Потанцуй со мной!

Химчан заходит в зал первым, пряча почти безумную полуулыбку на припухших губах. Он ещё не пришел к окончательному решению, слишком быстро развиваются события последних дней, но уже точно готов рискнуть привычным спокойствием. Эти тайные отношения с младшим словно раздвигают границы реальности, до сих пор заключенные в рамки возложенных на себя самого обязательств. Опьяненного вкусом чужих губ Кима мало волнуют последствия его шага к самому краю пропасти, и пока ему удается балансировать на тонкой, хрупкой грани. Вот только надолго ли?! Чунхон напротив не решается переступать порог зала, вся его былая настойчивость словно растворилась в глухом, едва слышном шепоте собственных губ. Краткий и сладостный миг счастья сменяется холодной и ранящей болью, стоит ему лишь взглянуть в сторону лидера, который даже и не догадывается о его невольном предательстве. - Ну, наконец-то, - медленно произносит Енгук, даже не взглянув в их сторону, - Чоноп-а, можешь начинать, - он встает с пола, протягивает телефон Ендже, который тут же прячет бесценный девайс в один из карманов рюкзака Дэхена. Когда все становятся на свои места, Ендже стыдливо отводит глаза, словно это не Химчан, а он предавался разврату в тесной раздевалке, ставя под угрозу благополучие и спокойствие всей группы. Вокалисту страшно представить, что сделает пересмотревший боевиков лидер, если ему в один прекрасный день откроется вся правда. А в том, что все обязательно откроется, с такими-то мерами предосторожности, вернее, их полным отсутствием, Ендже даже и не сомневается. Он изо всех сил старается сконцентрироваться на танце, внимательно отслеживая каждое движение Чонопа, который к его большому изумлению вдруг путается в самых простых движениях. И только невероятное чувство ритма спасает младшего от того, чтобы не упасть на пол или, что ещё хуже не вписаться всем телом в холодную поверхность зеркала прямо перед ним. Быстро оглянувшись по сторонам, Чоноп встречается глазами с непонимающим взглядом Ендже и тихо шепчет, чуть сдвигаясь в сторону, чтобы никто из старших не услышал его и без того тихого голоса: - Нужно поговорить, хен. После репетиции. Это очень важно, – танцор коротко вздыхает, не удосужившись ничего объяснить совершенно оторопевшему вокалисту. Впрочем, шестое чувство Дже, не подводившие его еще ни разу, говорит ему о том, что младший тоже в курсе «веселых» приключений Химчана и Чунхона. Остаток репетиции они оба проводят на автопилоте, и если для Чонопа это не составляет особого труда, то Ендже приходится приложить немало усилий, чтобы не выдать себя с головой. Дорога до общаги внезапно оказывается слишком короткой. Все светофоры до единого загораются зеленым светом, едва появившись в поле зрения, привычных до зубовного скрежета пробок и в помине нет. Младшая половина группы сидит с каменными лицами, почти синхронно переключая песни на своих гаджетах, тогда как старшие упорно делают вид, что ничего не произошло. Больше всех старается, конечно же, Химчан. Он то щурит глаза, то удивленно распахивает их, распаляя собственную и без того неуемную фантазию, искусно жонглируя собственными и заодно чужими чувствами. Напротив сидит лидер, за сонно-невозмутимым выражением лица скрывающий растущую день ото дня подозрительность. От них не отстает Дэхен, очередной безумный план по соблазнению танцора дополняется все новыми и новыми подробностями, нагромождением самых бредовых идей и желаний. Сторонний наблюдатель вряд ли бы заметил перекрестье взглядов младших и старших, эти улыбчивые усмешки или насмешливые улыбки, посылаемые каждым из них в противоположную сторону. Однако, он просто не смог бы не почувствовать все растущее напряжение, постепенно заполняющее пространство машины въедливым чувством неправильности и ненужности окружающего их мира. Машина резко тормозит на перекрестке, неприятно визжа тормозами, отчего планшет Ендже соскальзывает с колен, буквально выдергивая наушники из ушей не ожидавшего такого подвоха вокалиста. Дже тянется за ним, понимая, что может не успеть. - Держи, хен, - реакция Чонопа оказывается чуть более быстрой, а от того и более успешной. Танцор протягивает практически не пострадавший планшет Дже и снова вжимается в сиденье, встретившись взглядом с Дэхеном. - Спасибо. - Улыбка Ендже выходит до странного ненатуральной, словно он и не рад вовсе. Он оглядывается по сторонам, мучительно жмурится, нашаривая мобильник в кармане толстовки, и торопливо пишет сообщение, пропуская буквы в словах. Перечитывает его несколько раз, но не отправляет, а лишь сохраняет в черновики. Зачем и отчего – одному лишь богу известно. Тормоза вновь вспарывают тишину, выбивая на асфальте нехитрый ритм. Один за другим они выходят из машины, поднимаются по лестнице, соблюдая никому не нужную дистанцию. И пока старшие торопливо снимают кроссовки и вытряхивают из карманов все мелочи, Ендже и Чоноп незаметно просачиваются на кухню. Спустя пару секунд на кухне появляется Дэхен, любопытство которого просто не оставляет вокалисту иных вариантов, кроме как присоединиться к ним. - А ты чего здесь забыл, Дэхен-а? – словно бы невзначай интересуется Ендже, доставая из холодильника початую коробку сока. Чоноп молча протягивает старшему стаканы, стараясь не глядеть в сторону Дэхена. - То же самое, что и вы, - улыбается тот, неосознанно чувствуя какую-то тайну, связывающую Ендже и танцора. - Да неужели?! – подает голос Чоноп, наливая сок, густая янтарная жидкость плещется в матовом холоде стекла, стекая по стенкам неровными каплями. - Какие-то проблемы, донсэн? – участливо интересуется Дэхен, протягивая руку за соком. - Не какие-то, а весьма и весьма определенные, хен, - отчетливо произносит Чоноп, отодвигая стакан в сторону. - И эти проблемы стоят сейчас передо мной, вместо того, чтобы свалить к себе в комнату и не мозолить мне глаза. - Танцор залпом выпивает сок, морщится от слишком кислого, по его мнению, привкуса и без лишних слов подталкивает главного вокалиста к выходу. - Эй, ты что вообще с ума сошел?! Я твой хен, в конце концов, - Дэхен отчаянно упирается, вцепляясь в толстовку Чонопа обеими руками. Слишком явные перемены в настроении младшего, все эти внезапные перепады, лишь подстегивают его непреодолимое желание оставаться рядом с ним каждую свободную минуту. - Я в курсе, хен, - Чоноп смеется, неестественно и наигранно, но не останавливается, выпихивая Дэхена из кухни. Вокалист приземляется на пол, оборачивается, хочет сказать что-то хлесткое, обидное, так, чтобы уж наверняка задеть танцора, но дверь с негромким щелчком захлопывается прямо перед его носом, напрочь отсекая любую попытку выставить себя в лучшем свете. «Ну и ладно. Не очень-то и хотелось. Конспираторы хреновы, - обиженно усмехается он, направляясь в комнату. Там он забирается на второй этаж и молчаливо сканирует собственный поток мыслей, хаотично расползающихся по черепной коробке. - Я ведь все равно все узнаю, - Дэхен вступает в бессмысленный диалог с самим собой. – Не от Чонопа, так от Ендже точно. Или я не Чон Дэхен!» - подытоживая сказанное, он запускает подушку на соседнюю кровать, где та благополучно приземляется. - Надеюсь, остальные не начнут ломиться к нам, - осторожно произносит Дже, пригубляя сок. - Иначе я за последствия не ручаюсь. - Остальным совершенно не интересно содержимое нашего холодильника, так что, думаю, все будет в порядке, - отвечает танцор, отодвигая пустой стакан в сторону. - В любом случае минут десять-пятнадцать в запасе у нас точно есть. И если наши мысли сходятся Ендже-хен, то мы успеем все обговорить, - их взгляды встречаются на мгновение и тут же почти синхронно опускаются, не в силах выдержать напряжения последних часов. - Ты думаешь о том же, о чем и я, Чоноп-а? - спрашивает Дже спустя несколько томительных минут тишины под аккомпанемент неясного шума за окном. - Я не думаю, я знаю, хен, - танцор морщится, стараясь подобрать правильное слово. - Так получилось, что я, пусть и косвенно, но виноват в сложившейся ситуации, - Чоноп виновато улыбается, дергая себя за завязки капюшона. - Не понял, - Ендже удивленно распахивает глаза, едва не подавившись соком. - А ты-то какое отношение имеешь к Химчану и Чунхону? Ещё скажи, что это ты свел их вместе, - Ендже коротко смеется, упираясь лопатками в холодильник. - И скажу, - Чоноп упрямо щурит глаза, неловко поджимая ноги. - Но я хотел как лучше. А получилось… - Как всегда, - заканчивает предложение Ендже, удивление которого медленно сходит на нет. Ну, конечно же! Кому как не Чонопу сводить эту сладкую парочку вместе?! Но зачем?? Именно этот вопрос он задает танцору, бесцельно разглядывающему едва заметные трещинки и сколы на прозрачной поверхности стакана. - Потому что… - Чоноп не может внятно ответить на этот вопрос. Не потому, что не знает верного ответа. Ответ лежит на поверхности, словно плывущий по волнам его собственных чувств листок. Но, вместе с тем, в этом ответе будет слишком много намеков на того, из-за кого он собственно и решился помочь младшему. Как глупо – пытаться помочь кому-то, в то время как помощь требуется тебе самому. Ещё глупее признаваться в этом Ендже. Танцор лишь бессильно хватает воздух губами, потерянно улыбается, не зная как перевести разговор в другую, менее щепетильную плоскость. - Ладно… Уже не важно, - Ендже сосредоточенно разглаживает уголки салфетки, тонкое кружево которой выбивается из-под вазочки с печеньем, - Нам-то что теперь со всем этим делать? Если об этой, кхм.. измене узнает Енгук, он нам Перл-Харбор в миниатюре устроит со всеми вытекающими последствиями. Причем всем без исключения. Химчану за то, что поддался, Чунхону за то, что соблазнял неприступную мать семейства, тебе за сводничество, мне за то, что все видел и не сказал. Ну и Дэхену за компанию, - Ендже снова смеется, нетипичная для него усмешка искажает губы вокалиста. - А что ты видел, хен? – задает встречный вопрос танцор, которому, кажется, наплевать на собственную жизнь. По крайней мере, так думает сам Ендже, поражаясь мнимому спокойствию младшего, в то время как он сам едва-едва не впадает в истерику. - Тебе в подробностях рассказать, или в общих чертах можно? – слова вспарывают воздух отточенно-ледяными клинками. Ендже отчаянно балансирует на грани, изо всех сил пытаясь держать себя в руках. Эта сцена в раздевалке ещё долго будет его личным ночным кошмаром, страшной сказкой на ночь и чем-то таким, о чем не принято говорить в приличном обществе. - Лучше в общих. Чунхон мне уже как-то рассказал в подробностях. Мне хватило с лихвой, - танцор напряженно покусывает губы, мысленно прокручивая в голове ответы на несуществующие вопросы. - Чего это он тебе такого рассказывал? – Ендже придвигается ближе, касаясь судорожно сведенными пальцами ладоней Чонопа. - Про раздевалку? - Вообще-то про туалет кафетерия, но я думаю, разницы между местоположениями того, что видели мы оба, хен, нет почти никакой, Да и герои те же самые, - Чоноп пробует отшутиться, но на Дже подобные уловки не действуют. - То есть… ты хочешь сказать, что это не первый раз такое??? Да твою же мать! Час от часу не легче! – Ендже неразборчиво шепчет ругательства, крепко сжимая руку танцора. - Они что, спятили оба? - Я сначала тоже так подумал. Но, теперь вижу, что, по крайней мере, кто-то из них стопроцентно отдает себе отчет в том, что вытворяет практически у всех на глазах. И думаю, что это хен, - Чоноп пытается разжать руку, слишком крепкая хватка вокалиста пугает его. - Согласен. Химчан-хен у нас ещё тот любитель острых развлечений. Но он подставляет всех, мать его! Мне всех этих проблем не надо! У меня своих выше крыши! Да я живу с ходячей проблемой в одной комнате! – Ендже вскакивает с места и начинает мерить шагами полутемное пространство. - Я не все в это жизни успел! Я пожить ещё хочу! В относительном спокойствии, заметь! Проходящий мимо кухни лидер слышит последние слова Ендже. Вернее имя Химчана. Но даже этого оказывается достаточно для того, чтобы он выстроил в своем уме весь диалог младших. Измена. Химчан. С кем? Чунхон отпадает сам собой. На него Енгук как раз и не думает, хотя стоило бы, учитывая возможности растущего организма последнего. Путем нехитрых вычислений, доступных, очевидно, только избранным, он приходит к выводу что это может быть только Дэхен. Подумать о том, что Дэхена сейчас больше интересует отнюдь не Ким, он не желает. Навязчивая идея свалить всю ответственность и вину на первого попавшегося ему под горячую руку заглушает последние остатки благоразумия и терпения в одном лице. Проклятая память услужливо подсовывает ему обрывки воспоминаний, из которых при большом желании можно состряпать вполне себе правдоподобное обвинение. Вот Дэхен отлучается на час или около из дома. Как раз в тот самый день, когда Химчан возвращается из кино с этими всем давно понятными отметинами на коже. Что если они оба на лестнице в коридоре…? Лидер резко вскидывает голову, с трудом подавляя в себе желание, разнести на куски первый, попавшийся под руку предмет. Что если это кино, лишь попытка создать более-менее удачное алиби?! Ведь не полюбил же он, в самом деле, ужастики?? А тот поход в магазин во время репетиции. Они ведь ушли все вместе. И снова под прикрытием Чунхона. Бедный ребенок, он, наверное, не в курсе всех безобразий старших товарищей! Енгук резко впечатывает кулак в стену, пачкая пальцы в крошащейся штукатурке. - Хен? – Ендже и Чоноп синхронно выглядывают из кухни. Каждый из них думает лишь об одном: слышал ли он их слова, если да, то какие именно? - Где этот засранец? – вместо ответа выдает Енгук, царапая негнущимися пальцами шероховатую поверхность стены. - Где, я спрашиваю?! – лидер даже не пытается сдержать эмоции, он хмуро оглядывает застывших на пороге младших и презрительно тянет, выуживая из своего богатого лексикона самые обидные слова. - Где этот расхититель холодильников, эта язвительная морда?! - Чего орете-то? Не на пожаре! – в коридоре появляется Дэхен, заспанное и недовольное лицо которого говорит само за себя. - Я в этой жизни вообще когда-нибудь нормально посплю?! - На том свете отоспишься, извращенец хренов! – лидеру достаточно лишь звука голоса главного вокалиста, чтобы окончательно съехать с катушек, пульсирующая под кожей ярость глухо отдается в сбитых костяшках пальцев. - Ты какого черта к нему полез?! - Чего ты завелся, хен? – Дэхен непонимающе крутит головой по сторонам в поисках хоть какой-нибудь подсказки от Дже и Чонопа, мысленно готовых без следа исчезнуть из поля зрения Енгука. - Ни к кому я не лез! И не собираюсь! – Дэхен досадливо морщится, пытаясь проскользнуть в кухню. Он ни на секунду не сомневается в том, что это лишь дурацкая шутка и что за этим наверняка показным гневом старшего стоит Химчан, которому как пить дать не дает покоя их с Чонопом гордиев узел. Поэтому он даже не пытается вырваться, когда Енгук резко разворачивает его к себе, без сожаления вцепляясь в край футболки. - Ну конечно! Свои сказочки можешь приберечь вон для них, - лидер кивает в сторону младших, так и не сумевших выйти из оцепенения, продиктованного почти первобытным страхом, - мне лапшу на уши не вешай! – он почти рвет тонкую ткань, немилосердно растягивая и без того слишком свободный ворот футболки. - Айщ! Это моя любимая! – Дэхен отчаянно протестует против необоснованного насилия по отношению к своей персоне. - Я за неё сорок баксов отдал! - Да хоть сто! Мне плевать! Да и не понадобится она тебе уже, наверное, - Енгук довольно скалится, готовый вот-вот выплеснуть наружу весь негатив и боль. - Да пошел ты! – Дэхен несильно толкает его, чувствуя, как сам начинает закипать. - На Химчане своем одежду рви, если тебе так хочется, он это любит, а меня не трогай, усек, хен?! Это оказывается последней каплей, взвинченный до предела лидер тут же перестает отдавать себе отчет в своих действиях и резко замахивается, целя Дэхену если не в челюсть, то по крайне мере в наиболее уязвимую часть лица. Ему хочется начисто стереть эту усмешку с лица пусанца, почувствовать запах чужой крови, на несколько сладостных минут ощутить себя героем любимого фильма, который крушит направо и налево отрицательных героев. Дэхен потрясенно щурит глаза, чувствуя неприятный холодок в районе позвоночника, мимолетом успевает подумать о том, что ближайшие десять-двадцать фотосессий он будет отсутствовать в кадре. Или же присутствовать, но исключительно в виде неясного силуэта, этакого всадника без головы. Новая челюсть точно влетит ему в копеечку. О новых ботинках придется забыть ещё на пару месяцев, если не больше. Когда летящую прямо в цель руку лидера и его лицо разделяет лишь пара миллисекунд безболезненного существования, перед ним встает Чоноп. И принимает весь удар на себя. Ендже, стоящий прямо за ними потрясенно выдыхает, сползая по стене. Чоноп же недоуменно хмурится, ощущая, как болезненно пульсирует собственная плоть. Скула, на которую пришелся основной удар, тут же распухает. - А ты-то чего полез, миротворец ты наш??!! – возмущение лидера можно понять. Его тщательно лелеемое возмездие так и не свершилось. Хотя должно было бы. - Потому что не хочу. Чтобы из-за глупой ошибки. Из-за эмоций, заменивших тебе трезвый расчет. Ты совершил непоправимое, хен, - тщательно выговаривая каждое слово, тихо произносит танцор, силясь улыбнуться. - Что ты хочешь этим сказать? – лидер презрительно усмехается, не нашедшая выхода злость, наспех смешанная с обидой липкими нитями сочится сквозь пальцы, пятная пол невидимыми брызгами. - То и хочу, - Дэхен за спиной Чонопа сдавленно всхлипывает, крепко вцепляясь в капюшон толстовки дрожащими пальцами. - Не в том месте копаешь, Енгук-хен, - танцор закусывает нижнюю губу, борясь с самим собой. Ему не хочется выдавать Чунхона, не хочется предавать Химчана. Их обоих. Но сбивчивый шепот Дэхена не оставляет выбора. Просто потому, что в эту минуту он во сто крат важнее и дружбы и преданности и даже, черт возьми, уважения! Потому что именно его хочется защитить от всех несправедливостей. - Поинтересуйся у Химчан-хена его познаниями насчет эротических похождений одинокого и без сомнения красивого мужчины. Эпизоды в туалете кафетерия наверняка покажутся тебя очень интересными. Или, быть может, ты предпочтешь жаркую сценку в раздевалке танцзала? – Ендже протестующе машет руками, пытаясь подняться с пола, но Чонопа уже не остановить. - Если что, Чунхон наполнит вашу беседу самыми пикантными подробностями! – танцор коротко усмехается, осторожно касаясь поврежденной скулы. Ноющая боль, кажется прочно угнездилась в его теле. И физическая и моральная. - Дэхен-а, пошли со мной, - Ендже тянет Чона за собой, с трудом оттаскивая его от Чонопа. - Я угощу тебя твоими любимыми чипсами. Дэхен медленно кивает, не сводя с Чонопа внимательного и отчасти виноватого взгляда. Это уже второй раз когда младший вдруг ни с того ни с сего заступается за него. - Иди хен, все нормально, - Чоноп касается его плеча, стараясь улыбнуться как можно мягче. - Я не уйду без тебя, донсэн, - шепчет в ответ тот, не обращая внимания на лидера, ждущего внятного объяснения от танцора. - Не уйду и все! - Ендже-хен, забери его с собой, пожалуйста! – Чоноп чуть повышает голос, не переставая улыбаться. - Наша беседа с Енгук-хеном ему точно не понравится. И поищи, пожалуйста, ту самую мазь от ушибов, что я тебе одалживал пару месяцев назад, - его чуть отстраненная невозмутимость делает свое дело и Дэхен наконец-то позволяет увести себя в комнату под аккомпанемент успокаивающего шепота Дже.