоим… жёстким движениям… в рамках своего наказания… Он ведь хотел для боггарта особого наказания перед смертью, не так ли?       Гарри уже сотню раз пожалел о своём порыве. Том не просто не отвечал или не реагировал, он даже не отталкивал и не злился. Это раздражало и загоняло в тупик. Злость окончательно растворилась, не оставив и следа, и Гарри поймал себя на мысли, что он возвращается к исходнику — он любит Тома. Как же ему всё это надоело…       Том мысленно усмехнулся. В голове странным образом прояснилось, а ярость словно притаилась, чего-то ожидая, готовая, впрочем, всколыхнуться в любую секунду с прежней силой. Значит, Поттер таки рискнул что-то сделать, пусть и в таких нестандартных обстоятельствах?       «Мерлин, а подумать потом ты не можешь? — возмутился наглый голосок. — Парень тебя вообще-то поцеловать пытается. А ты мне вроде умным казался…»       Гарри резко отстранился, отчаянно желая просто оказаться подальше и от Тома, и от Тайной комнаты. Это была глупая, очень, очень глупая идея. Правда, есть непредвиденный бонус — остыл, кажется, не только он сам, но и Том. По крайней мере, душить его больше не пытался.       К его собственному удивлению, ему не было стыдно. А вот обидно было. Конечно, у него не было ни малейших оснований надеяться, что ему ответят. Напротив, всё говорило об обратном. Но глупая надежда — отвратительно живучая вещь, которая любит возникать рядом со словом «невозможно».       Он попытался было двинуться, намереваясь выбраться из-под Тома и встать с холодного каменного пола, когда почувствовал пальцы, медленно скользящие по его щеке. Гарри замер. Так, вот теперь у него, пожалуй, галлюцинации.       А в следующую секунду чужие губы уже накрыли его собственные, втягивая в поцелуй намного менее невинный, чем позволил себе сам Гарри. Том не спрашивал. Том не сомневался. Том целовал его настойчиво, скользнув в его рот языком и прижимая к полу, словно хотел в него вдавить.       Воздуха резко стало слишком мало. Кровь решила ускорить свой бег по венам, посылая впридачу ещё и мурашки по всему телу. Или не кровь… Это имеет какое-то значение? Мелькнула идиотская мысль, что он и целоваться-то никогда не умел, хотя раньше был твёрдо уверен в обратном.       Решительно выкинув из головы любые мысли, Гарри обхватил Тома за шею, пытаясь прижать к себе сильнее, что было невозможно — Том лежал на нём, вжимаясь в его тело так, словно пытался с ним слиться. Гарри задыхался, хотя нос исправно втягивал необходимый воздух.       Поцелуй стал грубее, Том схватил его за волосы, больно оттягивая их, и сильно прикусил его нижнюю губу. Неожиданно нотки боли вызвали абсолютно непонятное Гарри чувство восторга, но и резко отрезвили. Он повернул голову в сторону, разрывая поцелуй.        — Отпусти меня.        — Что?.. — на секунду в глазах Тома мелькнула растерянность, которая почти мгновенно начала уступать злости. — Поттер… — начал он с угрозой, но Гарри перебил, не дожидаясь вопросов или нового витка разборок.        — Ты просто нашёл новый способ самоутверждения и подчинения, раз в очередной раз не смог меня убить, Том. Я понял, да. Но знаешь — безмерно устал. Вообще не понимаю — почему ты не с Вальбургой. Это её ты должен целовать.       Пожар ярости, который начал разгораться в глазах Реддла, неожиданно сменился каким-то непонятным выражением. Он одним плавным движением оказался на ногах, а потом резко вздёрнул в вертикальное положение и Гарри, ухватив его за руку.        — Вот и отлично, что мы друг друга поняли, — преувеличенно жизнерадостно заявил Поттер.       Том скривил губы в непонятной усмешке и решительно начал наступать на Гарри, который попятился. Он отступал до тех пор, пока колени не подкосились от удара об кровать. Он бы однозначно некрасиво на неё завалился, если бы Реддл не обхватил его рукой, удерживая.        — Идиот, — выдохнул Том ему прямо в губы, но подлинной злости в его голосе неожиданно не было.        — Я? — глупо переспросил Гарри, чувствуя заново охватившую его дрожь.        — Оба, — невнятно отозвался Том, втягивая его в новый поцелуй и недвусмысленно давая понять, что разговор продолжать не намерен.       Гарри захлебнулся от новых ощущений. Он никогда не думал, что пара поцелуев может завести настолько. Из головы испарились любые мысли. Том терзал его губы, периодически их покусывая, что только дразнило ещё больше.       Почему-то Гарри был абсолютно уверен — даже если сейчас вокруг них рушилась бы вселенная, на это не обратил бы ни малейшего внимания не только он, но и Реддл. Всего неожиданно оказалось слишком много — чувств, эмоций, прикосновений, желания.       Мир как-то неожиданно сделал очередной кульбит, становясь идеально правильным. Каждая секунда ложилась к другой, творя единственно верную реальность, в которой Гарри чувствовал себя абсолютно на своём месте.       Он распахнул глаза, почувствовав, что Том отстранился, но тот уже скользнул ему за спину. Потянул его за волосы, многим слабее, чем на полу, но заставляя откинуть голову назад. Гарри почувствовал на своей сейчас беззащитной шее поцелуй-укус. У него невольно вырвался слабый стон, а тело пронзила дрожь.        — Вот так, Гарри, — хриплый шёпот на парселтанге ударил по напряжённым нервам. — Я не ищу того, в чём ты меня обвинил. Не сейчас. Это нравится тебе. Сила. Власть. Грубость.       У Гарри сбилось дыхание. Интересно, у кого-нибудь вставал член от соблазнительных фраз, сказанных на змеином языке? Это имеет какое-то значение? Что-то всё ещё малознакомое рванулось изнутри, требуя свободы. Поттеру уже было всё равно. Если в нём и есть тьма — самое время дать ей волю.       Он резко обернулся, оказываясь с Томом лицом к лицу. Пальцы уверенно скользнули по бледной щеке и прошлись по шее, чуть царапая кожу. Реддл вздрогнул. Гарри невзначай скользнул кончиком языка по своей нижней губе, а его руки уже уверенно стягивали с Тома мантию.        — Нравится, — медленно прошипел он на парселтанге, пока его рука неожиданно ловко пробиралась под пояс брюк Тома, дразня прикосновениями. — И, полагаю, мне даже могли бы понравиться некоторые игры…       Том издал какой-то странный низкий звук, похожий на рычание, синие глаза полыхнули огнём, и он толкнул Гарри на кровать, падая на него. Поттер охнул, но тут же усмехнулся и слегка выгнул спину, прижимаясь к приподнявшемуся на локтях Тому.       Он сам потянулся за поцелуем, но в последний момент куснул Тома за нос и резко отпрянул, наслаждаясь мимолётной злостью в любимых глазах, а через мгновение — жадными поцелуями Реддла, накинувшегося на его губы.       Руки становились всё увереннее в прикосновениях, избавляя партнёра от одежды. Истёрзанные поцелуями губы снова находили друг друга, словно магниты. Гарри плавился. Гарри горел. Гарри чувствовал себя счастливым как никогда в жизни.        — Только не сопротивляйся, — неожиданно услышал он окончательно охрипший шёпот Тома на ухо, а через мгновение его руки оказались связаны за головой его же рубашкой.       Гарри машинально дёрнулся. Слишком открыто, слишком доступно… Вот только от непонятного предвкушения внутренности уже опалило огнём. Томление. Слово, которое он отчаянно искал для обозначения своего состояния, неожиданно само мелькнуло в голове.       Гарри облизнул губы и вскинул на Тома вызывающий взгляд. И задохнулся от ответного взгляда Реддла. Потемневшие глаза полыхали такой жаждой обладания, что Гарри на мгновение стало страшно. А потом он как-то просто и внезапно понял — или испепеляющая страсть, или такая же ярость.       В мире Тома нет полумер. Реддл не умеет выражать эмоции, которые только учится принимать. Сам Гарри недалеко от него ушёл, хотя, казалось бы, живёт любовью. Не было никакого романа с Вальбургой — в данный момент он просто это знал. Но были они. Здесь и сейчас, где тела сводило судорогой первобытного желания, а член самого Гарри уже отчаянно ныл.       Они или убьют друг друга, или спасут. Всегда. В любой жизни и в любых обличиях. Смерть и возрождение, любовь и ненависть, потребность, естественная, как само дыхание. Жажда, которую они никогда не смогут удовлетворить до конца. Но Гарри уже нравилось пытаться.       Он понятия не имел — откуда всё это знал. Но был абсолютно уверен, что это — единственная правда во всех мирах и временах. Он запрокинул голову, прикрывая глаза.        — Всё, что только захочешь, Том. Я — твой. Всегда.       Казалось, хриплый уверенный шёпот толкнул Реддла за грань. Он пару секунд всматривался в лицо Гарри, словно хотел впитать его, запомнить до малейшей чёрточки, а потом на Поттера обрушился шквал ласк, поцелуев, укусов.       Гарри рвано дышал. Он пытался дёрнуться, всем существом желая ответить равноценно, но связанные руки ограничивали свободу движений. Том целовал его шею, плавно скользя губами ниже и оставляя дорожки поцелуев на торсе. Том кусал и втягивал его кожу, причиняя мимолётно-желанную боль и оставляя метки.       Гарри метался под любовником, окончательно потеряв над собой контроль. Переход от томительной неги к напористым грубовато-страстным ласкам оказался слишком стремительным. В голове шумело. Из горла рвались стоны.       Он сорвался в оргазм до звёздочек перед глазами, когда Том вцепился в его сосок, посасывая и покусывая. Мозг абсолютно не зафиксировал — где и когда Реддл взял палочку, которая оставалась валяться на полу, но применение очищающих чар в голове отложилось.       Гарри не хотел открывать глаза. Было стыдно и в то же время — абсолютно сумасшедше замечательно. Хриплый смех всё-таки привлёк его внимание — зелёные глаза распахнулись. Том нависал над ним и выглядел настолько довольным, что Гарри на секунду усомнился — Реддл ли это вообще.        — Даже не думай расслабляться, — чуть насмешливо шепнул Том, склонившись к его уху и на мгновение зажимая зубами кожу на шее, где и без того красовалось немало отметин. — Я с тобой ещё не закончил.       Гарри застонал, дёргая связанными руками. Глаза Тома блеснули абсолютным удовлетворением, и безумная тёмная сладкая пытка началась сначала. Гарри стонал. Гарри истерически думал, что человек не может столько всего чувствовать, а тело — так отзывчиво реагировать.       Гарри метался, когда изящные пальцы обхватили его член и начали скользить по нему невыносимо медленными движениями, доводя до исступления. Что-то взорвалось внутри, протестуя против мучительной, невозможно чувственной пытки. Рубашка, которая связывала его руки, разорвалась с громким треском.       Дурацкую мысль — так и беспалочковой магии недолго научиться — Гарри мгновенно выкинул из головы, а изумрудные глаза загорелись настолько хищным огнём, что Том напрягся. А в следующую секунду оказался распластан на кровати. Гарри провокационно облизнулся, а через секунду в водопаде ласк тонул уже Том.       Гарри не знал, куда подевалось его стеснение. Гарри понятия не имел, что способен на такую страсть. Он терял голову, лаская совершенное тело Тома не меньше, чем когда принимал ласки сам. Он расцарапал Тому спину, усевшись на его бедра и втянув в поцелуй в полувертикальном положении, но вряд ли кто-то из них серьёзно обратил на это внимание.       Он толкнул Тома обратно на спину и навис над ним, впиваясь короткими поцелуями-укусами в его грудь и опускаясь на живот. Том вздрогнул и попытался его оттолкнуть, но Гарри уже было невозможно остановить.       Сумасшедшее удовлетворение, испытываемое от сдержанных стонов Тома и дрожи, которая колотила того всё сильнее, толкало на безумства, имеющие своей целью довести до грани и толкнуть за неё. Гарри хотел увидеть бесконечно красивое лицо, искривленное страстью и абсолютным удовольствием.       Том издал задушенный рык и выгнулся на кровати, когда Гарри втянул его член, стоящий колом и изнывающий от неудовлетворённости, в рот и уверенно задвигал головой, скользя губами и помогая себе языком.       Гарри не ожидал, что реакция Тома доведёт едва ли не до грани его самого. Каждый новый стон, которые у Реддла явно не получалось больше сдерживать, бил по нервам, возбуждая ещё больше. Гарри не сразу понял, что его решительно и довольно грубо схватили за плечи и потянули наверх.        — И какого?.. — чуть насупился он, но сдался мгновенно, втянутый в грубый поцелуй.        — Я хочу… не так, — Том не смотрел на него, но его руки заскользили по его спине, едва царапая и совсем не успокаивая, а лишь ещё больше дразня. — Но ты не обязан… — казалось Том приложил неимоверное усилие, чтобы произнести эту фразу, но об этом Поттер однозначно решил подумать потом.       Он сглотнул и скатился с Тома, но уловив, как тот мгновенно помрачнел, ухватил его за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.        — Я — твой, Том. И надеялся, что до тебя доходит с первого раза, — он невинно улыбнулся, сглаживая добродушную насмешку, которую Реддл таковой мог и не счесть. — Но я хочу видеть твоё лицо.       В синих глазах мимолётно промелькнуло недоверие, а в следующую секунду Том уже целовал его — жадно, жёстко, лишая последних остатков разума и воли к осознанию. Гарри смутно ощутил мимолётный холодок в районе ануса и слегка напрягся, когда в него уверенно проник скользкий палец.       Он не имел опыта с мужчинами до этого, но всё-таки совсем непросвещённым не был, найдя в своё время пару книг довольно откровенного содержания в библиотеке Блэков.        — Том, мне будет больно в любом случае. А растягивание ожидания этой боли может убить не только желание… — Гарри всё-таки отвёл взгляд, но не покраснел. — Ты не мог бы вспомнить, что ты жестокий ублюдок, и нежничать немного меньше?       Том издал странный звук, который Поттер предположительно опознал как задушенный полустон-полусмех, но пальцев стало два. Гарри закусил губу. Том, похоже, был удивительно мирно настроен выполнять его просьбы.       Пальцы проникали всё глубже и быстрее, заставляя Поттера дышать сквозь стиснутые зубы от болезненных ощущений, но и одновременно — желать большего вопреки всякой логике.       Странно, но добавленный третий палец боли не прибавил, хотя движения Тома и стали резче. Гарри мимолётно удивился, когда Реддл неожиданно навис над ним, прикусывая его губу и медленно затягивая в глубокий поцелуй, а потом почувствовал пронзительную боль и осознал, что Том всего лишь решил его отвлечь.       Забота Реддла начинала пугать, но тот толкнулся в него, проникая глубже, и Гарри резко стало не до размышлений. Больно действительно было, хотя Том только начал в него входить. Резкая, простреливающая боль отдавала в живот. Но Гарри напугало не это.       Собственный член по-прежнему стоял колом, эрекция ничуть не спала, несмотря на боль, просто потому, что он ловил абсолютное удовлетворение от самого осознания происходящего. При одной мысли, что внушительный член Тома окажется в нём, Гарри готов был кончить немедленно, и никакая боль не могла его напугать и остановить от желания осуществления своих фантазий.       Похоже, он — мазохист и извращенец. Ну что же, с этим точно можно жить. Гарри сам подался бёдрами навстречу, морщась, но насаживаясь на член Тома. Реддл наградил его странным взглядом, а потом неожиданно закинул его ноги себе на плечи и одним движением вошёл до упора.       Гарри задохнулся от боли, новизны ощущений, давящего чувства заполненности и опаляющего желания продолжения. Догадался Том о его желаниях или просто прочёл его мысли, что сейчас сделать было проще простого, но он начал медленно двигаться, ускоряясь с каждым движением.       Гарри застонал. Боль уменьшалась по мере привыкания мышц к вторжению, и новые ощущения дразнили. А когда Том выскользнул из него и вошёл чуть под другим углом, задевая головкой члена простату, из горла Поттера непроизвольно вырвался крик. После которого остатки контроля утратил уже Реддл.       Его движения стали резкими, почти грубыми. Почти выходя полностью, он врывался в Гарри снова, наращивая темп и заставляя Поттера метаться под ним и бессвязно стонать, умоляя не останавливаться.       Казалось, воздух вокруг них потяжелел. Гарри вскрикивал и просил — Том давал. Они рвались к удовлетворению, напоминая безумцев, которым нужно больше, сильнее, ярче. Том был уже откровенно груб, двигаясь внутри Гарри в каком-то сумасшедшем ритме, входя в него до предела.       Поттер не возражал. Он рычал и требовал сильнее, пока Том неожиданно не согнул его ноги в коленях и парой точных мощных движений не отправил его в оргазм, последовав за ним меньше чем через минуту резких движений. Гарри вздрагивал от пережитого удовольствия, а на его лице застыло выражение абсолютного блаженства.       Том, пытающийся было отдышаться и осознать сокрушительность и адреналин обрушившегося оргазма невероятной силы, рухнул на кровать рядом с Гарри и прикрыл глаза.       Тишина казалась удивительно уместной и уютной. Яркость и насыщенность ощущений схлынула, но приятная послеоргазменная нега не располагала ни к чему, кроме молчания или ленивых разговоров.       Гарри не заметил, как задремал — всего на несколько минут, как ему показалось. И резко подскочил от вопроса Тома, заданного привычно холодным тоном с не особо скрываемым недоумением.        — А это что? И что тут делает?       Поттер поморгал, приподняв голову и осматриваясь. Реддл, конечно, не мог просто поспать или поваляться в кровати. Видимо, он решил осмотреть место, подготовленное для ритуала, и сейчас держал в руках немного потрепанный, но всё ещё красивый букет лилий, который Гарри выронил где-то в начале их драки.       Конечно, делать этого не стоило. Конечно, шикарный секс, случившийся только что, вовсе не остановит Тома от применения того же «Круцио». Но шальная мысль, возникшая при виде Тома с букетом в руках, не желала уходить из головы. Тот натянул только брюки и выглядел одновременно соблазнительно и забавно.        — Это цветы, лилии, — слишком спокойным тоном отозвался Гарри, а потом прищурился. — Ну, раз уж ты сам нашёл… С днём рождения, Том.        — Я убью тебя, Поттер…       Гарри не выдержал и расхохотался. Ни отчётливая угроза в синих глазах, ни стремительно приближающийся к кровати Том особо не остудили его веселье.        — Поттер… — в холодном голосе звенели угрожающие нотки.        — Ага, убьёшь, я понял, — весело улыбнулся Гарри. — Но знаешь, у меня есть предложение оригинальнее. И я почти уверен, что оно тебя заинтересует.        — Да неужели? — Том всё ещё смотрел с угрозой, но руки уже скользили по груди Гарри.        — Уверен, — важно подтвердил Поттер, а потом втянул Тома в долгий поцелуй. А отстранившись, очень серьёзно и искренне шепнул: — С днём рождения, Том.