Свет наших сердец

      Глава XI       С конца февраля Флитвик через день ставил меня в спарринг против самого себя. До этого мы с ним сражались, но не так часто, как сейчас.       Каждый день он подводил меня к пределу сил, выматывая психологически и физически, как настоящий экзекутор. Он хорошо меня знал, чётко видел предел прочности и не стеснялся этим пользоваться.       Спарринг с мастером — невероятно полезное занятие. Тренировка с тем, кто лучше, позволяет набирать опыт в хорошем темпе, провоцируя рост способностей. А еще такое времяпровождение лечит от чувства собственной значимости и тщеславия. Когда тебя раз за разом вздергивают в воздух с помощью неуловимо быстрой Левиоссы, или выжимают из легких весь воздух «прессом», или делают что-то похожее, то ты быстро избавляешься от иллюзий в отношении собственной персоны. Учитель отчетливо понимает твой статус. И если ты хочешь стать лучше, то он лишь довольно кивнет головой. Это значит, что мотивация работает прекрасно.       — Последние два месяца мы будем тренироваться бою с несколькими противниками, — в один из дней огорошил меня Флитвик.       — И когда?       — Со следующего раза.       — А где?       — Здесь, в моем классе. Но нам необходимо ещё одно место. Как насчет особняка Блэков?       — Думаю, проблем не возникнет. Сириус будет только рад.       — Свяжись с ним и обговори всё, — приказал декан. — Поговори с мистером Малфоем и крестным — они так же будут участвовать.       — Прекрасно, — я действительно именно так и думал. Бой один на один весьма достойная тренировка. Но когда ты выходишь против нескольких магов, это заставляет мыслить и сражаться иначе.       Так и получилось, что март и апрель в особняке Блэков по выходным было весело. Против меня выступали одновременно и Сириус, и Драко, и Флитвик.       Понятное дело, я прекрасно понимал, кто здесь тяжелая артиллерия, кого надо «вырубать» первым делом, а кто помощник. Но по отношению к Флитвику так легко сказать, а не сделать.       И все же я чувствовал, как прогрессирую. Сириус и Драко даже вдвоем проигрывали всегда. Я и Флитвика победил несколько раз — правда, один на один. В те моменты, когда на меня нападало трое или четверо, не обязательно побеждать — не проиграть, продержавшись тридцать минут уже можно засчитывать как победу.       Иногда к нам присоединялся Седрик Диггори.       — Ты там, наверное, уже в канцелярскую крысу превратился, — заметил я в первый раз, когда приглашал его.       — Посмотрим, как ты будешь шутить, когда я стану начальником департамента или вообще, министром, — отреагировал он, широко улыбаясь.       Седрик реально повзрослел, как-то возмужал, одеваясь в костюм тройку и производя впечатление строгого, с несомненным вкусом, мага. Думаю, Чжоу от него без ума и после выпускного экзамена у них наверняка состоится свадьба.       А его слова насчет министра… Что ж, парень он способный и амбициозный. И если судьба будет к нему благосклонна, он обязательно добьется всех поставленных целей.       У Диггори присутствовал стиль — немного медлительный, больше ориентированный на защиту. Он любил для начала как следует обезопасить себя, и лишь затем переходить в атаку. А еще он обожал задействовать трансфигурацию. С ним было интересно.       Три раза в особняк заглядывал Ксено Лавгуд. Он был хорош, действительно хорош. И мое мнение, основанное на каноне, что он плохо сражается, почти сразу разбилось на множество осколков. Хотя, он не был боевиком — я ещё не знал его истинной специализации, но понимал, что слабаков в Отделе Тайн не держат. Меня всё сильнее интересовала эта полумифическая структура. Из тех намеков, что изредка позволяла себе Луна и сам Ксено, передо мной вырисовывалась очень интересная картина. Я бы хотел познакомиться с деятельностью Отдела Тайн поближе.       Интересное было время! И невероятно напряженное. И всё же я вытягивал нагрузки. Удивительно, но те отношения, что установились у нас с Луной, однозначно помогали справиться с тяжелейшей программой Флитвика. Девушка вдохновляла и дарила силы. Не знаю, что бы я без неё делал.       — Итак, ты готов? — после небольшой, но крайне интенсивной тренировки, которая состоялась в понедельник, спросил Флитвик. Я только что выдержал напряженный поединок. Конечно, я устал, но не так, как раньше. Да и Флитвику досталось.       За окном пели птицы. Ветер играл нежными листочками. Пахло весной. Это было двадцать восьмое апреля девяносто седьмого года.       — Готов, — твёрдо ответил я.       — Подумай, прислушайся к себе ещё раз и не торопись. Если не пройдешь экзамен, то следующего шанса придется ждать целых пять лет, — голос учителя звучал бесстрастно и одновременно требовательно.       — Готов, — мой ответ прозвучал так же уверенно. Я действительно чувствовал себя подготовленным к тому, что ждало впереди. Больше года назад Флитвик уже задавал такой вопрос. Тогда мой ответ прозвучал отрицательно.       А сейчас… Никогда раньше я не чувствовал таких сил. Магический резервуар растянулся и теперь вмещал невероятное количество магии — особенно, если смотреть на него с позиции меня, но пятилетней давности, когда я лишь начал учиться у Флитвика.       Ловкость, выносливость и приобретенные знания достигли внушительных высот. Мотивация находилась на запредельном уровне. И главное — сила воли для того, чтобы пройти до конца и не сломаться.       Я чувствовал себя способным на всё. Меня лишь смущало, что если я так себя ощущаю, то каковы эмоции от собственной мощи у Лордов и Магистров? Наверняка, там что-то нереальное!       — Хорошо, — сказал Флитвик после паузы, во время которой долго смотрел мне в глаза. Я не отвел взгляда, хотя он сильно давил легилименцией. — Я сообщу в Министерство, что подготовил кандидата.       — И когда пройдет испытание?       — Через неделю или дней десять. Комиссии надо будет собраться и подготовиться. Но они не станут долго тянуть, — он хохотнул. — Всем же интересно посмотреть на такого молодого кандидата.       — Понятно.       — Эти дни мы продолжим заниматься в прежнем темпе, — сообщил он. — И вот что, Гарри. Никакого алкоголя, табака или чего-то подобного до экзамена.       — Хорошо.       — И о девушках тоже забудь. Это важно.       — Сделаю, — все же я немного покраснел. Мы с учителем иной раз поднимали тему секса и того, как он влияет на мага. Конечно, он знал о моих отношениях с Луной, но никогда не позволял себе ничего лишнего. А вот сейчас намекнул, причем изящно, не называя Лу по имени. Мне оставалось лишь выполнять озвученные требования.                     Министерство назначило экзамен на девятое мая. Я счел это благоприятным знаком. Нумерология, которую мы изучали, относила «девятку» к перспективным числам. Да и День Победы, как-никак!       Флитвик не стал делать никакого громогласного заявления. Он просто сообщил Дамблдору, Макгонагалл и еще нескольким преподавателям, что в этот день и мне, и ему самому необходим отгул. И объяснил, по каким причинам он его просит.       Наверное, Хогвартс узнал обо всем через моих друзей, Билла или Майкла. Все же они знали, на что я иду и к чему готовлюсь. Луна, Драко или Невилл точно бы болтать не стали.       Три последних дня меня повсюду сопровождали удивленные и заинтересованные взгляды. В Хогвартсе обожают тайны, всякие секреты, загадки и любят ими делиться. Эта была из тех, что моментально распространилась среди всех учеников.       Подобное внимание немного льстило, но одновременно и мешало. А ещё напрягало — если я провалюсь, то насмешек не избежать.                            — Помни, Гарри, маг идёт не для того, чтобы прийти, но чтобы — идти, — Флитвик, привстав на цыпочки, потрепал меня по плечу и сразу же прошел через внушительные двустворчатые двери. Они закрылись сразу за ним. Мы с Сириусом остались в коридоре Министерства на втором подземном этаже.       Стены украшали картины и иллюзии окон. Свет исходил от магических ламп. Здесь стояло несколько диванов, но мне не сиделось. И Бродяга нервничал, вышагивая по коридору — пять шагов вперед и столько же назад. Он сам сказал, что привычка появилась после Азкабана — именно такого размера была его камера.       Иногда мимо нас проходили другие маги, но в целом коридор не выглядел оживленным.       — Значит, Флитвик будет в комиссии? — поинтересовался Бродяга.       — Да, как наблюдатель и как учитель. Теоретически он может поспорить о том или ином решении.       — Понятно, — Сириус почесал подбородок и вновь принялся вышагивать по коридору. Я глубоко дышал и старался успокоиться. Меня ждал экзамен, и я был готов. А нервы — их можно и нужно держать в узде.       Дверь беззвучно открылась и к нам вышла молодая, около тридцати лет, женщина, одетая в длинную мантию. В руках она держала кожаную папку с внушительным вензелем Министерства на обложке.       — Комиссия вызывает мистера Гарри Поттера для сдачи экзамена. Прошу! — она развернулась и повела ладонью, приглашая проходить.       — Держись, старик, — Блэк пожал мне руку. Я кивнул ему и прошел в открытую дверь. Женщина зашла следом.       Внутри помещение оказалось больше, чем можно было предположить, находясь снаружи. Потолки достигали ярдов двадцати в высоту. Стены расходились на значительное расстояние. Все здесь было выложено камнем — древним и невероятно прочным. Прямо посередине стоял одинокий стол и стул. Около одной из стен поднимались сиденья, устроенные на манер трибун. Чем-то неуловимым они напоминали античный театр. Там расположились маги — свыше двадцати человек, среди которых я заметил Флитвика. Он выглядел спокойным, и его вид меня приободрил. Рядом с ним находился человек в мантии, на которой был вышит герб целителей — волшебная палочка и кость. Кажется, я его видел в больнице Святого Мунго при посещении Гиппократа Сметвика.       Меня немного напрягло, что среди зрителей сидел Дамблдор. Конечно, мешать он не станет, но сам факт его наличия заставил собраться. А вот Сириусу они присутствовать не разрешили!       — Я секретарь магической комиссии, Лиза Хайтауэр, — представилась женщина и повернулась в сторону трибун. — Для прохождения экзамена на получение титула мастера в боевой магии приглашен мистер Гарри Поттер, ученик Хогвартса, шестой курс факультета Когтевран. Его учитель — профессор Филиус Флитвик.       Среди зрителей прошла волна движения, но ничем большим они не отреагировали.       — Представляю членов комиссии, — продолжила Хайтауэр. — Боевой маг и мастер Аластор Грюм.       Бывший мракоборец встал и пристукнул посохом. Его искусственный глаз описал круг и закатился под лоб.       Ну, с Аластором у меня не сложилось ни хороших, ни плохих отношений. Он как-то хвалил меня после того, как я убил дементора, и по большому счету этим наше общение и ограничилось.       — Боевой маг и мастер Роберт Уильямсон, — продолжила Лиза. Как и обычно, маг был облачен в красную мантию, а волосы завязал в пучок. Всё интересней и интересней… Оказывается, он мастер. Роберт «затих» после смерти, вернее победы над Локхартом. И меня он не доставал. Но я не верил в альтруизм тех, мотивацию которых не знал.       — Боевой маг и мастер Геркулес Скотт, — невысокий, худощавый и незаметный маг поднялся и посмотрел на меня. Этого я не знал и видел впервые. Судя по фамилии, он из Шотландии. А может, и нет. Почему-то он показался самым опытным.       — Председатель комиссии, Руфус Скримджер, глава департамента Авроров, — а вот это уже интересней. Я помнил Скримджера по канону, он там министром магии стал, заменив Фаджа. Но то, что он принимает участие в подобных мероприятиях, меня удивило. Значит, он и сам обладает некоторыми способностями. Но мастером его не назвали. И все же Руфус смотрелся самым представительным и величественным из всей комиссии.       — Боевой маг и мастер Филиус Флитвик присутствует здесь по праву Учителя и осуществляет наблюдательные функции, — закончила Лиза. Остальных зрителей она не назвала, и мне оставалось лишь гадать, кто они такие и что здесь забыли. — Итак, мы готовы приступать?       — Да, — сразу же откликнулся Скримджер. — Мистер Поттер, вам напомнить порядок?       — Нет, сэр, не надо.       — Хорошо. Экзамен пройдет в четыре этапа. Мы начинаем с сорока четырех теоретических вопросов.       «Держи спину прямо», — не раз напоминал Флитвик. Именно так я и поступил, подходя к экзаменаторам.       Скотт протянул мне внушительный пергамент и молча показал на стол посередине залы — мол, садись, и не теряй время.       — У вас есть девяносто минут, мистер Поттер, — добавил Скримджер. — Вы можете никуда не торопиться и отвечать столько, сколько захотите. Но я должен предупредить, что превышение лимита скажется на вашей итоговой оценке.       Вот и первый сюрприз. Время вроде и не ограничено, как и обещал Флитвик, но лимит вещь важная.       Я сел за стол и в тот же момент секретарь ударила молоточком в небольшой, но гулкий гонг. На меня смотрели зрители. Ладно. Будем считать это дополнительным психологическим фактором отвлекающим внимание. На такие мелочи можно не обращать внимания.       Полтора часа времени и сорок четыре вопроса. Значит, на каждый по две минуты с секундами. Не густо!       «Кто первый придумал и применил Асцендио?» — прочитал я самый верхний в списке вопрос. Перо лежало на столе, и я, макнув его в чернильницу, начал писать.       Первые двадцать вопросов казались относительно легкими. В основном они затрагивали тех магов, кто придумал, задокументировал, развил или усовершенствовал те или иные чары.       «Как можно снизить магические затраты при создании Депульсо?» — двадцать второй оказался сложным.       «Как полностью исключить риск для посторонних людей при применении Бомбарды?» — наконец я добрался до трудных и коварных вопросов.       «Опишите базовые характеристики Голубого Огня и основную сферу его применения. Чем отличается Солнечное пламя от Адского? Можно ли обойти второе положение в исключениях Гампа? Возможно ли анимагическое превращение в мифических зверей?».       Я бодро отвечал, поскрипывая пером. Писать приходилось быстро, на ходу формулируя мысли и перенося их на пергамент. Всё шло как будто хорошо, но на последнем вопросе я споткнулся. Он поставил в тупик своей формулировкой.       «Что вы будете делать при встрече с Обскуром?»       Задача лишь на первый взгляд звучала наивно и несерьезно. А действительно, что делать? Убраться и не вступать во взаимодействие? Сообщить компетентным органам? Постараться наложить контроль на Обскура, чтобы он не причинил вред другим? Подчинить его себе? Ничего не делать?       До этого я шел с неплохим запасом и подошел к последнему вопросу с форой в пять минут. Сейчас они начали таять, а я все еще не мог сформулировать ответ.       Что ждут от боевого мага? Как будто боевой магии. Но он же не отморозок, который проявляет агрессию по любому поводу и первым нападает на всех подряд.       За последние две минуты я быстро написал: «необходимо выяснить психологическое состояние Обскура, оценить его мощь и как близко он приблизился к превращению в Обскури. Принять решение об его использовании. Если маг находится в критической ситуации, то можно спровоцировать пробуждение Обскури для отвлечения внимания. Если опасности для мага нет, если подчинение Обскура не является приоритетной целью, то об Обскуре необходимо сообщить в Министерство».       Я отдал комиссии пергамент на последних секундах. Уф, успел.       — Подождите в коридоре, мистер Поттер, — предложила секретарша, и я отправился к Сириусу.       — Ну как? — кажется, крестный за это время успел выкурить целую пачку сигарет.       — Вроде ответил, а там — кто знает?       Сириус засыпал меня градом вопросов. Вначале я отвечал, но потом попросил не отвлекать и принялся сосредотачиваться.       Через полчаса Лиза Хайтаэур вновь пригласила меня внутрь.       — Переходим ко второму этапу, — сообщил Скримджер, не упоминая, как они оценили письменные ответы. Ну ладно, если позвали, то будем считать, что я прошел дальше.       — Мистер Поттер, объясните комиссии, какой мотивацией вы руководствовались, предлагая пробудить Обскура, используя его для отвлечения внимания? — поинтересовался Скотт.       — Обскур представляет опасность. Но если моей жизни что-то угрожает или я выполняю ответственное задание, то мне необходимо разделить главное и второстепенное.       — А как же моральные принципы? — пошевелился Уильямсон. Забавно слышать подобный вопрос от того, кто «завалил» Локхарта и заставил меня принести Непреложный Обет.       — Они важны, но многое зависит от дополнительных данных. Дайте вводную по статусу мага на момент встречи с Обскуром, — я кашлянул. В горле першило. Вроде бы неуважения я не проявляю, но то, что задаю вопросы, может им не понравиться. Мое дело — отвечать.       Они еще некоторое время мучили меня с этим чертовым Обскуром. Дался он им! Я его вообще-то и в глаза не видел.       — Покажи оптимальное положение корпуса, рук и ног при создании Землетрясения, — как и обычно голос Грюма звучал грубо и отрывисто.       Под взглядом зрителей я выполнил требуемое.       — Поднимите в воздух стул и парту, — приказал Скримджер. — Не прерывая контроля аппарируйтесь на три ярда. Ещё раз. Ещё.       — К какой стихийной магии вы предрасположены?       — Воздух, мистер Скотт.       — Расскажите о её боевом потенциале.       Вопросы сыпались один за другим. Они специально задавались в таком темпе, чтобы не дать мне сосредоточиться и успеть подумать. Наверное, у комиссии имелся список, по которому они меня допрашивали. Уж очень ловко у них получалось. Я почувствовал, что начал потеть. И все же, вторая часть, несмотря на некоторые моменты, считалась теоретической.       — Что вы сделаете, спасёте близкого человека или уничтожите врага? — некоторые вопросы звучали прямо-таки по-иезуитски и касались морально-нравственных качеств боевого мага. Но разве эти критерии входят в оценку его эффективности?       Быстрый взгляд на Флитвика не дал никаких подсказок. Он не имел права помогать и остался совершенно неподвижным.       — Уничтожу врага, если его присутствие угрожает жизни близкого.       — К каким заклинаниям иммунны оборотни? Можно ли соединить протеевыми чарами различные по характеристикам объекты? Как определить, что на вас пытаются воздействовать с помощью Конфундуса?       Меня мучили минут сорок. Это я потом узнал от крестного. Так-то время пронеслось, словно мы разговаривали меньше четверти часа. Но когда я вывалился в коридор, то чувствовал себя не самым лучшим образом.       — Дай попить, — первым делом попросил я у Сириуса. Он достал термос с горячим сладким чаем. Запахло душицей и лимоном. Дуя на обжигающую жидкость и делая маленькие глотки, я обдумывал свои ответы в попытке проанализировать, как всё прошло. По напряженности и интенсивности Министерский экзамен оставил далеко позади аналогичную процедуру в Хогвартсе на пятом курсе. Но оно и понятно. Там детишки, а здесь будущий боевой маг.       Как же раньше люди сдавали такие экзамены? Флитвик не раз сокрушался, что пятьсот лет назад маги были сильнее. Соответственно и требования к ним выдвигались строже. Но они справлялись.       На третьем этапе Скримджер попросил выбрать девять билетов из двадцати семи. Прямоугольные кусочки пергамента лежали на столе. На обратной стороне каждого из них было написано заклинание, которое мне будет необходимо уверенно и качественно продемонстрировать.       Теоретически, я знал всё, что мне может попасться. Вот только некоторые чары получались лучше, а что-то хуже. И такое положение дел вполне объяснимо и закономерно. Чары из разных разделов Магии и относились к различным Стихиям. Не стоит забывать и о предрасположенности. Но для будущего боевого мага нет отговорок.       — Итак, первые чары — телесный Патронус. Покажите его комиссии, — приказал Скримджер.       Я был бы счастлив, если бы и дальнейшее проходило так же просто! Моя касатка появилась легко и непринужденно. Я так заматерел, что использовал невербальную форму. Кейко показал изумительный контроль и взаимодействие с хозяином, и я видел, что это произвело впечатление.       — Продемонстрируйте Протего Импературус.       Любой первокурсник знает простейший щит Протего. На старших курсах изучают его более продвинутые разновидности. Но так называемый «императорский Протего» защита совсем иного порядка. Во-первых, она может прикрыть нескольких человек. Во-вторых, охватывает значительную площадь. В-третьих, такие чары жрут энергию, как атомный ледокол.       — Специально приглашенный мастер легилименции Нерон Ди постарается продавить вашу защиту, мистер Поттер. Приготовьтесь.       Один из зрителей спустился с трибун и подошел ко мне. Ещё один сюрприз. Я-то думал, что лишь комиссия будет меня испытывать, а они пригласили узкопрофильного специалиста.       Теоретически, в голове каждого из нас живут тараканы. У простого обывателя они мягкие, добродушные и пушистые, как котики, хотя и могут иной раз проявлять агрессию. Опасности от них невелика, как от детишек в песочнице. У магов, особенно темных, они страдают различными психическими отклонениями, периодически впадают в режим берсерка и вообще, опасны не только для окружающих, но и для самого темного мага. Такие лечатся лишь принудительной эвтаназией их хозяина. У боевого мага и тараканы соответственные — бронированные и агрессивные.       Во всяком случае примерно так считает большинство волшебников. Благодаря Флитвику и его занятиям я поддерживал концепцию, что даже тараканы-монстры — тупиковый путь, показывающий не силу, а слабость мага. Наверняка у Воландеморта тараканы в голове похлеще, чем иной демон из Ада. И все равно, они демонстрируют его уязвимость, а не мощь. Странно, что я об этом подумал в такой момент, но каковы психологические проблемы и комплексы Дамблдора?       Луна называет их мозгошмыгами. И я старался все эти годы не разводить их, а наоборот, проредить популяцию и окончательно вывести. Но это не значило, что в различных ментальных ловушках я не приготовил «приятных» сюрпризов для любителей подсматривать чужие мысли.       Минут пять Нерон пытался продавить мои щиты. Что-то он прошел, как горячий нож режет масло. А в некоторых местах всерьез «забуксовал». Иногда, когда он шел напролом, мне казалось, что по голове начинали лупить огромной кувалдой. Один раз он чуть не «развёл» меня, подкинув ложный моральный выбор и сделав так, что я посчитал его самым важным делом на свете. Он навел так называемый морок, и я удержался от ошибки с огромным трудом.       — Адское пламя. Вперёд, — магов в зале защищали внушительные чары. Сейчас их усилили. Кое-кто взял палочки в руки. Оно и понятно. Если Адское пламя вырвется из-под контроля мага, то оно способно таких дел натворить, что небо покажется с овчинку. Но что за боевой маг, который не может его контролировать?       Следом я показал медицинские чары, помогающие быстро залечить рану. Причем показал на самом себе. Потом — деструкцию третьего порядка.       Когда Скримджер дал два кусочка металла и попросил изготовить из них замок и ключ, да так, чтобы всё работало, я занервничал. Высшая трансфигурация, да еще с несколькими механическими и подвижными объектами невероятно сложна. Хорошо хоть, что ключ и замок не надо фиксировать в измененном состоянии на длительное время. Эх, сюда бы Седрика Диггори, обожающего трансфигурацию и подобные задачки!       Флитвик говорил, что будет сложно. И так оно и было, ведь учитель никогда не обманывает. А ведь пока ещё цветочки. Ягодки пойдут позже.       Девять вопросов закончились. Я думал, меня отпустят к Сириусу, дав возможность передохнуть. Ага, как же.       — Приготовьтесь к заключительному этапу, мистер Поттер, — объявил Скримджер. — Против вас последовательно выступят три мага. Против каждого необходимо выстоять десять минут. Аластор, ты первый.       Раздался удар гонга. Ну, началось. Зрители вновь укрылись за защитным куполом, а старый мракоборец приблизился ко мне. Краем глаза я зафиксировал, как Лиза Хайтауэр перевернула внушительную колбу песочных часов. Время пошло.       Грюм резко ударил по посоху ногой, и тот «выстрелил» вперед и вверх, описывая дугу. Ревущий язык пламени буквально полетел в меня. Я ушел перекатом через правое плечо, успев почувствовать горячий и сухой воздух. Пламя успело преодолеть ярдов десять, прежде чем Грюм крутанул посох, трансфигурировал поток в кнут и сразу же ударил. Заклятие работало так быстро, что языки пламени не успевали за ним и таяли в пространстве, отмечая траекторию движения. Воздух гудел, соприкасаясь с ревущей плазмой.       Он принялся стегать меня, вкладывая в удары всю мощь. Я защищался и выжидал. Наконец мой Протего встретил его кнут под нужным углом, и пламя отразилось в своего хозяина.       Грюм лишь крякнул и моментально убрал его. Что-то невербальное, но мощное ударило в Протего и кости на правой руке хрустнули, принимая на себя кинетическую энергию.       Ну ладно, товарищ Грозный Глаз, пора переходить в атаку. Я резко прыгнул аппарацией вперед и за спину Грюма. И сразу же назад, как только он развернулся. Мой «пресс» ударил мракоборца в плечо и заставил упасть на колено.       Его искусственный глаз вращался в орбите с невероятной скоростью. Он действовал на нервы.       Мы принялись перекидываться заклинаниями. Возможно, я мог выложиться и постараться одолеть старика. Возраст давал о себе знать, да и шрамы с увечьями неизбежно влияют на скорость. А то, что он вышел первым, может говорить, что он самый слабый из магов, которых выставили против меня. А может и не говорить… Значит, бережем силы и дожидаемся окончания десяти минут. У меня есть план — защищаться и просто тянуть время. Нет причин его менять. Тем более, Грюм не так прост. Вдруг он заманивает в ловушку, и его якобы слабость — лишь маска?       С шумным выдохом Грюм отвалился в сторону и в меня полетела великолепная Грегемфугимиша от Уильямсона. Эти чары я уже видел в исполнении Локхарта. Правда, его псевдо летучие мыши имели черный оттенок. У Роберта преобладал алый цвет. Значит, магу чары понравились, и он их выучил. Я помню, как они воздействовали, пропарывая щит.       С приглушенным чавканьем сгустки энергии, принявшие вид летучих мышей, врезались в мою защиту. Она пока неплохо держалась. Роберт взялся за меня всерьез, использовав Маддивази Мэджу. Мне удалось приложить его и откинуть под самый потолок, но он сам себя перехватил левитационными чарами и принялся гонять меня с удвоенной силой. Если бы я был зрителем, то аплодировал бы его силе. Палочка мракоборца временами просто пропадала из виду — так стремительно он рисовал узоры!       Через мою палочку проходил невероятный поток энергии, и она начала теплеть. Не знаю, за счет чего я продержался. Уильямсон почти одолел меня… Почти. Я успел кинуть взгляд на песочные часы. И все же свой основной козырь я пока держал в рукаве.       Когда он связал меня веревками и вздернул в воздух, одновременно скручивая, как женщины выжимают бельё, то тут-то экзамен чуть не закончился. Прямо в воздухе я перекинулся в анимагическую форму. Путы ослабли, и я упал на все четыре лапы. Правда, он ещё в воздухе запустил в меня что-то невидимое, по эффекту напоминающее раскрученный диск пилы. Он ударил в стену за спиной, и во все стороны полетела каменная крошка. Один из осколков вспорол щеку, а второй чувствительно ударил в ногу. Наблюдатели на трибуне одобрительно зашумели, словно находились на увлекательном и красивом шоу. Эстеты, вашу мать!       На всю жизнь я запомнил последние секунды нашего с ним противостояния. В мой щит бьет струя огня. Её напор настолько силен, что меня помимо воли отбрасывает назад, прижимая к стене. Грохот стоит страшный. Подвал дрожит от противоборствующих сил, а Протего доживает последние секунды.       Еле слышный удар гонга прозвучал как самый сладкий звук на всем свете. Только расслабиться не удалось. В дело сразу же вступил Скотт и я понял, что сейчас меня сомнут.       — Воделар! — проблема пара состоит в том, что его не материализовать быстро, но когда он заполнит весь зал, то должен помочь. Для Сириуса данная модификация Воделара оказалась неожиданностью. Я надеялся, что и остальные британские маги плохо знакомы с данными чарами.       Я отбивал молнии, летящие камни, порывы ветра и ментальные выпады. Пол под ногами превратился в лёд, и я чуть не поскользнулся. Ветер бил в лицо и со всей силой толкал в грудь. В следующий миг он резко изменил направление и кинул меня к магу, прямо на выросший прямо из воздуха ледяной клинок.       Скотт давил как каток — уверенно и планомерно. Я начал чувствовать панику. Охренеть! Почему такого мага ни разу не упоминали в каноне? Где он прохлаждался в войне между Дамблдором и Воландемортом? Это же, мать его, монстр какой-то! Магический реликт, сука!       Когда пар заполнил зал, я получил долгожданную передышку. Скотту понадобилось секунд сорок, прежде чем он сообразил, как нейтрализовать мои чары. Он продолжал гонять меня по залу, но поневоле снизил интенсивность и атакующий напор. Но эта минута стала моим спасением. Я сумел перевести дух и прийти в себя.       И все же мой резервуар почти полностью истощился. Я держался на силе воли, на магических крохах и ударить по противнику чем-то серьезным просто не мог. Не мог физически. Мне было нечего вкладывать в чары. Во всяком случае, в затратные.       Я использовал Крылья и принялся скользить по залу, извиваясь, не давая просчитать противнику траекторию полета и уходя от враждебных чар. Скотт чуть не перехватил меня. Я еще раз перекинулся в кота, уменьшая размер собственного тела и пропуская мимо несколько заклятий. И всё же, в такой форме нельзя находиться слишком долго против такого мага. Почти сразу же я вернул себе человеческий облик.       Вовремя! Бомбарда Максима ударила, как грузовик бьет по зазевавшемуся пешеходу. Я успел поставить щит, и принять удар на левую руку. Она сломалась и вспышка боли заставила меня зарычать. Но щит я удержал. Носом пошла кровь. Палочка стала горячей и почти обжигала.       Держись, просто держись, ты сможешь, каждая секунда приближает победу, уговаривал я сам себя. Странным образом это действовало.       Прошла мощная ментальная атака. Она проломила часть защиты, и я увидел себя со стороны. Мы с противником стояли на одиноком и мрачном утесе посреди океана Стихий. Снег лежал по колено и сковывал ноги. И прямо в лицо бил невероятно холодный ветер, несущий мириады твёрдых снежинок. Они резали кожу, как сталь. Я понял, что окоченел, почти замерз и вот-вот потеряю сознание. Каким-то образом я стряхнул иллюзию и вновь ощутил себя в министерском зале на втором подземном этаже.       Вспышка света ударила по глазам. Зал потряс удар такой силы, что стены и пол задрожали и заходили ходуном. Откуда-то сверху посыпалась штукатурка и мелкие камешки. Я временно ослеп, оглох и принялся прыгать и перекатываться по памяти, стараясь отбиться и не упасть. Сердце билось как заяц, попавший в силок. Свело мочевой пузырь.       Прозвучал удар гонга, но чары Скотта продолжали действовать. Они подхватили меня и приложили спиной об стену. Я клацнул зубами, чуть не перекусив язык.       — Время! — раздался несколько запоздалый голос Скримджера и я бессильно сполз на пол. Ноги дрожали, в голове всё плыло, какие-то круги и пятна мешали сфокусировать зрение. В ушах стоял гул. Мантия на груди была залита кровью. Левая рука бессильно висела вдоль тела. И всё ж, сжав зубы и захрипев, я подтянул ноги к груди и медленно поднялся.       Комиссия и зрители находились на противоположной стороне зала. Они молча смотрели на меня, и никто не сделал попытки помочь или что-то сказать. Может, так и надо?       Я понял, что они ждут каких-то действий. Надо поставить последнюю точку. Ковыляя и морщась от боли, я приблизился к их трибуне и отсалютовал палочкой, как учил меня Флитвик.       Жест обозначал уважение, но вместе с тем и готовность стоять до конца. Несмотря ни на что!       — Спасибо! — сказал я. Вероятно, именно это они и хотели услышать.       — Вы показали всё, на что способны, — казалось, Скримджер специально говорит так медленно, проверяя меня, словно экзамен не закончился. — Мы вас оценили. Целитель Элбридж, окажите необходимую помощь мистеру Поттеру.       Маг моментально подошел ко мне. Сразу же за ним шёл Флитвик.       — Как прошло? — я почувствовал легкую щекотку от диагностирующего заклинания, но повернулся не к целителю, а к учителю.       — Ты выступил уверенно. Но вот последние чары…       — Я пропустил их после гонга.       — Уверен, именно об этом комиссия и совещается.       Целитель оказывал мне помощь минут десять и дал выпить тонизирующее зелье, от которого я сразу почувствовал прилив сил.       — Внимание! — привлекла наше внимание секретарша, в то время как Грюм, Уильямсон, Скотт и сам Скримджер торжественно встали на ноги. Я так выдохся, что перестал нервничать.       — Комиссия решила, что мистер Поттер выступил достойно и не видит причин, чтобы не присвоить ему титул мастера в специализации боевая магия. Поздравляю!       Раздались негромкие хлопки. Несколько человек из зрителей не удержались и сдержанно меня поздравили. Дамблдор улыбался, но глаза его оставались холодными — как и всегда.       Я почувствовал ни с чем несравнимое облегчение. Получилось! Но такой жести я не ожидал. Не знаю, откуда я нашел силы улыбнуться им.       Чуть позже ко мне подошли Скримджер и остальные члены комиссии.       — Очень достойный результат, — в неофициальной обстановке глава мракоборцев не смотрелся таким «сухарем». — Вы высоко подняли планку, став самым молодым боевым мастером за последние двести десять лет!       — Да что там говорить, парень хорош, — Грюм грубовато стукнул меня по плечу. — Мы еще потолкуем о твоём будущем.       — Приятно было познакомиться с вами поближе, — пошутил Роберт и многозначительно подмигнул. Я улыбнулся в ответ, понимая, что с этим магом всё не просто. Кажется, у всех есть на меня планы.       — Будем знакомы, коллега, — последним подошел Скотт. — Ваше выступление доставило мне удовольствие. Где вы выучили такое редкое заклинание, как Воделар? Да еще в такой своеобразной вариативности?       Тем вечером меня, несмотря на протесты, отправили в больницу Святого Мунго. Целитель Элбридж настоял на полной диагностике и первичном лечении. Сириус, который выглядел счастливей, чем я сам, отправился со мной, а Флитвик вместе с Дамблдором отбыли в Хогвартс.       Сломанную руку подлечили, наложив легкую шину и дав выпить костерост. На вкус он был неприятный. Боли я не чувствовал, но вот магическое истощение никуда не делось. Для полного восстановления после таких нагрузок необходимо несколько дней. А прямо сейчас мне и Люмос давался с трудом.       От ребят прилетели птицы и принесли письма и записки с поздравлениями. Луна прислала коробку шоколада для восстановления сил. Сириус напился прямо в коридоре для посетителей. А я спал, как сурок.                     Следующим днем целитель Элбридж позволил меня выписать. За мной пришел улыбающийся и счастливый Флитвик. Он искренне радовался моему успеху и гордился своим учеником. А я гордился учителем. О чём не преминул ему сказать.       Флитвик взял меня за руку и аппарировал в Хогсмид.       — Пройтись по свежему воздуху никогда не помешает, — заметил он, когда мы шли к Хогвартсу. — Вот что я хочу сказать. Гарри. Не давай себе поблажек и не думай, что теперь ты стал лучше, чем другие.       — Конечно, учитель, — я с наслаждением вдыхал свежий воздух. Ах, как хорошо не использовать магию и немного от неё отдохнуть!       — Не зазнавайся и не возгордись. Ты достиг внушительного успеха, но он — лишь первая ступень эволюции духа. Помни, магия не цель, а средство её достижения.       В Большом зале собрались абсолютно все. Слышались радостные крики и уважительный гул. Друзья держали плакат с надписью «дело мастера боится». Луна улыбалась и махала ладошкой. Колин Криви бегал вокруг меня со своим фотоаппаратом и беспрерывно фотографировал. Оказалось, что многие хотят увековечить себя на память рядом с боевым магом. Для истории, так сказать.       Дамблдор публично меня поздравил, упомянув, что Хогвартс гордится такими учениками. Следом выступил Флитвик. Он призвал брать пример с Гарри Поттера, заметив, что подобный результат по плечу многим, и вообще, границы и препоны находятся лишь в голове. Поэтому всем надо не лениться, а учиться и ещё раз учиться.       — Ну, старик, на тебя обратили внимание, — первым делом сказал Драко, когда официальная церемония закончилась. — Теперь сможешь сделать внушительную карьеру.       Вездесущая Рита Скитер взяла у меня интервью. Вопросы она задавала в своем стиле — что я теперь чувствую, не вскружила ли слава мне голову, как долго я готовился, есть ли у меня любовь, каким трудом я планирую зарабатывать на жизнь после выпускного экзамена и всё такое прочее. Хорошо хоть наш с ней договор оставался в силе, и я знал, что в «Пророке» про меня откровенную чушь не напишут.       По идее, следовало бы написать статью в "Придиру" о самом себе, но сил и времени на такое просто не нашлось. Я лишь чиркнул коротенькую записку Ксено Лавгуду, попросив его всё сделать самостоятельно, и отправил её с Хуги.       Вечер закончился тем, что три старших курса Когтеврана устроили грандиозную пьянку. Все же я вошел в историю, а мой успех — это слава и достижение всего факультета. Из посторонних присутствовали лишь Невилл, братаны Криви и Ханна Аббот.       Флитвик посидел с нами немного, но когда малышню разогнали спать, он ушел к себе, чтобы не смущать.       Я не большой любитель напиваться, но в тот вечер всё было иначе. Радостные лица друзей, смех, шутки… Даже Грейнджер, как самый идейный староста, не стала выносить мозг разговорами о дисциплине и соблюдении правил. Она с нами особенно не сидела, лишь периодически выбиралась из спальни и проверяла, как мы гуляем. Алкоголь начал оказывать своё действие, и я наконец-то почувствовал, что расслабляюсь.       По кроватям мы разошлись далеко за полночь. Билл и Майкл еще некоторое время пели ими же сочиненную песенку про меня. Малфой хохотал и долго не мог успокоиться. Макконли разошелся и пообещал нарисовать мой портрет. В полный рост. Все плыло и качалось, когда я снял рубашку, штаны и завалился на кровать.       Не знаю, что меня разбудило. По всем прикидкам, я должен был крепко спать. Невероятное магическое истощение, усталость, алкоголь и наложенное заклинание должны были «отключить» меня надёжно и надолго. Именно так потом сказал Флитвик.       Но я проснулся.       Было темно и тихо. Еле слышно дышал Малфой, сопел Майкл и что-то бессвязное пробормотал Билл. В комнате пахло перегаром. Хотя «пахло» не передает того тяжелого запаха, что стоял в спальне. Я зевнул и попробовал изменить положение тела, но понял, что не могу и пальцем пошевелить.       Сон пропал мгновенно. Я дернулся. Безрезультатно. И только сейчас сообразил, что в комнате есть кое-кто ещё. Посторонний! Незнакомец в плаще и маске. Он, похоже, отступил назад, в мертвую зону чуть позади моей головы, но сейчас вышел вперёд.       В голове проносились десятки мыслей, в то время, как я пытался выпутаться. Меня спеленали плотно, надежно, да еще и невидимый кляп на рот накинули. И все же я бы справился, если бы так не ослаб. И мне требовалось лишь время.       Я не мог пошевелиться, но все же принялся рвать чары. Если сразу не убили, то шанс ещё есть.       Неведомый гость, я даже не мог сообразить, мужчина это или женщина, наклонился, и в его руке появился шприц. Обычный шприц. Он проколол мне кожу на предплечье, и игла вошла в вену. Набрав несколько кубиков крови, незнакомец молча спрятал шприц и почти сразу же покинул комнату. Еле слышно скрипнула дверь, которую он не поленился прикрыть.       Мать твою! Я чувствовал страх. А ещё тревогу, густо замешанную на стыде. Меня сделали как ребенка! Новоиспеченного мастера легко спеленали и обвели вокруг пальца. И словно в насмешку, устроили это сразу же после получения титула.       Я ворочался и скрипел зубами. Друзья спали слишком уж крепко. Похоже, и их сон усилили с помощью соответствующих чар.       Мне удалось выпутаться минут через пять. Первым делом я бросился к Карте Мародеров, хотя и понимал, что время упущено.       Башня Когтеврана… Холл… Большой Зал... Первый, второй, третий и остальные этажи... Я лихорадочно осматривал помещения, надеясь заметить постороннего человека или того, кто находился бы где-нибудь в коридоре.       На такое шанс был невелик. За пять минут можно спокойно покинуть Хогвартс и уже пить кофе в Лондоне. Я так никого и не обнаружил. Ученики и преподаватели находились в собственных спальнях. Посторонних в замке нет, а все остальные вроде как находятся там, где и положено. Ничего подозрительно, и никто не привлёк внимания.       Чертыхаясь, я накинул мантию, засунул босые ноги в ботинки и побежал к Флитвику. Я принялся стучать в его дверь, и он открыл её через минуту — мятый и слегка осоловевший после сна.       — Гарри? — палочка в его руке казалась почти незаметной.       — Вы не поверите, что сейчас произошло, — я прошел в его комнату и принялся возбужденно рассказывать. И чем больше он слушал, тем сильнее на его лице проступала усталость и скорбь.       — Ах, Гарри, — сказал он и надолго замолчал. Я принялся наворачивать круги по комнате. Кровь из руки уже не капала. Ранка полностью зажила.       — Так что теперь, профессор?       — Ничего хорошего, — он почесал грудь и вздохнул. — Ладно, давай пить чай. Всё равно прямо сейчас мы ничего сделать не можем.       Чай с Флитвиком в пять утра я еще никогда не пил. Но все когда-нибудь случается в первый раз.       — Значит, всё готово к возрождению? — в моем вопросе звучала обреченность. Еще на четвертом курсе, после первого убийства Воландеморта, которое мы провернули с Луной, я хотел навестить могилу его отца и спрятать кости. Я помнил ритуал возрождения из канона и рассчитывал подстраховаться. Тогда брезгливость мне помешала. Мы наведались с Флитвиком на могилу Реддла-старшего позже, после того, как из Гринготтса пропала Чаша. И мы перепрятали кости. Но нескольких штук там не хватало.       Тогда мне казалось, что во всём моя вина, и я просто упустил время. Флитвик заметил, что сам Воландеморт, готовя собственное возрождение и создавая крестражи, наверняка заранее припрятал на всякий случай несколько костей отца. Такое выглядело вполне логично. Тем более, он знал будущий ритуал и те ингредиенты, которые для него понадобятся.       — Вероятно, готово, — Флитвик отхлебнул чай. — Но мне кажется, что его слуги или помощники тянут время. Они чего-то ждут.       — В смысле?       — Смысл в том, что кровь у тебя забрали лишь после того, как ты стал мастером. И обряд, а насильственное взятие крови вполне можно так назвать, провели в Час Волка.       — И?       — Они подгадывают время и события. Кровь мастера способна дать Воландеморту больше могущества, чем кровь простого ученика. Значит и главный обряд — обряд возрождения — они привяжут к какой-то дате или событию. Понимаешь?       — Да. Но кто это сделал? Как он проник в гостиную Когтеврана?       — А что туда проникать? — Флитвик покачал головой. — Какие сложности? Отгадай загадку двери и проходи. Все спят. Да и спальни для мальчиков ничем дополнительно не защищены. Не думал я, что так всё выйдет, не думал. Эх, старый я мухомор.       — Учитель, у вас нет идей, кто такое провернул? Ведь тут нужна и уверенность, и сила, и немалая наглость, и расчет. Маг точно знал о моём истощении! Он действовал наверняка.       — Сложно сказать. Серьезный волшебник мог выпить оборотное зелье и принять чей-то облик. Например, какого-то ученика. А еще есть преподаватели. За последний год наш штат сильно расширился. Моргана Келтс, Герод Отер, Виктор Трелонси… Что, по большому счету, мы о них знаем? Так, незначительные детали, которые могут и не являться правдой.       — Снейп? Дамблдор?       — У многих учеников прямо мания какая-то сразу обвинять декана Слизерина. А директор… В общем, сейчас лучше никого не исключать из числа подозреваемых. Ты прав.       — Как ребёнка! — я не удержался от патетики, но учитель никак на неё не отреагировал.       — Сегодня мы с тобой отправимся в особняк Сириуса и посмотрим то, что ты пережил, через Омут Памяти. Но на успех я бы сильно не рассчитывал. Кто бы ни был злоумышленник, он наверняка предусмотрел такой ход.       Так мы и сделали. Омут Памяти показал нам незнакомца во всей красе — плащ, маска, руки в перчатках, ни одного волоска из-под капюшона. О кольцах, всяких цепочках или приметных деталях на одежде даже мечтать не приходилось. Мы даже не смогли со сто процентной уверенностью утверждать, мужчина это или женщина. Да и рост, как сказал учитель, изменить не проблема. Неведомый маг пытался остаться неузнанным и его план удался.       Вот так меня провели. Я получил мастера и сразу же меня сделали. Легко и изящно. Я потерял бдительность, расслабился и забыл, что не один могу устанавливать ловушки. Другие волшебники обладают не меньшей, а вероятно и большей, хитростью и изворотливостью.       Май вышел грустным, несмотря на успех. И мне, и Флитвику, и Сириусу, которого посвятили в инцидент, было ясно, что просто так кровь не берут. Кажется, дело действительно шло к возрождению Воландеморта.       От двух экзаменов, трансфигурации и чар, меня освободили, поставив автоматом высшие оценки. А вот остальные предметы я сдавал, хотя теперь, как мастеру, мне положены некоторые привилегии.       Я сдал их средне. Перекос в учебе дал о себе знать. Но на такие мелочи внимания я не обращал. Зато порадовался успехам Луны при сдаче СОВ. Она проявила себя в самом лучшем виде, и я чувствовал гордость за такую девушку.       Мы с Драко и Лу читали множество газет и фиксировали всё необычное, ища намеки на возрождение Воландеморта. Но все было тихо, а от того еще более подозрительно. Что ж, неведомые враги никак себя не афишировали. Точно так же они действовали и после похищения Чаши.       Наконец настал теплый и ласковый денёк, когда мы спустились в Хогсмид, сели на поезд и попрощались с Хогвартсом до сентября. Никогда ранее за прошедшие шесть лет я не чувствовал себя так двойственно. Оглушительный успех и оглушительное же поражение. Вот такая жизнь.