Неизлечимый слизеринец

Петуния Дурсль не обладала никакими волшебными способностями. В детстве, когда-то давным-давно, женщина росла вместе со своей младшей сестрой, с которой делила одну детскую комнату. Лили, в отличие от Петунии, родилась с волшебной искрой, обладая такими способностями, которые были не доступны старшей из сестёр. Детство давно прошло, но миссис Дурсли никогда не забудет своей попытки поступить в Хогвартс, чтобы быть ближе к сестре и тоже быть причастной к волшебству. Именно после отказа Альбуса Дамблдора женщина обиделась на свою сестру, хотя больше всего злилась на саму себя и на родителей, которые восхищались младшей дочерью и, казалось, не замечали успехов старшего ребёнка в обычной жизни. — Дадли, принеси почту! Петуния вздрогнула. Поправила свои светлые волосы, пока ещё не тронутые сединой, бегло посмотрела на своего супруга. Она вновь углубилась в воспоминания о детстве, вновь сидела с отсутствующим видом. Хорошо ещё, что Вернон этого не заметил. — Петуния, дорогая, всё в порядке? — дежурная фраза сорвалась с языка супруга. Женщина улыбнулась. — Да, я просто задумалась, а всё ли мы подготовили для учёбы Дадли в университете, — солгала Петуния. В последнее время она не всё рассказывала своему мужу, меньше стала сплетничать и всё чаще и чаще вспоминала свою умершую сестру. — Мам, тут и тебе письмо, — Дадли уже принес почту, отдал отцу газету, рекламные буклеты и две открытки, а Петунии протягивал конверт. — Спасибо, мой милый, — тепло улыбнувшись сыну, она взяла конверт из пергамента. Письмо оказалось абсолютно анонимным: ни адреса отправителя, ни имени. Указаны лишь контакты получателя. Петуния провела пальцем по написанному, и сердце рухнуло вниз, замерло, и женщина забыла как дышать. Это не просто письмо. Это письмо от её умершей сестры. На глазах женщины выступили слёзы; встав из-за стола, извинилась перед мужем и сыном и быстрым шагом вышла из кухни, дошла до двери и вышла на улицу. Глубоко вдохнула тёплый воздух. Август в этом году выдался погожим. Уставшая, измученная и желавшая лишь о сне, Петуния открыла дверь своим ключом и вошла в маленький коридор. Не первый год она жила в городе одна и снимала маленькую квартирку на окраине Лондона. Девушка с успехом закончила курсы печати и работала машинисткой в одной из городских компаний. После работы она торопилась к Вернону; тот заканчивал на тридцать минут раньше, пил кофе в кафетерии и ждал около машины. Затем они, как правило, ехали к нему домой, где Петуния, прибираясь, слушала хвалебные речи своего молодого человека. Девушка, не обладавшая очарованием младшей сестры, ухватилась за внимание молодого Дурсли. Даже в школе она никогда не была предметом внимания мальчишек, а тут за ней ухаживал подающий надежды младший менеджер. В пятницу, после работы, Петуния вместе с Верноном собиралась отправиться в родной город, чтобы познакомить своего молодого человека с родителями. До этой поездки оставалось всего два дня, а сама девушка с ужасом думала о том времени, когда придётся признаться Дурсли в том, что у неё сестра — ведьма. Боялась, что будет отвергнута. Петуния не успела разуться, как раздался телефонный звонок. В такое время ей могла звонить лишь мама, поэтому девушка поспешила к аппарату, сняла трубку и приложила к уху. — Алло? — выдохнув, произнесла девушка. — Петуния, милая, здравствуй! Это мама! — раздался жизнерадостный голос её матери, Лидии Эванс. — Я не надолго, не переживай. На работе всё хорошо? — Да, мама. — С Верноном не поссорилась? — Нет, мама. — Вас ждать в субботу? — Да, мама. — Я рада, береги себя Петуния! Пока! Не дожидаясь ответа дочери, Лидия Эванс положила трубку. Петуния вздохнула. Мать способна часами разговаривать с Лили, но не с ней. Дрожащей рукой она надорвала конверт, вытащила лист пергамента. На нём была написана всего одна фраза, но и она заставила сердце биться сильнее. «28 августа, в 14:00. Кинг Кросс, зал ожидания.» — гласила записка. Сердце защемило, на глазах вновь навернулись слезы. Письмо опоздало, ведь двадцать восьмое августа было вчера. Знакомый почерк Лили, вот только сёстры так и не встретились. Петунии сложно было поверить в то, что записку могла написать сестра, но ей отчаянно хотелось в это верить. Лидия Эванс ждала ребёнка. Её старшей дочери, Петунии, было четыре года. Тогда, более четырех лет назад, женщина не хотела детей. Они только поженились с Уильямом, лишних денег не было, и семья жила очень бедно. Спасибо друзьям, которые подарили для новорожденной девочки одежду, а родители Уильяма обустроили детскую. Петуния Эванс знала, что такое бедность, не просила у родителей лишних игрушек и с раннего детства привыкла довольствоваться малым. Выбора не было. Второй ребёнок был спланирован. Уильям к этому времени получил повышение не только в должности, но и зарплата существенно увеличилась. Теперь семья могла позволить себе многое из того, что раньше не было доступным. Петуния первоначально обрадовалась рождению сестры, которую назвали Лили. Девочка уже отобрала несколько игрушек и одежду на вырост. Вот только… у семьи теперь были деньги, родители покупали для младшей дочери все самое новое, а отобранные старшей дочерью вещи были безжалостно выкинуты. Женщина глубоко вздохнула. Ее сестра была жива, это не могло не радовать. Хотелось узнать подробности, обнять Лили, но женщина опоздала. Им уже не помириться, письмо обязано было прийти вчера. — Прости меня, Лили… — разрывая письмо, прошептала Петуния. Она намеревалась выкинуть остатки пергамента в камин и постараться забыть. Вот только сердце не хотело забывать, ведь они были сестрами и прекратили общение из-за гордости Петунии. «Следовало извиниться перед ней… ответить хотя бы на одно из писем…» — подумала женщина, разворачиваясь и подходя к двери, берясь за ручку. Петуния Дурсли была глубоко несчастной женщиной. Она любила своего сына настолько сильно, насколько было способно её сердце. Она привыкла к супругу и отталкивала племянника. Она ненавидела и любила сестру одновременно. — Петуния? — тихий голос окликнул женщину, когда она уже практически открыла дверь. Женщина обернулась. Морщинки возле глаз разгладились, губы растянулись в радостной улыбке. На дороге, возле садовой дорожки до четвертого дома, стояла женщина, одетая в небесно-голубое платье длинной до щиколоток, с копной распущенных рыжих волос и зелёными глазами. Улыбка была искренней — глаза это подтверждали. Прошло много лет, но Петуния узнала сестру. Перед ней стояла Лили Поттер собственной персоной. — Лили! — воскликнула женщина, подбегая к сестре и порывисто её обнимая. — Лили! Лили Поттер в ответ обняла свою сестру. Долгожданная встреча после ссоры наконец-то произошла. Прошлые ошибки исправлены; обе были уверены, что не прекратят общение, и даже Вернон Дурсли им не помешает.