Дни, казалось, летят слишком быстро и одновременно еле ползут; но вскоре настал день, когда Маз должна была прибыть в Такодану. Рей сделала все возможное, чтобы таверна была достойна называться Дворцом Маз. В зале по-прежнему было тускло, и это было все еще заведение, идеально подходящее людям, которых лучше не замечать, зато теперь не было пыли и грязи и исчезли всякие паразиты. Рей каждый день раскладывала на полу свежий тростник, следила за тем, чтобы стаканы каждую ночь были вымыты до сверкания, а кухня была в таком состоянии, что, если все будет хорошо, в ближайшее время она сможет подавать посетителям еду без боязни их отравить. Кожа на руках покраснела и потрескалась, но оно того стоило. При условии, что Маз одобрит.
Маз прибыла в телеге, когда уже почти наступили сумерки, и с собой у нее была только небольшая сумка (большая часть ее вещей прибыла раньше, с мистером Чубаккой и Рей). Рей ждала ее, сидя на каменных ступенях, и без смущения сорвалась с места, чтобы обнять свою крошечную подругу. Это было такое облегчение — встретиться с единственным человеком, который знал истинное положение ее дел, что она почти потеряла над собой контроль. Маз нежно погладила Рей по спине и сказала:
— Позже, дитя. Имей терпение, мы поговорим позже.
Раздался шорох. Рей подняла глаза и увидела, что вместе с Маз прибыл еще кое-кто.
— Биби-восемь! — закричала она.
Бело-рыжий кот спрыгнул с телеги и принялся тереться о ноги Рей.
— Он спрятался в моей сумке, можешь себе представить? — Маз хихикнула. — Я еще удивилась, почему так тяжело. Представь мое удивление, когда я полезла за сыром и обнаружила, что на меня в ответ смотрят два глаза.
Рей, баюкая своего пушистого друга, уткнулась носом в его мех. Она скучала по нему и подумала, что теперь его присутствие будет для нее утешением.
Внешний вид Маз всегда поражал Рей. Казалось, Маз осознает свой крошечный рост и смеется над собой, потому что знает, что так же значительна, будучи и маленькой. Это никогда не было справедливее, когда она вошла в свое заведение.
Все посетители бросили свои занятия и повернулись, чтобы посмотреть на нее. Некоторые казались потрясенными, и Рей захотелось закатить глаза: им уже несколько недель было известно, что Маз скоро приедет.
— Ну и ну, ты хорошо потрудилась, Рей, — сказала Маз, осматривая недавно отмытую таверну.
Вухер, шагнув вперед, поприветствовал ее.
— Откуда ты знаешь, что это она? — спросил он требовательным и почти обвиняющим тоном.
— Потому что ты бездельник и не отличишь метлу от коврика, — незамедлительно ответила Маз.
Рей подумала, что Вухер рассердится или начнет огрызаться, но вместо этого он сделал кое-что еще более странное: он откинул голову и захохотал.
Маз отложила сумку в сторону и села на маленькой кухне, чтобы поужинать рагу, которое Рей дважды готовила и пробовала, чтобы убедиться, что оно на вкус напоминает не только бурду.
Мистер Чубакка, Маз и Рей собрались вместе, чтобы поесть, и разговаривали о несущественных вещах: ветер с моря, растущие цены на хмель и не придется ли в таком случае пиво разбавлять водой больше, чем обычно. Все это время Рей пришлось сосредотачиваться на том, чтобы зачерпывать ложкой еду и отправлять ее в рот. А все, что ей хотелось сделать, это отбросить ложку и закричать «А как же Бен?».
Мистер Чубакка начал прощаться с ней после ужина. Рей, смаргивая слезы, уткнулась ему в грудь. Она даже не подумала о том, что прибытие одного друга означает отъезд другого, и теперь, когда это стало явью, она расстроилась.
— Ты вернешься. Я хочу, чтобы ты брал больше выходных, — предупредила Маз. Это должно было быть приглашение, но прозвучало оно как угроза. Мистер Чубакка просто хмыкнул и не стал давать никаких обещаний.
Когда мистер Чубакка со старой повозкой, в которой они прибыли сюда, скрылся за горами, Маз и Рей отправились наверх. Маз развела огонь в камине, Рей села на кровать. Сегодня вечером она не сможет спать на полу перед камином. Она надеялась, что, если будет спать на одной кровати с подругой, то не будет чувствовать себя так одиноко…
Маз с некоторым трудом, но все-таки сумела забраться на кровать и уселась рядом с Рей.
— Что ж, моя дорогая. Не сомневаюсь, у тебя есть вопросы. Спрашивай.
Рей вдруг поняла, что вопросов слишком много, чтобы задавать их все сразу. На все требовался ответ… но один вопрос вылетел первым.
— Что происходит дома? — спросила она.
— Для внешнего мира — ничего. Изнутри только хаос.
Рей сглотнула.
— Расскажи мне все, что там произошло.
Маз кивнула и начала:
— Я легла спать после твоего отъезда. Мне удалось проспать несколько часов, пока не приехал он, — Рей кивнула. Ей не нужно было спрашивать, кто «он». — На этот раз он не писал. Он просто вломился через парадную дверь, промокший до нитки. И выглядел так, будто совершенно свихнулся. Перепугал твою бедную свекровь почти до смерти, но не прекратил вопить, пока я не спустилась по лестнице.
Он спросил, видела ли я тебя. Я это отрицала. Думаю, что мое растрепанное и усталое состояние помогло убедить его, но я, к тому же, хорошая актриса, когда меня расспрашивают. Я бы до старости не была пираткой и контрабандисткой, если бы не умела притворяться.
Я спросила его, что, ради всего святого, произошло. Он еле выдохнул, что пошел в твою комнату и обнаружил, что она заперта. Он постучал, ответом была только тишина. Он в отчаянии выбил дверь ногой и увидел, что ты сбежала через открытое окно. Он сел на лошадь и поскакал в горы, но безрезультатно. Когда он обнаружил, что тебя нигде не было, он взревел, как умирающее животное.
Он не разговаривал ни с кем, кроме меня. Его мать, хотя и радовалась его возвращению, была вне себя от его состояния. Он отказался от еды и сна и часами метался по округе. Леди Лея расспрашивала меня о том, почему он говорит только со мной, но я только ответила ей, что поклялась на Библии. Все, в чем я могла бы ее заверить, так это в том, что в его странном поведении нет никакого злого умысла, и что ее у сына нет никаких проблем с законом.
Он вне себя от горя. Мистер Дэмерон больше не смеет даже войти в его комнаты. Я не думаю, что там от мебели хоть что-нибудь осталось. Он разгромил все. Под конец его вопль отдавался эхом по поместью, как призрак, попавший в ловушку.
Рей била дрожь. В своем сердце она знала, что всегда была более стойкой из них двоих, но никогда не предполагала, что он так легко сломается…
— Значит, никто не знает о нашем браке? Даже теперь?
— Он не в своем уме, чтобы делать такое заявление, и отказывается видеть кого-либо, пока ищет тебя. Учитывая положение дел между вами, я не смогла ничего рассказать — это было бы слишком жестоко, — Маз вздохнула и вдруг стала выглядеть старше, чем когда-либо. — Не буду отрицать, дитя: я счастлива, что покинула это место.
— Он… ничего жестокого тебе не сделал?
— Нет. Он либо отчаянно мечется по округе в поисках тебя, либо запирается в своей комнате. Но… ох, — Маз поморщилась. — Я боролась с собой, моя дорогая. Даже понимая, по какой причине это произошло, даже зная ту роль, которую он сыграл в безвременной кончине отца, я не могла его не пожалеть. Иногда я слышала его — он плакал как маленький ребенок и бормотал твое имя.
Рей не смогла сдержать тяжелый вздох. Маз успокаивающим жестом взяла ее за руки.
— Леди Лея… что она должна думать?
— Она говорила о том, что он потерял рассудок. Мне удалось убедить ее не обращаться к врачу. Это не принесло бы ему никакой пользы. Кроме того, в последние дни он говорил спокойнее, планировал обратиться к своим друзьям. Может быть, это означало, что он попросит их поддержки, но… — у Маз явно не хватало слов, чтобы выразить собственные сомнения на этот счет.
Рей не смогла сдержать слез, и теперь они капали на ее руки и ладони Маз.
— Он хочет отомстить, — прошептала она.
— Да, но он уже отомстил. Мисс Нетал.
— Базин? — Рей призналась сама себе, что не слишком много думала об этой коварной интриганке. — Почему?
— Полагаю, он считает ее виноватой во всех тех страданиях, которые на него обрушились. Он убежден, что, если бы рассказал тебе свою историю на своих условиях, все могло бы быть иначе и гораздо лучше. Но она сама вынудила его. И теперь должна пожинать плоды своего поступка.
— Как? — выдохнула Рей.
— Он написал лорду Груммгару, который, судя по всему, искал свою жену… и нашел ее. С тех пор я не слышала, что с ней стало. Ходят слухи, что Груммгар заключил ее в одно из своих загородных поместий. Это не убежище, но не намного лучше, чем тюрьма или сумасшедший дом. Похоже, Груммгар нанял «сиделок», чтобы «заботиться» о жене.
Рей сглотнула. Это была мрачная судьба. Некоторые бы даже заметили, что лучше было бы попасть в тюрьму или умереть.
— Не думаю, что она сошла с ума. Я думаю, ревность и горечь превратили ее в ужасного человека, — заявила Рей.
— Не сомневаюсь. Но Груммгар вряд ли поинтересуется причинами. Думаю, она нас больше не побеспокоит.
Рей кивнула. Она ненавидела Базин и знала, что та способна на опасные и ужасные вещи. Но эта ненависть была затоплена жалостью. Любая женщина, которая копит в душе такую ненависть, обречена страдать.
— А теперь хватит. Пора отдохнуть. Ты выглядишь бледной и усталой. Похоже, они здесь сделали из тебя вьючное животное, — проворчала Маз.
Тело Рей ныло от усталости, и удивительно мягкий матрац очень быстро пригласил ее в царство сна. Она ожидала, что ей приснятся крики, эхом отдающиеся в коридорах. К счастью, ей ничего не снилось.
***
Возвращение Маз собрало контрабандистов, мусорщиков и пиратов больше, чем когда-либо прежде. Бала-Тик и Тасу Лич были с Маз почти вежливы (в их собственной бесцеремонной манере).
Рей поймала себя на том, что экспериментирует с некоторыми старыми рецептами, которые выучила в поместье. Маз продолжала отмечать ее осунувшееся, бледное лицо, и заставляла ее делать что-то, что не могло утомить. Приготовление пищи казалось хорошим выбором.
Рей успела испечь буханку хрустящего хлеба и приготовить овощное рагу, когда до нее из бара донеслись звуки спора. Вытирая руки о передник, она отправилась на разведку.
То, что она увидела, проще всего было бы описать как безумие: Бала-Тик и его банда в красном громко кричали, требуя рассказать, где Канджиклаб спрятал сундук с шелком и прекрасной одеждой, которую им удалось добыть с потерпевшего крушение корабля. По-видимому, он остался в безопасном месте, пока они плавали на своем корабле.
Очевидно, что теперь это место было не столь безопасно, так как сундук куда-то пропал.
Тасу Лич и в лучшие времена никогда не говорил по-английски, поэтому просто поливал шотландского разбойника оскорблениями на своем родном языке. Бала-Тик не понимал своего оппонента, но тон прекрасно понял. Вскоре появились пистолеты и посыпались угрозы.
Вухер и Маз орали предупреждения о прекращении боевых действий, но разбойники их не слушали. Оба были возмущены и готовы к потасовке.
— ЭЙ! ЗАТКНИТЕСЬ!
Рей потребовалось мгновение, чтобы понять, что это крикнула она.
Бала-Тик посмотрел на нее и фыркнул.
— Держись от этого подальше, девчонка.
— Тогда вам следует держаться подальше от этой таверны, — язвительно заметила она. Тасу Лич начал что-то говорить, когда Рей поняла, что перебила его на его родном языке: — И ты не начинай!
Тасу Лич пораженно замер, и даже Бала-Тик удивленно переводил взгляд с него на Рей и обратно. Большая часть жизни Рей прошла на мрачной и темной фабрике «Джакку», так что волей-неволей она узнала многие языки. Она знала язык Нар-Канджи и успела его немного подзабыть, но за то время, которое она провела в таверне, слушая разговоры Канджиклаба, сейчас заставило ее познания быстро всплыть.
Рей повернулась к Бала-Тику:
— Первое правило мусорщика: защитить свою находку. Не позволить никому другому претендовать на нее. Вы должны были продать эту добычу, пока она была еще в ваших руках.
— Пиратский кодекс…
— …плохо, что теперь не соблюдается, не так ли? — небрежно закончила Рей. — Среди воров нет чести. Если бы пистолет был в другой руке, вы бы даже об этом не подумали. — Бала-Тик выглядел разъяренным, но не стал спорить. Рей повернулась к Тасу Личу. — А вы… — она снова заговорила на его диалекте: — Вы не должны были посягать на чужую добычу. Не отрицайте этого, я не идиотка.
Тасу Лич поджал губы.
Развернувшись на каблуках, Рей вернулась на кухню, взяла пищу и вздохнула. Это предназначалось для ужина.
Ну что ж…
Вернувшись в зал, она с шумом поставила перед ними две миски и хлеб.
— Теперь сядьте, заткнитесь и поешьте. И если я услышу повышенный тон, выверну это вам на головы!
Снова возвращаясь на кухню, она слышала их ворчание.
— Девчонка не понимает, — простонал Тасу Лич.
— Здесь не место для девчонки, — проворчал в еду Бала-Тик.
Наступила тишина.
— Что ж, — сказал Бала-Тик, съев несколько кусков, — по крайней мере, в хлеб не набиты опилки, как у некоторых пекарей.
***
Рей упорно работала, занимаясь готовкой для таверны. Маз утверждала, что мужчины теперь слишком заняты едой, чтобы устраивать драки.
Бала-Тик и Тасу Лич больше ей не мешали. Не то чтобы они приветствовали ее с распростертыми объятиями… Но победа была победой.
Прошло четыре дня с тех пор, как Маз прибыла. Поздно вечером Рей сидела с Биби-восемь на ступеньках крыльца и играла с ним веревочкой, когда услышала приближающийся стук копыт. Было темно, так что видела она плохо, но догадалась, во что одеты всадники.
Схватив кота, она бросилась внутрь.
Бала-Тик и Тасу Лич уже услышали звук, выглянули и помрачнели.
— Кто это? — спросила Рей.
— Ничего хорошего. Люди Сноука, — ответил Бала-Тик.
Рей побледнела. Она не стала спрашивать, откуда Бала-Тик это узнал. Она знала, что он прав.
Неужели они ее нашли? Пришли ли они за ней? О Господи, ее заключат в тюрьму, как Базин?!
Маз пришла быстро и, казалось, тут же прочитала ее мысли.
— Быстро! — Маз взмахнула рукой. Вухер отодвинул стол, чтобы открыть запертую дверь. — Иди в подвал. Не выходи, пока я не скажу! — предупредила Маз.
Рей подхватила юбки и спустилась в темноту.
— Почему ты ее прячешь? — спросил Бала-Тик.
— Хороший вопрос. Для другого раза, — все, что ответила на это Маз. Дверь подвала захлопнулась над головой Рей, и она оказалась в темноте. Сквозь щели в полу из освещенного зала пробивались полоски света, и ей все хорошо было слышно отсюда. С колотящимся сердцем она ждала. Дверь в таверну открылась почти с треском.
Прогрохотали шаги, показывая, что вошли множество людей. Голос Маз прозвучал удивительно ровно и спокойно, когда она их поприветствовала.
— Генерал Хакс. Чем я обязана такому удовольствию?
Рей побледнела. Хакс? Хакс здесь? Она беспомощно попятилась.
— Вряд ли удовольствию, — пренебрежительно усмехнулся Хакс. — Скорее, службе.
— Что вам нужно? — требовательно спросил Бала-Тик.
— Мы ищем женщину. Молодую женщину, среднего роста, стройную брюнетку…
— Полагаю, вы говорите о Рей? — отозвалась Маз. — Я уже говорила ему, Хакс. Я не видела ее с того самого утра, как она ушла.
Рей на цыпочках кралась вдоль различных бочек, ища пустую. Она худенькая и не слишком высокая, и, возможно, могла бы спрятаться в одной, если они захотят обыскать таверну…
— Он отправил всех своих людей по всей стране. Что, к сожалению, означает, что и меня тоже.
— Я была уверена, что Сноук мог бы протянуть руку помощи, — сухо сказала Маз.
Хакс молчал. Рей нашла пустой бочонок.
— Он не так послушен Сноуку, как прежде. Его вызывали в Лондон больше раз, чем можно сосчитать. Он должен исполнять обязанности, но он настаивает на том, что эту девушку нужно найти. Сноук предложил помочь в поиске, если это означает, что он приедет в Лондон.
Рей почти вывернуло. Значит, он все еще во власти Сноука? Даже если не держит себя в руках? Стиснув зубы, она забралась в бочонок и осторожно накрылась крышкой. Запах старого пива тут же ударил ей в нос, вызвав желание зажать себе рот, но она сдержалась.
Вскоре после этого открылась дверь в подвал, и по ступенькам застучали шаги. Рей затаила дыхание. Она должна быть такой же тихой, как могила, если хочет этого избежать…
Солдаты, казалось, никогда не уйдут, и Рей чуть не задохнулась от ужаса, когда они прошли возле ее бочонка. В конце концов, один вздохнул:
— Здесь ничего нет. Вернемся в зал, — шаги удалились, и Рей осталась в тишине.
Когда подвальная дверь снова открылась, раздался голос Маз:
— Они ушли. Это безопасно.
Рей вылезла.
Маз помогла ей выйти из подвала и повела ее на маленькую кухню. Рей могла слышать, как Бала-Тик и Тасу Лич пытаются загнать Маз в угол и выяснить, что только что произошло. Рей ничего из этого не слышала.
Он ищет ее с помощью Сноука? Он ослеп или просто отчаянно нуждается в помощи и ни о чем больше не думает?
Ужас, наконец, ее настиг, потому что запах томившегося на печи мяса заставил ее вывернуть содержимое желудка на каменный пол.
***
Маз заставила Рей лечь в кровать, но Рей проснулась нисколько не отдохнувшей. К тому же ее тошнило — желудок скручивало от беспокойства. Вернутся ли они? Подозревал ли Бен?..
Утром Маз сидела на кровати рядом с ней и осторожно говорила:
— Он отчаянно ищет тебя. Он думает только об этом. Я не верю, что его заботит то, кто помогает ему в попытках вернуть тебя.
Рей понимала, что слова Маз мудры, но они все равно заставили ее плакать. И плакать ей было больно.
Ей дали день отдыха. Она проспала несколько часов, но все еще не чувствовала себя отдохнувшей. И не взяла еду, потому что ей все еще было плохо.
Когда она отказалась от ужина, Маз снова пришла к ней.
— Это, наверное, перенапряжение, — прошептала Рей, свернувшись в комочек и не открывая глаза.
— Возможно, — тихо сказала Маз. — И ты готовишь большую часть пищи, поэтому тебе, должно быть, это надоело. Но…
— Но что? — пробормотала Рей.
— Рей, когда у тебя в последний раз приходила кровь?
— Эммм… — Рей лениво задумалась. Потом не так лениво.
Потому что она не могла вспомнить.
Рей распахнула глаза. Ужасающее осознание навалилось на нее. То, о чем Маз спрашивала ее. Она поверила — уже сейчас — в то, что подозрение было правдой.
