Пока смерть не обручит нас

Открыв глаза, Арбатов с лёгким удивлением обнаружил, что накрыт пледом. Спустя мгновение удивление стало немалым, потому что он осознал, что плед ему заботливо подоткнули, а под голову засунули надувную автомобильную подушку. Вот тебе и прилёг на пару минут, чтобы глаза отдохнули! — Вань… — обречённо глядя в потолок, позвал он. — Да-да? — с томной услужливостью отозвался Брагинский и щёлкнул мышкой. — Долго я спал? Иван снова щёлкнул мышкой и постучал по клавишам, печатая какое-то короткое слово. — Часа три, наверное, — ответил он наконец. Михаил вздохнул. Ваня посмотрел на часы и уточнил: — Три с половиной. Арбатов мрачно потёр переносицу: — Продуктивно день проходит… — Ну, ты устал, — примирительно заметил Иван. — И потом, ты же поработал с утра. Новости просмотрел. — А толку? — фыркнул Михаил. Откинув плед, он рывком сел и свесил ноги с дивана. От резкого подъема в глазах потемнело, а уши словно забила вата. Опасливо опустившись спиной на спинку сиденья, Арбатов продолжил: — В новостях ничего путного не было. За последние полгода ни слова о самоубийцах, утонувших или пропавших без вести. Я, вообще-то, очень рад, — оговорился он. — Чем меньше таких сюжетов, тем лучше… Брагинский, не отрывая глаз от монитора, основательно кивнул. — Но нам от этого не легче, — закончил Михаил. Иван снова кивнул — на этот раз мелко и пару раз — и взгляд у него стал гипнотически сосредоточенным. Как будто он задался целью рассмотреть на экране отдельные пиксели. Арбатов, само собой, знал, что дело не в пикселях — Ваня так думает. Обстоятельно, рассматривая проблему с разных ракурсов и решая, как над ней работать. Это могло занять не одну минуту. Заварить, что ли, пока чаю?.. Брагинский, словно услышав его мысли, оперативно вышел из «транса»: — Миш, а у тебя же вроде был какой-то человечек в полиции? — Даже два, — не без гордости ответил Михаил. — Славик с армейки и Димка. Димку ты, кстати, должен знать, — добавил он, вытряхивая из ситечка старую заварку. — Помнишь, мелкий пацан из третьего подъезда, всё с луком самодельным бегал? Его мамка ещё Дымком вместо Димкá называла. — Конечно, помню, — подтвердил Иван и полюбопытствовал: — А ты с ним какими судьбами?.. — Как сын маминой подруги, — сообщил Арбатов. Брагинский прыснул. Михаил обернулся и укоризненно поинтересовался: — Вот что ты ржёшь? Наши мамы дружили. — Я не ржу, — подавившись смешком, на голубом глазу возразил Иван. — Я в восторге от ситуации в целом и от тебя в частности. — Выкрутился, — беззлобно фыркнул Арбатов. Ваня невинно улыбнулся. Доселе приглушённо сопевший электрочайник забулькал и звякнул. — В общем, когда Димон готовился поступать, его мама попросила меня натаскать его к экзамену по истории и обществознанию, — объяснил Михаил, разливая по кружкам кипяток. — С историей у него было ещё туда-сюда, а с общагой полный швах. Но он молодец, за год подготовился так, что по баллам на пятёрку набрал. Правда, сам он считает, что это больше моя заслуга, чем его, и до сих пор глубоко благодарен. — Это хорошо, — заметил Иван. — Я к чему о них заговорил… Может, смогут помочь? — Дохлый номер, — отмахнулся Арбатов. — По крайней мере, пока. Дамочка-то никакой конкретики не указала — ни района, ни хотя бы округа. А у полиции всё по территориальному принципу. Я, конечно, спрошу, не было ли чего странного, но… Сам понимаешь. — Жаль, — вздохнул Брагинский. — Что-нибудь придумаем, — убеждённо заявил Михаил и поставил перед другом кружку с чаем. — Спасибо, — поблагодарил Иван. — Не за что, — откликнулся Арбатов и, присев на край стола, поднёс свою чашку к лицу и с наслаждением вдохнул аромат. — С жасмином, — отпив, одобрил Брагинский. — Ага, — подтвердил Михаил. — Мне надо проснуться, так что «зелье бодрости». — Ммм… — протянул Иван, делая глоток. Арбатов, ещё немного помедитировав над чашкой, тоже сделал глоток. По груди разлилось приятное тепло. Брагинский щёлкнул мышкой и издал удивлённо-торжествующий стон: — Ммм! — Что такое? — встрепенулся Михаил. — Та женщина ответила, — торопливо сглотнув, хрипловато объяснил Ваня и, прочистив горло, зачитал: — «Здравствуйте, уважаемый Иван Александрович. Спасибо, что ответили так скоро…» Ладно, это ясно… — он пробежал глазами по строчкам. — Вот! Она приедет сегодня в полдевятого вечера. С сыном. Раньше не может, работает. Арбатов посмотрел на дно чашки сквозь толщу тёмно-янтарного «зелья» и смиренно прикинул, сколько таких ему понадобится за вечер. Опыт подсказывал, что штуки три. И, может быть, где-то полкружки добавки, которая получится, если залить кипятком остатки заварки. Если подумать, всё не так уж плохо. Бывали вечера и тяжелее. — Часов до семи поработаю, а потом до полдевятого погуляю, проветрюсь, — решил он. — Пойдёшь со мной? — С радостью, — ответил Иван. — Договорились, — Михаил поднёс к другу чашку. Ваня, улыбнувшись, охотно чокнулся с ним чаем. Погулять вместе по вечерней Москве не получилось. Арбатов уже опустил ладонь на дверную ручку, когда зазвонил рабочий телефон. Обернувшись, он столкнулся взглядом с Иваном. Тот, пожав плечами, вернулся к столу и снял трубку: — Редакция журнала «Мистериум», Иван Брагинский у телефона. А, Глеб Григорьевич! Здравствуйте. Да. Да, могу. Это был представитель издательства. Немудрено, что следующим ответом Вани стало: — Нет-нет, что вы! Не задерживаете. Михаил, сделав пару шагов вглубь офиса, расстегнул пальто и, сунув руки в карманы, покачнулся на каблуках. — Да, давайте обсудим, — согласился Брагинский, поднимая крышку ноутбука. — Минутку, я включу компьютер… Нажав на кнопку, Иван прикрыл динамик рукой и прошептал: — Это надолго. — Идти без тебя? — уточнил Арбатов. Ваня, виновато посмотрев на него, кивнул и тут же заговорил: — Да, да… Этот элемент должен быть обязательно, фишка журнала. Михаил, помедлив, помахал Брагинскому рукой и стал спускаться на улицу. На душе было… не то чтобы грустно, но как-то тоскливо. Тяжёлая дверь старинного здания, обычно открывающаяся медленно и неохотно, поддалась неожиданно легко. Решив, что это оттого, что он слишком крепко задумался, Арбатов вышел на крыльцо и оглядел улицу, думая, в какую сторону направиться. — Добрый вечер, — раздалось за спиной. — Могу узнать твоё решение? Михаил, подскочив от неожиданности, резко развернулся и возмущённо воскликнул: — Ты!.. — Я, — невозмутимо подтвердил Пётр. — Откуда… — недовольно начал было Арбатов. — Адрес на сайте, — объяснил Васильев. — А как… — требовательно продолжил Михаил. — Никак, — просто ответил вампирский князь, — просто село солнце. Арбатов не поверил. — Но с чего… — Я взял, что ты будешь на месте? — договорил за него Пётр. И снисходительно усмехнулся: — Солнце моё, уж кого-кого, а тебя я почувствую. Сказав это, он полюбовался реакцией своего наречённого: Михаил с полминуты метал глазами молнии, шевелил губами, открывал рот, собираясь что-то сказать, но в последний момент передумывал, снова закрывал и вообще был совершенно великолепен в немом гневе. Если бы можно было, он бы окончательно обескуражил Арбатова долгим, выпивающим силы поцелуем — страстным до упоительного головокружения, до лёгкой дрожи в коленях и до слабости в ногах… Но было нельзя, и, вместо того чтобы удерживать наречённого от падения крепкими объятиями, приходилось довольствоваться мелкой капитуляцией. — Что тебе от меня надо, нехристь? — демонстративно издав мученический вздох, спросил Михаил. — Твою руку и сердце, — любезно напомнил князь и поспешил добавить прежде, чем Арбатов пошлёт его к лешему: — Я пришёл узнать, что ты решил насчёт небольшого променада. К его приятному удивлению, Михаил не стал долго отпираться и даже не проворчал: «Сдался ты мне…» Нет, он махнул рукой и направился вниз по ступеням: — Фиг с тобой. Я всё равно собирался пройтись. Пётр, улыбнувшись, быстро нагнал его и пошёл рядом. — Признайся, ты рад компании. — Ну да, конечно, — фыркнул Арбатов. — Как чёрт ладану. Князь счёл ответ наречённого определённым прогрессом: раньше Михаил молча разворачивался и шёл в противоположную сторону. Глядишь, однажды и язвить перестанет.