Рей прокралась через дом, избегая скрипучих половиц. Они никогда не беспокоили ее раньше, когда она ходила по притихшему дому после того, как были погашены свечи, но теперь перед Рей стояла цель — покинуть дом как можно тише. И она решила, что проскользнет как призрак: легко и бесшумно.
Во дворе было тихо и темно. Ее шаги по гравию казались ей неприлично громкими, и она вздрагивала от каждого шороха под ногами. Всем ее багажом была небольшая сумка, в которую Рей сложила все, что было ей дорого: все деньги, скопленные ею за последние три года, сверток с одеждой и те сокровища, которыми ее одарил Бен.
Не было времени для каких-либо отсрочек, но Рей не могла не посмотреть на поместье. Скоро это будет ее дом, и она может стать его хозяйкой… при условии, что леди Лея примет ее. Подумав об этом, Рей сглотнула.
Она посмотрела на окутанный темнотой двор и сады. Теперь достаточно. Время пришло.
Дорога, по которой Рей частенько ходила туда и обратно, выглядела в темноте почти зловеще, но Рей шла быстро и оглядывалась через плечо каждые несколько минут, чтобы убедиться, что за ней не следят и ее никто не заметил. В этот вечер ее оркестром был только шелест ветра в кронах деревьев и уханье совы.
Казалось, минула целая вечность, прежде чем Рей дошла до церкви, но, дойдя, она остановилась, спряталась за деревьями и осмотрелась. В церкви светились огни, а у входа мелькало движение. Издалека было трудно, но Рей все же рассмотрела одетую в темное фигуру Митаки, кучера лорда Соло. Он нервно ходил туда-сюда. Хотя Рей никогда не видела, чтобы бедное создание вообще когда-нибудь расслаблялось.
Сделав глубокий вдох, она шагнула вперед и направилась ко входу в церковь.
Митака круто обернулся, заметив ее.
— Мисс Рей, — он поспешно поклонился ей, чем привел ее в замешательство. Почему он кланялся ей? Она была никем…
Исключая то, что этот брак сделал бы ее… кем-то, и Митака об этом знал.
— Лорд Соло…
— Внутри, мисс. С десяти, слушал мессу. Он говорит, что это его успокаивает. И я думаю, что преподобному Текке нужно было подтверждение, что его намерения серьезны.
— Значит, он сказал ему? Что он намерен быть женихом? — спросила Рей.
— Да, мисс. Только, кажется, он не сообщил о своем выборе невесты. Хотя… — Митака начал потирать руки так, будто сам себя успокаивал. Как будто не знал, жалеть преподобного Текку или своего хозяина.
Облегчение буквально согрело Рей изнутри.
Он здесь. Он не покинул ее.
Митака шагнул вперед.
— Я должен поставить вашу сумку в карету. Мастер Рен хочет уехать, как только брак станет официальным.
— Уехать?
— В коттедж. Это недалеко отсюда, но он считает, что время не ждет.
Рей молча кивнула и передала вещи.
Коттедж. Чтобы оставаться внутри. Жить, как муж и жена. И закрепить брак, исполнив супружеские обязанности. Первая брачная ночь…
Рей, залившись румянцем, посмотрела на дверь церкви, шагнула вперед и остановилась.
Это день ее свадьбы. День, про который она никогда не думала.
Неожиданно, почти вслепую, она огляделась.
Рядом были цветы — белые маргаритки и гвоздики.
Целеустремленно подойдя к ним, Рей набрала по букетику тех и других и вернулась к церкви.
У входа она заметила Маз, все еще в своем старом фартуке и кепке.
Словно прочитав мысли Рей, она проговорила:
— Если уж я собираюсь быть свидетелем, пусть мне будет удобно.
Рей весело фыркнула и, сняв шляпу, принялась осторожно заправлять маргаритки в волосы. Три узелка все еще были на месте, но ей пришлось приложить некоторые усилия. Маз подошла к ней.
— На колени, дитя. Позволь мне.
Рей молча опустилась на колени, чтобы Маз могла дотянуться до ее головы, и вручила ей маргаритки.
Крошечная старушка также молчаливо работала — отдельные прядки взбивала, отдельные заправляла. Наконец она кивнула.
— Отлично. Ты готова.
Рей схватила гвоздики, которые были ее букетом, и поднялась. Она была готова.
Как по сигналу, послышались тяжелые шаги, и перед ней появился Бен.
Внезапно усилия Рей показались ничтожными. Бен был одет в красивый утренний костюм и гладко причесан, при этом он не выглядел слишком скучным. Он был привлекательнее, чем когда-либо, и у Рей пересохло во рту.
Она сознавала, что надела свое лучшее платье — насыщенно-красное, не слишком поношенное и штопанное, но, тем не менее, старое. Такое платье женщины из высшего общества отвергли бы как жалкое рубище. И все же она стояла здесь, чувствуя себя почти восторженно от того, что только что собирала и заправляла в волосы цветы.
Более яркую демонстрацию стоящего между ними классового барьера нельзя было и представить.
Бен долго смотрел на нее. Но без отвращения, даже напротив — так, словно один ее вид даровал ему благословение.
— Ты пришла, — прошептал он.
— Конечно. Я же говорила, что приду, — застенчиво сказала Рей.
Он шагнул вперед, словно собираясь ее обнять, но быстрые шаги Митаки, метнувшегося назад в церковь, заставили его вспомнить о том, кто он есть. Прочистив горло, он снова стал лордом.
— Все готово? — требовательно спросил он молодого человека, который был не достаточно удачлив, чтобы оказаться его слугой.
— Экипаж упакован, сэр.
— И мы сможем быстро уехать?
— В любой момент, милорд.
Бен кивнул и посмотрел на Рей. Она стиснула букет, почти сминая его.
— Тогда мы можем начать.
Он подал Рей руку, и она вложила свою маленькую ладонь в его. Под его защиту.
И затем ее привели в церковь.
Обычно темная и внушительная, при зажженных свечах церковь выглядела совсем иначе. Атмосфера была теплой и приветливой. В воздухе витал сильный аромат ладана.
Преподобный Текка стоял за алтарем. Он выглядел погруженным в свои мысли и почти встревоженным. Когда он увидел Бена и Рей рядом с ним, его замешательство явно дошло до крайности.
— Сэр, я хотел бы вас спросить — когда будет присутствовать ваша невеста? Вы указали, что это должно состояться в полночь…
— Моя невеста присутствует. Она уже здесь, — сказал Бен, держа руку Рей так, чтобы это было видно, напоказ, подчеркивая их единство и свое уважение к ней. Это было самое меньшее, что он по отношению к ней чувствовал.
Преподобный Текка моргнул, глянув на Рей, и ей потребовалось все ее чувство собственного достоинства, чтобы не утонуть в его пристальном взгляде.
Выражение его лица сменилось — от ошеломленного до почти разгневанного.
— Вы планируете тайно жениться на горничной своей матери?
— Это правильно, — ответил Бен с такой спокойной уверенностью, что не могло не впечатлить Рей.
— Это безумие! — выплюнул преподобный Текка. — Почему вы это делаете? Она ждет ребенка?
Рей покраснела, но Бен сохранял удивительное спокойствие.
— Я могу вас заверить, что она так же чиста, как и любая другая нетронутая девушка, — Рей попыталась не краснеть еще пуще, поскольку это было не совсем верно, но спорить с Беном, когда он защищал ее честь, не хотелось.
— Вы лжете своей матери и потенциально разрушаете свою репутацию…
— …ради любви, — закончил Бен. — Я люблю ее. И намерен жениться на ней, чтобы любить ее открыто.
Преподобный Текка несколько раз перевел взгляд с Бена на Рей и обратно.
— Все это… ради любви?
— Верно, — ответил Бен.
Преподобный Текка посмотрел на Рей.
— И ты любишь его, дитя?
— Люблю, — ответила Рей легко. Потому что это было легко. Самое легкое, что она могла признать в мире.
Преподобный Текка некоторое время боролся с этими новостями, но в конце концов устало кивнул.
— Хорошо. Это ваша жизнь, и вы должны жить так, как считаете нужным.
И он открыл свою книгу, чтобы начать.
Никогда до этого не бывавшая на свадьбе, Рей немного удивилась, обнаружив, что первая часть службы была довольно скучной. Прошло довольно много времени в говорении о святости брака и о чудесном соединении двух душ. Конечно, с чисто романтической точки зрения Рей это оценила, но после почти десяти минут одного и того же оно могло и утомить.
Был момент заминки, когда преподобный Текка спросил ее полное имя. Рей пришлось задуматься. Она никогда не знала своей истинной фамилии, поскольку ее родители унесли ее в могилу. Тем не менее, ей удалось вспомнить имя, данное ей некоторыми старыми матронами в работном доме. Название дальнего угла работного дома, в котором она появилась на свет.
— Рей Нийма, — сказала она. Преподобный Текка кивнул и начал зачитывать обеты.
Она правильно сказала все, что было необходимо, но все же занервничала, когда подошла очередь Бена произносить то же самое. Она почти покорно ожидала, что он все-таки передумает... однако его ответом было «да».
Это вдруг стало для Рей настоящим, когда Митака что-то передал Бену. Она с любопытством наблюдала и чуть не упала, когда он взял ее за руку и надел ей на палец кольцо. Золото ярко вспыхнуло в свете свечей, и вдруг Рей ясно почувствовала: все происходящее — правда.
Она не слышала, как преподобный Текка объявил их мужем и женой. Но почувствовала, как губы Бена коснулись ее, а его нежная ласка была прекраснее, чем свадьба в соборе.
***
Они покинули церковь. Никто не осыпал их конфетти, зато начинался дождь, и они быстро пошли прямиком к экипажу. Бен помог Рей забраться внутрь и последовал за ней. К дверце подскочил Митака.
— Пока мы были в церкви, верхом прискакал джентльмен. Письмо для вас, сэр.
Бен взял письмо, поднес его к зажженной в карете лампе и потемнел лицом, увидев почерк. Он, не вскрывая, убрал письмо в жилет.
Выглянув в окно, он обратился к преподобному Текке и Маз:
— Помните свое обещание. Ни слова, пока мы не вернемся.
Маз склонила голову. Преподобный Текка ничего не сказал, и Рей почувствовала жалость к старику. Ему явно было не по душе такое двуличие.
Карета тронулась, отправляясь в короткий путь до коттеджа.
***
Покачивание кареты и тот факт, что она была на ногах с шести утра, сморили Рей, и она задремала на плече Бена.
Карета остановилась, словно в каком-то безвременье, и Рей быстро-быстро заморгала, пытаясь понять, куда они приехали. Укромный коттедж, окруженный деревьями, выглядел ухоженным. Наверняка его аренда стоила дорого…
Митака открыл им дверцу кареты и передал Бену ключ от дома.
— Вы будете отправлять ответ в Лондон, сэр? — спросил Митака.
— Нет, — коротко бросил Бен. — Вернитесь с экипажем через два дня. Мы вернемся домой.
Митака поклонился ему, отвесил еще один поклон — Рей, прежде чем направиться к карете, чтобы выгружать их багаж. Бен открыл дверь и тоже пошел к карете еще о чем-то проинструктировать Митаку. Рей воспользовалась возможностью войти в дом.
Это был теплый и очень уютный домик. Если бы поместье Иллиниум не было местом, где Рей впервые нашла признание и любовь, она вполне могла бы предпочесть этот маленький дом великой старинной усадьбе.
Белые стены, чистенькая гостиная, на полу — тростник, чтобы пахло свежестью. Кухня была небольшой, но хорошо обставленной, а мебель — более удобной, нежели модной. Владелец дома явно не был богат и любил удобство.
Рей поднялась по лестнице и прошла в главную спальню — поскольку это была самая большая комната в доме. И снова — все более домашнее, уютное, чем элегантное и величественное. И, опять же, Рей это нравилось гораздо больше. Большая, немного обшарпанная кровать с красным бархатным пологом на четырех столбиках. В камине ревел разведенный огонь, на сундуке у изножья кровати стоял графин вина и тарелки с холодным мясом, хлебом и маленькими пирожными.
Это было место, где она станет женой Бена — как по имени, так и на деле.
Она желала этого превыше всего. Жаждала познать его во всех отношениях — так, как женщина может знать мужчину… но боялась. Предвкушение сильно портилось нервным состоянием. Ее учили, что секс является инструментом для соития. Было принято, что мужчина и женщина просто сдвигают свои рубашки в сторону и с гримасой через это проходят…
Ее прикосновения к Бену были иного рода, и Рей задавалась вопросом, не научит ли он ее знаниям, которых ей не хватало, чтобы исполнить свой долг.
Она прошла вперед и налила себе бокал вина. Успокаиваясь, сделала большой глоток, села рядом с камином и принялась ждать своего мужа.
