хрустальный грязный мир

Этот кран уже давно протекал. Он все никак не хотел вызывать сантехника, потому что не хотел, чтобы сюда вообще кто-либо приходил. Странное желание, учитывая, что это за место. Сюда итак приходит куча людей — ну, относительная куча, по его меркам, очень даже — поэтому он не хочет видеть еще и людей сверх этого. Все те, кто приходят, как правило, понимают, к кому они идут, поэтому они дискомфорта никакого не вызывают. А вот какие-нибудь курьеры, сантехники и прочие нормальные ячейки из мира, который величает себя обществом, в его рамки четырех стен не влезают. Вместе с собой оттуда, извне, они приносят еще и мироощущение, которое Рюноске потом придется очень долго отсюда вычищать — чужой, здесь был чужой человек, вот здесь он шагал, выполняя свою работу, а вот здесь он касался своими руками его вещей, и плевать, что это всего лишь кран, который иногда имеет свойство протекать. Поэтому, умывшись, он, не вглядываясь в свое отражение в зеркале, вышел из ванны, устраиваясь поудобнее на черном диване, закуривая черную сигарету. Никого, кроме него, здесь сейчас нет, поэтому некому его осуждать. Разумеется, своих клиентов он уважает и не курит перед их приходом, но на утро ни у кого не было записи, поэтому плевать. Всю ночь он опять находился непомня где, поэтому у него раскалывалась голова и першило горло. Спал он от силы пару часов, впрочем, не было в этом чего-то сверхъестественного. Он привык к недосыпам, привык, что не получается заснуть, привык, что наутро у него все тело ломит он неудобной позы, в которой он якобы спал, потому что места на диване не столько, сколько на кровати, привык закупать сигареты и сильнодействующие освежители воздуха на экстренный случай. Привык, на уровне чего-то машинального, делать уборку и обеззараживающие процедуры как для всей мастерской, так и для отдельно взятых инструментов, несмотря на дерьмовое состояние. Это все — настолько рутина, что он даже и не может вспомнить моменты, когда их проводил, о чем в тот момент думал или какие у него были планы на вечер. А может, из-за стенки доносились какие-то непонятные звуки, но он этого тоже не помнит, несмотря на то, что даже не надевал наушники. Люди, которые знают его, наверняка осудят, будут говорить о том, что так жить нельзя и пытаться как-то влезть в его привычный и размеренный ход времени, уверяя, что желают ему только самого лучшего, что они заботятся о нем и переживают. Все те, кто пытались, были грубо вышвырнуты из его жизни за то, что лезут не в свое дело, а все те, кто не успели его узнать хорошо, потому что Рюноске уже усвоил свой урок и больше никому и никогда — не видят причин, по которым им нужно бы предлагать свою помощь. Существует великое множество людей, которые знают Рюноске — только его имя или же только лицо, которые видели его в том или ином месте хотя бы раз или два и имели честь с ним перекинуться парой фраз, и все они в один голос будут утверждать, что Акутагава Рюноске — сам по себе парень хмурый и недоброжелательный, не располагающий к новым знакомствам, хотя и вежливый по дефолту. И это к лучшему. Он не видит причин разыгрывать из себя непонятно что только потому, чтобы к нему не приебывались. Но и раскрывать свои мысли и чувства даже тем людям, которых знает ни один год, он не намерен, пройденный это уже этап. Вот и выходит, что в поведении своем он нашел самую золотую середину. Сигаретный бычок уже улетел к другим десяткам таким же, как он, черным окуркам, как вдруг в дверь его позвонили. Рюноске дернулся от этого звука — он разбил атмосферу ленности в его мастерской. Сейчас не было даже девяти утра. Какого хрена кто-то здесь сейчас забыл??? Скрепя сердце юноша направился ко входной двери. Экран его системы безопасности показывал по ту сторону мира какого-то смутно знакомого человека, но он не мог вспомнить, где видел его. Классический офисный костюм и пальто, хоть и небрежно надетое. Это кто-то из соседей? Его мастерская находилась в одном из городских кварталов, который полностью заселили офисники и частники — чтобы не нести работу в свой собственный дом, поэтому такого вот колорита мужчины — не новость для Рюноске. Правда, выходит, это первый раз за все почти два года его работы здесь, когда им что-то от него нужно. Что же? Нужно открыть и узнать. …Однако же, Рюноске нутром чувствовал, несмотря на логичную картинку в его голове, что этот мужчина никак не вписывался в местный колорит, что он перевернет его жизнь с ног на голову, что не надо ему открывать, потому что ни один нормальный человек не приходит к нему раньше двенадцати дня. И все-таки, где же он его видел? Звонок повторился. А затем, спустя пару секунд, еще раз, да так больше и не замолкал, что, впрочем, мотивации открыть дверь юноше не прибавило. — Если ты думаешь, что я не умею выламывать двери, то ты глубоко ошибаешься! — раздалось приглушенно из-за двери. Рюноске напрягся еще сильнее. «Так он знает, что я внутри?» Полный праведного раздражения, он распахнул свою дверь, яростно впиваясь взглядом в нежданного гостя. — Кто ты такой и что тебе надо? — начал он без приветствия. — О-о-о, так ты все-таки действительно был внутри! «Действительно был внутри? Меня выкурили?» — Я не очень рад гостям, которые приходят слишком рано, поэтому, что бы вы не хотели, уходите. — Не очень гостеприимно с твоей стороны. На твоей визитке было написано, что можно приходить с девяти утра. «На моем чем???» — Сейчас полдевятого. — Вообще-то без десяти, — лукаво. — Все равно это рано. — Хмм… — Мужчина о чем-то задумался, покопался в карманах, вытащил какой-то черный прямоугольник, всмотрелся в него, потом на наручные часы, и снова задумался. — Неужели ты действительно заставишь меня стоять под дверью вплоть до последней секунды? Не очень приветливо с твоей стороны. Я ведь уже пришел. — Для начала — кто вы такой и что вам от меня надо? — Уже не помнишь? — А что я должен помнить? — Ты обещал мне, что набьешь мне тату. Рюноске нахмурился. Такое обещание действительно имело место быть. Учитывая, что в последние несколько дней он находился в… эм… своеобразных местах, где находятся своеобразные люди, которые могли докопаться до него по любому поводу. Но вряд ли бы даже самым приставучим личностям он бы оставил свой адрес, и уж тем более вряд ли бы они его запомнили. А еще этот мужчина что, упомянул визитку? Господи, он их уже не делал целую вечность, ему хватает рекламы от своих знакомых и при помощи блога. Откуда вообще у него самого своя собственная визитка? — А чтобы обсудить все вопросы, — продолжал мужчина гнуть свое, — я все-таки предпочел бы попасть внутрь. Рюноске осмотрел человека напротив, на этот раз чуть более внимательно. Придурковатая улыбка на лице никак не сочеталась с его уверенной расслабленной позой, а забинтованные руки — забинтованные? — медленно отстукивали какой-то ритм, выжидая, что, в общем-то, тоже уверенности не прибавляло. Было чувство, что по его душу пришел какой-то гангстер, может коллектор, и эти персоны в список его постоянных клиентов никак не вписывались. И тем не менее, он раскрыл дверь шире, отходя в сторону, приглашая зайти внутрь. Несмотря на то, что он не проводил общую дезинфекцию, мастерская была в идеальном порядке, который не портил даже стоящая на журнальном столике пепельница. — Я смотрю черный — твой любимый цвет, — деловито протянул человек. Рюноске насупился, но ничего не сказал. — Чай или кофе? — Ммм, хочу крепкий чай, без сахара. Юноша, смирившись со своей участью, ушел готовить напитки. «Мастерская» — так он называл то место, где сейчас обитал. По факту же это была неплохая такая квартира, где, при должном желании, можно было обустроить себе все для комфортного проживания. У Рюноске такого желания не было, однако в силу обстоятельств он жил здесь на протяжении всего того времени, что работал. За небольшой прихожей располагался зал ожидания, где напротив друг друга стояли два кофейного цвета дивана и тумбочки с одноразовыми принадлежностями для гостей. Он действительно любил черный цвет, однако же он также понимал, что сделать мастерскую абсолютно черной — проигрышный вариант, поэтому в свое время он прикупил несколько ярких пятен, таких как эти диваны, такого же цвета столешницы в импровизированную кухню или неоновые подсветки в рабочую зону. Смотрелось гармонично. Принеся с кухни две чашки чая — одна совершенно горькая, другая — совершенно сладкая — Рюноске смог лицезреть, что незнакомый человек — а как его кстати зовут? — преспокойно сидит на его диване, развалившись так, что места для второго человека не осталось. Облакотившись на кушетку, сложив руки перед грудью, юноша произнес: — Как тебя зовут? — Дазай Осаму. — Ты произвел о себе не самое лучшее первое впечатление. — Первое? — с хитринкой переспросили. Рюноске вздохнул. — Послушай, не знаю, чего я там тебе пообещал, но ты же понимаешь, что тогда я был не в адеквате? — И что? По этой причине откажешь своему потенциальному клиенту? — Да. — Как категорично, — недовольно протянул мужчина. — Знаешь, в таком случае это уже дело принципа. Уломать можно любого, в том числе и кого-то такого же вредного, как ты. Сколько? Акутагава закатил глаза. — Дело не в деньгах. Я могу просто не бить того, чего тебе хочется. Эскиз, идея или стиль… — Миллион. Акутагава захлебнулся воздухом, во все глаза таращась на человека перед ним. Тот выглядел довольно самовлюблённо и, даже сидя на диване, казалось, будто на него он смотрит сверху вниз. — Миллион, — еще раз, подаваясь ближе, — тебя устроит? «Да кто он, черт подери, такой? Неужели действительно какой-то гангстер?» — Ты хоть понимаешь, какой суммой ты разбрасываешься? — хмурнея, произнес юноша. — Не стоит говорить таких вещей незнакомым людям. Ты ведь даже не знаешь, сколько я зарабатываю. Может для меня это — копейки. — И что же будет, если я откажусь? — Я просто подниму ставки. — Убьешь меня? Дазая Акутагава очень веселил, и он даже не скрывал этого. Прыснув от смеха, он выдал: — Я разве похож на такого рода человека? — Уж не знаю, на кого ты там похож, но обычные люди не разбрасываются такими деньгами из-за какой-то там татуировки. — Давай так, — начал Дазай. — Полтора миллиона — за столько я хочу купить твое свободное время, — он отхлебнул своего чая, просмаковав его, после чего продолжил, довольный. — Меня не интересуют другие мастера, меня зацепил конкретно ты, в том самом клубе. И, — подумав, вперив взгляд в человека напротив, он продолжил, — я хочу большую тату, на всю спину. Дракона. Думаю, моя цена очень даже достойная. — … Ты какой-то гангстер? — после долгого и довольно тяжелого для Акутагавы молчания наконец задал он мучающий его вопрос. — Это секрет, — был ему интригующий ответ. Дазай для пущей таинственности даже приложил палец к губам. — Так что? Ты согласен? Рюноске взял со столика свой чай и отхлебнул от него — омерзительно приторно-сладкий, все, как он любит. — Я не идиот, чтобы отказываться от таких денег. Дазай просиял. — Но! — сразу же возразил парень. — Если вдруг моей жизни будет угрожать какая-то опасность, я позвоню в полицию. Дазай, не скрываясь, рассмеялся в голос. Его смех был таким звонким и глубоким, что у Рюноске даже мурашки побежали по телу. — Полагаю, ты не привык, когда твой труд оценивают достаточно высоко? — Я знаю цену своей работе, и… — Хорошо-хорошо. Если ты так хочешь думать, что я бандит, думай. Могу даже дать номер своего знакомого отделения — в случае чего, они приедут быстрее обычных. «У этого человека есть знакомые менты. Это очень подозрительно.» — Да. Пригодится. — Вот и славно! — Дазай допил остатки чая и хлопнул в ладоши в качестве знака завершения переговоров. — Итак, что будем делать, мастер? — С тобой? Сейчас? — Рюноске был очень раздражен лучезарной аурой этого парня. От перегруза информацией у него заболела голова — пришлось присесть на кушетку и потереть виски. — Ничего. Боже блять. Он тяжело выдохнул. — Что ещё за дракон тебе нужен? — У меня нет ничего на примете. Хочу, чтобы ты сделал мне эскиз. Что-нибудь, что бы подходило мне и при этом отражало твой стиль. — Мой стиль? — Да. Я ознакомился с твоими работами пока тебя не было, — он кивнул в сторону каталога. — Мне нравится. Выглядит довольно самобытно. Хм, каталог… Рюноске хранил там свои персональные эскизы на случай, если клиенты придут к нему с абстрактным желанием аля «хочу тату, но не знаю, какую именно, порекомендуйте что-нибудь». Он создал его еще на первых порах своей работы, и все время своего существования тот находится в стадии пополнения и, что удивительно, он действительно выручал его ни раз и не два. Ему, конечно же, не понравилось, что его вещи лапают без спроса, опять придется все обеззараживать и проветривать сверх плана, но… Ему что, сейчас похвалили его стиль работы? И пожелали эскиз именно в его исполнении? Хочешь — не хочешь, а такие слова растопят сердце даже самого строптивого творца. — В таком случае, я свяжусь с тобой позже, как разработаю эскиз, — голос Рюноске вроде как звучал ровно, и он искренне надеялся, что и внешне он оставался невозмутимым, а не с красным от смущения лицом. — М? Не прямо сейчас? А, нет, показалось, никакого смущения. — Разумеется нет. Ты пришел ко мне без приглашения и предварительного диалога, у меня есть на сегодня свои дела — это во-первых. А во-вторых — создание эскиза — это довольно долгий кропотливый процесс. Особенно зная, что он будет на крупной части тела. Все его мелкие детали должны быть хорошо и качественно проработаны, иначе то, что было красивой картинкой в заготовке на спине твоей получится недоработанным расплывчатым пятном. Хочешь всю оставшуюся жизнь ходить с портаком? — Вау, — присвистнул мужчина. — Хорошо, убедил. — Оставь мне свои контакты и уходи. Дазай расплылся в очередной своей улыбке, не предвещающей ничего хорошего. — Я их уже тебе оставлял. Рюноске ненадолго застопорился, пока к нему не пришло осознание — ах точно, клуб. Поднявшись с кушетки и дойдя до своего рюкзака, с большим сомнением, но всё-таки делая, он начал в нем копаться. И действительно — светлый прямоугольник визитки, лаконичный дизайн - обычный номер телефона с витиеватым шрифтом — «Дазай Осаму. Звонить с…» — … семи вечера до семи утра? В это время я точно звонить не стану. — Не переживай, — отмахнулся тот. — Это для работы. Ты, разумеется, можешь звонить и писать в любое время — телефон указан мой личный. — Договорились. Мужчина направился к выходу, уже даже практически переступил за порог и избавил его от своего гнетущего общества, как вдруг… — Ах, точно, — замерев в дверях, начал Дазай с таким видом, будто собирается раскрыть своему собеседнику великую тайну, — без своего, — он очертил в воздухе свое лицо, — макияжа лицо твое выглядит намного свежее, даже с синяками под глазами. Напоследок подмигнув, мужчина вышел и был таков. «Макияжа»… Что? Подождите. Кажется… А-а-а… О-о-о… Точно. Макияжа. Рюноске тут же кинуло в жар, когда он почувствовал фантомное прикосновение чужих пальцев к своим губам.