Считая шаги

Майкрофт повесил пальто на вешалку в прихожей и прислушался к привычной тишине, пытаясь уловить в ней хоть какие-то признаки жизни. Нажал на кнопку проигрывателя — из динамиков зазвучал хрипловатый голос Луи Армстронга. Когда-то легкий джаз подходил дому: когда еще были живы родители, когда Шерлок был неугомонным или, как сейчас говорят, гиперактивным малышом, когда необщительный от природы Майкрофт проводил время в прогулках по дому с книгой под мышкой и фантазиях о великом будущем в качестве секретного агента. В этих фантазиях он ездил в Астон Мартине, питался в экзотических ресторанах на берегу моря и совершал головокружительные прыжки с вертолетов на крыши домов. Тогда он верил, что мир за стенами особняка прекрасен, как в песне Армстронга*. Майкрофт заварил чай и прошел в кабинет. В прошлом это был кабинет отца, он изначально предполагал уединенность и не так давил пустотой, как остальные комнаты. На работе времени не хватало, дома же его было с избытком и приходилось чем-то заполнять: чаем или напитками покрепче, разжиганием камина зимой, кормлением рыб в пруду летом, просмотром фильма или новостей, проверкой корреспонденции, чтением книг. На этом его воображение заканчивалось. Однажды он пробовал собрать паззл из двух тысяч кусочков, но занятие ему быстро наскучило в силу своей бесполезности. Быть бесполезным он не умел. Сегодняшний вечер напоминал последнюю тысячу предыдущих. Майкрофт сидел в кресле у камина, отпивая маленькими глотками крепкий, обжигающий горло чай. Потянулся к стопке писем и первым достал белоснежный конверт с золоченым вензелем — приглашение. Балы графини Стаффолк были ежегодным мероприятием, и ежегодно Майкрофт придумывал различные поводы их избежать. «Графиня Стаффолк имеет честь пригласить мистера Майкрофта Холмса и мистера Грегори Лестрейда на благотворительный бал, устраиваемый по случаю Дня Памяти». Майкрофт с удивлением взглянул на тисненные витиеватым шрифтом имена и слегка нахмурился. В конверте находилось также письмо, в котором хозяйка бала настаивала на знакомстве с другом Майкрофта и уверяла, что придерживается демократических и современных взглядов на подобные отношения. Майкрофт покачал головой и отложил приглашение, решив его игнорировать. Грейс, старинная подруга его матери, была дама экзальтированная, если не сказать странная, и мотивы ее поступков часто ускользали от Холмса. Почта Лестрейда состояла из рекламных листовок и счетов, иногда к праздникам он получал открытки с типовыми поздравлениями и подписью под ними. Сегодня его ждало разнообразие в виде конверта из дорогой бумаги. «Графиня Стаффолк имеет честь пригласить мистера Грегори Лестрейда и мистера Майкрофта Холмса на благотворительный бал, устраиваемый по случаю Дня Памяти». Лестрейд почесал затылок, прикидывая, что бы это могло значить. У него был телефон Холмса, он мог позвонить и узнать, но звонок наверняка оторвал бы Майкрофта от важных дел, а до Дня Памяти оставался целый месяц. Лестрейд положил конверт в карман рабочего пиджака и решил, что разгадка таинственного послания может подождать до четверга. — Думаю, ваша комбинация побьет мою, но ставлю еще пятьдесят очков... Шерлок снова выкрал удостоверение... — Все еще надеетесь сорвать банк?.. Вернул? — У меня грандиозное предчувствие!.. Спасибо Джону. — Признайтесь, вы всегда играли только против компьютера? Поднимаю ставку. — До появления интернет-покера случалось играть с друзьями. И да, то приглашение... беру карту... на бал... Зачем я вам понадобился? — Что, простите? Лестрейд потянулся к висящему на спинке стула пиджаку и вытащил из кармана конверт: — Разве не вы мне прислали? — Не знал, что она его продублировала,— Майкрофт потер переносицу и отложил карты в сторону. — Простите графиню, она ошибочно приняла вас за моего... друга. Также прошу извинить меня за то, что у кого-то сложилось неправильное представление о наших встречах. — Да особо не за что извиняться, мне даже лестно, что нас считают друзьями, — с недоумением ответил Лестрейд, не понимая, с чего вдруг Холмсу пришло в голову оправдываться. — И мне приятно ваше общество, но боюсь, это не совсем то, что она имела в виду. — В смысле? Холмс протянул Лестрейду письмо от графини, которое пришло на его адрес. — Не думал, что в наше время кто-то обращает внимание на разницу в сословиях, — скривился тот на словах «подобные отношения». — А вы каких кровей, кстати? Впрочем, чтобы считать всех окружающих своими вассалами, Холмсам не обязательно иметь в родословной Виндзоров. Майкрофт улыбнулся с тем выражением лица, которое всегда подсказывало инспектору, что он в чем-то ошибается. В чем-то очень очевидном. — Или обращают? — Леди Стаффолк имеет в виду вовсе не неравенство в положении или в чем бы то ни было еще. Лестрейд снова перевел взгляд на письмо, и тут до него дошло. Его глаза округлились: — Матерь божья! Она в своем уме? — Совершенно, я знаю графиню много лет, другого у нее никогда не было. Лестрейд громко рассмеялся и затем спросил: — Почему? С чего вдруг? — Я пытаюсь выяснить, но думаю, все очевидно. — Кому очевидно и что? Вы же не?.. Да нет, я бы заметил, состройте вы мне глазки. Заметил бы? — Лестрейд с осторожностью посмотрел на Майкрофта. — Просто наши отношения видятся людям, которые сколько-нибудь знакомы со мной и почти не знают вас, достаточно подозрительными. Лестрейд фыркнул: — Вы такой известный повеса, что пребывание с вами в одном кабинете бросает тень на мою репутацию? — Все как раз наоборот, и поэтому они объясняют те определенные льготы, что вы имеете, единственной доступной для их понимания причиной. — Какие льготы? Вы о чем? Майкрофт посмотрел на второй стол в кабинете, затем красноречиво перевел взгляд на бокал с вином, на карты и, в конце концов, указал на экран компьютера, где снова были открыты какие-то важные документы. — И что здесь такого? Мы знаем друг друга тысячу лет, мы... мы... Холмс покачал головой. — Это правда редкость для вас? — Мистер Лестрейд, это не редкость, это исключение. — Допуск «А»? — Высший уровень доверия. Мало кто им обладает. — Королева? Премьер-министр? — пошутил Грег. На шутку Майкрофт лишь загадочно улыбнулся, и Грег решил на всякий случай не развивать тему. — Шерлок? — Только не он. Шерлока без сопровождения не пустят даже на мой этаж после того, как он взломал базу данных. — О... — Лестрейд сделал глоток вина, потом еще один и допил бокал до конца. — И что делать с балом? Мы обязаны на нем присутствовать? — Не думаю, что людям, подобным вам, следует там появляться. — И какие же мы, интересно? — Я не пытаюсь задеть вашу гордость. Я сам стараюсь каждый год избегать этого мероприятия, отделываясь щедрым пожертвованием. — Значит, обойдемся без выхода в свет? — А вам бы хотелось? — Я неплохо смотрюсь в смокинге. Когда же я в последний раз надевал его?.. По-моему, года два назад, да, точно, на вечеринку в Скотланд-Ярде, когда мой отдел получал награду года. И я люблю танцевать. Правда, партнеры для танцев в последнее время все те же, что и для игры в покер, — Лестрейд поднял карты и зажал их в руке. — В следующий раз играем в лотерейные билетики, там у меня шансов больше. — Даже не знаю, чем вас утешить. В танцах вы могли бы меня вести. — Беру две. — Инспектор, прекращайте собирать карты по их порядку в комбинации. — Может, это трюк такой. — Хмм... — Я — пас. — У меня стрит. — Что вы говорили насчет танцев? — Танцы я вам пообещать, к сожалению, не могу, но повод надеть смокинг у вас будет. Раз я лишил вас одного званого ужина, значит, обязан компенсировать другим. — В следующий четверг? — Ценю вашу привязанность к моему кабинету, но, думаю, суббота подойдет больше. — Это она и есть? Как вы там говорили — льгота? — Нет, это — исключение. Еще вина? И сыграем в дро-покер. Вдруг в нем вам повезет больше, чем в холдеме. Собрав колоду карт, Майкрофт положил ее в стол. Как он и предполагал, Лестрейд был никудышным игроком. Но Майкрофт скорей бы огорчился, окажись тот замечательным. Хладнокровие и самообладание, присущие покеристам, инспектор проявлял не раз, только иначе и по более достойным поводам, а неумение хитрить и прятать истинные эмоции за искусственной маской делали его особенным, выделяя среди всех. Он позвал в кабинет Антею и попросил организовать на следующую субботу столик в ресторане и машину к дому мистера Лестрейда. «Было бы неплохо устраивать подобные ужины время от времени», — подумал он. Выходные Майкрофт не любил сильнее будних вечеров, а суббота и вовсе казалась пыткой в ожидании еще одного пустого дня. Джон поднырнул под желтую ленту и подошел к Лестрейду: — Сегодня пьем с Майком, ты с нами? — Да, я уже заканчиваю, где собираемся? — В «Темной Лошадке» в восемь. Их дружба на троих началась почти сразу после знакомства Джона с Шерлоком. Холостячество Грега было отличным поводом включить его в компанию: свободные девушки в пабы приходили парами, и у двоих мужчин шансы познакомиться с ними были выше, чем в одиночку. От женатого Стэмфорда в этом плане толку не было никакого. Правда, в первый же вечер хитроумный план Джона провалился из-за того, что Лестрейд не собирался кадрить кого бы то ни было, но это не помешало троице неплохо провести время, и Грега периодически стали звать выпить вместе. — Меня снова бросили! Под предлогом того, что я женат на Шерлоке! Майк с Грегом переглянулись и спрятали улыбки за кружками с пивом. — Вот как это называется?! Шерлок женат на работе, а я — на нем, — продолжил с досадой жаловаться Джон. — Любовный треугольник? — подсказал Майк. — Очень смешно, — Джон стрельнул в него сердитым взглядом. — Да ладно тебе, — сказал Грег, — нас с Майкрофтом вчера приняли за пару, и что с того? Майк с Джоном посмотрели на него с недоверием. — Хрень полная, — кивнул Лестрейд. — Он хоть гей, а Шерлок вообще непонятно кто. — Майкрофт — гей? — А ты не знал? — с тревогой спросил Джон, соображая про себя, не выдал ли секретную информацию. Кто это правительство знает, что о нем говорить можно, а чего нельзя. — Я как-то особо не задумывался, — после недолгой паузы ответил Грег, — но не удивлен. — Шерлок упоминал, что вы неплохо с ним ладите, — осторожно заметил Джон. — Говори прямо, он назвал меня дрессированной собакой. — Не совсем точная формулировка. — Шерлок говорит ерунду и делает это умышленно. Майкрофт — нормальный мужик. Если мне придется выбирать между отчетом перед ним и перед комиссаром, отправлюсь прямиком на Кингс-Чарльз-стрит. Даже при условии, что с Хоганом я буду ужинать и болтать по-приятельски, а с Майкрофтом просто говорить по делу. Он представил вечер с комиссаром и брезгливо поморщился. — Обычно вы ужинаете и болтаете по-приятельски? — переспросил Джон, сомневаясь, что правильно понял друга. — Да. Джон присвистнул, а Стэмфорд добавил: — Теперь и я понимаю: в том, что вас считают парой, нет ничего особенного... Джон закатил глаза: — Майк, прекращай свои шутки, мы не геи! Ни я, ни Грег. — Ну... со мной не все так однозначно, — Лестрейд явно забавлялся, наблюдая, как вытягивается лицо Джона, — но между нами правда ничего нет. Из груди Джона вырвался какой-то невнятный звук. Потом он попробовал улыбнуться — вышло скверно. — Я знаю, — добродушно похлопал его по плечу Грег и продолжил, как ни в чем не бывало: — Если и мне, и Майкрофту нравятся мужчины, это еще не повод становиться любовниками. — Ты один. И вы неплохо проводите время друг с другом, чем не повод? — заметил Стэмфорд. – Ты находишь его привлекательным? «Вполне», — чуть было не сорвалось с языка Грега, но он решил, что тогда от него точно не отстанут, и ответил со смехом: — Твоя миссия на Земле — пристраивать Холмсов? — Или своих друзей в хорошие руки, — подмигнул Майк. Бывшая жена изменяла Лестрейду. Иногда с его коллегами. К тому же была закатывающей скандалы неврастеничкой, избавление от которой следовало считать счастьем. Он и был счастлив, но прекрасно понимал, что испытывает скорее чувство облегчения человека из анекдота про тесную обувь. На него больше ничего не давило, он ощущал себя свободным и ни в коем случае не собирался втискивать себя в очередные отношения, но... но... У Джона дома был Шерлок, отпускающий саркастические реплики о нетрезвом друге и утаскивающий демонстрировать новые открытия или эксперименты. Майка ждали жена и дети. Его никто не ждал. Грег прихватил с собой бутылку с минералкой и пошел спать. Никто не прогонял ночевать на диван и не устраивал сцен, не кричал, что все полицейские алкоголики, а он самый конченый из них. Какое облегчение. Он залез под одеяло и отвернулся к стене, прислушиваясь к шуму ночного города за окном. Облегчение, несомненно, но иногда хотелось поговорить, особенно, когда выпьешь. Поэтому сейчас Грегу ощутимо недоставало собеседника. Он хотел бы иметь рядом того, кому бы мог пересказать забавные истории из жизни нерадивых студентов Майка или пару случаев из собственной юности, или с кем бы посмеялся над очередным «невезением» Джона, а еще сегодня он закрыл непростое дело, и этим тоже хотелось поделиться. Перед глазами встали последние несколько лет брака: взаимное отчуждение, раздражение, постоянное чувство вины, разочарование в некогда родном человеке и понимание, что сам тоже не оправдал надежд. Где гарантия, что так же не случится в новых отношениях? Нет, возможность поболтать, лежа в кровати, не перевешивала риска снова оказаться в подобном кошмаре. Вдвоем надо быть, когда вместе комфортней, чем в одиночку, а для этого необходимо найти того, кому он будет нужен со всеми недостатками и вредными привычками. Ломать себя в угоду чьим-то представлениям об удобном партнере Грег больше не собирался. Как и прощать то, что противно его натуре. А поговорить… В четверг встретится с Холмсом и расскажет ему о курьезном происшествии, которое приключилось когда-то в академии. И будет здорово, если тот расскажет что-нибудь из своего прошлого. Майкрофт редко делился личным, и от этого истории казались особенно ценными и воспринимались невероятным откровением. Лестрейд зевнул, перевернулся на другой бок и заснул. ***