Луна. Никому не верь

— Хорошо. Я расскажу. Но только потому, что мне самому любопытно, что ж это такое ты могла подгадить, какую такую свинью подложить своему бывшему, что он тебя так круто подставил? — Откуда ты знаешь, что он мой бывший? — слова буквально застревали в горле. Во-первых, и правда, откуда Мерк узнал про Канта, Сел же ему ничего не говорила? Учитывая ещё и тот факт, что парня уже нет в живых? Сел затошнило, как только у неё в памяти возникла картина безжизненного тела, распростёршегося на полу коридора, и охранника, который трясущейся рукой нащупывал пульс на шее уже трупа. — Сам раскололся. Да мы уже всё знали к тому времени. Твой сосед вас обоих сдал с потрохами. — Сосед? — Ну да. Опознал Канта как твоего бывшего. Да и, подозреваю, про тебя он тоже твоему любовнику инфу сливал, сплетничал, попросту говоря. Он, конечно, заявил, что вообще с ним не общался, но знаешь… Сел знала. Болтливость и завистливость Ария была ей известна уже давно. Она только вздохнула. — В общем, твой Кантор на тебя донос и написал. Да только не ври мне, что ты не догадывалась, что это он. Сел догадывалась. Да что там, точно знала, ещё с того момента, как Мерк описал внешность человека, опустившего донос в Ящик Доверия, как громко назывался приёмник анонимных доносов. — А теперь скажи мне, как ты думаешь, мы прямо каждого уёбка проверяем, кто доносы эти мазюкает? Нет, ну сигнал-то по любому проверяем. Иногда они ложные бывают, ну знаешь там, из зависти, из злости, просто из любви к искусству… А иной раз, конечно, инфа подтверждаются. Тогда — в разработку. А уёбки-то эти, доносчики — они никого не интересуют. Но вот твой случай был особый. Нет бы твоему Кантору в простоте накарябать — мол, имею инфу, что Сел Юджин держит у себя под тахтой препараты, входящие в перечень… ну и далее по тексту. Так он же, сука, сам себя перехитрил. Видимо, хотел, чтобы тебя или пожизненно упрятали, или же вышку дали. Вот я и спрашиваю, чем ты ему так яйца-то прищемила? Вот это мне и непонятно. Ты ж у нас вроде такая… таракана лишний раз не обидишь? — Ты давай не отвлекайся, дальше давай! — Селен жадно, как губка, впитывала каждое слово. Для неё тоже было непонятно, за что её так? — Ну, в общем, он написал вот как. Сам придумал или научил его кто?.. Короче, упирал он на то, что существует сеть, хорошо налаженный канал, действует давно, ты, мол, главное связующее звено, центр этой паутины, блядь, ну и так далее. А это, сама понимаешь, уже совершенно другая статья. И подход другой, и разработка другая. Это тебе не старик Пескоструев на лестнице насрал, это дело государственного масштаба. И группа лиц тут. И предварительный сговор. И особо крупный размер. Короче, говно полное. Ну а нашей своре только дай. Сорвались как бешеные шавки с цепи, это ж развлекуха какая, да ещё отчёт красивый можно составить, если всё верно. И повышение в ранге… А уж бабок-то сколько под это дело можно свинтить — я вообще молчу! Короче, вся эта карусель завертелась так, что всем чертям стало тошно. Тут уж и Кантика твоего прихлопнули до кучи, даже сосед твой в замес попал. — Арий? — Арий, да. Но он видать, опытный склочник — сразу задний ход дал, ничего, мол, не знаю, в обмороке был с самого рождения, и вообще всех в первый раз видит. В общем, обделался лёгким испугом, отпустили его. — А Канта… — «убили», хотела сказать Селен, но не смогла, снова комок в горле помешал. — В кутузку его кинут, ничего против него нет, кроме отпечатков пальцев на нескольких ампулах. — Как? Он же мёртв? Мерк внимательно посмотрел на Сел и помахал перед её лицом ладонью. — Эу! Ты чем слушала, когда я тебе про патроны говорил? Первый в воздух был. — А почему тогда… — А потом обычно сразу вырубают рукояткой по черепку ну или электрошоком там, кто как любит, короче. — А кровь? — А что кровь? Может, он шнобелем приложился, когда упал. Кровищи, знаешь, сколько при этом? Сел и верила, и не верила. Бледное лицо бывшего любовника так и стояло у неё перед глазами, и эта тряпочное тело, когда Канта перевернули на спину. И да, крови на этом красивом лице вовсе не было. С другой стороны, к чему бы Мерку ей врать? — Дальше, — попросила она, решив пока об этом не думать. — А дальше всё пошло наперекосяк. На тебя, кроме этого сраного пакета, который ты выкинула и который наши потом из мусорки выуживали по уши в дерьме, больше никакого компромата не нашли. Посадить тебя? За что? За то, что ты пакет выкинула, каких миллион выкидывается? Ты ж хитрожопая оказалась до ужаса, даже отпечатков твоих на ампулах нет. В перчатках, что ли, вскрывала? Сел кивнула головой. — Ну вот, я ж говорю. Вот и считай. Кантика как твоего прижали — он сразу лопотать начал, что, мол, ошибся, с кем не бывает, увидел-испугался-решил написать. У страха, мол, глаза велики. Ну а тебе-то вообще предъявить нечего. Кроме того, что ты на экранах камер засветилась с мусорным мешком непонятного роду-племени. Это ж не преступление, верно? Селен снова кивнула. Она по-прежнему не понимала этого абсурда, происходящего вокруг неё. — Так если на меня ничего нет, стало быть, я невиновна? Почему меня, мать вашу, просто не отпустить? — Сел, а как ты себе мыслишь отчёт при закрытии этого дела? «Мы, мол, отдел Службы Безопасности Императора, повелись, как олухи, на ложный донос. Настоящим сообщаем, что Селен Юджин не только арестована нами ошибочно, но ещё и подверглась допросам и пыткам, а также попыткам изнасилования. Но это ничего страшного. Потому что она счастлива до охуения, что осталась жива. Да, в последних строках своего письма, то есть, пардон, отчёта, спешим вам сообщить, что три миллиона реалов, испрошенные нами для выявления и ликвидации особо крупной подпольной сети по контрабанде и распространению запрещённых препаратов и полученные в полном объёме (за что мы вам премного благодарны), мы успешно просрали в рекордный срок. Крепко целуем. Ваша жопа». Так, что ли? А если сюда ещё приплюсовать тот факт, что Монженераля должны вот-вот перевести в штат личной охраны Императора, то он, получив примерно вот такой отчёт из рук своих подчинённых, ясное дело, что был весьма разочарован. Тем более, что два из этих трёх лимонов реалов уже давно вбуханы в покупку и доставку павлинов для зимнего сада на радость его консорту. — А что такое павлины? — ошарашено только и смогла выдавить из себя Селен. Незнакомое слово удивило её больше, чем тот факт, что у Монженераля вместо жены консорт. — Да хуй его знает, — расстроено откликнулся офицер. — Из жрачки наверное что-нибудь. Сел тем временем пыталась по-честному представить себе выход из ситуации и к своему ужасу поняла, что Мерк был прав. Выхода нет. — Я уж не говорю, что Монженераль теперь увидит повышение только в своих эротических снах. Я уж не говорю, что его заставят за каждый реал отчитаться. И за всех этих ёбаных павлинов тоже. Хорошо ещё, если их ему в задницу не засунут. Он бы даже и отчитался, и сухим из воды вылез бы, я верю в его таланты! Но допустить, что вся эта ситуация будет долгое время служить ржакой для всех императорских прихвостней? Это ж конец его карьере, понимаешь? Нет ничего страшнее для фигуры его ранга, чем стать предметом насмешек и шуток при дворе! Сел слушала, и с каждой минутой ей становилось всё больше не по себе от осознания того, что её жизнь, единственная и неповторимая, для неё бесценная и дорогая, весит так ничтожно мало. Всего лишь несколько взрывов хохота собравшихся в кружок дам и офицеров на каком-нибудь приёме в честь второразрядного праздника. — Теперь ты понимаешь, что этот расклад всех как нельзя лучше устроит? — продолжал тем временем парень. Он скинул с себя сапоги и устроился на диване с ногами. В полурасстёгнутом мундире и со всё ещё не просохшей до конца шевелюрой вид у него был довольно раздолбайский, однако серьёзное и даже озабоченное выражение лица нисколько этому виду не соответствовало. — Понимаю, — упавшим голосом проговорила Селен. — Глава преступного синдиката Селен Юджин убита во время следственного эксперимента при попытке к бегству. Все нити оборваны. Для возобновления работы требуется дополнительное финансирование и длительное время. — Конечно, — кивнул службист, — а там, глядишь, и Монженераль уже далеко, то есть высоко. Лично охраняет Императора. Его преемник не справился с поимкой сети преступников — ну и хуй с ним. По башке получит именно он. Это лишний раз доказывает, что незаменимые кадры существуют, и Монженераль — один из них. Селен молчала, пытаясь переварить услышанное. Когда это зло, ворвавшееся в её жизнь, не имело чётких контуров, причинно-следственных связей, неуловимых логических цепочек, когда оно было просто злом, сродни стихийному бедствию, необъяснимому капризу провидения, системной ошибкой в сложном процессоре жизни, было намного легче. Но когда она увидела наяву все мелкие детали этой системной ошибки, сложившиеся в неумолимую стройную картину, в такие жестокие шестерёнки страшного механизма, который словно захватил край одежды и неумолимо затаскивал её, Сел, в мясорубку, её охватило настоящее отчаяние. — А? Что? — кажется, Мерк ещё что-то спросил. — Я говорю, что мне так и не понятно, почему тебя так ненавидит твой бывший. Ну, как я понял, этот твой сосед, Арий, ему тебя заложил… ну что ты вполне счастлива там без него, с новым любовником, — Сел отметила сквозь отчаяние, что Мерк назвал себя в третьем лице. — Ладно, допустим, он взревновал, но этого же явно недостаточно для такой изощрённой мести. Или он малость того? Ебанутый психопат? Впрочем, зная, какая ты долбоящерка… Сел покачала головой. Её внезапно пронзила догадка. Бляаа! Да как же она раньше-то об этом не подумала! Это же всё расставляет по своим местам! — Планер, — выдохнула она, прервав начавшиеся было измышления Мерка на тот счёт, какая идиотка Селен, и что только такая раздолбайка, как она, могла снюхаться с таким психом, как Кант. — Ему был нужен мой планер! — Ты чего, с дуба рухнула? Какой такой, нахер, сраный планер? Но Сел его не слушала. В голове у неё с беспощадной ясностью всё уже мигом прояснилось. Кант давно хотел планер. Он ходил вокруг машины кругами, он его собственноручно мыл и полировал, он постоянно капал Сел на мозги, и Сел в конце концов сдалась. Чего не сделаешь ради любимого? Сел ввела в код доступа ещё и отпечатки пальцев Канта, и тот ходил после этого счастливым целый месяц. Брал его, летал на нём, пару раз отвозил Селен на работу. Сам он к этому времени уже свою работу давно потерял и маялся дурью целыми днями, гоняя на красавце планере, и, как теперь уже с запозданием поняла Сел, пуша хвост перед своим новым знакомым, теперь уже новым любовником, к которому он от Сел как раз и ушёл. Святое провидение, как всё просто-то! Стало быть, и в тот свой единственный визит после расставания уже, когда Кант приходил за вещами и они случайно переспали, он, скорее всего, сперва убедился, что Селен, верная своей раздолбайской натуре, не успела или не подумала изъять его отпечатки из доступа. Сперва пошёл на стоянку и убедился, что машина по-прежнему его узнаёт. Потом рванул к Арию, и тот наплёл Кантору про то, что у Сел новый любовник. Потом Кант, уже окончательно уверившись, что медлить далее нельзя, идёт к Селен якобы за вещами, склоняет её (тут Селен покраснела, кляня свою беспринципность и легкомысленность) к сексу и, дождавшись того момента, когда Сел идёт в душ, цинично запихивает ампулы в ящик. Потом пишет донос. Расчёт офигенный. Селен — в расход или пожизненно на каторгу, а Кантор остаётся практически единоличным хозяином планера. Тем более что других доказательств прав владения не требуется. Первого хозяина нет, стало быть, полноправный владелец — оставшийся. Браво, Кант! А Селен — лох, лох! Лохом родилась — лохом и помрёт! И так ей и надо! — Ты что, хочешь сказать, что тебя зарубили на мясо из-за какого-то сраного планера? — продолжал меж тем недоумевать Мерк, проникнув своим восклицанием в транс, в котором пребывала Селен, ошеломлённая неожиданной догадкой. — Сам ты сраный! — возмутилась Сел, неожиданно задетая больше, чем если бы оскорбили её саму. Её игрушка, её возлюбленный, её каприз, который она любила больше всего на свете, конечно, не считая… — Да ты знаешь, сколько он стоит? Да ты знаешь, что у него дальность полёта — практически безлимит? На него даже ограничение поставлено! Я не могу на нём дальше границы полиса вылетать! Она сказала это с гордостью, потому что немногие планеры могли этим похвастаться. Практически все они были рассчитаны на короткие перелёты в пределах полиса, и лишь некоторые из них удостаивались такой чести, как ограничение. На дальние полёты нужно было каждый раз испрашивать спецразрешение, и тогда, если позволялось, на короткое, заранее обговоренное время лимит снимался, и можно было лететь даже — страшно сказать — за пределы полиса! Сел, признаться, ни разу не летала. И дорого это было, да и зачем? Она и тут могла наслаждаться скоростью и огромной высотой, на которую редко кто мог себе позволить залетать. — Да? — с сомнением в голосе протянул Мерк. — А на вид — срань господня. — Да он! Да он просто грязный! Он знаешь, сколько стоит? Побольше, чем твои грёбаные павлины! Почти два с половиной ляма! — Что? Сел, ты идиотка? Тебе жопу нечем прикрыть, а у тебя такая машина? Нет, ты точно дурища! Сел упорно сопела. Ну не признаваться же ему, что на самом деле так оно и было. Дурища и есть. Ей было всего пятнадцать, когда она вступила в права наследства. И купить квартиру, которую она приобрела на деньги от продажи дедовского дома, ей посоветовал, если честно, парень, с которым она тогда встречалась, больше было некому. Маман лежала с нервным срывом. Отец вообще в суд подал — оспорить завещание. А вот оставшиеся деньги, а их оставалось довольно много, она хотела, повинуясь первому порыву, разделить между обиженными наследниками, родителями и братьями с сестрой. Однако после визгливых скандалов и истерик со стороны последних, которые были шокированы таким ударом судьбы, довольно быстро передумала. Нет, ну, естественно, восемнадцатилетняя Сел уже так бы не поступила. Но пятнадцатилетняя — легко. В один день она стала обладателем последней модели планера со всеми возможными наворотами. И, несмотря на очевидное безумие этой покупки, даже сейчас наслаждалась своим легкомыслием. Стоило только взглянуть на любимую ласточку, как сердце тотчас таяло и купалось в волнах блаженства. Вот это всё она попыталась спокойно объяснить Мерку, к концу своего рассказа заметив, что в его глазах появилось какое-то непонятное выражение. — Значит, безлимит, говоришь? — протянул офицер задумчиво и кинул на неё взгляд, который мгновенно насторожил Селен.