Лучше любить и потерять любовь, чем вообще никогда не любить. Альфред Теннисон
— Ну как тебе фильм? — Зобнин с интересом посмотрел на доедающего попкорн Кутепова. — Не очень, — ответил Илья, выбрасывая стаканчик, — а тебе? — Понравился! — Рома восхищённо схватил Илью за руку, — Как ты не понял, это была любовь. Настоящая! — Брось, Ромка, — отмахнулся Кутепов, — настоящей любви не существует. — А какая существует? — Зобнин почувствовал, как сердце неприятно сжалось под сосредоточенным взглядом зелёных глаз. — Никакой. — Как это? — Ну вот смотри, ты любил когда-нибудь? Рома судорожно сглотнул, пытаясь спрятать в карманы брюк вспотевшие ладони. — Ну, кхм… Это сложно объяснить… — Дай угадаю, у тебя есть девушка. Она хорошая, умная, весёлая, с ней есть о чём поговорить, но ты не любишь её? — Что? Нет! — воскликнул Рома. — Да у тебя на лице всё написано. — А ты? Ты любил? — Нет, и не собираюсь. Ножом по сердцу. — Когда-нибудь и ты полюбишь, и заберёшь свои слова обратно, — буркнул Рома. — Ну ты смешной, Ромка, — Илья потрепал недовольного парня по волосам, — если я сказал, что не верю в любовь, то я не буду верить и через день, и через год, и через десяток лет. Зобнин отстранёно посмотрел куда-то вдаль, переваривая слова, которые только что произнёс Илья. — Ты чего такой грустный? — удивился Кутепов, — Фильм же тебе вроде бы понравился? — Всё нормально, — улыбнулся Рома. Ну конечно же, соврал.***
— О, здорово, — Рома услышал знакомый голос, когда они с Ильёй подходили к отелю. Дзюба с Акинфеевым уже направлялись к парочке, возвращавшейся из кино, — хорошо прогулялись? — Что? — не понял Илья. — Да, ничего, — неловко улыбнулся Рома, — а вы куда? — Игорь порвал кроссовки, — Артём ухмыльнулся, — нет, ну надо же, порвать кроссовки. Вот, идём покупать. — У Саламыча ведь запасные есть, — Илья удивлённо посмотрел на раскрасневшегося Игоря. — Он сказал, что нет, — ответил Дзюба и потянул Акинфеева за руку, — ну, мы пойдём. — Ты правда думаешь, что Игорь реально порвал кроссовки? И они сейчас реально пошли покупать другие? — тихо произнёс Кутепов, когда они зашли в отель. — Ну мало ли, какие ситуации бывают, — Рома пожал плечами. — Мне кажется, что они просто пошли погулять… — И что в этом такого? — А то, — Илья резко остановился и Рома благополучно уткнулся носом Кутепову в шею, — они почему-то соврали. Зачем им врать нам с тобой? Зобнин пребывал в довольно-таки странном состоянии. Мозг отказывался выполнять его команды после того, как до него дошёл запах одеколона Кутепова. — Рома? — Илья хлопнул в ладоши прямо перед его лицом, — Почему ты улыбаешься? — Отстань, — смущённо бросил парень, — если бы они сказали нам, что они идут гулять, мы бы могли подумать что-то не то. — Мы команда парней, которые живут в одном отеле, разве совместная прогулка может выглядеть как-то… Не так, как просто прогулка? — Какой ты занудный, — Рома закатил глаза, когда ребята зашли в номер. — Чем займёмся? — Илья устало плюхнулся на Ромину кровать. — Не знаю, — Зобнин пожал плечами, — может, фильм посмотрим? — Хватит с меня сегодня фильмов. Почитаю, пожалуй, — Илья протянул руку к тумбочке и уже спустя несколько секунд был поглощён очередным литературным шедевром. — Я пойду к ребятам, — бросил Рома и хлопнул дверью, но Илья, кажется, даже не заметил этого.***
Зобнин вернулся в номер достаточно поздно, увидев Илью, который лежал в своей кровати, держа в руках книгу. Он немного посапывал и Рома невольно улыбнулся. Что-что, а спящего Кутепова он любил ещё больше, чем бодрствующего. Не ворчит, не критикует и не пытается разобраться во всех проблемах человечества. Даже в прогулке Акинфеева с Дзюбой заподозрил неладное. Ну если такой умный, почему не догадывается о том, что его друг влюблён в него. Неужели это так трудно заметить? Хотя, после его слов об отсутствии любви на этой планете, у Ромы почти опустились руки. Зобнин тихо разделся и забрался в кровать. Она уже успела остыть, ведь, вероятно, Кутепов слез с неё где-то полчаса назад. Постельное бельё насквозь пропахло Ильей. Этим терпким запахом каких-то сладких специй со смесью лимонной цедры. Рома глубоко вдохнул и закрыл глаза. До безумия хотелось поцеловать сейчас Илью, который лежал прямо напротив. Казалось бы, протяни руку и вот, он уже здесь. Вот его гладкая и впалая щека… — А ты говорил правду, когда сказал о том, что никогда не будешь любить? — прошептал Зобнин и улыбнулся сам себе, прекрасно зная, что Кутепов сейчас спит. Зобнин лишь сильнее укутался в одеяло, вдыхая начинавший выветриваться запах любимого одеколона и засыпая, представлял, как засыпает в объятиях Ильи. — Я люблю тебя, — прошептал Рома, чувствуя, как сон медленно затуманивает сознание и уносит его на планету снов.