Ночь не могла тянуться вечность. С запахом крови и бурлящей лавы, холодная и ужасная, как чьё-то проклятье, она, наконец, закончилась.
— Алаия!
В сознание глухим эхом прорвался чей-то голос. Ая поморщилась, почувствовав знакомую тяжесть в груди и жжение метки на руке. Это было её проклятьем и страхом.
— Ая, — голос продолжал настойчиво звать её. В нём сквозила тревога, и Ая с беспокойством медленно открыла глаза.
Яркий свет ослепил её. Прикрыв глаза пальцами, она поднялась на постели и некоторое время просто сидела, пока боль в глазах не утихла.
— Что со мной не так? — прищурилась и посмотрела сквозь пальцы. Всё вокруг неё на самом деле светилось. Алаия не могла различить место, будто бы его вообще не существовало, только пространство, созданное множеством лучей мерцающего света.
— По этой причине я позвал тебя.
Он остановился за спиной, положив руку на её плечо.
— П-папа? — Ая вздрогнула, наконец узнав его голос, и с широко раскрытыми глазами взглянула на Панталеона.
— Всегда хотел услышать это от тебя взрослой, — на его лице появилась добрая усмешка, но в глазах отразилась грусть. — Хоть сейчас мы с тобой больше похожи на брата и сестру, — затем опустил глаза и обхватил пальцами её узкое запястье, по которому тянулись волнистые золотые нити. — Ты знаешь, что это значит?
— Метка выросла, — удивлённо выдохнула Алаия. Панталеон кивнул.
— Твоя духовная энергия растёт. Чем больше её скопление, тем больнее душе. Ты приняла наследие.
— Что?! Но ведь сейчас я сплю!
— Спит твоё сознание. Заклинание Аквилона. Демон не сможет подчинить твою душу.
— Да о чём ты вообще?
— Сосуд с душами… Его больше нет. Он слился с твоим кристаллом. Теперь в нём не только светлое, но и тёмное начало: духовные частицы Селены, твоего друга и пленников. Ты приняла наследие.
— Илая убили? — губы Аи вздрогнули, она с ужасом затрясла головой и попыталась подняться с постели, но Панталеон остановил, сжав её руки. — Нет, нет, не может быть! Я же только недавно… Аквилон хотел… Как такое могло произойти?!
— Родная моя, послушай. Твой друг погиб, но его отчаянно хотели спасти. Я знаю, на какие жертвы мог пойти Аквилон ради спасения своего ученика. Не вини никого.
Ая прикусила губу, вздёрнув подбородок и прикрыв глаза.
— Но как мне быть?
— Корнелий может получить власть над тобой, если ловец заберёт твою душу. Будет сложно. Тьма внутри тебя будет искушать. Берегись своих желаний. Поддавшись им, ты можешь потерять себя. Если тьма победит, ты перестанешь чувствовать. Просто борись. И знай, пока боль в твоей груди осязаема, ты не должна сдаваться. Демон не сможет коснуться твоей души. Аквилон не позволит, — задумался, и на короткий миг его улыбка померкла. — Просто доверься ему. И просто не забывай, что ты ещё жива.
— Но я не понимаю, как — как жить с этим и не утонуть в ненависти?
Панталеон ответил мягкой улыбкой. Его глаза, похожие на её, выражали глубокую скорбь и смирение.
— Научись прощать. Знаю, что сложно. До последнего вздоха я ненавидел Селену. И так же сильно любил. Мне не хватает её здесь. И сейчас для неё желаю лишь одного — чтобы её душа наконец обрела покой.
— Пап-а, — Ая шмыгнула носом и опустила голову. Рукой она сжала длинные пальцы отца. — Всё равно мне сложно понять тебя.
Панталеон положил ладонь на затылок Аи и притянул её голову к своему плечу. Его губы мягко прижались к её макушке.
— Как боль, что долго мучила, вся ненависть затихнет, — его шёпот побеспокоил небольшие завитки её волос. — Ты подожди, пока душа сама не сбросит этот груз. Ты поймёшь, а пока позволь себе испытывать то, что должна.
— Скажи, ты знаешь, что меня ждёт? — она прикрыла глаза, ощущая, как волнительно бьётся сердце. — И что ждёт
его?
Панталеон провёл ладонью по её волосам. Уголок его губ нерешительно приподнялся.
— Его? Аквилон уже в твоём сердце? Ваша связь крепче, чем я думал.
Алаия отпрянула от отца с изумлением.
— Н-нет, всё не так! — она испытала дикое смущение, отрицая правду. Панталеон был слишком проницателен, чтобы она смогла убедить его в обратном.
— Знать о будущем твоё призвание, — сказал он. — Видеть глубже ты сможешь в том случае, если перестанешь закрываться от своего дара. Перестань его бояться. Думай о том, что важно и будь готова принять даже самую ужасную правду. Так видения перестанут приходить бесконтрольно, а их смысл будет зависеть от твоего желания. И помни, через метку мы сможем поддерживать связь. Просто позови, когда буду нужен тебе. А сейчас, — его глаза сверкнули малахитовым блеском, плечи тревожно напряглись, — тебе нужно проснуться!
— Ч-что?
— Ая, — Панталеон поднялся с постели и, сжав пальцами её плечи, потянул за собой, — просыпайся сейчас же!
Алаия вздрогнула всем телом, показавшимся каменным в первые секунды пробуждения. Она лежала на незастеленной железной кровати, прутья решётки с болью впивались в спину. Перед глазами на самом потолке было нечто, похожее на расплавленный, но кое-где застывший копьями или крупными каплями бурый воск. Грудную клетку сдавливало невидимым обручем, который гадалка безуспешно пыталась нащупать пальцами. Все её ощущения, в конце концов, сводились к странной, но знакомой и пугающей боли в районе солнечного сплетения. Совершенно позабыв о своём видении, будто его и не было, Ая отшатнулась в сторону, едва успев увернуться от вязкой шипящей консистенции, сорвавшейся с потолка. Она точно помнила, что засыпала в комнате Аквилона. По её телу прошла холодная дрожь. В воздухе стоял аромат гари и чего-то ещё более мерзкого. Дышать было сложно, горло обжигало огнём. Гадалка закашлялась и с трудом повернула голову, чтобы осмотреться. Все стены были подобны потолку, залитые воском. Ни двери, ни одного окна не обнаружилось. Одна кровать и в углу — стул. Алаия присмотрелась к тёмному пятну и в ужасе вскрикнула. Тёмная фигура зашевелилась. Ая вскочила с постели и прижалась к стене.
— Ты?!
Под пальцами девушки восковая стена тут же обиженно зашипела, обжигая кожу. Ая отпрянула от неё и поняла, что ступни так же начинают гореть, поэтому она поспешила снова забраться на постель.
Демос с досадой осознал, что его несостоявшемуся отдыху пришёл конец. Он передёрнул плечами и крепче стиснул руки у себя на груди, забираясь ладонями под мышки. Подтянул ноги ближе к стулу и сел ровно, вскинув подбородок.
— Я. Долго ждала нашей встречи, ведьма? Радуйся, теперь я полностью в твоём распоряжении.
— Что происходит?! Где я? Почему мы здесь? Ты похитил меня?!
Демос надменно изогнул бровь, усмехнулся. От слабого свечения фонаря, оставленного около стула, было заметно, с какой опасностью сверкнули тёмные глаза тюремщика.
— Ты слишком много болтаешь. Так и хочется перерезать глотку.
Ая глубоко и часто задышала. Разлившийся по венам гнев внезапно охватил её тело, желая выплеснуться наружу. Метка на руке жгла всё сильнее, резче. Боль становилась практически нестерпимой.
— Только попробуй, — не своим голосом зашипела она, встав на постели в полный рост и возвышаясь над Демосом.
— Что, сразу осмелела, приняв наследие? Копия матери, — с издёвкой бросил тюремщик, пробежавшись взглядом по телу Алаии. — Фигурка что надо!
— Что ты сказал?! — глаза Аи расширились, она настолько сейчас походила на обезумевшую с горящим взором, что у Демоса отпало всякое желание к дальнейшей провокации.
— Сказал, — исподлобья взглянул на неё, — что теперь ты самая настоящая ведьма.
Он не успел опомниться, как Алаия оказалась напротив него, склонившись к нему и впиваясь в его горло пальцами обеих рук. Его затылок прижался к стене, и Демос, даже чувствуя жгучую боль, не мог пошевелиться, не мог отвести взгляд от яростных зелёных ведьминых глаз.
— Илай. Что с Илаем? Отвечай!
— Ты не догадываешься? — тюремщик сделал усилие и рывком поднялся, возвышаясь над Аей. Стул резко отлетел в сторону. — Что может быть с сосудом после его полного истощения? Его больше нет. И никто не смог этому помешать. И теперь, — он наклонился ближе, обдавая несвежим дыханием лицо и грубо выворачивая руки Аи, — ты лишилась свободы. Ты станешь ещё большим чудовищем, чем была твоя мать, — схватил её подбородок пальцами и поднял, пристально заглядывая в глубину её глаз. — Я уже это вижу. В твоих глазах сейчас лишь одно желание — убивать.
— Уже давно, но касается только тебя, — не сдвинувшись и на миллиметр, Алаия ловким движением руки вытащила из пояса тюремщика кинжал. Занесла для удара руку и стремительно пронзила спину Демоса остриём. Мужчина вздрогнул, — на лице, изуродованном старым шрамом, выросла тень глубокого замешательства, — не разрывая зрительного контакта с Аей, нетвёрдо отступил на шаг назад и с трудом дотянулся рукой до кинжала, всаженного под лопаткой. Алаия не чувствовала боли, хоть её ступни разъедала лава. Она с ненавистью и пугающей яростью продолжала смотреть на тюремщика, которого когда-то давно уже смогла ранить.
— Снова, прыткая ты девка, — хриплый смех Демоса отрезвил Алаию. — Останется шрам. И на сей раз, уверяю, от тебя он будет последним.
Пока он надвигался на неё, она пятилась назад, заплетаясь ногами, теряя уверенность в своих силах. И вот Алаия упала на кровать. Дрожь снова охватила её, колючими пульсациями цеплялась за позвоночник; страх смеялся в её побледневшее лицо; нервы разрывались на кусочки; голова затуманилась паникой и тошнотворным запахом серы.
— Ведь я не могу тебя убить, — с сожалением выдохнул Демос рядом с её ухом. Ая сглотнула, ощутив лезвие кинжала на горле. Тело тюремщика практически не давало пошевелиться, небрежно вжимая гадалку в постель. — Как нам с тобой ещё повеселиться? Второй раз себя ранить тебе не позволю, имей в виду.
Ая с остервенением начала вырываться, впиваясь пальцами в металлические наплечники на куртке тюремщика. Горло на миг коснулось острого лезвия, и на коже тут же выступила алая полоска.
— Жить надоело? — хрипло прорычал Демос, откладывая нож сбоку от себя. Грудь Аи высоко вздымалась, и тюремщик с голодным блеском в глазах зацепился взглядом за участок открывшейся кожи, где ткань рубахи была разодрана кинжалом. Высохший кровавый след тянулся от середины груди короткой линией. «Пожиратель душ» оставлял шрамы, но у гадалки его не наблюдалось, отчего Демос с недоумением продолжал таращиться на её грудь.
Алаия не могла вырваться, пульс с бешеной пульсацией ударял по вискам. Она была одна, помощи ждать бессмысленно. И в ее голове пронеслось эхо.
«Позови Аквилона»
И она закричала, оглушая стены, поражая Демоса и вызывая усмешку на его лице.
— Тебя никто не услышит, — он снова склонился к ней, одной рукой сжимая горло, другой потянулся к ложбинке на груди, двумя пальцами провёл по полоске крови и зацепился за край разорвавшейся ткани. — Ты настоящая загадка, ведьма. Твоя рана уже затянулась.
Алаия ничего не понимала, да и не могла понимать, когда все мысли были только о том, что все силы в одно мгновение почему-то иссякли, и ей приходилось с отвращением уворачиваться от влажных поцелуев и закрывать глаза, молясь о том, чтобы Аквилон услышал и пришёл, пока не стало слишком поздно. Перед ней был зверь, которого она чуть не убила. И этот зверь с кровоточащей раной на спине желал расплаты.
***
Стены подземного убежища содрогнулись. Поток лавы волной застыл в воздухе, покрываясь льдом. Последовала череда огненных ударов со стороны Наткхала, и Аквилон воспользовался этим моментом, чтобы пойти в наступление. Корнелий медленно отступал вглубь тоннеля, отбиваясь и атакуя; сила его атак была внушительна. Способности старого профессора впечатляли. Аквилон резко отставал по силе с падшим, но демон на стороне являлся необходимым звеном в битве, создающим баланс.
К огненным атакам Наткхала Аквилон добавил свои ледяные копья. Они градом обрушивались на Корнелия, но Корнелий успевал отбиваться: в его лаве таяли копья, лава с жадностью проглатывала все огненные шары. Этой силе было сложно противостоять.
Аквилон прислонился к стене, взмахом руки разрушил каменный потолок, заставил пол подняться ввысь, тем самым создав завал, отделяющий их от Корнелия, и с глухим стоном схватился рукой за грудь, где так внезапно острой болью пронзило сердце.
Наткхал уловил через кровь Аквилона тонкую, слабую связь. На несколько секунд замер, и янтарные глаза сквозь завесу оседающей пыли с едва различимой внимательной настороженностью и явной завистью встретили сосредоточенный взгляд Аквилона.
— Она зовёт тебя, — с губ Наткхала сорвался ошеломлённый шёпот.
Аквилон сжал в кулак кофту на груди, часто вздымающейся от глубокого отрывистого дыхания, поморщился. Сердце вновь защемило протяжной и тянущей болью.
— Я… слышу, — с трудом отозвался он. — Ты сможешь найти её?
Наткхал закрыл глаза, прислушиваясь. Связь была, но ему было нелегко определить её направление.
— Думаю, что смогу, — заключил он со странным блеском в глазах.
— Наткхал, я прошу тебя…
Демон сузил глаза, догадываясь о том, что хочет сказать Аквилон, и не дал шанса, успев исчезнуть до того, как созданный Аквилоном завал с грохотом поглотила лава. Корнелий в тёмной мантии с осевшей на плечах пылью казался едва помятым.
— Ты настолько слаб, Аквилон? Эти прятки не приносят никакого удовольствия. Ты помнишь отца? Элладан был таким же слабым. Ведь это он вынудил меня его убить.
— Я. Ничего. Не помню! — с искажённым гневом лицом выкрикнул Аквилон и направил на Корнелия град ледяных игл, одна из которых всё же задела плечо падшего.
— Всё ты помнишь, — с усмешкой заключил он, и в его руке вырос меч. — Ты ведь хочешь меня убить? Давай, я готов пойти на уступки.
— Мне это ни к чему, — в серых глазах вспыхнул холодный огонь. — Чего ты добиваешься?
— Не задавай вопросы, на которые не получишь ответа. Лучше поторопись, иначе упустишь шанс отомстить.
Аквилон рывком отстранился от стены, протянул руку, расставив в стороны пальцы, и из его ладони вышел ледяной меч.
— Я предупреждаю, — сухо заметил он, — что сделаю всё, чтобы уничтожить тебя.
Корнелий окинул его пронизывающим взглядом, на какой-то миг растерявшись от наваждения, будто в чертах лица племянника увидел очень близкого человека, но тут же взял себя в руки и приступил к атаке. Его удары были сильными, а движения рук быстрыми и точными. Аквилон тем не менее не чувствовал его превосходства над собой, ведь не зря посвятил жизнь изнурительным тренировкам. Лязг мечей пронзал стены, земля сыпалась на пол, а воздух вокруг магов сгущался, потому что их духовная сила создавала единое облако, от которого даже каменные плиты под ногами начинали трескаться.
— Ты боишься меня? — Корнелий блокировал удар и оскалился, глядя в упор на Аквилона. Оттолкнул его от себя и резко взмахнул мечом, нанося удар в плечо. Ак и глазом не повёл и, не обращая внимания на первую полученную рану, с новой силой уже более ожесточённо начал атаковать противника. Корнелий удовлетворённо хмыкнул, уворачиваясь и отступая, явно предполагая измотать Аквилона.
Спустя несколько неудачных атак Ак начал чувствовать что-то неладное. Его силы слишком быстро исчерпывали себя, а новая энергия не успевала насыщать тело. Времени на заклинания не было. Дыхание становилось прерывистым, сердце отбивало нервный ритм. И только в усмешке Корнелия с каждой минутой появлялось всё больше яда.
— Уже чувствуешь это? — поинтересовался вдруг он, остановившись за спиной племянника. Аквилон сгорбился, положив руку на рукоять меча. Было нетрудно догадаться, на что намекал Конелий.
Действие энергетических ловушек было сосредоточено на подземелье. По этой причине Корнелий практически не использовал магию.
— Я ожидал от тебя чего-то такого.
— Ну не глупец ли ты? — Корнелий расхохотался. — Знал, с чем придётся столкнуться, но всё равно явился! В этом месте, — обвёл руками пространство вокруг себя, — тебя надолго не хватит.
— Могу предположить, исходя из всего сказанного, что
именно ты меня боишься, и никак иначе. Ведь так поступают только трусы, мой дядя.
И после этих слов Аквилон набросился на Корнелия, используя в этот раз и магию. Неведомая сила направила тело профессора на острие меча; Корнелий взмахнул рукой, призывая волну лавы, но эта волна тут же была поглощена льдом. Меч пронзил жертву точно в цель, лезвие вышло со спины. Аквилон схватил трясущимися пальцами затылок Корнелия, обнажил зубы и с напряжением зарычал, вдавливая меч глубже.
Корнелий глухо охнул, изо рта полилась кровь, и, не разрывая зрительного контакта с безумно горящим и диким взглядом племянника, выдохнул:
— Не думай, что это конец.
И следом за этими словами в шею и спину Аквилона что-то стрельнуло. Ак дёрнулся, всё ещё сжимая пальцами затылок падшего, обернулся и краем глаза увидел Харона с арбалетом. Пальцы мага ослабли, рука соскользнула по спине Корнелия и безвольно повисла вдоль тела. Помутнел рассудок, окаменели ноги.
Падая на пол, Аквилон шевельнул губами. Перед тем, как глаза закрылись, он увидел окровавленные ботинки тюремщика.
***
Наткхал оказался именно там, куда и рассчитывал попасть. Ещё не успев обрести видимую форму, он заметил, что каким-то образом себя выдал. Алаия дрожала всем телом, устремив взор в его направлении, будто могла различить силуэт. Был бы Наткхал человеком, увиденное его явно выбило бы из колеи. Но он, недоверчиво выгнув бровь, взирал поочерёдно то на ошеломлённое лицо гадалки, то на разорванную рубаху. Во всём этом не было бы ничего странного или пугающего, если бы не брызги крови, украшавшие лицо и одежду. Чуть поодаль от неё поперёк кровати в неподвижной позе навзничь лежал тюремщик. Его рука свисала с постели, другая застыла около перерезанного горла. Во взгляде — недоумение и страх.
— Силы небесные, — Наткхал принял видимую форму, неуверенно ступая ближе, — глазам не верю.
— Это ты, Наткхал, — в охрипшем слабом голосе прозвучало облегчение. Ая с трудом заставила себя разжать онемевшие пальцы и скинуть на пол кинжал. Наткхал свёл брови в одну линию, и в голове пронёсся естественный вопрос: как же долго ей пришлось кричать, чтобы сорвать голос?
Он опоздал, и это было понятно. Наткхал стоял на месте, не решаясь подойти ближе. В его глазах появился неприятный огонь ужаса от осознания всего случившегося.
— Я убила его, — снова еле слышно произнесла она, и этим заставила Наткхала встретиться с ней взглядом. — Убила, как давно хотела, — дрожащими руками потянулась к клочьям рубахи на груди, соединяя их, закрываясь.
А потом всхлипнула, не в силах сдерживать слёзы. Невидимая рука подтолкнула Наткхала к ней. От его резкого движения она вздрогнула, на побледневшем лице он прочитал испуг, и это заставило Наткхала остановиться и наклониться к ней.
— Ты всё правильно сделала, — его ладонь неуверенно легла на её щёку, он постарался стереть большим пальцем кровавый след, но он крепко пристал к коже высохшими каплями.
— Забери меня отсюда.
Алаия с какой-то опаской покосилась на труп Демоса, поспешно убрала ладонь Наткхала со щеки и встала с кровати. Пружина с противным скрипом прогнулась и вернулась в прежнее положение. Наткхал с горечью уставился на трясущиеся ноги гадалки, увязшие по щиколотку в лаве, и без лишних слов подхватил Аю на руки, после чего одним взглядом заставил труп воспламениться.
— Тебе нельзя в академию, — решил сообщить он, не глядя на неё, только крепче сжимая рукой её плечи. Ая вцепилась пальцами в его шею, инстинктивно прижимаясь к груди Наткхала. Когда в её больших зрачках отразилось вспыхнувшее пламя, она с едва различимым благоговением прислонилась щекой к его плечу.
— Тогда я хочу домой.
