Всё, что имеет какую-либо ценность, приходит через боль

Мне определенно везет, что сегодня холодно. Я нервно поправляю на себе свитер, боясь, что будет виден след от укуса, и с силой закрываю школьный шкафчик. Настроение ниже, чем просто ноль, и это отчетливо ощущается в каждом моем движении. Дергаюсь, не сразу замечая Елену и Стефана, что стоят за моей спиной и покорно ждут, когда я обращу на них внимание. Стефан выглядит угрюмо, как и всегда, сурово держит руки скрещенными на своей груди и хмуро разглядывает мою шею, скрытую плотной тканью. Мне снова хочется поправить ворот. Елена смотрится еще хуже, чем Сальваторе: под большими глазами уместились глубокие круги, которые свидетельствуют о недосыпание, а на губах виднеются следы от зубов, которые она искусала в переживаниях. - Что с твоей шеей? Я вскидываю бровь, теряюсь от такого прямого вопроса Стефана. Мы никогда не были друзьями, обменивались пару раз приветствиями на школьных вечеринках, которые я посещаю редко, и все, наше общение сводится только к этому, и я очень хочу оставить его на этом уровне. - Не думаю, что это твое дело. - Хезер,- встревает Елена и ловит мою руку, сжимая пальцы. Она делала так раньше очень часто, пытаясь обратить на меня свое внимание и заставить слушать. От этого действия в груди приятно колит ностальгией. – Это сделал Клаус? Мне хочется закричать, что есть сил, что да. Но слова комом встают в горле и душат меня, застревая. А в памяти эхом звучит приказ Клауса, строго настрого запрещающий мне об этом говорить. И, несмотря на то, что каждой клеточкой своего уставшего и напуганного тела, я ненавижу его, я не могу ослушаться. - Что сделал, Елена? Со мной все в порядке,- я стараюсь говорить убедительно и грубо одергиваю свою руку, чтобы Гилберт отстала от меня со своими расспросами. Мне не хочется думать об этом, лишь бы скорее все забыть. – И я спешу. Я надеюсь, что им не придет в голову раздевать меня в школьном коридоре, чтобы убедиться в моем вранье. Тут полно любопытных зевак, которые с удовольствием включат камеры своего телефона в тот момент, как только я останусь без одежды, но ничего подобного Стефан не пытается вытворить. Он только отодвигает ворот моей кофты своими пальцами прежде, чем я дергаюсь от него, как от огня, и кивает, окончательно убеждаясь в своей правоте. Елена расширяет глаза от ужаса, увидев безобразный след. Я снова спешно прячу его и в панике оглядываюсь по сторонам, надеясь, что никто не смог увидеть это, и, убедившись, кидаю строгий взгляд на Сальваторе. - Что творишь? А если бы кто-то увидел,- укоризненно шиплю я, тыкнув пальцам в грудь парня. – Почему вы не можете просто оставить меня? Елена и Стефан тревожно переглядываются, меня тут словно и нет вовсе. Это раздражает и без того мою пошатнувшуюся психику, и, кажется, мне придется возобновить посещения к местному психотерапевту, если я не хочу съехать окончательно. - Я побуду с ней, иди. Стефан коротко кивает и, последний раз взглянув на меня, уходит прочь. Елена, которая решает остаться, смотрит на меня как на гребанную жертву: с жалостью, и приподнимает уголки губ в полу улыбке, пытаясь развеять обстановку. Она нервничает, эта ситуация очень сильно подкашивает и её, я вижу это, старая привычка закусывать губу, когда трудно, сохраняется за ней до сих пор. - Думаю, ты много хочешь знать? Я теряюсь. Сперва вампир убивает моего брата, теперь это касается и меня. Я не хочу быть частью всего этого, но, кажется, уже втянута во все это дерьмо по самые уши, без шанса очиститься. - Не здесь, - я оглядываю школьный коридор, замечая, как сверстники с любопытством глазеют на нас, не припоминая, когда в последний раз мы просто вот так болтали с Еленой, но тут же отводят глаза, стоит им заметить, что я все вижу. – Пойдем к тебе. Надеюсь, это не проблема? Елена не возражает. Мы пропускаем последний урок истории, Елена обещает, что поговорит с Мистером Зальцманом, и, в силу обстоятельств, он не засчитает этот прогул и это никак не отразиться на моей успеваемости. - Так он в курсе? – хмуро спрашиваю я, проходя во внутрь комнаты Елены, и странно осматриваясь. Со временем тут ничего так и не поменялось. Все те же фотографии, только прибавились снимки со Стефаном, с Керолайн и Бонни и оставалось все меньше со мной. - Рик? – переспрашивает Елена, плотно закрыв за собой дверь. – Да, его бывшая жена стала вампиром. Я теряюсь и чувствую легкое головокружение. Я с трудом могу понимать, как это жить со всем этим, и не сойти с ума? Это кажется таким нереальным, что я легче бы поверила в единорогов, чем в вампиров. Место укуса болезненно ноет, вдруг напомнив о себе. Елена садится на кровать, скрещивая ноги, и хлопает по месту рядом с собой, приглашая меня присоединиться. Я подчиняюсь, и, зажимая губу меж белоснежными зубами, устраиваюсь поудобнее. На самом деле я знаю, зачем я сюда шла и что конкретно меня интересует. Пусть я обещала самой себе, что стану держаться подальше от этого, но старая раздробленная рана снова стала болеть, напоминания мне о моем брате. - Его убил вампир. Так ведь? Гилберт согласно кивает. Это действует на меня как грубый удар, который выбивает из легких воздух, и заставляет протяжно всхлипнуть. Елена с сочувствием смотрит на меня и делает попытку взять меня за руку, но я одергиваю ладонь, ощущая себя как никогда паршиво. Она знала обо всем, знала, но все равно ничего мне не сказала, когда это было что не на есть мое дело. - Кто? – снова кидаю вопрос я. – Кто конкретно? - Я не знаю, Хезер, - грустно отвечает Елена, но голос звучит лукаво. – Правда не знаю. Я подозрительно щурю глаза. Отчетливо слышу вранье в её голосе, но не начинаю давить вопросами дальше. Не ради неё, а ради себя, снова опасаясь того, что станет слишком больно. Весь вечер Елена рассказывает мне факты о вампирах, делясь всем тем, что она знала. Упомянув в первую очередь о вербене, которую спрятала в тот самый браслет, сорванный Клаусом, буквально за неделю до того, как стала избегать меня, ссылаясь на разные дела. - Клаус единственный вампир в городе? - Клаус – гибрид, - поправляет меня Елена. - Без разницы,- тут же перебиваю я. Мне нет до этого абсолютно никакого дела,- кто еще, Елена? Елена сомневается, стоит ли выдавать все секреты, тем более те, которые не принадлежат ей. Но я настаиваю, ссылаясь на то, что дальше нет смысла врать, иначе я начну прыскать в лицо каждого жителя в городе раствор, такой ненавистной, вампирам вербены. - Стефан, его брат Деймон, Керолайн, - начинает перечислять она, обескуражив меня этим окончательно. Я вспыхиваю, и, соскользнув с кровати, резко поднимаюсь на ноги, несмотря на слабость. Злость закипает во мне, доводя меня до крайней степени ярости, и, если я не успокоюсь, то я как ураган снесу все, что попадет мне под руку. - Как ты можешь, Елена? – кричу я, в непонимании. – Они нелюди. Убийцы. А ты покрываешь их, только потому что влюбилась в одного из них… - Хезер,- пытается прервать меня Гилберт, поднимаясь следом. – Послушай! Я выставляю ладонь вперед и делаю шаг назад, не дав и шанса Елене заговорить. Эгоистичное поведение Гилберт раздражает меня, и я с большим трудом узнаю в ней свою старую подругу, не понимая, в кого она превратилась. Я ухожу. Просто оставляю бывшую подругу в её комнате один на один с собственными мыслями, надеясь, что дала ей много еды для мыслей над собственным поведением, но в глубине души понимаю, что я поступала бы так же, будь на месте Елены. Домой мне приходится идти пешком. Я дергаюсь от каждого постороннего шороха, боясь слишком сильно, и то и дело поправляю свой свитер, боясь, что кто-то сможет заметить жестокие отметины. Слышу шуршание шин автомобиля об асфальт и дальше свист тормозов останавливающейся возле меня машины. Испуганно дергаюсь и смотрю в сторону раритета из которого, хлопнув громко дверью, выходит старший брат Стефана – Деймон. Я закатываю глаза и ускоряю шаг. Не трудно догадаться, что он тут по просьбе Елены – хочет остудить меня и вернуть к ней, наплевав на то, что у меня есть собственная голова на плечах. - Что ты тут делаешь? - Неудачная попытка сделать что-то правильное, - Деймон морщится и становится прямо передо мной, нерушимой стеной. – Идем. Он хватает меня за руку, слишком грубо, и я делаю тут же неудачную попытку освободиться от него, но Сальваторе лишь сильнее сжимает на свои пальцы. Я сдавленно шиплю, показывая, что мне больно, но его это ничуть не волнует. - Отпусти меня. - Я могу и внушить, - вампир нахально играет бровями. – Не заставляй меня. У меня не остается выбора. Деймон бы скорее свернул мне шею, чем бы спокойно отпустил меня, поэтому я демонстративно сажусь в машину, подчеркиваю отсутствие своего настроения. - Вот и умничка,- комментирует Деймон и садится следом, увозя меня прочь в каком-то неизвестном мне направлении. Я серьезно беспокоюсь, но старательно пытаюсь сохранить лицо спокойным. Деймон хмыкает каждый раз, когда я нервно ерзаю на сидение, он словно видит меня насквозь. - Перестань так бояться? - Ты что и мысли читаешь? - Нет,- успокаивает меня он. – Но если хочешь, чтобы я разделся, то просто попроси. У меня есть чувство юмора, просто я не понимаю юмора Деймона, поэтому угрюмо отмалчиваюсь. И, проще говоря, его общество и раньше было мне неприятно, теперь оно меня просто скрючивает, вызывая рвотные позывы. Он привозит меня к особняку, у которого стоит машина Елены и Керолайн, что больше, чем не нравится мне. Уже заранее понимаю, что вечер будет больше, чем просто неудачным и это заметно портит мне настроение, которое итак было уже гораздо ниже, чем просто ноль. - Выходи. Подчиняюсь, спешно, и покидаю машину. Без приглашения в особняк, я плетусь туда сама, не желая ждать Деймона и лишний раз смотреть на его физиономию полного засранца, который явно не знает ни о такте, ни о малейших правилах приличия. Заходя во внутрь слышу несколько громких голосов, обладатели которых горячо спорят между собой, и никак не могут прийти к единому мнению или хотя бы к компромиссу, который частично бы удовлетворил требования каждого из них, но они затихают, стоит мне захлопнуть за собой дверь. На ватных ногах плетусь в ту сторону, где раньше слышала звуки, и, спустя минуту, оказываюсь в гостиной, где были уже знакомые мне люди и не совсем люди. Я останавливаюсь возле прохода и, скрестив руки на груди, опираюсь о стену, старательно показывая, что я не намерена тут долго оставаться. Здесь так же была Бонни Беннет, о которой Елена не упоминала, она что, тоже причастна ко всему этому. Даже Мистер Зальцман, мой учитель истории, и тот присутствует, смотря на меня виновато, что ли?! - Хезер,- тихо обращается ко мне Елена со скорбным выражением лица, но я игнорирую её, стараюсь даже не смотреть в её сторону. Она понуро опускает плечи, и смотрит на Керолайн, ожидая от нее поддержки. Форбс, которая сидит на подлокотнике кресла, в котором как раз находится Елена, дружелюбно треплет её по плечу, поддерживая, и кидает в мою сторону неодобрительный взгляд, осуждающе качает головой. Стефан протягивает мне граненый стакан, на дне которого, совсем чуть-чуть плещется янтарная жидкость, испускающая характерный запах хорошего спиртного. - Выпей. - Я не пью. Деймон входит в гостиную только сейчас и сразу забирает из рук брата стакан, который Стефан все еще настойчиво протягивал мне. - Спасибо, брат. Сальваторе-младший закатывает глаза, но ничего не говорит. Его мысли сейчас явно не заняты тем, чтобы ответить брату какой-то колкостью, он сосредоточен, это видно по его лицу, на котором застыло такое выражение лица, словно случилось что-то глобальное. - Никто не хотел втягивать в тебя, Хезер,- начинает мистер Зальцман, все еще испытывая неловкость. - Но говнюк Клаус вечно портит наши планы, - перебивает Деймон, отсалютовав бокал с хорошим виски. – Хотя, убей он тебя, сделал бы мне только большое одолжение. - Деймон, - пресекает его хамство Елена. – Прекрати. Я раздражаюсь еще сильнее. Они ведут себя так, словно меня тут и нет вовсе, что ничуть не удивляет – для этой компании я пустое место. - Может я уйду, и вы продолжите? Керолайн недовольно цокает языком, нарочито громко, словно она страдает больше всех, находясь тут. Одна только Бонни сохраняет спокойствие, будто находится вовсе не тут, а где-то очень далеко. Впрочем, она всегда казалась мне самой странной. - Просто внушим ей и проблема решена,- Деймон улыбается, довольствуясь своей блестящей идеей, и делает счастливое выражение лица. - Исключено, - Зальцман выражает свой протест, мотая головой. – Клаус вряд ли оставит её в покое. - Мне плевать, - старший Сальваторе пожимает плечами, он будто говорит о какой-то ерунде. – Так что не будем зря тратить время. - Так все, - я взрываюсь, и делаю останавливающий жест рукой, привлекая к себе внимание. – Я никому не скажу о вас, ясно? Тем более мне никто не поверит. Но только оставьте меня. Секунду царит тишина. И, мне кажется, что тихо настолько, что я слышу, как бьется сердце каждого, кто находится тут. Это время, думаю я, длится вечно, прежде чем начинает говорить Стефан Сальваторе. - То есть, ты предлагаешь нам сделку? Я согласно киваю. Деймон заинтересованно хмыкает, задумавшись. Они поочередно переглядываются, обмениваясь словно мыслями друг с другом. - Хорошо, - соглашается Сальваторе, под выразительный и непонимающий взгляд Елены. Она явно недоумевает, кто назначил его главным. – Но, если ты будешь бегать на каждом углу и кричать вампир,- он изображает жуткое выражение лица. – То я стану твоим ночным кошмаром. Я сглатываю. Я знаю, в случае чего, он сдержит свое слово. - Но…?!- пытается спорить Елена, не оставшаяся в восторге от такого поворота событий. - Мы не друзья, Елена,- напоминаю я, слишком холодно. – Я просто не вмешиваюсь в вашу жизнь, а вы не вмешиваетесь в мою. Мы останавливаемся на этом и это устраивает всех, даже Гилберт в итоге сдается. Поэтому я не задерживаюсь там долго и уже спустя двадцать минут, благодаря мистеру Зальцману, я переступаю порог дома, закрываю дверь на засов и только после этого обреченно выдыхаю, чувствуя себя в относительной безопасности. Душ с трудом смывает с меня всю ту усталость, которая скопилась на мне за целый день, но после воды я чувствую себя лучше. Я стягиваю на себе большое полотенце, которое впитывает остатки воды, и иду в сторону комнаты, пряча шрам длинными волосами, на случай, если войдет мама. Но ждет меня не она. Я дергаюсь и прижимаюсь к двери, шумно вздохнув. Стараюсь не двигаться, глупо надеясь, что останусь незамеченной. Клаус, который сидит на моей кровати, широко улыбается и с интересом наблюдает за моей ожидаемое реакцией. - Ты убьешь меня? - Пока твоя мама готовит тебе ужин?! Ты правда так плохо обо мне думаешь? Его слова совсем не успокаивают. Судя по тому, что я слышала сегодня от Елены, такая мелочь, как моя мама, его вряд ли остановит, а если и помешает, то он убьет и ее. - Зачем ты здесь? – я посильнее затягиваю полотенце, боясь, что оно спадет и все еще стою на одном месте. Клаус ухмыляется и его холодный взгляд скользит по мне снизу-вверх, изучая, и задерживается на шее, где сохраняются его следы. Он словно оставил на мне свое клеймо, сделав своей собственностью. - Видишь ли, - начинает он, растянувшись на моей кровати во весь рост, закинув руки за голову, так еще и в ботинках. – Мне нужно знать судьбу белого дуба, который рос здесь. Я непонимающе свожу брови вместе, на переносице, не имея и малейшего понятия, о чем он говорит. - И? Я что похожа на ходячую энциклопедию? - По правде говоря, ты похожа на ходячую катастрофу, - поправляет меня он. – Но сейчас не об этом. Твои друзья знают, я хочу, чтобы ты узнала это для меня. Не знаю, как, но я сразу смекаю, что говорит он об Елене и её компании. К которым я, кстати говоря, не имею никакого отношения и хочу, чтобы дальше все так и было. Мне не стоит быть частью всего это, я закончу школу, поступлю в университет и уеду настолько далеко, насколько возможно и забуду об этом раз и навсегда. - Они – не мои друзья. - Меня это не волнует. Клаус холоден. Он говорит жестко и уверенно, пытаясь сломать меня своей харизмой. - Ты сделаешь то, что я скажу. - Иначе что? - Иначе я убью всех, кого ты любишь, а потом я убью тебя. Я готова плакать от досады, бить кулаками по стенам и кричать. Моя нормальная жизнь закончилась со смерти моего старшего брата, но то что происходит сейчас, окончательно сводит меня с ума. - Почему я, Клаус? Майклсон ухмыляется. Он видит, что добивает меня своим поведением, ему нравится смотреть, как я ломаюсь под его авторитетом. Еще не начав играть – он уже побеждает, я готова поднять белый флаг. - Твой брат говорил, что ты преданная. - Что? – я путаюсь. Клаус не мог быть знаком с Джастином, я бы знала о нем. У брата не было от меня секретов. – Мой брат мертв. И он не был знаком с тобой. Гибрид задается веселым смехом, словно я сказала какую-то шутку. - Твой брат – вампир, Хезер. Я обратил его. - Ты лжешь!- я уже перехожу на крик, не боясь, что мама может подняться на шум. – Я видела тело, я видела, как его закапывают. Мой брат мертв – он не может быть вампиром. Клаус вздыхает, он кажется сам устает от моих криков, поэтому, легко оказавшись возле меня, крепко сцепляет пальцы на моей шее, лишая кислорода. Я широко распахиваю глаза, от шока, и пытаюсь ртом ухватить воздух, доступ к которому для меня все еще закрывает гибрид. - У меня нет времени для твоих истерик, дорогуша, - шепчет на ухо он мне, опаляя кожу горячим дыханием, от чего страх волной мурашек распространяется по телу, вплоть до кончиков волос. - Я позволю Джастину увидеть тебя, после этого ты станешь принадлежать мне. Будешь мои персональным шпионом. Я аккуратно киваю, сдавшись. Даже самая призрачная надежда на встречу с мертвым братом стоит того, чтобы прослужить ненавистному Клаусу до конца своей жизни. - Умница. Клаус наклоняется к моей шее и ослабляет хватку, я зажмуриваю глаза, приготовившись к самому страшному, но вместо укуса чувствую властный поцелуй туда, где красовалась рана. Становится совсем мерзко.