Парадокс нежности

«Сохраняй спокойствие», — легко сказать, тяжело сделать. Маринетт внушала себе эту мысль с завидным упорством, пока пробиралась по безлюдным кварталам в центр города. Хвала всем богам, с ней не приключилось неприятностей. Ей не встретились по дороге неприятные личности. Очевидно, это связано с дождем. Бедняки попрятались в укрытия. Было стыдно оставлять байк — пусть и старый, но мило одолженный у брата Альи! Ей, незнакомке, он разрешил воспользоваться своим личным средством передвижения. Мари в приступе досады прикрыла трепыхающие веки — реснички намокли и прилипли друг к другу. Она чувствует, что подвела его. Чувствует, что она — ненадежный человек. И как Алья за годы дружбы не утратила доверие к ней, если она сама себе не доверяет? Безумная!.. И те люди у дома… Кто они? Что им нужно? Ах, ну почему это сплошное безумие происходит с ней?! «Забавно выходит, — с иронией заключила Дюпен-Чен, пнув от нечего делать маленький камушек носком кроссовка. Он со звоном отскочил от какой-то металлической балки. — Все время я создавала неприятности родителям, заставляла их краснеть. Должно быть, они тоже задавались вопросами, почему я такая, почему им досталась такая дочь? А теперь… а теперь я спрашиваю себя, почему через такие страшные неприятности должна проходить я. Это карма, наверное. Но что изменилось? Адриан… я даже не связана с ним. Есть вариант, что те люди — это люди его отца. Габриэль приехал ни ко мне, а к сыну, но в мой дом. Что за чертовщина?! Почему я втянута в проблемы взаимоотношения отца и сына, к которым даже не причастна?!» Злило это, злило Маринетт неимоверно. Кроме того, ее сердце билось где-то в глотке из-за страха за Алью. Это… странно. Вряд ли, конечно, за ней будет погоня. Они приехали посреди бела дня — понимали, что их могут увидеть соседи или просто мимо проходящие люди. Ничего криминального они не делали, а Алья — просто любопытная школьница. Не факт, что подруга жительницы дома. Но все равно эта ситуация не отпускала Мари. Что-то здесь не чисто. Если Адриана не окажется в доме, что они будут делать? Взломают дверь? Будут ждать его прямо на улице? Скорее бы добраться до центра и зайти в какую-нибудь кафешку или магазинчик — погреться. Она продрогла до нижнего белья. Странно, что зубы не стучат, пульс-то вовсю трещит в венах и нервах. Вдруг — за спиной послышался подозрительный шорох. Девушка резко развернулась. О нет, боже, только не это! Она почти миновала опасную зону. Надо же было ей пинать этот камушек несчастный! Видимо, звук привлек людей, потому что они вышли из того переулка. Маринетт остановилась, как вкопанная. Каждая секунда жизни — неприятность. Она одна дьявольская неприятность. — Эй, кро-ошка, — похотливо протянул один из них. Неотёсанный бородатый африканец. Мигрант. — Что делаешь здесь одна в такое время? Вижу, промокла. Зайди к нам, обсохни. — А об оплате мы договоримся, не переживай, — вторил ему второй с не менее гнусавой улыбкой. Маринетт передёрнуло от смеси ужаса и отвращения. «Бежать!» — мозг буквально-таки барабанил по черепной коробке, специально подкидывая назойливые воспоминания из прошлого. Чтобы этого не повторилось, надо бежать. Но уязвленная травма — такая детская, такая глупая и большая — не зажила со временем и требовала реванша. Хотя бы сейчас. Пусть она докажет себе, что может сопротивляться. Может возразить. Может поставить на место. А не просто убежать, трусливо поджав хвост и уши. — Мне от вас ничего не нужно. Не приближайтесь. — Она выставила руку вперёд, обозначая свои личные границы. — Просто дайте мне спокойно уйти. Ты могла бы уйти прямо сейчас, Маринетт. Собраться с духом и убежать далеко-далеко, у тебя ведь ещё есть силы. Но вместо этого ты прохлаждаешься тут. Пытаешься доказать что-то кому-то. — Ух какая, — с придыханием сказал второй, облепив ее грязным, оценивающим взглядом. Мерзко. Боже мой, как мерзко. Замирает сердце. — Что это значит? — А то ты не знаешь? — африканец вскинул бровь и в развалочку приближался к ней. Словно он — кот, а она мышка, прижатая к стене. В этом-то и суть. За спиной Мари — целый мир. Пусть бежит, а не стоит на месте как истукан. Но она не может. Ноги приросли к полу раздробленному асфальту, слились с землёй и стали единым телом. Она не может бежать. Не хочет сбегать. Она натворила столько зла в последнее время. По-свински общалась с Адрианом и лучшей подругой, которая всегда за нее, отшлепала ремнем маленьких сплетниц, которые этого не заслуживали — сплетни будут всегда и везде, но как же глупо лупить ремнем за каждую из них. Да, определенно. Маринетт вела себя плохо. Так может она заслуживает наказания? И эти люди. Их ей послал сам Господь, дабы наказать за все страдания и неудобства, причиненные ей — пусть и неумышленно — другим людям. Мужчины были уже совсем близко, а она даже не попятилась. Замерла, шокированная. История, что, повторяется? Это все правда происходит с ней? Неужели ей вновь придется пережить это? Толчок. Один из них толкнул ее в грудь. Она повалилась на землю и пришла в себя. Беспомощно вскинула ресницы и взирала на мучителей с мольбой, но они были невозмутимы. Негр сел на корточки напротив нее, схватил за роскошные иссиня-черные волосы, намотал их на свой кулак и потянул. Маринетт пронзительно пискнула. — Знак качества ставлю, — усмехнулся тот со странным, ранее не слышанным Мари акцентом. Не успела она едко огрызнуться, он наклонился к ней и впился в ее рот омерзительным, ужасным поцелуем. Он раздвинул ее губы своими и ворвался языком едва ли не в ее горло. Она беспомощно затрепыхалась, но бесполезно. Из глаз брызнули слезы. От ужаса, отвращения и такого непривычного чувства беспомощности. Второй сел на колени, прямо на мокрый асфальт, и принялся задирать футболку девушки. Когда холодные руки коснулись плоского живота, ее пронзила острая, неугомонная дрожь. Хотелось сжаться в клочок и заплакать. «Ну нет, — решила она, чувствуя, как болезненно бухает сердце в груди, — хватит. Это — жизнь. Не сказка. Если я не спасу себя, никто не спасет». И Маринетт что было мочи пихнула ногой второго в живот. Он никак не отреагировал, лишь качнулся назад, умиленный ее ярым сопротивлением. Если бы он был один, она бы справилась. Но тот, что целовала ее, остановился и отвесил ей пощечину. Голова метнулась от удара. Щеку жгло, но ещё сильнее щипали глаза слезы ненависти. Она ошиблась, подпустив их так близко. Теперь выпутаться будет значительно сложнее. Сама себе усложнила жизнь. — Какая борзая. С радостью тебя укротим. — Отпустите мен-ня, — непривычно тихим, совсем жалким голосом простонала Маринетт. — У меня есть деньги. — Ну да. — Черный пробежался насмешливым взглядом по ее мокрой, грязной одежде, спутанным волосам и бледному лицу. Она не выглядит как человек, у которого есть кругленькая сумма денег. — Охотно верю. Визг колес, свет фар. Он ослепил Маринетт на время, и она, пользуясь моментом, раздражённо дернула щекой и ловко вылезла из-под гробницы чужих, потных тел. Она отошла на, как ей показалось, безопасное расстояние. Нагнулась. Подобрала с земли пару увесистых камушек. Большинством набила карманы, а самые крепкие держала в руках — пусть только сунутся к ней, она больше не спасует. Но мучители потеряли к ней всякий интерес. Все их внимание было приковано к парню на грозном мотоцикле. Тот спрыгнул, снял шлем и невозмутимо достал из внутреннего кармана куртки пистолет. Направил его на них, и Мари без удивления узнала Адриана. Ну конечно, кто бы сомневался, что это ты, Адриан? — издёвкой пел ее голос. — Словно принц пришел спасать принцессу. К счастью, ты не принц, а я уж точно не принцесса, поэтому обойдёмся без жалобных воплей: «Помогите!» и все в таком духе. Синхронно мужланы поднялись. Темнокожий шутливо поднял руки над головой и с нарочитым дружелюбием пропел, обращаясь к Адриану: — Эй, парниш, мы первые ее увидели. — Ищи себе другую подс… Но второй не успел договорить: прозвучал выстрел. Пуля воткнулась в чужое бедро. Негр простонал и схватился за больное место. Кровь окрасила его брюки, он захлебнулся ужасом, глядя на открывшуюся рану. Закинул руку на плечо товарища. Выравнивал дыхание, успокоился. Отвернул голову и более не проронил ни слова. Зато другой мужчина разозлился. Он улыбнулся погано, словно ему пришла в голову мысль, что преступления безнаказанны, и он может творить все, что захочет. — Воу-воу, мужик, полегче. Уже уходим. — Он махнул рукой в сторону квартала, к которому он со своей «ношей» потихоньку двигался. — Видишь, ничего мы не сделали с твоей су… Его прервал очередной свист пули: она пролетела прямо рядом с его ухом и чудом не задела его. Очевидно, это привело его в сознание. Он коротко вскрикнул и поспешил ретироваться. Как только они скрылись из виду, Адриан кинул мрачный, не доводящий до добра взгляд на подопечную. Маринетт сжалась. Руки у нее опустились, и камни повалились на сырую землю. Она медленно, оттягивая момент их разговора, вытащила все камни из карманов и приблизилась к нему. Все это время взгляд кислотных глаз плавил ее, обжигал физически ощутимым осуждением и неприязнью. — От-ткуда у тебя пистолет? — Решилась спросить она, наконец. Голос ее дрогнул, но отнюдь не от холода: было жутко видеть его таким молчаливым. Иногда молчание тяжелее криков или побоев. — Это не настоящий. Он убрал его в глубокий карман кожанки и пожал плечами. Непринужденно, словно ничего криминального не произошло. Словно все идёт по плану. — Ты приехал спасать меня с игрушечным пистолетом? — предприняла смехотворную попытку пошутить. Разрядить атмосферу хоть как-то, если это, кончено, возможно. — С чего ты взяла, что я намерен тебя спасать? — Он улыбнулся, но не так, словно ему было весело. От того, как растянулись эти красивые губы напротив, ей хотелось спрятать лицо. — Я приехал, чтобы тебя наказать. Сердце ёкнуло, участилось в голове и горле. Она бесшумно ахнула, но в следующую секунду успокоилась от странной мысли. Это же Адриан. Что он может ей сделать? Ничего плохого. Уж он точно не напугает ее больше, чем те мигранты. — Пока что это не очень смахивает на наказание. Невольный смешок вылетел из ее рта. Истеричным облегчением был наполнен тот звук. Всё-таки она рада его видеть, правда. Чтобы не произошло, он ей не враг. Может быть игру, что они вели, вовсе не было? Она существовала лишь в ее больном воображении. А как опасен бывает обманчивый ход мыслей человека. Быть может, Мари просто попалась в ловушку собственного разума? — Не важно, на что это похоже. — Адриан к небу закатил глаза и оседлал байк. Протянул ей шлем не глядя. — Садись. Разберусь с тобой дома. — Кстати, о доме… — Не сейчас. Маринетт послушно натянула шлем. Щёлкнул замок. Села сзади, обвила его торс руками и уткнулась носом в плечо. Адриан дрогнул. Она поняла — это оттого, что она вся мокрая. Она намочит его сейчас и велика вероятность того, что он тоже простудится. По ее вине. Ах, как во многом она виновата! Ослабила хватку до такой степени, что это стало опасно. Агрест раздражённо щёлкнул зубами и, перехватив ее ледяную ладонь, плотнее прижал к своей груди. — С ума сошла? Разбиться хочешь? Держись крепче. Подопечная удивилась. Конечно, это была элементарная забота о ее безопасности, но… Это его работа, но… Боже, как приятно когда думают о твоём комфорте. Даже вопреки своему. Ему ведь холодно, вон как трясется. — Откуда у тебя байк? — Вопрос, заданный словно невзначай, взбесил Адриана. Сейчас его тошнит от её голоса, от её неуместных вопросов, от её решений и даже ее имени. Ма-ри-нетт. Три слога, миллион проблем. — Арендовал. Представляешь?! Не все крадут, как ты. — Я не крала! Дюпен-Чен могла бы продолжить оправдываться, но Адриан нажал на газ, и они полетели в место, носившие гордое название — «Дом». Дом для Маринетт, а для Адриана? Где его дом?