Неизлечимый слизеринец

Терренс Морган устал. День выдался насыщенным, хотя, по сути, ничего особенного не произошло. Но все то, что свалилось на голову бывшего Гарри Поттера, его вымотало. Он понимал, что ему не следует говорить о себе, как о Гарри Поттере. Даже думать об этом не стоит. Но вместе с тем, юноша прекрасно осознавал и то, что он совсем не знает, кем теперь является. Это было невыносимо. Совсем недавно Морган считал себя Гарри Поттером и у него была цель. Теперь он был по сути никем и цели в жизни не было. «Директор завтра отправляет всех учеников по домам, летние каникулы начнутся раньше…» — вспомнились ему слова Северуса Снейпа. Он вдруг поймал себя на мысли, что не хочет оставаться в замке, что хочет покинуть его как можно скорее и что не хочет завтра ехать в поезде вместе со всеми. — Может быть… — пробормотал юноша. — Может быть… Терренс Морган… Терренс. Морган. Терренс Морган. Юноша остановился. Он перестал рассматривать двери, вчитываться в таблички. Волшебник подавил первый порыв броситься вон из гостиной Слизерина и догнать Северуса Снейпа, попросить его об одолжении, чтобы покинуть Хогвартс не завтра, вместе со всеми, а сегодня. Но все же Терренс остался. Он вздохнул, встормошил волосы и вновь продолжил изучать двери. Наконец, ему удалось найти ту, за которой скрывалась его комната. Если верить табличке, то Морган был единственным обитателем комнаты. — Естественно… лишний ученик Слизерина… и на что я рассчитывал, думая, что буду не один… — пробормотал Терренс. Он понимал, что выглядит глупо и вслух мало кто разговаривает сам с собой, но ему отчаянно хотелось разбавить тишину, чтобы слышать хотя бы собственный голос. Повернув ручку, Морган без проблем открыл дверь и оказался в комнате. Та была рассчитана на двоих студентов. Обе кровати были свободными. Личных предметов не было ни на одном из рабочих столов, а под кроватями не было чемоданов. Несмотря на непривычное оформление, Терренс внезапно осознал, что сама по себе комната хранит в себе некий уют. Ему не хотелось покидать её, хотелось остаться и успокоиться. Здесь не было суеты и поспешности, как в спальне для мальчиков Гриффиндора, где всегда было многолюдно и всегда кто-то находился. Юноша подошел к одной из кровати, стянул зеленое покрывало и усмехнулся: постельное белье было темно-зеленым. — Предсказуемо, — хмыкнул юноша. Он откинул одеяло, сел на кровать и закрыл глаза. Волшебник решил, что если позволит себе немного отдохнуть, то ничего плохого не случится.

***

Утро следующего дня не принесло ничего, кроме единственного желания: на время забыть о Хогвартсе. Уехать, отправиться куда-то в иное место, попытаться найти самого себя, привыкнуть к себе новому и принять самого себя. Юноша с трудом сел на кровати, а затем заставил себя встать. Морган тяжело вздохнул, встряхнул головой и попробовал абстрагироваться от происходящего. — Дом, милый дом… — пробормотал Терренс. Он вдруг поймал себя на мысли, что Хогвартс перестал быть домом. Волшебник вспомнил себя одиннадцатилетнего, мальчика-сироту, жившего на попечении у родственников. Он вспомнил, как впервые оказался в Хогвартсе и как влюбился в это волшебное и чарующее место, как не хотел возвращаться к Дурслям. Сейчас Хогвартс не воспринимался домом и не являлся самым безопасным местом во всей магической Британии. На завтрак Терренс не отправился. Он просидел все это время в комнате. Не вышел и тогда, когда студенты Слизерина шумно покидали гостиную, делясь планами на лето. Из громких разговоров Морган узнал о том, что слизеринцы ничем не отличаются от гриффиндорцев и также хотят вернуть свою привычную жизнь. Лишь когда разговоры стихли, Терренс позволил себе выйти из комнаты. Он сам не мог понять, почему не хочет никого видеть, не хочет с кем-либо разговаривать. Вероятно, у юноши срабатывал инстинкт самосохранения: подсознание подсказывало, что он лишний студент, что он не учился на Слизерине и к нему будет слишком много вопросов от тех, с кем он учился. В гордом одиночестве Терренс прошёлся по коридорам Слизерина, вышел из Подземелья и последним покинул замок. Дорога до поезда также была преодолена в одиночестве. И на станции Хогсмид удача не изменила юноше: ему удалось занять купе. Дорога до Лондона была долгой, но не утомительной. На вокзале Кингс-Кросс Морган не стал задерживаться. Не покидая платформу девять и три четверти, юноша воспользовался общественным камином. — Дырявый котёл! — отчетливо произнес волшебник. Он помнил, что когда учился на втором курсе, то неразборчиво произнес название аллеи и оказался в Лютном переулке. Сейчас подобной ошибки Морган не мог позволить себе допустить. В баре Терренс снял комнату, договорившись о том, что плату внесет на следующий день, как снимет деньги со своего счета в банке Гринготтс.