Свет наших сердец

      Глава X              — Ай! — вскрикнула Амбридж и чуть ли не подпрыгнула на своем стуле. Находившиеся в Большом зале услышали её вопль, и сотни лиц повернулись в сторону Генерального Инспектора.       Дело происходило на следующее утро после моего ночного похождения и установки ловушки. Мы с Драко старались вести себя самым естественным образом, смеялись и перешучивались, как и обычно.       Амбридж немного задержалась на завтрак, но все же пришла. Я краем глаза наблюдал, как она прошла между факультетских столов, улыбаясь и вышагивая маленькими шажочками. Громко стучали каблучки, соприкасаясь с камнем пола. Пахнуло какой-то цветочной дрянью — её духами.       Поздоровавшись с преподавателями, Жаба отодвинула стул, сделала шаг и присела. В этот момент и раздался вопль.       — Профессор? — Дамблдор словно предвидел нечто подобное. Во всяком случае, он даже не вздрогнул. Лишь задержал ложку с овсяной кашей, не донеся её до рта, и скосил глаза на женщину.       — Меня что-то ужалило, — Амбридж вскочила и схватилась за задницу. Она резко наклонилась над стулом, сразу же перевернула его и наверняка увидела мой небольшой механизм. — Меня отравили! — воскликнула она еще раз. Голос звучал потрясенно и неверяще.       — Что вы такое говорите? — к ней уже спешила встревоженная Макгонагалл. — Дайте посмотреть.       Никто из учеников ничего не понимал, но шум поднялся оглушительный. Мы с Драко старались не отстать от остальных, не сильно усердствуя. А я все ждал, когда же зелье начнет действовать. Малфой обещал минутную задержку. Как и обычно, на его слово можно было положиться.       — Профессор… ваше лицо! — Флитвик, несмотря на их обоюдные разногласия, уже стоял рядом и пытался помочь.       — А-а-а, — в голос завопила Амбридж, ощупывая нос и щеки.       И было от чего. Её лицо начало стремительно меняться, словно оплывая и деформируясь. Ученики успели увидеть огромный, поросший рыжей шерстью хобот, в который превратилось лицо учителя.       Я с трудом сдержал смех. Он мотался из стороны в сторону, как шланг противогаза. Снизу он расширялся и напоминал… В общем, малость походил на мужской детородный орган. Не сильно, но многие догадались. Несколько девчонок покраснело, одновременно сдерживая смешки.       Амбридж что-то кричала, но членораздельных звуков издавать уже не могла. Хобот изменил губы, и речь стала затруднена.       Дамблдор наколдовал нечто вроде полога, окутавшего Жабу со всех сторон. Скрытые от всех, они провели быстрое совещание, по итогам которого библиотекарша и мадам Помфри в сопровождении Снейпа и Флитвика повели её в лечебное крыло. По пути они поддерживали тетку за плечи и старались что-то объяснить. Утешали, что ли? Макгонагалл отправилась следом, метнув на всех нас такой взгляд, что многие вздрогнули.       Преподаватели отреагировали по-разному. Часть, во главе с Морганой и Батшедой внешне не проявляли никаких эмоций, а Стебель, Синистра и Герод Отер активно обменивались мнениями. Хагрид по своей обычной привычке ничего не понимал и хлопал глазами.       Шум медленно стихал. Ученики с глазами по галеону смотрели друг на друга, на Дамблдора и на дверь, в которой скрылась Амбридж. Неожиданно кто-то хрюкнул. Одна из пуффендуек прыснула в ладошку, раздался громкий смех…       Я на миг пожалел, что не попросил Драко изготовить более внушительный и качественный мужской орган. Хотя, нет, и так отлично. Слишком много пошлости не есть хорошо.       — Ну-ка, прекратить, — Дамблдор вышел вперед и его очки грозно блеснули. — Невероятно! Вы находите это смешным?       Уверен, больше половины учеников были готовы ответить, что именно так они и считают. Смех сдерживали, но приглушенное фырканье и шепот раздавались со всех сторон. Почему-то ученики смотрели на стол Гриффиндора. Рон Уизли улыбался открытой и широкой улыбкой. Кажется, он находил случившееся крайне забавным. Ну, а что ему переживать, с чистой-то совестью?       — Мы проведем расследование и найдем виновного, — директор говорил неторопливо и внушительно. Мне почему-то казалось, что произошедшее его вполне устроило. Более того — рассмешило. И сейчас он с трудом сдерживался, но говорил правильные вещи — ведь инцидент наверняка получит внушительный резонанс и о нем узнают в Министерстве. Так что Дамблдор делал то, что от него ждали. — Никогда прежде в наших стенах не происходило нападение на преподавателя. А нынешний инцидент по всем признакам можно квалифицировать именно так.       — Директор, но ведь ничего ещё не доказано. Зачем обвинять учеников? Вдруг виновен кто-то другой? — Грейнджер не удержалась и выступила с защитой. До этого я успел перехватить её взгляд и недоуменно пожал плечами — дескать, и сам ничего не знаю.       — Не волнуйтесь, мисс Грейнджер, мы обязательно докопаемся до правды, — уверенно заявил директор.       Ну что ж, докапывайтесь. У меня есть амулет, да и окклюменцией я занимался усердно. И у Драко ничего не выяснишь. Он защищен даже лучше меня. А кроме нас двоих никто ничего не знает.       Конечно, меня наверняка включат в число подозреваемых. Ну и флаг вам в руки. Первый раз, что ли?       Дамблдор долго распространялся о чудовищном преступлении и о том, как это самым неизбежным образом отразится на всех нас. А в особенности на том, кто провернул такой номер. Он говорил ровно до того момента, как пришла разгневанная Макгонагалл в сопровождении Флитвика. Снейп, судя по всему, остался в больничном крыле давать консультации и пытаться вернуть Амбридж человеческий облик.       — Я поражена нахальством и преступным умыслом негодяя, — Макгонагалл завела шарманку надолго. На нас сыпались гневные упреки и обещания самых страшных кар. — Как такое могло прийти в голову? Это крушение основ. Ученики должны уважать учителей, это краеугольный камень всей системы образования. И тот, кто совершил такой гнусный и подлый акт, нанес удар не только по профессору Амбридж. Нам всем нанесли удар. Удар по нашему авторитету и уважению!       Ну, Макгонагалл в своем стиле… Хотя, а что ещё она могла сказать? Мы с Драко переглянулись. Кажется, гроза начала стихать.       — Думаю, ребятам стоит отправляться на уроки, — заметил Дамблдор. — Мы и так задержались. Сейчас говорить больше не о чем.       — Вы правы, директор, — Макгонагалл шумно выдохнула и еще раз оглядела всех нас поверх очков. — Можете идти.       Первым в тот день у нас шла Травология. Надо ли говорить, что урок получился скомканным и никаким. Народ обсуждал произошедшее и не обращал внимания на то, что пыталась говорить и объяснить учитель. Мадам Стебль и сама поняла тщетность своих усилий и просто дала задание изучать пустынного мухолова самостоятельно.       — Дай мне слово, что это не твоих рук дело, — сразу же после урока меня перехватила Грейнджер и отвела в сторону.       — Что? — от ее напора я немного опешил.       — Просто я должна быть уверена.       — Ты что, вписалась проводить расследование?       — Не сбивай меня с толку, Гарри. Просто скажи, да или нет.       — Гермиона, ты бы лучше за гормональным фоном следила, — мой ответ прозвучал несколько грубо. — Охренеть! Я слышу такое от той, кто подбивал меня на создание запрещенного кружка.       — Я говорю как староста, от лица Когтеврана. Наш факультет не должен быть замаран в подобном. А ты приглуши тон и следи лучше за собственными гормонами. И важность убавь.       — Знаешь, что? Давай-ка лучше закончим этот бред, — я развернулся и пошел догонять своих. Девушка проводила меня непередаваемым взглядом.       — Что-то Грейнджер стало заносить на поворотах, — небрежно заметил Малфой. Переговариваясь, мы вышли из теплиц и приблизились к сокурсникам. Драко чуть повысил голос. — Мерлиновы подштанники, кто же умудрился выкинуть такой номер?       — Тот, у кого зуб на Амбридж, — Билл услышал вопрос. — Народ думает на Гриффиндор.       — Ну, Рыжий, кандидатура подходящая, — хохотнул Малфой. — Вот только мозгов у него на подобное не хватит.       — Будь здесь близнецы Уизли, я точно знал бы на кого подумать в первую очередь, — поделился я соображениями.       Вторым уроком как раз шло ЗоТИ. Его отменили, и никто не стал заменять Амбридж. На обеде Жабу мы так же не увидели. Кто-то из слизеринцев выяснил, что Снейп не смог сразу найти противоядие и её уже переправили в больницу святого Мунго.       Ну, дай Снейпу время, он бы сумел что-то сделать. Но и Малфой варил на совесть. И так просто действие его зелья не отменить. Тем более, оно имело небольшой секрет.       Дело в том, что Драко каким-то неведомым способом умудрился привязать эффект к Хогвартсу. Пока Амбридж находилась в стенах замка, зелье действовало, но как только покидала их, почти моментально «засыпало» и лицо возвращалось к первоначальному виду. Но если Жаба попробует вернуться в замок, то всё начнется по-новой.       Как мы узнали впоследствии, так и произошло. Амбридж пришла в себя в Мунго, убедилась, что с лицом полный порядок и сразу же бросилась обратно в Хогвартс, карать и кошмарить. Целители пытались её удержать, но не преуспели.       Амбридж переместилась через камин, успела выйти из кабинета, но тут проклятый хобот вновь принялся расти и спутал ей все планы. Пришлось ей возвращаться в больницу и проводить полную диагностику и лечение. Конечно, целитель Сметвик и его коллеги докопались до причины и вылечили Жабу, но им понадобилось несколько дней. Малфой превзошел сам себя. Зельевар с фантазией и приглушенным чувством совести — смесь адская.       Неделя прошла оживленно. Никто не скучал. Первым делом из Министерства прибыло несколько мракоборцев во главе с чернокожим Кингсли Бруствером.       Не знаю, что они хотели отыскать, дело-то вроде не касалось темной магии, но маги усиленно делали вид, что напали на след злоумышленника.       Макгонагалл устроила еще одно общее собрание, в котором долго выливала на нас негодование, рассуждала о крушении основ и обращалась к совести злоумышленника, призывая его сознаться и покаяться. Она не уважала Амбридж, но то, что с ней произошло, восприняла как чудовищный инцидент и личное оскорбление.       Всех старост, а также самых заметных учеников вызывали на беседу к Макгонагалл и мракоборцам. Всё повторялось, как и после смерти Локхарта, с той лишь разницей, что накал происходящего был куда меньше.       Я и Драко так же попали в число подозреваемых, и были вызваны на беседу. Вернее, министерские знали о прекрасных отношениях Амбридж с Малфоем и последнего «подтянули» в качестве свидетеля. Вдруг он что-то видел, о чем-то догадывается или кого-то подозревает?       Со мной разговаривал Кингсли. Понятное дело, ничего он от меня не узнал. Расследование тихо и незаметно зашло в тупик.       И наконец, Хогвартс дождался второго пришествия Амбридж. Она появилась в Большом зале, встреченная смешками и ухмылками. Кажется, на тот момент, тётка еще не понимала, что её авторитет загублен безвозвратно. По Хогу ходили анекдоты, бородатые истории и различные шутки на тему её унижения с весьма пикантными деталями. Несколько человек даже нарисовали карикатуры. Среди них попадались достаточно жесткие рисунки.       «Пророк» уделил происшествию мало внимания, делая акцент на том, что над министерским сотрудником пытались неудачно подшутить и в настоящее время проводится расследование. «Придира», прочие газеты и журналы давали более объёмную оценку происходящего.       — Я и министр Фадж старались сделать для Хогвартса всё самое лучшее. Не покладая рук, я наводила порядок и способствовала росту знаний, — Амбридж начала свою проникновенную речь со вполне ожидаемых вещей. О том, как она наносила добро и причиняла справедливость, но получила нож в спину. Я слушал и охеревал по-тихому — неужели она и вправду верила во всю эту дичь? — Раньше я на многое закрывала глаза, но чаша терпения переполнилась. Я получила разрешение на использование сыворотки правды. И мы найдем виновного!       После этих слов Большой зал затопило молчание. Я переглянулся с Малфоем с совершенно спокойным видом. Жаба блефовала. Еще месяц назад Эдуард Дюпре дал основательную консультацию по правам и обязанностям учеников. Одним из пунктов шло, что к тому, кто не достиг совершеннолетия, невозможно применять сыворотку. На такое требуется согласие родителей или опекуна. Причем в письменной форме. Так что Амбридж могла засунуть свои угрозы куда подальше.       Наверное, Амбридж верила, что сможет припугнуть злоумышленника, и тот сам себя как-то проявит. По-моему, рассчитывать на такое глупо. Даже если посчитать, что не я это сделал, а кто-то другой, то на подобный исход надеяться, по меньшей мере, наивно. Наверняка нормальный человек всё выяснит, разузнает ответственность, как можно спрятать концы в воду, обеспечит себе хотя бы минимальное алиби и всё прочее.       Как итог, угрозы и обещания Амбридж не привели ни к каким результатам. Сама Жаба развела бурную деятельность, привлекла Филча и его кошку, но надолго её не хватило. Каждое ее появление, будь то любой класс, Большой зал, холл, библиотека, поле для квиддича встречали смешками и даже свистом. Она потеряла авторитет и уважение окончательно и бесповоротно. Её даже бояться перестали. В самом деле, что это за учитель, которого так легко подловили? Членожаба, Хоботуха, Двадцать дюймов, Ужас ЗоТИ — такие и десятки других прозвищ появлялись самопроизвольно, как опята после дождя.       Мнение о Жабе упало ниже плинтуса. И с таким отношением делать в Хогвартсе ей было нечего. Народ это понимал прекрасно, и лишь сама Амбридж некоторое время надеялась, что сумеет удержаться.                     Настало тринадцатое февраля. День рождения Луны. Мы с ней так долго ждали этого дня! Дата выпала на четверг.       Когтевранцы дарили ей подарки — не все, но многие. Малфой и Ханна вручили набор каких-то хитро заколдованных расчесок, заколок, шпилек и прочих дамских штучек из кости дракона.       Макконли отметился альбомом для фотографий и красивыми рисунками тут и там, которые сам же и нарисовал. Майкл подарил большой кусок горного хрусталя, а Невилл, вполне ожидаемо вручил редкое растение под названием априоста. Даже интересно, где он его откопал? Братаны Криви отдарились набором шоколадных конфет. В общем, Луна в тот день оказалась в центре внимания.       Золотой браслет, который она получила от меня, выглядел не броско, но хорошо смотрелся на её руке. Да и не всё там так просто. На него «повесили» несколько чар, каждая из которых в чем-то могла помочь или пригодиться девушке.       Удивительно, как может измениться судьба отдельно взятого человека! В каноне недалекие люди издевались над Лавгуд и, пользуясь беспомощностью, прятали и воровали её вещи. Доброту и незлобивость Лу они принимали за слабость и вовсю эксплуатировали такое положение дел.       А здесь она пользовалась чем-то, что можно назвать уважением почти всего Когтеврана. Хотя нет, не совсем уважением. Скорее признание необычности, права на собственный стиль и признательность от того, что она не лезла в чужие дела, но всегда могла помочь советом или с уроками.       Особенно ее ценили мелкие девчонки с первого по третий курс. Многие из них считали её кем-то вроде старшей сестры и относились соответственно. Было трогательно наблюдать, как они поздравляли Лу и дарили свои простенькие, но зато от всего сердца, поделки: рисунки, открытки, кто-то вручил ей мягкого медвежонка, а еще одна девочка — шарфик.       Вечером в четверг мы устроили в гостиной всеобщее чаепитие, на которое заглянул Флитвик. Из Хогсмида мы с Драко и Невиллом притащили целую гору печенья, тортиков, кексов и конфет. Получилось весело и очень душевно. И лишь Гермиона, Джулия и Падма не приняли никакого участия в наших посиделках. Я думал, что Герми даже не подойдет. Но нет, она подошла, поздравила Лу и посчитала, что выполнила надлежащие ритуалы. Ни о каких подарках там и речи не шло, но я не обиделся. На самом деле, Грейнджер действительно не обязана никому и ничего дарить. Просто такое поведение стало ещё одним красноречивым знаком.       В пятничный вечер вместе со всеми мы сходили на ужин, а затем вернулись в гостиную Когтеврана. Еще через час мы с Луной по очереди из неё выбрались.       — Всего хорошего! — с серьезным видом пожелал Малфой, пожимая руку. Он один знал, что мы затеяли, и в случае чего, должен был нас прикрыть.       Я дождался Лу в коридоре, и мы сразу же добрались до неприметного местечка. Для начала я подмигнул Луне и развернул Карту Мародеров. Вокруг никого не было. Убедившись в этом, мы достали из безразмерной сумки теплую одежду, облачились в неё и я сразу же накинул на нас мантию-невидимку.       — Готова? — тихо спросил я девушку, беря ее за руку.       — С тобой на всё! — ее ответ наполнил меня восторгом, и я поцеловал ее.       Держась за руки, мы прошли весь Хогвартс, миновали холл и вышли на улицу. Я чувствовал, как ладошка Луны немного подрагивает. Несмотря на долгое ожидание, она немного побаивалась предстоящего, хотя и хотела его всем сердцем.       Мы медленно шли от Хогвартса к тому месту, где заканчивался антиаппарационный купол, накрывающий весь замок. Позади, на снегу, покрывающем дорожку, оставались следы. Боковой ветер играл с одеждой. С небес светили звезды. Они словно подмигивали нам. Пар от дыхания поднимался легкими облачками и сразу же рассеивался в морозном воздухе.       Оказавшись снаружи купола, я крепче перехватил её ладонь, обнял другой рукой и сразу же совершил аппарацию. Через некоторое время мы уже входили в особняк Блэков.       — Хозяин Гарри! — нас приветствовал старый Кричер. Его скрипучий голос заставил Лавгуд вздрогнуть. Наверное, это от нервов. Так-то она на такие мелочи внимания никогда не обращала.       Мы повесили верхнюю одежду на вешалку и прошли в мою комнату. Сириус наверняка нас слышал, но не появлялся. Мы с ним обо всем договорились заранее и ему незачем лишний раз смущать Лавгуд.       Луна молча села на край кровати, сложила руки на коленях и осмотрелась по сторонам. Раньше она видела мою комнату, но сейчас все было иначе, и на многое она смотрела по-другому.       Я зажег несколько толстых свечей и камин, создавая соответствующую атмосферу. Тяжелые шторы оставил чуть прикрытыми. Форточка впускала внутрь свежий воздух.       Потом я повернулся к ней — такой красивой, изысканной и оробевшей. Под моим взглядом она поднялась, едва улыбнувшись и твердо смотря мне в глаза.       Я шагнул ей навстречу и взял за руку, второй рукой проведя по лицу, притянул ее к себе и неспешно поцеловал. Она откликнулась — тихо, но вместе с тем и страстно.       Необыкновенная нежность переполняла меня. И любовь… Не физическое влечение, а настоящее и светлое чувство.       Мы так долго ждали этого дня, что я, взрослый человек, вновь почувствовал себя юношей. Магия бурлила. Влечение и возбуждение у волшебников намного более яркие и полные чувства, в отличие от простых людей. А уж когда они сопровождаются подлинными эмоциями…       Светлая кожа Лу буквально наэлектризовала меня. Мы были плюсом и минусом во Вселенной, двумя частичками, которые наконец-то соединились и обрели друга друга, а через это — целостность и гармонию.       Она несколько раз повторила моё имя, а я — её. Всё, что было до этого, вся жизнь, все эмоции и воспоминания словно отдалились и растаяли. Я рождался для новой жизни, оставался самим собой, но в тоже время менялся. Мягкая и приветливая магия Лу слилась с моим потоком.       Я был буквально оглушен силой эмоций. Судя по внешнему виду Лу, по ее дыханию и бешеному пульсу, она испытывала не меньшие, а вероятно, и более сильные ощущения.       А потом нас накрыло блаженством — бескрайним и бесконечным. И во всей Вселенной остались лишь мы двое. Магия вела и подпевала нам.       — Давно хотел спросить... Почему тебя так назвали. Луна! Это что-то значит? — я играл с её волосами.       — Да, значит, — она перехватила мою ладонь, поцеловала её, прижалась ко мне крепко-крепко и заговорила тихо, прямо в ухо. — Есть старая, ныне позабытая легенда. Много тысяч лет назад Луна на небе была чистой и светлой. Непорочной. И тем людям, кто жил на Земле, она несла лишь свет и добро. Но потом ее захватили вырвавшиеся откуда-то демоны. Быть может, они пришли из глубин Космоса. Это уже мало кто знает.       — И ты...       — Ага. Меня назвали в честь той, первой Луны.       — А демоны?       — Они всё еще на Луне. Теперь она их вотчина. Во многом из-за них у нас на Земле всё так непросто. Но когда-нибудь их прогонят обратно и жизнь снова станет удивительно прекрасной.       — Она и так прекрасна. Особенно с тобой.       — А будет ещё лучше.       — Мы доживем до этих дней?       — Может и доживем, — она поцеловала меня в шею и я ответил ей тем же.       В Хогвартс мы вернулись лишь на следующий день, в субботу, после обеда. Мы с Лу заранее получили разрешение Флитвика на посещения Хогсмида и воспользовались им.       Мы смешались с оживленной и счастливой толпой, возвращающейся в замок. Нас заметили, послышались приветствия и возгласы удивления. Никто нас не видел в Хогсмиде, но убедить остальных, что мы находились «где-то поблизости» не составило никакого труда.       Мы с Лу шли, держась за руки и обмениваясь взглядами. Её глаза буквально сияли — звездным, манящим светом. Она немного побледнела, под глазами у нее появились намеки на круги, а губы выглядели слегка припухшими. И все же она стала еще красивей.       В гостиной находилось множество народу. Гермиона кинула на нас всего один взгляд и сразу же отвернулась. Малфой выглядел серьезным. Ни одной усмешки или шутки от него не последовало. Хотя, я в нем не сомневался и твердо знал, что пошлить или шутить он не будет. Не в такой момент, во всяком случае.       Луна почти сразу же ушла в свою комнату. А мы с Драко отправились к себе.       — Можешь не волноваться, вас никто не искал и не спрашивал, — первым делом успокоил он.       — А парни? — я кивнул на пустые кровати Майкла и Билла. Они, хоть и не знали причины моего отсутствия, прекрасно видели, что я так и не пришел ночевать.       — Сказал им, что ты по делам отправился в Лондон, — Малфой завалился на кровать, помял подушку для удобства и прилег, заложив руки за голову. — Как всё прошло?       — Просто невероятно. Словами не описать, — я не собирался вдаваться в подробности, хвалиться или делать что-то подобно, но общее состояние описал. — Я, конечно, читал о таком… «Ритуал на двоих». «Сопряжение душ» и другие книги, помнишь?       — Угу.       — Мне казалось, что те авторы немного преувеличивают. Теперь я уверен — они преуменьшали, — я покачал головой.       — Круто, — сказал Малфой и улыбнулся. — Пора и мне стартовать.       — А Ханна? — осторожно спросил я.       — Она готова.       Мы помолчали. Я подумал, что Малфой сейчас попросит организовать его свидание в особняке Блэков. Не попросил… Значит, самостоятельно решил вопрос. Ну и правильно. Интимное свидание с любимой девушкой вещь невероятно серьезная. И чужой дом, пусть он и принадлежит другу, для такой цели подходит не самым лучшим образом. Тут куда разумней найти возможность провернуть всё в собственном особняке или загородном имении, чувствуя поддержку родной магии.                     Февраль пролетел невероятно быстро. Кажется, я находился в своеобразном магическом опьянении. Мне никто не был нужен — лишь Луна. Я немного отдалился от друзей. Во всяком случае, даже с Драко мы проводили меньше времени.       Не случайно с древности такое значение придавали невинности. Она имеет далеко идущие последствия. С точки зрения магии все объясняется на энергетическом уровне. При интимной близости происходит неизменный обмен эмоциями и энергиями. Каждый получает что-то и что-то отдает. Ну и что можно получить, например, от проститутки? Или человека с неразборчивыми половыми контактами? Или пьяницы?       Различные тяжелые энергии, неприятные привязки, грубые эмоции, основанные на страсти, а не на светлых чувствах. И этот коктейль достаточно долго остается с человеком. Для полной нейтрализации подобного и возвращению к собственной чистоте нужно годовое воздержание или специфические магические обряды.       Я занимался и тем и другим еще с пятого курса, зная, что впереди меня ждет Луна. Целибат дался легко — ведь я знал, для какой волшебной и неповторимой девушки стараюсь. Её чистота заслуживала самого серьезного отношения.       Физическую измену можно сравнить с тем, что в того, кого вы любите, вы впускаете чуждую и низкую энергетику и магию, взяв ее у другой. И все неизбежно отразится и на эмоциональном фоне семьи, и на детях.       Понятное дело, ни о семье, ни о детях мы с Лу не думали. Но соблюдать правила магической безопасности необходимо с первых дней. В конце концов, это просто мудро и правильно.                     Тем временем Амбридж отозвали из Хогвартса. После того удара, что был нанесен по её репутации, преподаватель из неё был аховый. Даже Жаба в конце концов поняла такой простой факт и ретировалась. Правда, вначале она попыталась довести расследование до конца и найти того, кто выкинул такой номер. Вполне ожидаемо, ее усилия ничем не закончились. Она достала чемоданы, упаковала свои платья безумной расцветки, собрала коллекцию тарелок с кошечками и убралась.       Должность преподавателя ЗоТИ на некоторое время осталась вакантной. Вот уж поистине, как тут не задуматься о том, что Воландеморт её проклял?       Мы с Малфоем всерьез рассчитывали, что до конца года Дамблдор пригласит Сириуса. Не пригласил. Либо директор не смог, либо не захотел. Министерство прислало другого человека — Виктора Трелонси. Он, по большому счету, продолжил политику Амбридж, только более осторожно, сглаживая углы и не наживая врагов.       Напряжение в Хогвартсе сошло на нет.       Март ничем особым не запомнился. Я просто учился, «вкалывая» по десять часов в сутки. Флитвик позволял мне лишь один выходной в неделю, и я проводил его с Луной. Мы выбирались в особняк Блэков, либо просто гуляли по Лондону, Эдинбургу или Дублину. Аппарация давала невероятные возможности. Когда человек её лишен, он даже представить не может, насколько такие чары облегчают жизнь, делая её комфортной и легкой. А ведь даже среди магов находятся такие чудаки, которые отказываются или боятся изучать аппарацию!       Хотя, не сказать, что сама Лу располагала большим количеством свободного времени. Она училась на пятом курсе и подходила к экзаменам. А СОВ в жизни каждого юного волшебника вещь достаточно серьезная. Наш шестой курс уже прошёл это испытание и не понаслышке знал, насколько оно тяжелое. Особенно, если ты учишься хорошо, не намерен валять дурака и понимаешь, что от того, как закончишь Хог и как много знаний сумеешь отсюда вынести, во многом зависит твоя будущая жизнь.       Луна такие вещи осознавала прекрасно. Правда, она училась для себя, а не ради чужого мнения или уважения других магов. Но делала это основательно и серьезно. Мы с Драко и Невиллом помогали ей в подготовке к экзаменам. Каждый по тем предметам, в которых сам хорошо разбирался.       Вечерами я иной раз рассматривал карту Мародеров, оценивая ситуацию. Грейнджер все же организовала свой кружок. Наш круг, за исключением Майкла, туда не вступил, и мы так и не выяснили, как они его прозвали. Да и неинтересно было узнавать, если честно.       Туда вошло больше двадцати человек. Сестры Патил, Рон и Джиневра Уизли, Бен, Симус Финниган, Дин Томас и еще несколько человек с четвертых, пятых и шестых курсов. Когтевранцы там находились в меньшинстве, слизеринцы полностью отсутствовали как вид, пуффендуйцев насчиталось семеро. Все остальные были с Гриффиндора.       В свободную минутку я видел, как они собирались и направлялись к Выручай-комнате на восьмом этаже. Гермиона открыла остальным её секрет. Она сделала это! Впрочем, ни я, ни Малфой, ни тем более Луна особых претензий не выдвигали.       Выручай хороша в самом начале, когда мы лишь осваивали замок и узнавали его тайны. С годами необходимость в ней пропала. Рассеялся окружающий её таинственный ореол, и никто из нас, по сути, не имел ничего против увлечений Гермионы.       Выручай-комната не отражалась на карте Мародеров. И все, кто в неё попадал, просто исчезали с карты. Не знаю, чем они там занимались и что конкретно осваивали.       Начинание Грейнджер окончилось вполне прогнозируемо. Пока в Хогвартсе находилась Амбридж, кружок считался под запретом. Уверен, посещение его щекотало нервы участников, приобщая их к общей тайне и всё такое. Когда Амбридж покинула Хогвартс, подпольный кружок заглох сам по себе, лишенный внешних раздражителей.       Первым отвалился Рон — наверное, ему стало скучно и неинтересно. Следом ушла Джиневра, сестры Патил и почти все парни. С Гермионой осталось двое или трое самых упертых, которые наверняка всё чаще спрашивали себя, какого Мерлина они делают и зачем это нужно. Даже мотивация от предсказания Трелони о возрождении Воландеморта перестала работать. Гипотетическая опасность не могла собрать учеников в одну кучу.