Эпоха Закатного солнца

      — Эдмунд, помоги повесить гирлянду!       Люси стояла на тумбе, но даже при таком раскладе ей приходилось подниматься на носочки и, со страхом упасть на пол вместе с елью, тянуться на самый верх. Младшие из Певенси заблаговременно начали готовиться к Рождеству. Люси предстояло еще проучиться в школе полтора года, а так как на Рождество всем ученикам дают неделю каникул, она была свободна. Эдмунд же, окончив старшие классы, решил, что посвятит годик другой на поиски себя. Его мало привлекала работа, которую предлагал отец, а участь Питера и вовсе пугала. Сидеть целыми днями в университете, чтобы по приходу домой ночами что-то читать и учить.       — Ой! — Люси неосторожно цепляет локтем игрушку, и та с дребезгом разбивается о пол. — Ну вот! — с досадой подытоживает школьница, смотря на осколки прекрасной игрушки, которую они вешали из года в год на каждое Рождество, сколько себя помнит Люси.       — Она была старая, — сгребая кусочки стекла веником, говорит Эд.       — Да, наверное.       Проходят часы, прежде чем дверь их старого дома отворяется, и на пороге появляются покрытые снегом родители, а с ними Питер и Сьюзен. С тех самых пор, как Люси и Эдмунд гостили у своего кузена Юстеса, а Пит и Сью перебрались в Америку, прошло очень много лет, и это Рождество было первым, которое они собрались отметить всей семьей.       После долгих и жарких приветствий миссис Певенси вместе с дочерьми принялась готовить праздничный ужин, а мистер Певенси, по обыкновению, раскурил свою любимую кубинскую сигару и включил радио. Питер, охваченный воспоминаниями, от которых уехал в новый свет, поднялся в их старую с Эдмундом комнату.       — Мы почти ничего не меняли, — возникший ниоткуда в дверях Эд подал голос. — Но это не значит, что ты можешь запирать меня в шкафу.       Питер посмеялся ностальгически, присев на свою старую кровать.       — А ты не будешь больше пугать Люси, договорились? — улыбается старший брат, вспоминая, как весело они проводили время в детстве. — Что это? — Заметив торчащий клочок бумаги между стеной и шкафом, Питер с интересом выуживает находку. Развернув лист, сложенный вчетверо, Питер с удивлением смотрит на брата, а затем на рисунок. Словно из далекого сказочного сна в реальность сошла карта волшебной страны. Он, казалось, мог с закрытыми глазами обвести все границы и реки, отметить леса и поляны. На рисунке же все это было начерчено, а так же схематично изображены были и соседние государства. В левом нижнем углу красовался желтый лев.       Эдмунд с таким же удивлением смотрит на карту, пытаясь припомнить, как и когда она могла попасть в их комнату.       — Может Люси нарисовала, когда была маленькой? — пожимает плечами Эд, не придавая находке сакрального смысла.       — Это уже не важно, — Питер откладывает рисунок на прикроватную тумбу и откидывается на подушку, сложив руки за головой. — Знаешь, мы со Сьюзен не говорим о Нарнии. Мне кажется, она и не помнит её. — Старший Певенси тяжко вздыхает. — Я и сам-то смутно помню.       Эдмунд падает на свою кровать, подобно старшему брату, и вглядывается в потолок. Разговоры о Нарнии внезапно стали наполнены не надеждой и волшебством, а неимоверной болью. И хоть для них с Люси все было иначе, они тоже оказались за чертой, когда вернуться в волшебный мир они не могут. И от этого знания становится тяжело дышать.       — Мы с Люси тоже больше не вспоминаем, — поддерживает разговор Эд. — Аслан сказал, нужно жить своей жизнью. Но только не сказал как.       — А что если это не наша жизнь? — Риторический вопрос повисает в воздухе, когда перед глазами парней начинают плясать воспоминания.       Ближе к полуночи вся семья Певенси усаживается за праздничный стол. Сьюзен, как примерная дочь и хозяйка, помогает составлять последние блюда, прежде чем прозвучит первый тост. Ужин пролетает незаметно и весело, после чего все семейство приступило к обмену подарками. Они уже слишком большие, чтобы верить в Санту, так считали родители, а каждый из детей думал про себя, что Санта живет в Нарнии, потому и подарков им не видать в этом мире.       Сьюзен получила от родителей золотую цепочку с подвеской в форме звезды, а от Эдмунда и Люси — новую перьевую ручку и чернила. Питер получил красивый галстук и запонки, а младшие брат и сестра подарили ему книгу с описанием лекарственных растений. Эдмунду подарили меховую шапку, привезенную из заграницы, и эксклюзивные шахматы, так напоминающие нарнийские. А Люси получила стеклянный шар, который если потрясти, то будет кружить снег, и так сильно замок внутри шара был похож на Кэр-Паравел, что пришелся подарок по душе. А родители подарили ей золотой браслет, который пришелся впору на тоненькое запястье.       После вручения подарков все отправились по кроватям.       — Сьюзен, ты спишь? — Люси на цыпочках подкрадывается к сестре.       — Что такое, Лу? — старшая сестра тут же садится и включает ночную лампу, застав Люси на краю своей кровати. — Ты вроде уже не маленькая, чтобы бояться кошмаров.       — А я и не боюсь, — пожимает плечами девочка. — Просто я соскучилась по тебе и по Питеру.       — Ох, Лу! — Сьюзен подтягивает край одеяла и обнимает сестру за плечи. — Я тоже скучала. А знаешь что? Нельзя терять эту ночь. Идем!       Две девушки, закутавшись в одеяла, будто шпионы пробираются глубокой ночью в комнату к братьям. Скрип половиц заставляет сестер задерживать дыхание до тех пор, пока дверь в спальню мальчиков не закрывается за ними.       — Питер, Эдмунд, просыпайтесь!       Комната наполнилась хихиканьем и сонным мычанием. Когда мальчики окончательно проснулись, и все ребята уселись на разложенных одеялах на полу, настоящее волшебство воцарилось. Они все будто вдруг вернулись в детство, тут Люси едва стукнуло восемь, а Питеру было не больше четырнадцати.       — Кстати, Питер тут нашёл. — Эдмунд протянул младшей сестре листок.       — Это же карта Нарнии! — Девочка заулыбалась до ушей, словно это был какой-то знак, посланный самим Асланом. — Я так давно ее нарисовала. — Она тут же расстелила листок на полу, тыча пальцем в Кэр-Паравел. — Помните, здесь мы жили. Так здорово было, пока Сьюзен не собралась замуж за Рабадаша.       — Ничего подобного! — возмутилась Сью, после чего комната наполнилась смехом. — Видели бы вы его, глаза так пучит. — Девушка утрированно показала запомнившегося ей тархистанского принца, что было ей вовсе не свойственно и чем удивила своих родных.       — Именно потому он войной пошел на Анвард, потому что глаза пучил. — Подметил Питер, заливаясь новым приступом смеха. — Хотя, признаюсь, славное время было.       — Да, дрались на мечах, и все нас почитали и уважали. — Подхватил Эдмунд. — А помните, как мы второй раз в Нарнию прибыли…       — Да-да, ты еще тогда фонарь с собой взял, — вспомнила Люси, — а Питер порвал свою рубашку, чтобы факел сделать!       Все Певенси засмеялись. Воспоминания эти были такими теплыми, как солнечный свет, и приятными, как сладкая малина.       — Интересно, какой сейчас год в Нарнии? — спросила Люси. — И кто правитель?       — Мне больше интересно, — подал голос Питер, — как Каспиан справился.       — Ну, уж лучше нашего. — Ответила Сьюзен. — Все-таки мы пропали и оставили свою страну узурпаторам.       Все согласно закивали.       — Жаль, что мы больше не можем вернуться туда. — Подытожила Сьюзен к всеобщему удивлению. — Что? Вы думали, что у меня голова перьями забита?       — Нет, только одеждой и косметикой, — шутит вполголоса Эдмунд, за что получает подушкой по лицу.       Началась настоящая война, каких не видывал ни этот мир, ни другой. Не было в ней победителей и проигравших, так как окончилась она, стоило половицам в коридоре заскрипеть. Певенси притихли. Они уже были достаточно взрослыми, чтобы бояться родителей, но почему-то внутри все трепетало от мысли, быть пойманными ночью. Когда дверь в родительскую комнату закрылась, все четверо выдохнули разом и заулыбались.       — Как думаете, — шепотом начала Люси, — если бы мы могли вернуться обратно, то по какой причине?       — Нас не зовут на свадьбы, пиры или праздники, — заговорил Эдмунд, почесав затылок. — Скорее всего, из-за войны.       — Вам с Питером это было бы только в радость. — Парирует Сьюзен. — Помнишь, Лу, какие титулы у наших братьев?       Люси поднялась на ноги с важным видом, развернула рисунок с картой так, чтобы это мало-мальски напоминало свиток пергамента, и принялась зачитывать по памяти.       — Король Нарнии, герцог рощи Фонарного столба, граф западной Марки, рыцарь Ордена каменного стола…       — Благородного! — в один голос поправляют парни, а Сьюзен с трудом удается удержать смех.       — Прошу прощения, Ваши Величества, — так же играючи отвечает Люси. — Благородного Ордена каменного стола, Эдмунд Справедливый!       Эдмунд кивает одобрительно, поддерживая игру, которую начали девочки.       — И Верховный король над всеми королями в Нарнии, Император Одиноких Островов и Лорд Кэр-Паравела…       — Который разрушен, — шепотом добавляет Сьюзен, ловя недовольный взгляд Питера в ответ.       — Рыцарь Благородного Ордена Льва, Питер, как там тебя? — Засмеялась Люси.       — Великолепный, — старший брат манерно поправил челку, и все ребята захохотали. — Что поделать, если из вас всех я самый красивый.       — Так это из-за твоей красоты съезжались женихи? Прости, Питер, всех парней у тебя отбила, — отшутилась Сьюзен, поднимая новую волну смеха.       Певенси просидели так до самого утра, то подшучивая друг над другом, то вспоминая какие-то истории из далекой и другой жизни. Утром, когда взошло солнце, девочки пробрались в свою комнату, но уснуть из них никто так и не смог.