Кукла

http://vk.com/video56163656_165957414 Спасибо за замечательное видео Michelle Youmans! Сидишь на диване в гостиной Сынхо, обхватив ладонями теплую кружку с ароматным фруктовым чаем. В квартире стилиста привычный богемный беспорядок — на столе и полу несколько наполненных окурками пепельниц и пустых винных бутылок. Впрочем, сейчас тебя это мало волнует. Вслушиваешься в голос парня, звучащий из-за закрытой раздвижной двери спальни. Не можешь понять о чем говорит Сынхо, но молодой человек явно не на шутку взбешен. По окончанию телефонного разговора слышится грохот, словно стилист чем-то изо всех сил запулил в стенку. Вздрагиваешь от этого звука, с недоумением глядя на выходящего из спальни хозяина квартиры. Молодой человек мрачнее тучи. Достав из пачки сигарету, раздраженно ее прикуривает. Смачно втягивает в легкие никотин, то и дело посматривая на тебя. Затем плюхается на диван рядом с тобой и закидывает ноги на кофейный столик. Пауза затягивается. Складывается ощущение, что Сынхо не решается задать интересующий его вопрос. Впрочем, ты тоже молчишь, не в силе понять, чего теперь ожидать. Не можешь понять его странного поведения. На мгновение даже начинает казаться, что он все знает про вас с Джиёном. От этого предположения щеки вспыхивают огнем. Конечно, ты сама не своя вышла из самолета, однако все же не предполагала, что все будет так очевидно. Ну, или что Квон сдаст вас с потрохами. Так и сидите, таращась в экран не включенной плазменной панели и разжевывая желейных мишек — на этот раз купленных самим Сынхо. От напряжения у тебя уже затекла половина тела, поэтому все-таки решаешь хоть немного сменить позу. Повторяя за хозяином квартиры, тоже закидываешь ноги на стол. — С кем ты говорил? — интересуешься, тщательно изображая беспечность. Не для того, чтобы услышать ответ — просто хочется побыстрее прервать затянувшуюся паузу. — С Джиёном, — сухо и недовольно бурчит стилист себе под нос. Киваешь, ощущая, как густой румянец заливает лицо. С трудом сдерживаешься, чтобы тут же не прикрыть ладонями раскрасневшиеся щеки. — Хаи, послушай, — наконец поворачивается к тебе Сынхо, -… — Он рассказал тебе?! — возмущаешься, вскочив на ноги и не дожидаясь окончания фразы. — Рассказал?! Сынхо, прикурив очередную сигарету, отрицательно качает головой. Выдохнув дым в потолок, устало откидывается на спинку дивана. — Нет. Он ни черта мне не рассказал, — отвечает парень сердито. — И, по правде говоря, я не хочу ничего слышать. Ни от него, ни от тебя. Потому что, блядь, он мой лучший друг, а ты… Ты тоже мой друг. Да, ты странный маленький пупс, но все же друг. И я не хочу, — Сынхо хватается за голову, словно у него жутко разболелась голова, — не хочу даже представлять, что там между вами произошло. Не хочу, и точка. На глаза наворачиваются слезы. Нет, конечно, ты ничего и не собиралась рассказывать стилисту, однако вдруг четко понимаешь, что вообще никому не можешь поведать о том, что с тобой произошло в Таиланде. Тебе восемнадцать лет, и у вас с Джиёном, в случае чего, будут проблемы похлеще, чем слухи и кривотолки. Особенно у Джиёна. А ведь ты, несмотря на его малодушный поступок, не желаешь ему зла. Да и, наверное, по-прежнему любишь. Ведь только в книгах от любви до ненависти действительно один шаг. На душе тут же становится еще горче. Обхватив себя руками, покорно киваешь. — Хорошо, оппа. Я буду молчать. Сынхо впивается в тебя пристальным взглядом. Затем неожиданно протягивает руку и, обняв за плечи, притягивает к себе. — Блядь, ну вот почему? Ну вот почему я сейчас смотрю на тебя и чувствую себя последним подонком, а? — сердито вопрошает, когда начинаешь сотрясаться от беззвучных рыданий. Обняв парня за талию, утыкаешься носом ему в подмышку. Пожалуй, сейчас Сынхо самый близкий твой человек — такой уютный и простой в своей очевидной странности. — Ладно, черт с тобой, — обреченно выдыхает стилист, похлопывая тебя по плечу. — Рассказывай, что хочешь. В конце концов, я просто могу тебя не слушать. Безумно хочется действительно обо всем рассказать стилисту. О предательстве Квона. О том, насколько сильно у тебя щемит внутри от дурацкой неразделенной любви. О страхе встретиться завтра или послезавтра с Джиёном в здании YG. Обо всем. Но продолжаешь лишь всхлипывать, то и дело шмыгая носом. Сынхо и твой продюсер дружат с детства. Кто ты такая, чтобы вносить в эту дружбу такой след? Всего лишь очередная дурочка, которая повелась на обаяние Квона. Сама повелась, между прочим. Никто ведь тебя не заставлял и даже не обольщал? Робко подняв на Сынхо взгляд, тихонечко спрашиваешь: — Оппа, как я теперь буду на него смотреть? Стилист цокает языком. — Как и прежде, пупс. Высоко подняв голову и ангельски улыбаясь. Поверь мне, ни один мужик не выдерживает наказания игнорированием. Особенно дружеским игнорированием. — Но я… Я даже не уверена, что хочу его наказывать. По правде говоря, ни о какой каре для Квона ты даже не думаешь. Уйти в подполье — вот чего тебе на самом деле хочется. Может, если ты не будешь какое-то время видеть Джиёна, тебе станет хоть на капельку легче. — Ну, тогда и не наказывай. Просто живи, как жила, — пожимает плечами парень. — Уверен, что ты, Хаи, гораздо сильнее, чем сама думаешь. Снова киваешь, хотя совсем не уверена в своих силах. Если бы ты на самом деле была такой сильной, то тебе наверняка не было бы так мучительно больно сейчас. От одной только мысли о том, что может в это время делать Квон со своей размалеванной девкой. От того что, даже несмотря на все свои подозрения, безумно хочешь, чтобы сейчас двери в квартиру стилиста открылись и на пороге возник Джиён. Невыносимо хочется вновь оказаться в его объятьях. Вновь увидеть того настоящего Квона, который лишь на короткое время предстал перед тобой. Но это ведь всего лишь пустые мечты. Глупые детские мечты, которым никогда не суждено сбыться. — Вставай, — вдруг приказывает Сынхо. Схватив тебя за руку, уверенно тянет за собой к входной двери. Из-за удивления даже не сопротивляешься — послушно семенишь за ним, то и дело спотыкаясь о разбросанные по полу вещи. — Лучший способ перестать ныть — шоппинг, — не останавливаясь, объясняет стилист. — А с кем его лучше всего совершать? Конечно же, с самым пиздатым стилистом Сеула! Да что там Сеула! Всей Кореи! Начинаешь смеяться от того пафоса, который вложил в свои слова Сынхо. Обернувшись к тебе, парень театрально хмурится:  — Эй, что за скепсис в глазах? Сынхо-оппа ведь тоже способен разрыдаться.

***

Три шага, оставшиеся до дверей студии, даются с большим трудом. Выдохнув, считаешь до десяти и кладешь ладонь на блестящую ручку. Нажав на нее, толкаешь дверь. Проходишь в помещение, изо всех сил стараясь улыбаться, как ни в чем не бывало. По правде говоря, от многочасовой тренировки перед зеркалом уже реально побаливают мышцы лица. Однако продолжаешь улыбаться, отвешивая вежливые поклоны звукорежиссеру, Ёнбэ-сонбэниму и даже Джиёну. Скинув куртку, привычно бросаешь ее на диван. Затем бредешь к кофейному аппарату, включаешь его и достаешь из шкафчика свою кружку. Молишься об одном: чтобы никто не обратил внимание, как при этом трясутся твои руки. — Кто-нибудь еще будет кофе? — вежливо интересуешься, глядя на мужчин поверх плеча. Ёнбэ и звукорежиссер отказываются сразу же, сославшись на то, что уже успели его выпить до твоего прихода. Переводишь взор на Джиёна, едва удерживая улыбку на губах, когда и он поднимает на тебя бездонный и холодный взгляд. Ледяная бездна, предназначенная только для тебя. — Сонбэним? — Спасибо, Хаи. Я воздержусь, — бросает сухо, тут же отвернувшись и начав возиться с аппаратурой. А ты замираешь на мгновение, не в силах отвести взгляд от его широких плеч. Плеч, в которые ты еще две ночи назад впивалась пальцами. Плеч, которые покрывала поцелуями. Определенно, изображать безразличие будет безумно трудно. Почти невозможно. Ведь Джиён ни черта тебе не безразличен. Пока, к сожалению, не безразличен. Наконец выйдя из транса, разворачиваешься обратно к кофейному аппарату. Так резко, что с грохотом опрокидываешь, слава всем Богам, еще пустую кружку на стол. Зажмурившись, стискиваешь зубы от негодования. Уверена в том, что сейчас три пары глаз обращены на тебя. Впрочем, уже ничего не исправить. Сделав себе кофе, садишься на диван. Чтобы успокоиться, начинаешь размешивать ложечкой сахар на дне кружки. Мысли продолжают путаться, и ты изо всех сил стараешься хоть немного их привести в порядок. В конце концов, тебе еще предстоит работа над записью новой песни. Вздрагиваешь, услышав замечание Квона: — Хаи, ты решила пробуравить в дне чашки дырку? Еще немного — так и случится. Огрызнуться бы, однако в последний момент сдерживаешь себя. Подняв взгляд, пожимаешь плечами. — Я что-то задумалась. Прости, сонбэним. Удивительно, но даже получается улыбнуться. Да, натянуто, однако это лучше, чем ничего. Квон же рассматривает тебя так, словно не может понять, чего ему ждать. Затем тоже улыбается — так же неестественно и напряженно, как ты. Смотрите друг другу в глаза мгновение, а затем одновременно отводите взгляд. — Мы сегодня будем работать допоздна? — спрашиваешь и тут же от досады прикусываешь язык. Какой-то странный получился вопрос. Обычно такие не принято задавать своему начальству. Если, конечно, не хочешь неприятностей. — А что? У тебя какие-то планы на вечер? — интересуется Квон, не поворачиваясь к тебе лицом. — Ну, я собиралась в кино с Сынхо-оппой Вот почему бы тебе не соврать? Или же не промолчать? Хотя с другой стороны, почему, собственно, ты должна врать Джиёну? Вряд ли его так же беспокоит твоя персона, как тебя — его. Квон по-прежнему не оборачивается. — Мы будем работать допоздна. Шокировано замираешь, приоткрыв от возмущения рот. Догадываешься, чем обусловлен ответ молодого человека, и от этого злишься еще сильней. Несмотря на обещание воспринимать ситуацию адекватно, с удовольствием высказала бы сейчас Квону все, что о нем думаешь. Но разумеется без свидетелей. Пока же тебе остается лишь кивнуть, бросив в спину Квона убийственный взгляд. Ничего не поделаешь, он не просто твой бывший любовник, но еще, к огромному сожалению, и продюсер. Так сказать, твой персональный царь и Бог. Каким бы самодуром и козлом он при этом ни был. Угрюмо рассматриваешь свой маникюр, пока мужчины переговариваются насчет аранжировки одной из песен Ёнбэ. Неожиданно дверь приоткрывается и на пороге возникает Дара, кокетливо обмахивающаяся глянцевым журналом. Как всегда, в приклеенном к ней намертво амплуа инженю*. По ее взгляду, обращенному на тебя, становится ясно, что сейчас поступит какое-нибудь «очень важное» задание. Сжимаешь зубы от бессильной ярости. Ты согласна выполнить чье угодно указание, даже Квона, но не ее. Однако ничего не поделать: если Пак «попросит» — придется выполнять. — Хаи, крошка, сбегай в магазин. Принеси онни бутылку минералки. Если бы взглядом можно было убить, то Сандару уже разорвало бы в клочья. Ту минералку, которую пьет эта прожженая стерва, можно найти лишь в супермаркете через пять кварталов от агентства. Впрочем, в твоем ли положении устраивать бунт? Да еще настолько бессмысленный. Скрипя зубами, уже начинаешь было подниматься с дивана, однако неожиданно Джиён резко разворачивается на кресле к вам лицом. К твоему удивлению, на губах у молодого человека та самая улыбка, от которой лично у тебя вечно все сжимается внутри от страха. И что ещё удивительнее, улыбает он не тебе — Даре. — Нуна, мы тут вообще-то не курьеров обучаем. Или я что-то путаю? — произносит приторно-ласково, откидываясь на спинку кресла и соединяя пальцы перед собой. — Хаи останется в студии… — Переводит многозначительный взгляд на тебя. -… Допоздна. Ошеломленно киваешь, ощущая румянец на щеках. Что за невозможный человек? Вроде бы отругал Сандару, но при этом и тебе одним словом объяснил, кто здесь главный. Вновь опускаешься на диван, усиленно создавая видимость, будто разглядываешь вышивку на своем джинсовом сарафане. Кожей ощущаешь на себе полный злости взгляд Дары, однако продолжаешь сидеть, не поднимая взор, пока певица не уходит. Наконец приступаете к работе. К твоей немаленькой радости, Джиён, похоже, предпочел делать вид, что между вами все в порядке. Впрочем, хватает его ровно до того момента, пока в студии не появляется слегка потрепанный Сынхо. У самой приоткрывается рот от изумления, когда замечаешь в руках стилиста небольшой букет. Причем цветы такие же потрепанные, как и сам парень. Сразу же появляются подозрения, где молодой человек их нарвал: уж больно они напоминают те несчастные растения, что растут на клумбе у здания агентства. В студии виснет неловкая пауза. Все присутствующие во все глаза смотрят на запыхавшегося парня, а сам виновник незапланированного перерыва в работе улыбается, словно школьный хулиган, неожиданно принесший родителям дневник с отличной оценкой. — Ну, что, Пупсеныш, идем? — спрашивает с энтузиазмом и, не дожидаясь ответа, хватает с дивана твою куртку. — Хаи? Обидно, но первой приходишь в себя вовсе не ты. Джиён, у которого аж желваки на лице начинают ходить ходуном, медленно поднимается на ноги. — Сынхо, может ты не заметил, но мы, вообще-то, работаем, — зло чеканит каждое слово продюсер. — Так что «пупсеныш» сейчас никуда идти не может, как понимаешь. Стилист замирает. Однако лишь на какую-то долю минуты. Затем невозмутимо плюхается на диван и, широко расставив ноги, пристально глядит на циферблат часов, висящих на стене. — Ну, тогда я подожду, — демонстративно начав расправлять примятый букет, парирует Сынхо. — Главное, чтобы это роскошество выдержало до тех пор, пока жестокосердный Дракон не выпустит из своих цепких когтей прекрасную Хаи. ___________________________________ *Инженю (от фр. ingénue — «наивная») — актёрское амплуа: наивная девушка. Реже «инженю» называют исполнителей ролей неопытных молодых людей.