Кукла

Выдыхаешь и считаешь до десяти, пытаясь успокоиться. Сердце колотится, словно бешеное, и, кажется, вот-вот и вовсе выскочит из грудной клетки. Даже подташнивает от волнения, но все же чуть подрагивающими пальцами набираешь номер Чжи Ёна. Странно, от того, что парня нет в агентстве последние несколько дней, к тебе так и не приходит облегчение. Наоборот, мысли о Квоне постоянно крутятся в голове. Думаешь и думаешь о вашем последнем разговоре и случайном прикосновении. Совершенно точно — ты перешла всякие разумные границы, нарушив чужую комфортную зону. Сама того не замечая, ударила тараном в стену, которую вы с Чжи Ёном с фанатизмом воздвигали между собой с первого дня вашей совместной работы. Незначительный жест с неожиданно большими последствиями. Форменное сумасшествие, но в мыслях только Квон. Тем более теперь, когда ты знаешь, что он довольно серьезно заболел. Никто не говорит об этом открыто, но ты уверена на сто процентов, что так и есть. Просто не может быть такого, что простая простуда заставила бы трудоголика Чжи Ёна оставаться в постели, а не притащиться в агентство. — Слушаю, — отвечает Квон холодным тоном на звонок. По интонации понимаешь, что тебе не очень-то и рады и от досады поджимаешь губы. Впрочем, чего ты вообще ожидала, с учетом, что между вами с Квоном бесконечные баталии по любому маломальскому поводу? Значительному или нет. И самое неприятное в этом то, что теперь ты не можешь винить за это лишь продюсера. Осознаешь, что и твой вклад в зарождение этой обоюдной неприязни воистину впечатляющий. — Слушаю, — раздражённо повторяет Чжи Ён. — Оппа? — голос звучит настолько робко, что сама себя презираешь за это. Стараешься собраться с силами и взять себя в руки. Но, как назло, ничего не получается. — Здравствуй, Чжи Ён-оппа. Я хотела узнать, как ты себя чувствуешь. Тишина в ответ. Гнетущая и напряженная. Она давит, сжимает твою ладонь в кулак и заставляет закрыть глаза. Безумно боишься, что тебя сейчас пошлют. Или что Чжи Ён просто положит трубку. Отмахнется, как от назойливой мухи. В этот миг очень хорошо понимаешь Квона, который, наперекор собственной гордости, все же пытался хоть немного наладить с тобой контакт. — Привет, Ха И, — безжизненным и смертельно уставшим голосом. Словно слова даются ему с огромным трудом. — Мне уже гораздо лучше. Думаю, через пару дней смогу вернуться к работе. Киваешь, словно парень может это видеть. Ни капли не веришь его словам. Если бы кто-нибудь всего пару месяцев назад сказал, что ты будешь волноваться за своего продюсера, рассмеялась бы этому человеку в лицо. А сейчас… — Оппа, может быть, тебе что-нибудь нужно? — спрашиваешь, закусывая губу от смущения. Все выглядит так, словно ты напрашиваешься на приглашение. И, пожалуй, так оно и есть. И это бесит. Бесят столь странные порывы и постоянные мысли о здоровье Квона. Однако все же наступаешь ногой на собственное самолюбие. В конце концов, это твой продюсер и, как внезапно оказалось, не совсем чужой тебе человек. Вчера вечером, прежде, чем заснуть, ты начала вспоминать всех людей, которые когда-либо делали тебе добро. Их оказалось не так уж и много. И Чжи Ён оказался в этом списке. По значимости своего поступка где-то в вершине топа. — Оппа? — Ха И, мне ничего не нужно. От тебя не нужно, — каждое его слово отчего-то причиняет боль. Жаркая волна смущения набегает на щеки, окрашивая их в цвет спелой вишни. — Если ты жаждешь отплатить мне за помощь твоим родителям, то не утруждай себя. Мне ничего не нужно. Ни денег, ни супов. Ни-че-го! Понимаешь? Ты понимаешь. Прекрасно понимаешь. И от этого осознания слезы все-таки начинают катиться по щекам. И самое гнетущее в том, что ощущаешься себя полностью беспомощной. Нет сил спорить. Нет сил что-то доказывать. Волна какой-то абсолютной апатии. — Понимаю, сонбеним, — привычное обращение «оппа» просто застревает на языке. Хочется побыстрее закончить разговор, потому что беззвучные до этого слезы грозятся вот-вот перерасти в рыдания. — Прости за беспокойство. Кушай хорошо. Голос дрожит на последних словах. Надеешься, что Квон не заметит этого. Бросаешься на кровать и утыкаешься лицом в подушку, пытаясь ею заглушить рыдания и всхлипывания. Не понимаешь, отчего тебе так плохо — почти до физического. Хочется трупом пролежать до завтрашнего утра. Ну, или при возможности, куда дольше, чем эти несколько жалких часов. Только вот надежды на сон никакой. И от этого хочется выть. В комнату заглядывает Ын Ри — твоя болтливая соседка. Полностью одетая, словно куда-то собралась. Сердито и без особой охоты смотришь на нее. Она присвистывает, замечая твое покрасневшее, зареванное лицо. — Господь Всемогущий, что у тебя за трагедия? — Онни, прошу. Просто уйди, — всхлипываешь, прежде чем снова уткнуться в подушку. Но тебя тут же встряхивают за плечи, рывком заставляя подняться. — Онни… Ын Ри цокает языком, оглядывая твое лицо. Затем достает из сумки влажные салфетки и начинает стирать с щек потекшую тушь. — Ха И, послушай, не знаю, что тут произошло, но, думаю, тебе стоит отвлечься. У Мин Хи сегодня день рождения, поэтому собирайся. Посидим немного в кофейне с девчонками, — по-деловому, без всяких сюсюканий говорит девушка и увесистым шлепком по заднице отправляет тебя к шкафу. Нерешительно смотришь на нее поверх плеча. Все еще надеешься, что Ын Ри просто оставит тебя в покое. — И не надейся! Не заставляй онни одевать тебя насильно! Ын Ри, определенно, не отстанет. Обреченно начинаешь переодеваться. На полпути соседка неожиданно вырывает у тебя из рук потертые джинсы. Разглядывает их, осуждающе поджав губы, а затем отшвыривает в сторону. Пробегается рукой по вешалкам в шкафу, на которых развешаны твои немногочисленные вещи. В итоге, театрально выдохнув и покачав головой, соседка хватает тебя за руку и тянет за собой. Оказываетесь в ее комнатушке. Ын Ри, распахнув створки шкафа, начинает быстро в нем что-то искать. Наконец, довольная, протягивает тебе черное платье с воротником стойкой. Скептически смотришь на вещь. У вас с соседкой абсолютно разное телосложение. Заметив твой скепсис, Ын Ри усмехается. — Я купила его в прошлом году. Еще до убийственной диеты. Так что, думаю, тебе будет в самый раз, — приложив наряд к тебе, заключает она. — Да, и по-любому, куда приличнее любой вещи из твоего гардероба. Вздыхаешь. Соседка, определенно, права. Ты вообще никогда особо не заморачивалась насчет своей внешности, однако теперь почему-то даже жалеешь об этом. Не так и приятно ощущать себя полной нищебродкой. Сейчас же испорченное настроение окончательно скатывается ниже плинтуса. Правда всё же заставляешь себя надеть платье, причесаться и постараться привести лицо хоть в какой-то порядок. Впрочем, конский хвост тут же подвергается жесткой критике со стороны Ын Ри. В итоге из общежития выходишь с красиво уложенными, распущенными волосами. Ын Ри провозилась с ними достаточно долго для того, чтобы в сердцах посоветовать тебе или более тщательно ухаживать за своей шевелюрой, или попросту сделать короткую стрижку. Впрочем, собственноручно наложенный макияж соседка так же выбраковала с формулировкой «сама сделаю из тебя человека». Сейчас, глядя на себя в зеркало, висящее на стене женской уборной в одной из кофеен Каннама, замечаешь, что выглядишь немного старше своего возраста. На щеках румянец из-за выпитого вина, которое в тебя буквально влили девчонки. Естественно, Ын Ри не смогла промолчать и рассказала, что ты «на грани нервного срыва». Как итог, к твоему всё нарастающему раздражению и негодованию, все разговоры в компании из шести человек сосредоточены на твоей несчастной персоне. Советы, расспросы, истории из жизни. Всего час в этой компании, и твоя апатия почти полностью испаряется. Безумно хочется действовать — причем, делать хоть что-то. Но только как можно дальше от этой уютной кофейни. Может, всему виной выпитое вино, однако неожиданно возникает желание позвонить Сын Хо. Стилист тут же отвечает на звонок, и ты улыбаешься от уха до уха, услышав его радушное приветствие. — Оппа, привет. Оппа, Чжи Ён-оппа… — на мгновение замираешь, пытаясь сформулировать мысль, однако мозговая деятельность почему-то дается тебе с большим трудом. — Мне кажется, что он врет о том, насколько плохо себя чувствует. — Ха И, он уже выздоравливает. На самом деле. Но да. Ему было очень херово последние несколько дней, — нехотя произносит парень. — Только вряд ли ты та, кому он признается в этом. — Почему? — выдыхаешь, начиная раздражаться. — Потому что вы с ним постоянно соревнуетесь в упрямстве, — Сын Хо наверняка прикуривает сигарету, поудобнее устраиваясь на кожаном диване. — И пока из-за жизненного опыта Чжи Ён-а уверенно одерживает победу. Сжимаешь зубы. Мысль о том, что Квон, наверняка, считает себя сейчас победителем нереально злит. Все угрызения совести отходят на задний план. — Что я ему такого сделала, оппа?! — громко возмущаешься ты, не обращая внимание на то, что в уборной появляется какая-то женщина. — Вот что?! — Ха И, мне кажется, это нужно спрашивать у самого Чжи Ёна. Замираешь. Что-то в голосе стилиста подсказывает тебе, что реально есть какая-то пока неизвестная тебе причина, по которой Квон с самого начала так безобразно с тобой обращается. — Да я бы, оппа, спросила. Только вот неизвестно, когда этот самовлюбленный гиббон вновь появится в YG! — Ха И, ты выпила? — игнорирует твою тираду Сын Хо. — С таким настроением только военные перевороты устраивать. — Оппа, — начинаешь подлизываться к парню. — Оппа, давай съездим к нему, а? Пожалуйста. Сын Хо молчит. То ли обалдел от твоей наглости, то ли размышляет, согласиться или отказаться от столь странного предложения. — Пупс, съезди к нему сама, — неожиданно предлагает стилист. — Ты где сейчас находишься? Механически называешь адрес и название кофейни. Выдыхаешь, понимая, что разговор по душам с Квоном откладывается. Судя по всему, на неопределенное время, если не навсегда. Потому как не знаешь точно, решишься ли потом на эту беседу. — Так тебе оттуда и пешком дойти можно, — тем временем, спокойно заявляет парень. — Два квартала, и ты на месте. — Оппа, ты… — в последний момент вопрос о степени опьянения самого Сын Хо так и не слетает с твоих губ. — Оппа, да он мне просто не откроет! — Ручка с бумажкой есть? — невозмутимо парирует стилист. — Записывай адрес и код от дверей в подъезде и квартире. Некоторое время стоишь в полном шоке, а затем все-таки начинаешь внимательно слушать указания парня. Словно находясь в трансе, пишешь на бумажке заветные цифры. — И да, родителей не бойся. Они вместе с Да Ми уехали в пансионат. Так что… Удачи, пупс. Только, смотри там, без крови. Я по пятницам трупы закапывать не помогаю. Смотришь на себя в зеркало с минуту. Затем идешь к столику, где сидят девчонки. Находишь более-менее адекватную причину для того, чтобы уйти в одиночку. Перекидываешь через плечо сумку, накидываешь куртку и направляешься по записанному на бумажке над цифрами адресу. Начинает знобить от волнения. Сердце колотится все сильнее с каждым новым шагом, приближающим тебя к логову Дракона. Сын Хо посоветовал входить в здание с черного входа. Так и делаешь. Нажимаешь на дверном замке подъезда код, толкаешь тяжелую дверь и начинаешь подниматься по лестнице. Оказываешься на нужном этаже. Прислоняешься спиной к стене, закрывая глаза. Еще не поздно одуматься — развернуться и уйти. Тем более, Чжи Ён никогда не узнает о твоей трусости. Однако алкоголь в крови подбивает к действия. Необходимо раз и навсегда выяснить, что же в тебе не устраивает Квона. Бороться с ним в холостую уже попросту нет ни сил, ни желания. Несколько минут стоишь около входной двери, занеся руку для того, чтобы постучать. В итоге, все же решаешься и вводишь код с бумажки — удивительно, несмотря на трясущиеся пальцы, получается с первого раза. Распахиваешь дверь и оказываешься в апартаментах парня. Только когда дверь за тобой захлопывается, понимаешь, что натворила — ворвалась в квартиру собственного продюсера, словно какой-то сасэн-фанат. — Чжи Ён-сонбеним? — приложив ладони к полыхающим от стыда щекам, робко тянешь ты. — Сонбеним! Никто не отзывается, несмотря на то, что откуда-то из глубины квартиры доносится звук работающего телевизора. Оглядываешься на дверь. Наверное, стоит бежать отсюда без оглядки, пока тебя не поймали на месте преступления. На носочках подкравшись к дверям, уже нажимаешь на ручку, когда позади слышишь обалдевший голос Чжи Ёна: — Ха И?! Какого хуя?! Хочется провалиться под землю или испариться в воздухе. Ну, или, чтобы все происходящее оказалось просто дурным сном. Медленно оборачиваешься на голос Квона, снедаемая глубоким чувством стыда. Уже хочешь произнести извинения, однако слова застревают в горле при взгляде на хозяина жилища. Чжи Ён явно только что из душа. Влажные волосы, капельки воды на плечах и обнаженном торсе, обернутые полотенцем бедра. Все, что тебе остается — тупо таращиться на парня, то открывая, то закрывая рот. Впрочем, Квон выглядит почти так же. С минуту стоите друг напротив друга, а затем ты ни с того, ни с сего искренне выпаливаешь: — Чжи Ён-оппа, прости. Я напилась и пришла на разборки. Прости. Привычное «оппа», к твоей досаде, триумфально возвращается, а у Чжи Ёна бровь взлетает вверх от такого признания. Впрочем, тебя уже понесло, и словесный энурез, к сожалению, нельзя остановить:  — Клянусь, я не хотела ничего плохого. Тем более, Сын Хо-оппа по пятницам трупы не закапывает. Только выдав очередной перл, умудряешься все-таки заткнуться. Хочется закрыть лицо ладонями, когда молодой человек наконец несколько заторможено переспрашивает: — Трупы не закапывает? По пятницам? — сев на подлокотник кресла, Чжи Ён закрывает рот тыльной стороной ладони и внезапно начинает ржать в голос. — Твою мать, пупс, ты меня что — убивать пришла? Fuck, я не думал даже, что у нас все прям настолько плохо. Если бы знал, то вряд ли стал грубить сегодня по телефону. Так ты пришла меня убивать? Смотришь на сотрясающегося от хохота парня, начиная закипать. Пожимаешь плечами, делая вид что увлечена рассматриванием своего простенького маникюра. — Почему ты меня так ненавидишь, оппа? — спрашиваешь, наконец решившись поднять на хозяина квартиры взор. От былого веселья на лице Чжи Ёна не остаётся теперь ни следа. — Ведь есть какая-то причина для этого. Я права?