Ileenium Manor / Поместье Иллиниум

Рей задумалась — естественно ли чувствовать себя вне собственного тела. Казалось, она смотрела сверху вниз в кукольный домик. Наблюдая за тем, как люди двигаются, действуют и говорят, но фактически не участвуя. Она видела себя, все еще неподвижную, с мертвыми глазами на сером лице, но была так же неконтролируема, как если бы действительно была фарфоровой куклой, которой можно было играть. Когда ее чувства наконец вернулись к ней, она обнаружила, что, сложив безвольные руки на коленях, сидит за кухонным столом. Бен стоял перед ней на коленях. Базин ушла. — Рей? Рей, ты слышишь меня? Рей?! Она посмотрела на него. На человека, которого любила. На мужчину, за которого вышла замуж и ради которого была готова рискнуть всем. Это был он… но теперь над ними нависла тень. И называлась она правдой. — Это правда? — прошептала Рей, глядя ему в лицо, пытаясь сосредоточиться на чем-то настоящем. — То, что она сказала… это правда? Бен открыл рот, словно ему грозила опасность, но не выдавил ни слова. И это сказало Рей все, что ей нужно было знать. Она отдернула от него руки как от чего-то ядовитого. — Рей, позволь мне объяснить! Рей дрожала от ярости. Холодное, почти нечеловеческое чувство охватило ее. — Объясни. Объясни мне, что произошло. Сейчас же! Это была не просьба, и Бен это знал. Он со стоном опустил голову. — Я расскажу тебе. Я так давно хотел тебе рассказать. Ты понятия не имеешь, Рей… Его голос звучал так надломленно и устало, что Рей против воли почувствовала жалость, угрожающую ее ярости. Но не более того. У нее была только половина правды. Теперь она получит всю, даже если это ее убьет. Бен сел на стул напротив нее и уперся ладонями в колени, как бы подпирая себя. — Что ты хочешь знать? — прошептал он. — Все. И быстро. Потому что мое терпение лопнуло, — она сказала это как можно жестче, не подпуская в голос никакую снисходительность. Отчасти и потому, что ее и не чувствовала. — Ты уже знаешь о моем детстве. О моих братьях и сестре. И о том, как я покинул семью, — Бен провел руками по волосам. — То, чего ты не знаешь… это то, что Хан… попытался сделать в последний раз. Рей сцепила руки в замок и заставила себя сидеть спокойно. — Это началось около года назад. Я так долго находился под опекой Сноука и никогда не сомневался в своей преданности. И потому к письмам, которые я получал, не проявляли пристального внимания. Я получил письмо с севера. Я даже не подумал об этом, когда открыл его. Это меня потрясло — читать письмо от… Он никогда не писал мне. Ни тогда, когда я был мальчиком. Ни после. Никогда. Я был оскорблен, пришел в ярость. Не дочитав, бросил письмо в огонь и поклялся никогда не обращаться к нему. Ему всегда недоставало выдержки, чтобы закончить дело. Я верил, что он оставит меня в покое, если поймет, что ответа не будет. Он должен был сдаться. Я должен был ничего больше о нем не слышать. Одно письмо было отклонением. Не могло произойти того, что я продолжал получать письма от него… Однако это случилось. Я получил еще одно письмо. И еще одно. И еще. Сжигал все, не читая и не просматривая. Я дал четкие распоряжения своим слугам, чтобы они отбирали все письма с севера. Он успокоился… на некоторое время. Затем я начал получать письма, отправленные мне тайком. В свертках. Под дверью. В кровати. Я не мог буквально и шагу ступить, не получив письма от Соло. Вскоре я решился написать ему ответ, чтобы он оставил меня в покое. И отправил его ему. И снова получил еще больше писем. Я был разъярен, смущен и сбит с толку. И в момент слабости я не сжег очередное письмо. Я прочел его. Это… это был не тот человек, которого я знал. Его письмо не напоминало человека, которого я помнил с юности. Этот человек казался усталым, умоляющим, почти грустным. Я думал, что это какая-то уловка, что кто-то написал письмо за него. Но он упоминал о том, что мог знать только он… Писем становилось больше, и я не смог заставить себя сжечь их. Я их оставлял, читал и прятал в сундуке, которые запирал на ключ. Я продолжал пытаться заставить его уйти. Я отчаялся. Он хотел денег? Чтобы я подписал отказ от права наследования? Чего-то, что помогло бы мне обрести покой? Я получил ответ: он хотел увидеть меня. Моя мать отправила его в Лондон, чтобы попытаться примириться со мной. Она не знала о письмах. Она не осознавала, что Хан долгое время закладывал для этого основу. Я знал, что это вероломно. Но… я был заинтригован. И он не сдался. Он всегда сдавался, но не сейчас. И я согласился тайком встретиться с ним. Бен уронил голову на руки и потянул себя за волосы. — Я должен был сжечь письма. Оставлять доказательства… не знаю, о чем я думал. Рей сглотнула ком в горле. — Кто-то нашел письма. Бен кивнул, как будто не мог озвучить воспоминания. — У меня всегда были враги. Я должен был знать, что они будут искать любую возможность мне навредить. И половина из них начинали как взломщики. Подбор отмычки к замку для них — детская игра. Рей прерывисто вздохнула. — И что же случилось? — Сноуку рассказали об этом. Я предстал перед ним. Он высмеял мою сентиментальность, заставил меня увидеть, насколько жалко мое желание встретиться с отцом. Напомнил мне обо всем, что он для меня сделал… и обо всем, что не сделал Соло. — И как же ты поступил? — Я не пришел на встречу. Я знал, что теперь Сноук наблюдает за мной. Я не мог рисковать проявить дальнейшую слабость. Я думал, что если не появлюсь, все это закончится, — Бен застонал, как от боли. — Он должен был просто отказаться от этого! Вот что он сделал! Он делал это более тридцати лет. Почему, черт возьми, он просто не сдался?! Его щеки стали влажными, и у Рей все внутри похолодело. — Он… он приехал на Корусант. Я не знаю, как он узнал, но он слышал, что Сноук узнал о нашей связи. Я верил, что он увидит, что причинил мне достаточно хлопот, и будет держаться подальше от меня. И я ошибся. Он пришел в особняк, где я жил. Где жил и Сноук. Ему отказали во въезде, но он ждал снаружи. Он не уходил, пока не увидел меня. Я был вынужден встретиться с ним перед толпой. Перед Сноуком. И мне нужно было доказать свою преданность. Я был… поражен. Он выглядел таким старым, таким поверженным… Но таким решительным. Он продолжал говорить: «Пойдем со мной. Пойдем домой. Мы скучаем по тебе». Это мучило меня. Глаза жгло, словно огнем. Я ненавидел его за это. За эту слабость, к которой он меня подтолкнул. Сноук был там. И я сказал Хану… сказал ему, что он старый, слабый и жалкий. Оправдание мужчины. И моя мать ничем не лучше. Я сказал ему, что он посмешище и что он мертв в моих глазах. Что я закончу то, что начал Вейдер. Из него как будто разом исчезли краски. Он выглядел так… будто я ударил его прямо в сердце. Он просто кивнул и повернулся, чтобы уйти. Но я еще с ним не закончил. Бен тяжело дышал, как будто сами слова душили его. — Он прибыл в карете с прекрасной лошадью. Я посмотрел на нее, затем на Сноука. Он… не был удовлетворен. Это было недостаточно… хорошо. Я был недостаточно хорош. Ему нужно было нечто больше. Итак, когда он пошел к карете… я остановил его. Я утверждал, что у меня все еще есть право первородства. Что его собственность теперь принадлежит мне. Так что эта карета и лошадь — мои. Рей дрожала, сжимая кулаки, и ногти впивались ей в кожу. Но она знала, что все еще впереди. И была права. — Я… — Бен сглотнул, словно его тошнило от отвращения. — Я оставил его без лошади. Всадника — без лошади. Он не сражался. Не спорил. Просто уставился на меня так, словно я на самом деле стал пропащим… Я объявил, что я щедрый человек. Поэтому я приказал привести другую лошадь. Определенную… лошадь. Ему с почетом привели осла. Осел для осла. Я заставил его уехать на осле перед смеющейся толпой. Он испытывал отвращение, в спешке буквально выплевывая каждое слово так, будто оно было кислотой. Рей издала звук, похожий на стон боли. Но когда Бен успокаивающе потянулся к ней, она резко отпрянула от него. — Что потом? — прошипела она. — Что произошло потом?! — Он поскакал прочь. Я наблюдал за тем, как он уходит. И я вернулся в особняк. Верховный лидер… был доволен. Удовлетворен. Думаю, он нашел это шоу… приемлемым. Я ничего не сказал. Я ушел к себе и напивался до тех пор, пока не уснул. Это должно было быть концом этого дела. В любом случае, для меня. Он должен был вернуться домой и больше меня не беспокоить. Но он уже не вернулся домой. В ту ночь… была очень сильная, ужасная буря. Меня разбудил дождь, бьющий в окно. Завывал ветер. Любой, кто попал бы в такую бурю, неизбежно бы замерз. И я сразу понял, что он не вернется домой. Я знал, где он остановился. Не раздумывая, я велел приготовить карету и отвезти меня туда. Карета застряла в грязи на полпути. Я выпряг лошадь и поскакал как сумасшедший. Я добрался до дома. Он принадлежал старому другу Хана, Лэндо Калриссиану. Человек, открывший мне дверь, выглядел старым и мрачным, как могила. Соло промок насквозь, ветер продул его до костей. Он был стар, и лихорадка сильно ударила по нему. Когда я добрался до его постели, он даже не мог говорить. Он вспотел. Пылал от жара. Я даже не знаю, знал ли он, что я там. Его глаза смотрели прямо на меня, но не видели… Бен подавился и отчаянно всхлипнул. — Я умолял его… Я умолял его понять. Услышать меня. Узнать, что я был там, рядом. Затем, в самый последний момент, он увидел меня, протянул руку и коснулся моего лица. Выдохнул что-то неразборчивое… И проиграл бой. Он умер из-за меня. Я разбил ему сердце и сокрушил его здоровье. Я убил его. Рей согнулась пополам от боли в его словах. Она ненавидела плакать и избегала этого, когда могла, но ничто в мире сейчас не смогло бы остановить ее слезы. Она вскочила со своего места и начала ходить туда-сюда. Что угодно, но сидеть перед человеком, только что заявившим ей, что он — причина, по которой она не попрощалась с человеком, который был ей как отец… — Рей. Рей, пожалуйста. Я этого не планировал! Это не было преднамеренным. Я хотел унизить его. Я никогда не хотел его убить! Рей едва ли слышала его. Его возвращение домой после долгого отсутствия, его навязчивое рвение уберечь ее от дождя и холода, его желание жениться тайно… теперь все стало иметь смысл. — Рей. Рей, прошу тебя! — Бен потянулся к ней. Может быть, взять ее за руку. Удержать ее… Она изо всех сил оттолкнула его от себя. — Не трогай меня! Ты лжец! — крикнула она. — Ложь! Вранье! Ты ничего о них не знаешь! И ты мне лгал с самого начала. Ты знал, что он значил для меня, и ты все же… — захлебываясь переполняющими ее рыданиями, она согнулась, словно скрученная приступом тошноты. — Нет! Не все было ложью! — взмолился Бен. — Я никогда не лгал о своей любви к тебе. Никогда! — он отчаянно попытался поймать ее за руки, но Рей быстро отскочила. — Я люблю тебя! — выкрикнул он. — ХВАТИТ! — пронзительно закричала Рей. Между ними не осталось ничего, кроме тишины. Слова Рей превратились в шепот: — Кто ты? На кого я сейчас смотрю? — Я все еще Бен. Я все еще твой муж. — Нет, — выдохнула она. — Ты не Бен. Ты Кайло Рен. Я думала, что не знаю его, но ты все время был им. Я не знаю, куда ушел Бен. Я не знаю, был ли он здесь на самом деле. Рей выбежала из комнаты и бросилась вверх по лестнице. Она слышала шаги своего мужа, слышала, как он зовет ее, но только ускорила бег. Захлопнув дверь спальни, она отчаянно повернула ключ, чтобы запереться. Запереть себя. Запереть его. Рей хорошо переносила переломные моменты. Планировала заранее и знала, как выживет утром. Но не в ту ночь. В ту ночь она была просто женщиной с разбитым сердцем. И она плакала до тех пор, пока в ней не осталось слез.