Кукла

Он. Это был он. Квон Чжи Ён. До сих пор отказываешься до конца в это поверить. Но у Сын Хо нет никаких причин врать. Так что, остается принять эту, так не нравящуюся тебе, правду. Родителям помог Квон Чжи Ён. Это его деньги и, видимо, связи решили всю проблему в рекордные сроки. Зачем ему это? Этот вопрос отчего-то волнует тебя куда меньше другого — почему именно Квон? Все было так просто. «Уютный» Сын Хо, с которым у вас сложились замечательные отношения — без всех тех сложностей, обычно сопутствующих общению с Чжи Ёном. Ты настолько привыкла с неприязнью относиться к продюсеру, что неожиданно открывшаяся правда бьет наотмашь по всему мировоззрению, заставляя безвольно осесть на кровать и закрыть лицо ладонями. Что теперь делать? Как вести себя с ним? Совершенно идиотское состояние, и, как назло, ни одной адекватной мысли в голове. А ведь на экране вибрирующего на столе смартфона высвечивается как раз таки имя Чжи Ёна. В который уже раз за сегодня никак не можешь себя заставить ответить на звонок. Знает ли молодой человек о том, что карты вскрыты? Или же Сын Хо не успел еще поделиться с другом этой радостной вестью? Так много вопросов, сомнений, сожалений о том, что вела себя с Чжи Ёном так резко. Отчего-то даже тот факт, что ты ничего не знала о настоящей роли продюсера во всей ситуации, не может до конца оправдать тебя в твоих же глазах. Может быть, тебе действительно было выгодно не замечать очевидных вещей? Ведь было так комфортно продолжать считать Квона напыщенным индюком и полной сволочью. «Было» — ключевое слово. Теперь тебе весьма не комфортно, да и выгодной для тебя эту ситуацию можно назвать с большой-большой натяжкой. Теперь, когда ты все знаешь… Смотришь на мобильник, закусывая губу. Нестерпимо стыдно ощущать себя полной идиоткой. Интересно, что вообще думал Чжи Ён, пока ты таскалась к стилисту с супами и прочей снедью? Забавляла ли его твоя глупость? Раздражала то точно, судя по тому, как он реагировал на все знаки внимания, оказанные тобою Сын Хо. Почему же тогда сразу не рассказал тебе обо всем? Совсем не радующий тебя ответ тут же возникает в голове. Мрачно усмехаешься, вспоминая все слова, брошенные Квону в лицо во время вспышек злости. А приняла бы ты его помощь? Ведь реально ты готова была просить денег в долг у всех, кроме Чжи Ёна. Почему? И сама не можешь ответить на данный вопрос. Просто Чжи Ён где-то в другой жизни. В другой Вселенной. По умолчанию. С другими ты не чувствуешь себя так, как с Квоном. Хотя среди твоих знакомых и существуют люди, к которым ты относишься с изрядной долей антипатии. Та же Дара или Юна. Но с ними все по-другому. Даже неприязнь к ним не такая гипертрофированная. Не такая личная, что ли. Именно на этих размышлениях тебя вдруг охватывает смутное ощущение грядущих перемен. Пока оно лишь на интуитивном уровне, но все же от нарастающей тревоги даже начинает слегка подташнивать. Уже почти решаешься ответить, когда неожиданно дверь твоей комнаты в общежитии распахивается. На пороге Чжи Ён. Сердитый и какой-то осунувшийся, несмотря на румянец на щеках. Присмотревшись, замечаешь, как покраснели его глаза. Выглядит окончательно расклеившимся. И опять это чувство, будто ты совершила какой-то особо кощунственный поступок. И так ругала себя полночи за свою детскую идиотскую мстительность. Тебе только и нужно было, что уступить Квону в таком незначительном вопросе, как куриный суп. Но нет. Это ведь Квон. А там, где он фигурирует, вся способность адекватно мыслить без следа исчезает, словно ее никогда и не было. Возможно, уступи ты, то не чувствовала бы себя теперь так ужасно. Будто, и правда, ты главная виновница того, что продюсер заболел. — Оппа, — произносишь едва слышно и отводишь на мгновение взгляд. Тебя всегда удивляло, почему многие стажеры боятся именно Чхве Сын Хена с его выразительными глазами, ведь Чжи Ён ничуть не уступает своему другу в этом вопросе. А порой и откровенно его превосходит. Умеет посмотреть так, что мурашки пробирают чуть ли не до костей. — Что-то случилось? — Ха И, — медленно произносит Квон, сжимая и разжимая кулаки. Надвигается на тебя, исподлобья глядя прямо в глаза, и у тебя из-за внезапно нахлынувшей паники ноги подкашиваться начинают. Впрочем, парень ограничивается лишь тем, что, воспользовавшись твоей растерянностью, хватает со стола твой мобильник. Поджимает губы, глядя на табло. — Объясни мне, вот на кой-черт тебе эта штуковина, если ты не отвечаешь на мой уже четвертый звонок? На четвертый! На минутку, я, между прочим, все еще числюсь твоим продюсером. Или есть что-то, чего я не знаю? — Оппа, прости, — лопочешь, опустив взгляд и теребя браслет на запястье. — Но просто… Всю прошлую неделю ты передавал указания по работе через моего менеджера… Вот я и подумала, что… Что, если у тебя что-то действительно важное, то ты вновь передашь информацию через него. — То есть, я правильно тебя сейчас понял? — прищурившись, Квон чуть склоняет голову вбок. — Я настолько тебе неприятен, что ты теперь решила общаться со мной только через посредников? Его слова действительно обижают. Хочется сказать правду, но не можешь произнести ни слова — сидишь, понуро опустив голову. Признание в том, что попросту не знаешь, как после всего сказать ему «спасибо», кажется чуть ли не героическим поступком. — Слушай, Ха И, я достаточно терпеливый человек, но нужно знать и рамки. Нам придется еще довольно долго с тобой общаться. И я хочу все же рассчитывать на то, что если позвоню тебе, то ты проявишь хоть каплю уважения и возьмешь эту долбанную трубку! Или ты рассчитываешь, что я буду тут скакать по этажам, чтобы поговорить с тобой? — почти срывается на крик, хотя и заметно, что из-за простуды эта отповедь дается Чжи Ёну с трудом. Снова чертово чувство вины, смешанное с практически неконтролируемым желанием подняться и приготовить молодому человеку этот чертов куриный суп. Выдыхаешь, медленно поднимая на Квона взгляд. В конце концов, хотя бы в виде компенсации за свой прошлый идиотизм, ты можешь это сделать. Да и какие экзекуции ты не придумывала бы для Квона в своих фантазиях, ничего на самом деле плохого ему не желаешь. Во всяком случае, в этот момент. Поднявшись с кровати, киваешь в сторону кухни. Странно, но тебе даже плевать, что сейчас там наверняка греет уши главная сплетница YG, которая, очевидно, и впустила Чжи Ёна. Гость же провожает тебя несколько недоуменным взглядом. Впрочем, в итоге все же следует за тобой и молча наблюдает, как ты достаешь из холодильника упаковку куриных окорочков, а затем ставишь на плиту кастрюльку с водой. Прислонившись плечом к дверному косяку, скрещивает перед собой руки. Молча чистишь морковку, удивляясь, куда пропала твоя болтливая соседка, ведь от нее не так просто избавиться. Конечно, если ты не G-Dragon. Впрочем, сейчас тебя даже радует, что вы остались с парнем наедине. — У тебя температура? — спрашиваешь, даже не рассчитывая на откровенный ответ. Просто почему-то кажется, что она действительно есть. Молодой человек ехидно усмехается и кивает головой в сторону куриных окорочков, лежащих на разделочной доске. — Так это мне? — саркастически выдыхает, театрально приложив ладонь к груди. Впрочем, улавливаешь в этом вопросе легкий привкус какой-то совершенно непонятной тебе горечи. Тут же списываешь это на разыгравшееся воображения. — Пупс, у тебя какой-то патологический интерес к больным людям или что? Вчера чуть меня ядом не оплевала из-за пары ложек супа, а сегодня… — задумчиво проводит языком по зубами. — А сегодня вдруг, о чудо, решаешь приготовить его лично для меня. Грядет апокалипсис? Не злишься на сарказм. Чжи Ён прав. Реально, все это более, чем странно. Даже не то, что ты стоишь и готовишь для него, а твои чувства при этом. Почему-то нет раздражения. Нет ощущения неправильности происходящего. И это даже немного пугает. Наверное, и вправду грядут какие-то фатальные перемены. Что, конечно, не может особо радовать, ведь ты вообще не любишь перемены. Поверх плеча смотришь на продюсера. — Почему ты не сказал? — слова будто сами по себе неожиданно слетают с губ. На мгновение злая ухмылка сползает с губ Квона. Сперва Чжи Ён несколько секунд недоверчиво вглядывается в твоё лицо, а затем вдруг откидывается назад, прислоняется головой и спиной к дверному косяку, прикусывает губу и смотрит куда-то в потолок. Ещё через несколько секунд начинает натянуто и неискренне смеяться. — Сын Хо, — выдыхает практически одними губами. — Fuck! Не думал, что он действительно тебе расскажет. — Так почему? — повторяешь вопрос, пристально глядя на парня. — Если бы ты сказал… — То что бы было? — сердито перебивает Чжи Ён. Выглядит не просто раздраженным — молодого человека буквально распирает от ярости. — То ты бы ко мне таскалась, как на работу? Да? Слова Квона обижают. На самом деле ты помогала Сын Хо не из-за того, что считала его спасителем. Ну, точнее, не только из-за этого. Стилист просто тебе по-человечески нравится. Отворачиваешься. Но не тут-то было. Оказывается рядом. Изучает твой профиль, опираясь руками на столешницу. — Зачем ты сейчас это делаешь? Зачем этот долбанный суп? Считаешь, что мне некому его сварить? Каждое слово наполнено ядом. И этот яд достигает цели — на глаза моментально наворачиваются предательские слезы. Ну, почему с Чжи Ёном всегда так? Даже хороший поступок воспринимается им, как преступление против него. — Или, твою мать, этот гребанный суп заслуживают только те, кто оказывает тебе финансовую помощь?! Безумно хочется влепить ему пощечину. Даже не понимаешь сперва, за что именно. И так вчера не могла заснуть полночи, мучаясь угрызениями совести из-за своего мелочного поступка. А ведь тогда ты даже не знала, что родители приняли в помощь именно деньги Квона. Да и вообще слова парня воспринимаются тобой, как плохо завуалированное обвинение в продажности. — Можешь оставить свой суп для Сын Хо, — бросает, окидывая тебя презрительным взглядом, и тут же направляется к выходу. — Мне такие щедрые дары не нужны. Хочется бросить ему в спину луковицу. Реально взять, хорошенько размахнуться и… Даже ярко представляешь себе эту картинку. Однако вместо этого тихо произносишь: — Чжи Ён-оппа, я реально очень сожалею о том, что ты заболел. Ни капли не лукавишь. Тебе и вправду жаль. — Даже если бы я по-прежнему оставалась в неведении, — продолжаешь вкрадчиво объяснять продюсеру, — то все равно бы вызвалась готовить этот. кхм… гребанный суп. Резко оборачивается к тебе. — Почему? — спрашивает, сверля тяжелым взглядом. Пожимаешь плечами, нарезая кольцами луковицу. В действительности не знаешь точного ответа на этот, казалось бы, простой вопрос. — Может, потому что у меня действительно какой-то патологический интерес к больным людям, — пытаешься отшутиться, искренне надеясь на то, что такой ответ удовлетворит Квона. Однако молодой человек продолжает так пронизывающе на тебя таращиться, что не выдерживаешь. Бросив нож на столешницу, поднимаешь на молодого человека взгляд полный мольбы. — Мы можем просто… Просто прекратить говорить о причинах наших поступков. Не спрашивай меня больше об этом долбанном супе. Пожалуйста, оппа. Продюсер явно колеблется, но в итоге все же кивает и возвращается в кухонную зону. — Хорошо, пупс. Давай без причин, — соглашается, подтащив табурет и усевшись на него. — Только тогда и ты не требуй от меня ответов на вопросы «почему». И еще, Ха И. Никаких больше ругательств. Во-первых, ты еще не доросла до таких словечек. А, во-вторых, я терпеть не могу матерящихся женщин. Застываешь на месте. Какое тебе, собственно должно быть дело, каких женщин Чжи Ён может или не может терпеть? Ну, что за невыносимый человек? Сам матерится при тебе, а потом еще что-то там запрещает. Тебе много что есть сказать парню по этому поводу, но все-таки сдерживаешься. Только и не хватает еще раз поцапаться с Квоном. — О чем думаешь? — через какое-то время прерывает затянувшуюся паузу Чжи Ён. Подумываешь о том, чтобы сказать правду, однако в итоге произносишь: — Так для чего ты пришел, оппа? Что-то важное? Хватает с доски кусочек нарезанной паприки и отправляет его в рот. — Ничего важного. Просто не привык, что меня открыто игнорируют. Да и вообще игнорируют, — признается настолько невозмутимо, что у тебя аж рот приоткрывается от столь откровенного самолюбования. Чжи Ён ворвался к тебе в общежитие, куда-то отослал соседку, наговорил колкостей лишь потому, что ты не ответила на его звонки? Хочется придушить его — сомкнуть пальцы на шее и посильнее их сжать. Таращишься на парня, едва способная контролировать эмоции, уже явно начавшиеся отражаться на твоем лице. Заметив это, Квон указывает взглядом на нож, зажатый в твоей руке, и нагло усмехается. — Надеюсь, ты не бросишься на меня? — Поверь мне, подобный риск действительно существует, — цедишь сквозь зубы, откладывая от греха подальше нож. Затем вновь поворачиваешься лицом к молодому человеку. — Тебе не приходило в голову, что можно просто взять и прекратить надо мною издеваться? Вскидывает бровь, с интересом глядя на тебя. Естественно, раздражает этим еще больше. — Что тебе вообще от меня нужно? — продолжаешь свой наверняка тщетный допрос. — Я очень благодарна тебе за помощь. Обещаю вернуть всю сумму при первой же возможности. Но друзьями мы не станем определенно. — Почему? Замираешь. Все и так очевидно. Потому что ты не дружишь с такими, как Квон. Как и такие, как Квон, не дружат с такими, как ты. Хотя теперь и признаешь, что ничто человеческое ему все же не чуждо. Но не спорить же с парнем снова? Вскидываешь палец, цокая при этом языком. — Запрещенный вопрос. Я ведь не спрашиваю тебя, почему ты сидишь сейчас здесь, а не тусуешься со своими пафосными друзьями. С ними тебе должно быть куда интереснее. Все так же нагло усмехается, однако во взгляде что-то, чего ты прежде не замечала. Впрочем, лишь на краткий-краткий миг. Мгновение, и перед тобой все тот же самоуверенный Квон Чжи Ён. — Ровно так же, как и я не спрашиваю, почему тебе так нравится со мной бодаться? Ладно, проехали. Скоро там? — приподнявшись, заглядывает в кастрюлю и принюхивается, но тут же разочарованно кривится. — Чертов насморк. И тут ты внезапно делаешь то, что абсолютно не сможешь в последствие объяснить — шаг вперед, и уже прикладываешь тыльную сторону ладони ко лбу Чжи Ёна. К чертовски горячему, между прочим, лбу Чжи Ёна. Успеваешь уже просчитать в голове, что из лекарств можно было бы впихнуть в Квона, когда вдруг осознаешь только что произошедшее. Стоишь, приложив ладонь к лбу Квона, и ошарашенно смотришь ему в глаза. Оцепенела от своего поступка настолько, что даже убрать руку не можешь. Если бы это был любой другой человек, а не Чжи Ён… Возникает чувство, что сделала что-то позорное. Предала саму себя. От досады почти до крови прикусываешь губу. И самое страшное — Квон тоже, похоже, в шоке. От наглой усмешки не осталось и следа. Чертовски длинные несколько секунд, и вот он уже, словно в замедленной съемке, обхватывает твое запястье. Легкое прикосновение пальцев к коже выводит тебя наконец из ступора — отдернув руку, чисто механически отступаешь на несколько шагов. Лицо, наверняка, стало пунцовыми. Во всяком случае, ощущение такое, будто на него вылили ведро кипятка. Да и сердце отчего-то стучит так быстро, что кажется вот-вот сойдет с ритма и попросту заглохнет. — У тебя температура, оппа, — произносишь первое, что пришло в голову, дабы прервать затянувшуюся и тяготящую паузу. Чжи Ён выглядит так, словно не слышит ни слова. Поднявшись на ноги, резко поворачивается к тебе спиной. — Я тут вспомнил, у меня неотложные дела, — заявляет парень и, не дожидаясь ответной реакции, решительно направляется к дверям. — До завтра. Переводишь взгляд с захлопнувшейся за молодым человеком двери на кастрюльку на плите и тяжело вздыхаешь. Устало прислонившись спиной к дверце холодильника, закрываешь глаза. Что, черт побери, происходит? С тобой. С Чжи Ёном. Со всем этим долбанным-долбанным миром.