Эпоха Закатного солнца

      — Aou llie mibeitalaa auta yeste’ narnian (эльф. Вам немедленно нужно отправиться в Нарнию), — король Руатер нашел свою дочь в комнате спокойствия, среди благовоний и свечей. — Ahriman tulien, sina amin lanter mellonamin. (Ахриман пришел — мой старый друг).       — Mani er? (эльф. Который?) — переспросила Тиарет, не открывая глаза и продолжая сидеть посреди комнаты, очищая свой разум от лишней информации. — Mankoi lye aute yeste’? (Почему мы должны отправиться?)       — Amin yende, lle tuluva naellen! lle aute soora sen! Sina lle mnayoa`. (эльф. Моя дочь, ты нашла наеллен! Ты должна следовать за ним! Это твоя судьба.) — Руатер присел рядом с Тиарет, слова его звучали уверенно и сильно, но за силой этой пряталась паника.       — Ahriman, sina ya? (эльф. Ахриман, кто это?) — вновь задала девушка вопрос, который ее волновал больше остальных.       Она давно не видела отца таким. Руатер боялся, но старался не показывать истинную личину остальным, потому как правитель всегда должен быть сильным, смелым и храбрым. Короли точно так же испытывают чувства, но какому народу есть дело до страхов и переживаний правителя.       — Grotaur (эльф. Гротаур), — ответил ей отец, и глаза Тиарет тут же наполнились тем же страхом, что испытывал король.       Они никогда не говорили о нём, мать только однажды обмолвилась, что Гротаур был приближенным к их семье и чуть не убил Тиарет в колыбели, но более она не знала ничего. Множество вопросов оставались без ответов, но как истинная эльфийка она принялась к выполнению приказа. Послав за Питером одну из своих фрейлин, принцесса Валинорская отправилась в свои покои, чтобы приодеться для долгого похода через пустыню.       Их было восемь человек, Тиарет, Питер и шесть воинов королевской гвардии, остальная армия вместе с королем Валинора должна была выйти на заре прямиком через Тельмар в Дориат. Дорога предстояла тяжелая.       Тиарет вспомнила, как буквально месяц назад она чуть не погибла и едва ли не потеряла рассудок, странствуя через пески пустыни. Это место было непредсказуемым, диким, как и народ, обитавший в нем.       Поющие ручьи столицы сменились густыми лесами и полями, залитыми светом жаркого южного солнца, и чем дальше путники шли на запад, тем горячее становился воздух. Первый привал, как и было оговорено ранее, они сделали, когда солнце едва видно стало из-за края восточных земель. Небо окрасилось в нежно-розовый, даже скорее цвет молодого персика. Группа путников устроилась у подножия гор, что росли всю свою жизнь на границе между страной эльфов и служили естественной преградой для чужаков. Питер расстелил свой плащ на чуть подстывшем песке и улегся, с блаженством вспоминая о мягких кроватях Кэр-Паравела и мечтая поскорее оказаться там. Тиарет спешилась позднее всех, долго еще она оглядывалась в сторону Ташбаана, и гложил ее вопрос — как там поживает Илли?       Разложив свой плащ подобно нарнийскому королю, Тиарет легла рядом с Певенси и уставилась на небо, что меняло свои краски от нежно-розового к холодному темно-синему цвету ночи. Спокойствие ее ушло давным-давно, но сейчас было как-то по-особенному легко и тревожно одновременно. Мысли аин спутались, ни одна из них не звучала больше так логично, как это было всегда.       — Кто такой Ахриман? — робко поинтересовался Питер, вырвав девушку из чертога ее разума. Она посмотрела на него слегка удивленно, вопрошая одним взглядом, как он узнал. Ответ не заставил себя ждать. — Твой отец сказал, чтобы я тебя защищал от Ахримана.       — Гротаур, — выдохнула нехотя эльфийка, — которого изгнали из Валинора за измену.       — Тот, который пытался тебя убить? — спросил Питер и тут же пожалел об этом.       Разговор на тропе мертвых ему не забудется никогда, но не потому что он был испуган до дрожи, а потому что все слова, которые говорила Тиарет, он ловил как воздух, и будто задыхался от молчания.       — Он пробудил пустоту, — хмуро подметила девушка, перевернувшись на бок, чтобы видеть своего собеседника. — Родители не хотели мне рассказывать, не знаю почему, может считают, что я буду мстить. Гротаур, Ахриман, еще его знали под именем Майрон, и он был старшим братом моего отца.       — То есть, он должен был стать королем? — девушка кивнула в ответ. — Но тогда почему не стал? И зачем ему понадобилось тебя убивать? — Питер заметил, что лицо Тиарет помрачнело за секунду. — Прости, я снова задаю много вопросов.       — Все в порядке, я просто сама не знаю ответа. Что? Ты же не думал, что я знаю все на свете? — удивилась аин.       — Ну, вообще-то думал. Ты так ловко отвечала на все мои вопросы, к тому же, — Певенси улыбнулся, — говорила так странно.       — Странно?       Питер согласно кивнул.       — Скажи, каково это? — спросила эльфийка, поудобнее устроив голову на своей руке. Питер же только вопросительно изогнул бровь, из-за чего девушке пришлось пояснить. — Когда твой родственник становится предателем, — голос ее тихо звучал, будто Тиарет боялась потревожить незажившую рану. — Я понимаю, что с Эдмундом было по-другому, но все же.       Питер тяжко вздохнул и перевернулся на спину, устремив свой взгляд в небо, а мысли в прошлое.       — Это больно, потому что начинаешь винить себя в произошедшем. — Взгляд Верховного короля стал серьезным и грустным, таким, какой бывает у отца, что не смог уберечь свое чадо от плохого влияния. — Тяжело видеть плохое в человеке, с которым ты в родстве. Это всегда оставляет свой след.       — Я не знала своего дядю совсем, думаю, мне будет легко. — Тиарет прикрыла глаза на секунду, — мне только не понятно одно: что же его заставило так измениться? Я имею в виду, все кто знал его как Майрона, отзываются только положительно: он был честным и храбрым воином, и он изучал магию древних аинов, чтобы использовать ее во благо.       — Все злодеи, так или иначе, думают, что делают что-то во благо. — Обреченно вздохнул Питер. — Пора спать.       Тиарет кивнула, наблюдая за тем, как молодой мужчина на глазах ее превращался в мудрого правителя. Или же напротив, мудрый правитель так ловко прятался в облике юнца. Впервые она посмотрела на Питера другим взглядом: глаза его были выразительные и голубые, напоминающие неизведанные глубины океана; лицо его нельзя было назвать детским, волевой подбородок за время их путешествия покрылся легкой щетиной, а волосы его были светлыми, цвета пшеницы. Почему-то сейчас, когда Питер уснул, он казался таким красивым и внушал спокойствие, которого так давно лишилась эльфийка. Она вдруг подумала о поцелуе, и щеки ее налились румянцем. Смутившись, девушка отвернулась в другую сторону и, в попытках унять свое сердцебиение, уснула.       Утром, стоило только первым лучам показаться из-за горизонта, весь отряд двинулся дальше. В скором времени плащи превратились в тюрбаны, спасающие от солнца, а вода, бывшая на вес золота, расходоваться начала с двойной силой. Вдали мелкой рябью зашелся воздух, а потом один из гвардейцев сообщил, что где-то неподалеку находится оазис, так как ранее он видел мираж.       — Брось, Лотриан, эти места гораздо опаснее. У нас нет времени на поиски оазиса, — отчеканила Тиарет, пустившись рысью вперед.       Питер ускорил своего скакуна и через какое-то время поравнялся с эльфийкой.       — Ты чего-то испугалась, не так ли? — поинтересовался молодой мужчина, будучи почти полностью уверенным в том, что он заметил. — Когда Лотриан сказал о мираже.       С минуту девушка думала, что молчание станет ей спасителем, но сквозь свою одежду кожей ощущала она настойчивость короля Нарнии.       — Ладно, — сдалась она наконец-то, — Я попала в город миражей в этих местах, блуждала там несколько суток, пока не ослабела в конец. А потом…       — Что потом?       Тиарет обреченно вздохнула.       — Меня взяли в плен. Я никому об этом не рассказывала, — грустно подметила девушка, понурив голову.       — Тогда почему рассказала мне? — полюбопытствовал Питер, вместо того чтобы утешить. Вопрос этот сам сорвался, Певенси даже подумать не успел.       — Потому что я тебе доверяю, — Тиарет подняла взгляд на Верховного короля, и с такой надеждой посмотрела на него, что неожиданно смутилась. Прокашлявшись, девушка выровняла осанку, превращаясь обратно в примерную эльфийку. — Что ж, Питер Верховный король Нарнии, поведай теперь ты мне свою историю.       Парень довольно улыбнулся.       — Моя история записана на бумагах, и знает ее каждый нарниец. И ты тоже, раз приехала за рогом Сьюзен к Каспиану. — Пожал плечами Питер.       Он не любил рассказывать о своих подвигах, потому как не считал их таковыми. Он был хорошим правителем, не более; отличным воином, с этим было трудно поспорить, но ни разу он не сделал чего-то сверхвыдающегося за время, проведенное в стране в шкафу. Всегда это был Аслан.       — Я не спрашиваю о твоей жизни, как короля, — засмеялась девушка, — расскажи мне о мире, из которого ты пришел. Кто ты там? Чем занимаешься? Как живешь?       — Это не такая интересная история, как мои приключения в Нарнии, — неохотно проговорил парень. — Ты ведь не отстанешь? — Тиарет отрицательно покачала головой, просияв детской улыбкой. — Я учусь на врача в университете в Соединенных Штатах, каждый день либо сижу за книгами в библиотеке, либо дома.       — Ты не похож на старейшину, — подметила аин, — у нас так называют тех, кто корпеет над писаниями в Альквалонде. Это самый восточный город во всем мире, там же стоит многовековая септа, где учатся старейшины. Они, кстати, еще и лекари.       — И почему же я не похож на них? — усмехнувшись, спросил Питер, делая маленький глоток воды из своего почти опустошенного бурдюка.       — В тебе слишком много стремления быть лучшим во всем: в переговорах, битвах, танцах, даже по отношению к женщинам, — скрывая легкое смущение, ответила Тиарет, — к тому же, тебе не пойдет длинная борода и полное отсутствие волос на голове.       — О да! Тут я даже спорить не собираюсь! — залился смехом парень.       Следующий привал пришелся вновь на вечернюю пору, и снова у подножия гор расположилась их группа, но горы эти уже принадлежали Орландии. Точно так же, как и вчера расположились они, только один эльф остался на дежурстве, дабы не убили их во сне всадники пустынные.       Последующие два дня занял переход через горы, а к вечеру шестого дня их пути на подступах к самому Анварду, где в планах было пополнить запасы воды и передохнуть, они наткнулись на военный лагерь.       — Скажи, где Его Высочество? — поинтересовался Питер, замедлив ход коня.       Мужчина указал на огромный шатер в конце ряда, по которому им следовало пройти. Шатер тот был красным, спутать было сложно, а на полотняной двери красовался герб льва, что выражало принятую присягу Нарнии. Питер велел Тиарет и остальным подождать его, сам же спешился и вошел в шатер, где над картами склонились король Орландии Рам, и его брат с сестрой, Эдмунд и Люси.       — Прошу прощения, что отвлекаю, — привлек к себе внимание мужчина и прошел уверенно внутрь.       — Питер! — Радостно воскликнула Люси и кинулась обнимать брата.       Рам же, услышав имя вошедшего, сразу избавился от возмущения. Он мечтал познакомиться с Питером, Верховным правителем Нарнии и Одиноких островов, с тем, про кого он читал в книгах, на кого стремился быть похожим. К тому же, можно было сразу же попросить руки Люси у старшего правителя, по всем нарнийским законам.       — Когда выступаете? — поздоровавшись со всеми и каждым, молодой мужчина перешел сразу к делу.       — Завтра, — ответил Эдмунд, обратившись к карте. — Нужно будет идти напрямую через западные леса и фонарную рощу. Каспиан поведет войско через Шрибл в Эттинсмур и попытается подключить великанов, — король Справедливый подвинул фигурки красного цвета к северному пределу Нарнии.       — Подожди, — запротестовал Питер. — Зачем разделять армию? Тем более что переход через заснеженные горы обойдется в три дня.       — У нас нет другого выхода, — пояснила включившаяся в разговор Люси. — Пока враг борется с основной массой войск в Дориате, Каспиан зайдет с другой стороны. Это должно сработать.       — Это не сработает, — заключил Питер, и тут же принялся показывать на карте. — Пока Каспиан будет переправлять нарнийское войско через горы, от Дориата не останется и следа. К тому же, великаны не самые дружелюбные создания. Многие погибнут, не достигнув Харфанга. — хмуро подметил Верховный правитель. — Рубеж и без того прорван, потеряем Дориат, значит проиграем в войне.       — И что ты предлагаешь? — поинтересовался Эдмунд.       — Король Рам, отправьте послание Каспиану соколом, чтобы он соединился с нами у фонарной рощи. Мы будем там дней через шесть. — Король Орландии кивнул и покинул шатер, словно какой-то мальчик на побегушках, совершенно забыв, что у него для этого есть гонцы. — Люси, возвращайся к Сьюзен в Кэр-Паравел. Там будет безопаснее.       — Но Питер! — возмутилась девушка, взглядом прося о поддержке у другого брата.       — Впервые я согласен с ним, Лу. Мы не знаем, с кем имеем дело. Это может быть опасно! — заявил вдруг Эдмунд.       — А вот тут ты не прав, — констатировал Питер, оторвав, наконец, свой взгляд от карты, — мы совершенно точно знаем, с кем имеем дело. Но для тебя у меня есть другое задание.