К5. Г8. Последний закат
7 октября 2018 г. в 15:36
Каспиан разомкнул глаза и огляделся. Он лежал на кровати в одной из гостевых комнат. Сквозь настежь открытые оконные ставни проникали теплые осенние лучи и прохладный свежий воздух, в комнате стоял запах сандала и лаванды. В кресле, что находилось подле окна, некрепким сном уснула девушка, уложив голову на подоконник.
Король решил сесть тихо, чтобы не разбудить девушку, но самые благие намерения обратились как обычно в пустое, скрип кровати нарушил шаткий сон королевы.
— Проснулся? — тихо пробормотала полусонная Сьюзен, вскочив с кресла. — Пить хочешь?
Каспиан покачал головой.
Состояние было скверное, голова гудела так, словно он выпил три бочонка хмельного пива в одно лицо или приложился где головой о камень, однако в памяти не было даже намека на подобные сцены. Он осмотрел свои руки. Целы. Ощупал лицо. От ожогов и волдырей не осталось и следа.
Сьюзен протянула чашу с травяным отваром Каспиану, присев на край кровати.
— Голова болит, — хрипло отозвался мужчина, принимая чашу. Он сделал глоток и сморщился, неприятный кисловатый вкус ударил по рецепторам, а тошнотный запах сушеной петрушки отбил напрочь желание допивать эту гадость. Сьюзен буквально влила оставшийся отвар собственными руками в Каспиана.
— Надо полагать, ты спал целые сутки, — с легкой уставшей улыбкой пояснила девушка, отставив чашу на пол к деревянной ножке кровати. — Скоро полегчает.
— Как давно ты сидишь со мной? — Каспиан бухнулся обратно на подушки и прикрыл глаза рукой. Головная боль постепенно уходила, как и сказала Сьюзен.
— С вечера, — ответила королева Великодушная.
Каспиан посмотрел на девушку, он не мог не заметить, что Сьюзен изменилась. Лицо ее осунулось, стали острее черты лица и взгляд серьезнее, холоднее. Она выглядела уставшей, и чувствовала себя совершенно так же. Хотелось спать и есть за все те дни, что она переживала и слонялась по тельмаринскому замку, в ожидании хоть каких-нибудь вестей. Всего одна неделя изменила ее заметно.
— А что стало с той женщиной? — Словно опомнился от долгого сна Каспиан.
— Сгорела. — Коротко ответила ему Сьюзен, равнодушно пожав плечами. — Питер говорит, что так и должно было произойти. Тебя я нашла, когда уже все закончилось.
— Ты? — переспросил Каспиан, получив утвердительный кивок в ответ.
Их перебил тихий стук в дверь, через приоткрытую щель которой показалась голова Люси. Младшая королева широко улыбнулась, заметив, что Каспиан наконец очнулся. Она потратила на него последнюю каплю сока огнецвета, даже половину капли, и боялась, что это не сработает.
— Сью, нас ждет Аслан, — пояснила свой приход девушка. — Мальчики уже готовы.
Каспиан нервно схватил Сьюзен за руку, не позволяя подняться с кровати. Сердце ухнуло куда-то вниз от страха, что это последние минуты, когда он видит ее. Им уже доводилось прощаться, точно так же, когда Аслан пришел. И второй раз, полагал король, должно быть легче, но видимо к расставаниям это не относилось. Мурашки забегали по коже неприятно, мужчина лишь крепче сжал тоненькую ручку королевы Сьюзен.
— Мне пора идти, Каспиан. — Жалобно проскулила Сью.
Ей тоже не хотелось уходить, даже всего на минуту, особенно теперь, когда война позади, а Каспиан очнулся. Но долг зовет, и он прежде всего. Сьюзен с тяжелым сердцем высвободилась из крепкой хватки тельмаринца и, коротко поцеловав его в лоб, исчезла в дверях вслед за сестрой.
Четверо Певенси стояли в большом тронном зале перед Асланом, как когда-то в детстве. Но не было на их головах золотых и серебряных корон, как не было позади четырех тронов, и не смотрели нарнийцы восхищенными взглядами, потому что пуст был зал. Золотистый лев смотрел на королей и королев древнего мира, и вопреки ожиданиям не было во взгляде его ни обиды, ни злости, а лишь признательность.
— Я благодарен вам, короли и королевы Нарнии, — мягкий голос окутывал, словно бархатная ткань, заставляя внутри все трепетать. — За спасение не только своего народа. Но пришло время для серьезных решений.
Певенси стояли все, поникнув, взглядом вперившись в пол, словно их отчитывают, как маленьких детей. Каждый из них мог смело сказать, что сердце его защемило от тоски. Питер трясся весь, словно осиновый лист, набираясь смелости, чтобы взять слово. Сьюзен хотела было расплакаться, потому что знала, к чему ведет этот разговор. Она не была готова прощаться, как и остальные.
— Говори, Питер, Верховный король над всеми королями, — ласково приказал златогривый лев.
— Я не хочу показаться грубым и невежественным, — Питер сделал шаг вперед, оглянувшись на семью, — но мне однажды сказали, что лишь от меня зависит моя судьба.
Лев смотрел на Питера по-доброму, прямо в глаза, как смотрит отец, гордящийся своим ребенком, и от того казался еще страшнее и величественнее.
— И я не ошибусь, если скажу, что мы все хотим остаться здесь, — продолжил король Великолепный, — потому и просим твоего разрешения.
Питер опустился на колено перед Великим львом, как опускаются подданные перед королем, и остальные склонили свои головы следом за братом. Аслан засмеялся глухо, словно старик, что отжил свой век, над старым анекдотом.
— Вам не нужно просить моего разрешения, — бесстрастно ответил лев. — Поднимитесь, правители Нарнии. Ваше решение мне ясно, и я принимаю его. Но вы больше никогда не сможете вернуться домой. И никогда вы не увидите ни друзей, ни родных, ни родителей. — Лев смотрел в глаза каждому, в самые глубокие уголки их душ. — Теперь ответьте, готовы ли вы остаться ценой всего?
Воцарилось молчание.
— Я готова! — Сьюзен сделала шаг вперед, гордо смотря в глаза Аслану.
— Мы тоже! — шагнули следом Эдмунд и Люси, поравнявшись со старшими братом и сестрой.
Немного погодя, Люси обратилась ко льву, что стал ей другом за все разы пребывания в волшебной стране.
— А что станет с нашими родителями?
— Они забудут вас всех, словно никогда и не знали. — Ответил Аслан.
Питер почувствовал обуревающую его грусть, но прекрасно понимал, что каждое решение имеет свои последствия. При любом раскладе он бы тосковал по той части жизни, от которой бы отказался. «Так будет лучше» — успокаивал себя старший Певенси. О том же думали и остальные.
Аслан улыбнулся, глядя на то, как сильно повзрослели дети, ставшие однажды лучиком надежды для нарнийского народа.
— Пришла пора прощаться, — оповестил древних правителей златогривый лев и засмеялся, когда Люси, точно как в детстве, кинулась обнимать его.
Аслан ушел, покинул Кэр-Паравел сквозь парадные ворота и растворился меж деревьев, оставив королей и королев в пустом тронном зале.
— Мы, действительно, остаёмся здесь? — спросила Люси, оглядывая сестру и братьев неверящим взглядом.
Ярко оранжевый солнечный диск почти скрылся за горизонтом, окрашивая небо в розовый. Это был последний закат старой эпохи. И дали ей имя Эпоха Закатного солнца.