Несмотря на все мои маленькие горести из-за неудач на личном фронте, рождественские каникулы выдались просто замечательными. Возможно, я бы больше переживала, будь на самом деле семнадцатилетней девчонкой, но жизненный опыт подсказывал, что, во-первых, на самом деле может случиться всякое, во-вторых, в плане того, чтобы кого-то о чём-то предупредить, мужчины думают в последнюю очередь, в этом смысле, как говорила мама, «их нужно долго и нудно воспитывать». Даже при наличии под рукой сотового телефона только каждый третий вообще догадается позвонить и сказать, что задержится, попал в какую-то ситуацию или что-то случилось. И при этом позвонить жене, а не просто девушке, с которой только начал отношения или нечто на них похожее. То ли признаться в каких-то свалившихся проблемах — это им как нож по яйцам, то ли они просто отключают всю связь с миром, чтобы «решить проблему», то ли просто считают, что много времени это не займёт, а они никому не обязаны отчитываться. Видимо, мужчины в принципе не понимают элементарной разницы между отчётом и обычным предупреждением тире проявлением заботы. Они же обычно не готовят еду к какому-то времени и никогда не попадали в ситуацию, когда как дура сидишь в красивом платье со стынущим ужином часами и воображаешь аварии или измены с другими. При этом самое смешное, что самим мужчинам подождать кого-то хотя бы пять минут — это выше сил. Начинают беситься, злиться, и даже в голову не придёт, что они поступают так же, только хуже.
В конечном счёте большинство проблем люди себе наживают сами и обычно вследствие своей недогадливости или глупости. Это женщины в основном за профилактику, а вот мужчины часто настолько идиоты, что доведут ситуацию до крайности, чтобы уж отхлебнуть, так полный рот.
Получается, что мы с Биллом ни о чём конкретном не договорились, возможно, он считал, что может связаться со мной после Рождественского праздника, но раз так вышло, то так вышло. В конце концов, что я для себя и вынесла из своей тридцатилетней с хвостиком жизни, так это то, что ни под кого не надо подстраиваться. Ждать у окошка неведомого принца, изматывая себя сомнениями и фантазиями, не стоит. Так и жизнь пройдёт. Да и жизнь имеет гораздо больше граней, чем просто любовь с парнем. Так что на время своих «французских каникул» я выкинула Билла с его закидонами из головы, хотя и на полную катушку использовала эту ситуацию, чтобы ссылаться на все свои косяки при родителях. Просто призналась Габриель, что за мной начал ухаживать молодой человек, но он куда-то пропал и я волнуюсь и переживаю, и семья, которой всё передали, была деликатна и прощала мою немногословность и лёгкую рассеянность. Французский я неплохо понимала, но сама говорила мало, только обычные фразы, а с сестрой говорила на английском.
Бертран Делакур, он же «пап
а», оказался весёлым лысоватым толстячком, чем-то похожим на полноватого Луи де Фюнеса. Он был ниже мамы Аполлин почти на полголовы и явно старше, но обаятельный, тёплый и милый, как плюшевый мишка. Как я уже знала, в Гренобле, где мы жили в очень красивом и просторном светлом доме на пять спален, располагалась магическая Гильдия артефакторики, в которой и работал Бертран Делакур. Именно здесь делали всякие чудесные магические штуки вроде шапок-невидимок и ковров-самолётов, впрочем, как я поняла, мой отец специализировался на изготовлении защит, которые вложены в кулоны, кольца и прочие украшения. А амулеты перемещения он мог сделать буквально из чего угодно и на коленке, так что пап
а снабдил меня и порт-ключом до Британии.
Я вернулась в Йоркшир вечером в субботу, тридцатого декабря, в основном из-за приглашения на посиделки кузин вейл из Кента в Новый год. В отличие от России, этот праздник был второстепенным, хотя его тоже отмечали. Плюс ко всему требовалось оплатить комнату в пансионате, решить некоторые бытовые проблемы и собраться с мыслями по поводу работы: второго января уже надо было выходить на смену и показать свои наработки с таблицами отделу финансов. Если им понравится, то в апреле, при смене финансового года, их запустят в производство, а я получу премию.
— Милочка, вы вернулись, — поприветствовала меня хозяйка, миссис Марпл.
— Да, мада… мэм.
— Вас искал молодой человек несколько дней назад. Он оставил вам записку. Я велела Мэри просунуть её под вашу дверь.
— Спасибо, миссис Марпл.
— Он был расстроен, что вам не удалось встретиться, — подумав, добавила хозяйка. — Вежливый молодой человек. Он представился Уильямом, как его фамилия?
— Уизли, мэм, — я вспомнила, что Билл говорил о том, что это его сокращённое имя, а полное — «Уильям». Хотя «Уильямом» его никто не называл даже на работе. Может, хотел показаться солидней перед моей хозяйкой?
— Уильям Уизли? Неужели сын Молли? Такая жалость…
— О чём вы, миссис Марпл?
— Я хорошо знакома с Мюриель Пруэтт, двоюродной бабушкой Молли. В своё время Молли нарушила свою брачную клятву и выскочила замуж за Артура Уизли, чистокровку, но бедного, как церковная мышь. Уж не знаю, чем он и взял, разве что ростом удался. Высокий, как каланча. Насколько я знаю, Молли отсекли от Рода за предательство. Мюриель Артура презирает и не хотела знаться с семьёй Уизли с тех пор, как племянница такое учудила. Хотя я слышала, что они с Молли начали общаться, когда погибли Гидеон и Фабиан — братья Молли, надежда семьи Пруэттов, — их отец, а затем и Джиневра — сестра Мюриель и бабушка Молли. Кроме племянницы, у Мюриель никого не осталось.
— Мне жаль вашу подругу, мэм, — не знаю, к чему это она мне рассказывает. Возможно, намекает, что «потенциальный жених» из бедной семьи? Так и я вроде как не особо «невеста с приданным», если судить по тому, что живу в пансионате на одну свою зарплату. Да и не стремлюсь я как-то выскочить замуж за «богатого папика». Деньги я и сама заработаю.
— Конечно, конечно… — задумчиво кивнула миссис Марпл. — Просто не ожидала, что увижу того самого Уильяма. Мюриель говорила, что старший сын её племянницы вырос толковым.
— Мы вместе работаем в «Гринготтсе», там и познакомились, — пояснила я и наконец пошла в комнату, чтобы прочесть короткую записку.
«Флёр, прости, что так получилось в пятницу. Мой отец ночью после нашего свидания в четверг попал в Больницу Святого Мунго, и меня вызвала мама. Требовалось там дежурить, а потом приглядывать за братьями и сестрой на каникулах. Очень хочу тебя увидеть. Билл».
Всё стало немного понятней. Возможно, сову с запиской не пустили в палату, птицы — это всё же антисанитария. Да и на больнице могли быть какие-то специальные чары.
В любом случае отменять очное знакомство с кузинами я не собиралась, но созрел план пригласить с собой в гости Билла. Во-первых, чтобы пообщаться, но держать дистанцию, во-вторых, мужчин хорошо видно в общении с другими. Тот же Аристарх, не к ночи вспомнить, второй Галкин муж, с ней-то сюсюкался, зато со мной и нашей мамой с самого начала разговаривал чуть не сквозь зубы, делая огромное одолжение. Да и так, хамил по мелочи. Я тогда Галке сразу сказала, что если люди себя так ведут, то по большей части они просто притворяются хорошими перед своими «возлюбленными». Человека всегда видно не по общению с начальством, а по отношению к уборщицам. Потом отгремят свадебные салюты, и покажут себя во всей красе. Так и оказалось, в принципе.
В-третьих, мои кузины были куда большими вейлами, чем я, а значит, тоже все из себя красавицы. Вот и стоило посмотреть на поведение Билла в кругу других симпатичных девушек. Ну и, в-четвёртых, несмотря на то, что Новый год здесь чем-то особенным не считали, я верила в примету о том, что с кем встретишь, с тем и проведёшь. И, честно говоря, мне хотелось, чтобы так и было. Билл мне нравился, и по первому впечатлению он был добрым и серьёзным человеком, который знает цену деньгам, умеет работать, понимает ценность семьи, заботится о своей маме и близких.
Остаток субботы прошёл в координации предстоящего мероприятия: я списалась с кузинами по поводу своего «плюс один», а после одобрения предложила Биллу пойти со мной на новогоднюю вечеринку в Кенте. Тридцать первого мои родственницы собирали народ к восьми вечера, так что мы с Биллом должны были без четверти встретиться в гостиной пансионата, чтобы с разрешения миссис Марпл воспользоваться местным камином.
* * *
— Прекрасно выглядишь, Флёр, — выдавил Билл, разглядывая меня и мой новогодний наряд.
Поездка во Францию и Рождество там показали, что родители весьма гордятся такой самостоятельной дочерью. Мне надарили кучу подарков, в том числе и очень красивое платье, которое я и не знала бы, куда и надеть, если бы не приглашение от кузин и рождественский праздник в Гильдии. Оказалось, что Гильдия международная. Кроме французов, там работала куча магов других национальностей: австрийцы, швейцарцы, итальянцы, немцы. Многие для общения друг с другом использовали английский язык.
— Спасибо, Билл.
— Я ещё раз хочу извиниться, что так вышло…
— Но ты не виноват, что твой отец попал в больницу, — не стала я выносить мозг. — Кстати, как его здоровье?
— Уже лучше, спасибо, — выдохнул он. — Врачи говорят, что он поправится.
— Это хорошо, — ответила я, и Билл робко улыбнулся.
Мы отправились на праздник в Кент. Кроме трёх моих кузин — Алекто, старше меня года на два, и шестнадцатилетних близняшек Клио и Калиопы, — были ещё их родители, несколько соседей, семья их друзей с двумя почти взрослыми дочками. В общем, девчонок было много, и все довольно симпатичные. Впрочем, стоило признать, что Билл особо не заглядывался на других, но оставался вежливым и милым.
Хихикающие кузины, когда мы отходили «припудрить носик», сказали, что даже без меня Билл рассказывает о том, какая я смелая, что решилась на Турнир, и восхищался тем, что я работаю в банке и меня хвалят наши с ним работодатели. В общем, семья одобрила, мне сказали, что «Билл очень хороший и явно влюблён». Новый год получился по-настоящему волшебным.
Мы покинули Кент под утро и, так как пансионат открывался только в шесть утра, целый час гуляли по Аппер-Фледжли.
— Флёр, ты читала газеты? Я про то, веришь ли ты в возрождение… Сама-Знаешь-Кого? — вдруг спросил меня Билл.
Газеты, которые в пансионате читали, и я порой поглядывала, там на самом деле писали всякое. Несколько раз я видела статьи, в которых высмеивался Гарри Поттер, парня называли лжецом. Но я-то знала, что он не врёт и тот безносый страшила, злой колдун, точно ожил и ещё попьёт всем кровушки.
— Я не думаю, что Гарри Поттер врёт, — ответила я. — Может, я не так близко с ним знакома, но он честный парень. И Гарри спас мою сестру… Тем обидней за те гонения, которым он подвергается. Надеюсь, когда всё прояснится, тем, кто это делает, будет стыдно.
— Ты такая… необычная, — выдохнул Билл.
— В смысле?
— Ну… знаешь, многие очень верят газетам, какую бы чушь там ни написали, — ответил Билл. — А ты… ты не позволяешь кому-то думать за тебя. К тому же эти твои улучшения в банке. Я знаком кое с кем, все тебя хвалят. А я бы никогда не подумал, что что-то можно улучшить… ну, знаешь, по части бумажек.
— Спасибо…
— На самом деле он возродился, — тихо, но твёрдо сказал Билл. — Но затаился, чтобы никто не догадался. Неизвестно, когда он нанесёт удар. Я должен признаться, что мой отец… Он пострадал от его помощника: гигантской змеи.
— Ничего себе… — выдохнула я.
Неожиданно «страшная сказка» оказалась как-то слишком близко.
— Я напугал тебя? — приобнял меня Билл и уткнулся носом в мою макушку.
— С тобой мне ничего не страшно…
* * *
— Милочка? А я думала, что это уже молочник, — открыла двери миссис Марпл, прервав наши горячие поцелуи на пороге. — Доброе утро, мистер Уизли.
— Доброе, мэм, — почти не смутился Билл, отпуская меня.
Мне хотелось глупо хихикать. У миссис Марпл было такое строгое выражение лица, словно она моя гувернантка или иная заступница морали и добродетели.
— Ладно, мне пора, — под её строгим взглядом я попрощалась с Биллом. — Увидимся завтра.
— Флёр, я так и не подарил тебе подарок на Рождество, — остановил меня Билл и вручил коробочку с милым бантиком. Всегда мне нравилось, как в Европе принято упаковывать подарки.
— Спасибо, — я забрала коробочку и проскользнула мимо хозяйки.
Билл подарил мне нежно-фиолетовый шейный платок из шёлка, на котором были нарисованы синие бабочки. А ещё там был пакетик со сладкими сахарными бабочками. И, кажется, после того, как я их съела, они продолжали порхать в моём животе…
